Религия и философия их единство и различие

 

     Приведу глубокую  мысль выдающего российского  учёного В. И. Вернадского, имеющую прямое отношение к рассматриваемому вопросу:

    «Если мы хотим понять рост и развитие науки мы неизбежно должны принять во внимание и все другие проявления духовной жизни человечества. Уничтожение или прекращение одной какой – либо деятельности человеческого сознания сказывается угнетающим образом на другой. Прекращение деятельности человека в области ли искусства, религии, философии или общественной мысли не может не отразиться болезненным, может быть подавляющим образом на науке» (избранные труды по истории науки).  

   Становление научной картины мироздания не противоречит религии и не ослабляет религиозного восприятия мира. Нельзя считать парадоксом факт, что те, кто внёс в науку масштабный вклад например, такие новаторы, как Н. Коперник, И. Ньютон, А. Эйнштейн, В. Гейзенберг и др., относились терпимо к религии и размышляли о ней в положительных тонах. Так, И. Кеплер, утверждал, что математические принципы являются зримыми выражением божественной области. А согласно В. Гейзенбергу, новое мышление явно не имеет ничего общего с отходом от религии: наука не входит в  противоречие с религией. Создатель квантовой механики говорил, что «интимнейшая суть вещей – не материальной природы; нам приходиться имеет дело скорее с идеями, чем и их материальным положением».

    

    

     Великий И. Ньютон глубоко понимал ограниченность чисто механистического воззрения на природу; он хотел найти более, глубинные основы сущего. Тщательно изучая алхимию, он искал в этом какие – то диковинные срезы бытия. Для творчества Ньютона характерен обобщающе – глубинный, собственно философский подход к изучению сущего. В его творчестве, научной мысли существовала глубокая связь двух направлений исканий – поиск истиной религии и поиск истинной - целостной картины мира. Вместе с тем ему свойственен и третий компонент мировоззрения, связанный с нравственным познанием, с поиском истинных принципов нравственности. Ньютон писал в своём трактате «Оптика», что нравственный закон от начала человека заключался в семи заповедях.

                    

                         Из них первая была:   

 

• «признать единого господа Бога… И без этого начала не может быть добродетели».

       

       Свойственное  Ньютону острое, религиозно окрашенное чувство единства и цельности мироздания, пишет И. С. Дмитриев, обусловило в свою очередь и цельность мировоззрения, всех его граней: веры в единого Бога, чувства нравственного долга перед Богом и людьми и поиска  «совершенной во всех частях натуральной философии». В контексте этого немеханистического и неузкофизического мировоззрения  Священное Писание представлялось Ньютону не книгой откровений, не доступных разумению, но историческим свидетельством, доступным рациональному исследованию и призванным продемонстрировать людям всемогущего Бога, подобно тому как сотворённая им Природа демонстрирует его безграничную мудрость. Отсюда два Бога – через изучение Природы и через изучение Истории.

      М. В. Ломоносов задавал  вопрос, откуда в мироздании эта  дивная мудрость, это поражающая целесообразность?  Человеку не дано восприятие целостности мироздания. Целостность, по словам И. Канта, имевшего в виду целостность Вселенной, трансцендентна, т. е. запредельна, ибо в опыте и эмпирических науках мы не встречаем этой целостности и не можем спроецировать мироздание как целое, чтобы оно приоткрыло нам свои высшие духовно – разумные свойства. Даже неживая природа может лишь как бы подарить нам чувство гармонии и красоты, если только мы способны и готовы принять этот дар. Тем более акт религиозного осмысления сущего: она выступает, по сути, как акт откровения. Что такое откровение? «Откровение, - пояснят С. Л. Франк, - есть всюду, где что – либо сущее (очевидное, живое и обладающее созданием) само, своей собственной активностью, как бы по своей собственной инициативе, открывает себя другому ,через воздействие на него…Есть всё же случаи, имеющие решающее, наиболее существенное значение для всего хода нашей жизни, когда мы испытываем нечто иное  - в составе нашей жизни встречаются содержания или моменты, которые сознаются не как наши собственные порождения, а как нечто, вступающее, иногда бурно вторгающееся в наши глубины извне, из какой – то иной, чем мы сами, сферы бытия». При этом следует оговорить, что само по себе откровение как способ получения духовного знания и переживания ещё не гарантирует его ценности.

     В Священном Писании сказано: «Не всякому духу верьте, но испытывайте – от Бога ли они». Бывает вдохновение зла и откровение тварно – космических стихий: тут неуместно безоглядное доверие.

   

 

 

 

      Религиозная вера невозможна вопреки разуму и без оснований, от страха и растерянности, как это представляется легкомысленному сознанию или умному человеку, но пребывающему на этот счёт в заблуждении. Вера даётся Богом человеку через воспитание в условиях религиозной семьи и обучение в школе, а также через опыт в жизни и силу разума, постигающего Бога через проявление его творений и удивительную целесообразность самых замысловатых образований и процессов в мироздании.

     В мире есть области, где кончаются проблемы и начинаются тайны. И мудрый человек может смириться с этим, а для смирения нужно мужество, связанное с готовностью признать и принять, что далеко не всё зависит от нас и есть нечто неустранимое и непроницаемое даже для самого проницательного ума. Мы вынуждены смириться и принять конечность нашего земного бытия в мире, нашу доступность страданиям, мы не можем справиться с  нашим дурным характером. Эти «проблемы» нельзя решить в процессе «культурного прогресса», отчего, по словам  Вл. Соловьёва и сам культурный прогресс не стоит ставить слишком высоко.

      В истории философии известна, думается, разумная позиция, согласно которой Бог не может быть непосредственно познан, а светится лучами своей сущности через все сущее и предстоящее перед всеми органами наших чувств, т. е. через всё сотворённое им.

       Невидимость Бога – это первый аргумент атеиста. Но никакой атеист не отрицает сознания, а оно видимо. Совесть тоже не видна, но она высвечивается в поступках, словах человека. Аналогично и с Богом. Об этом тонко сказано в поэтической форме у В. Соловьёва:

                                 

                                                                   Не веруя обманчивому миру,

                                                                   Под грубою корою вещества

                                                                   Я осязал нетленную порфиру

                                                                  И узнавал сиянье Божества…

 

       Можно привести и слова поэта И. Бродского:

 

                                                                Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.

                                                                 Есть разница меж них. И есть  единство.

                                                                 Одним вредит, других спасает плоть.

                                                                 Неверье – слепота, но чаще  – свинство.

 

     Если кто – то не может доказать, что Бог существует и поэтому становится воинствующим атеистом, то пусть он попробует доказать, что Бог не существует. Это никому и никогда не удавалось и в принципе никогда и никому не удаться. Никому в принципе не может быть дано осуществить эксперимент, отрицающую религиозную веру.  

                           

     Франк С. Л. в статье « С нами Бог» писал:

     «Веруя, я  совсем не вынужден отвергать  факты, на которые опирается неверующий. Я только прибавляю к этому, что я знаю ещё и другой факт. По существу, спор между верующим и неверующими так же беспредметен, как спор между музыкальным и немузыкальным человеком.

 

 

 

 

 

 

 

    Свобода религиозных  убеждений – одно из основных и неотъемлемых прав человека.

    Поэтому должно с терпимостью относится как, и представителям других религий, так и к  атеистам, которые пребывают в неверии: ведь неверие в Бога – это тоже вера, но с отрицательным знаком. 

     Действительность Божества  есть не вывод из религиозного  ощущения, а его непосредственное  содержание: то, что ощущается, - «образ Божий в нас» или «подобие Божие в нас». По словам В. Соловьёва от самого искреннего и добросовестного признания того, что с исповеданием высшей истины связаны соответствующие жизненные требования, ещё очень далеко до осуществления этих требований, но, во всяком случае, такое признание уже пробуждает к усилиям в должном направлении, заставляет делать что – ни будь для приближения к высшей цели и не давая сразу совершенства, служит внутренним двигателем совершенствования.  Когда связь человека с Божеством возвышается дл абсолютного сознания, то и охранительное чувство целомудрия (стыд, совесть, страх Божий) обнаруживает свой окончательный смысл как не относительное, а безусловное достоинство человека – его идеальное совершенство, как долженствующее быть осуществленным.

      Вера, принципы которой даны в откровении Священного Писания, чтобы их можно было познать, сама по себе не  является заслугой,  а отсутствие веры или сомнение в ней сами по себе не являются виной: это дело совести каждого. Важнее всего в религиозной вере – это поведение. Отсюда следует, что злонамеренность в душе человека и в его поступках находится в противоречии с принципами веры в Бога, с откровенным смыслом  религиозных убеждений. Религиозная вера обязывает к деятельному добру.  

      Для некоторых  людей вера является  предметом чисто умственного признания и поведения и реальное отношение к людям. Гордясь своей верой и любовью к Богу, они не хотят понять той простой и самоочевидной истины. Что действительная любовь к Богу, настоящая вера требует сообразовать свою жизнь с тем, что они верят и что почитают. В противном случае вера приобретает  число формальный, а потому и ненастоящий характер. Никакая святость не может быть только личной, в «себя углублённой», она непременно есть любовь к другим, а в условиях земной реальности это любовь главным образом – деятельное сострадание.

       Нельзя поклоняться  Богу, творить молитвы, посещать  храм, читать религиозные нравственные  принципы, заботиться о спасении  своей души и при этом в повседневной жизни постоянно совершать зло, испытывать ненависть к людям, быть высокомерным эгоистом и не нести доброе обществу. Религиозность человека отнюдь не кончается вместе с воскресным богослужением, а развёртывается в жизни и захватывает всю его деятельностью

        В Священном  Писании сказано: «Что пользы, братия  мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?  Может ли эта вера спасти его?» (Иак. 2:14). «Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто – ни будь, из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если она не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2:14 – 17).

       По словам св. Григория Богослова: «Говорить о  Боге – великое дело, но гораздо больше – очищать себя для Бога». Согласно И. Канту, понятие о Боге должно исполнять человека благословением при каждом произнесении его имени и он должен произносить его редко и никогда – легкомысленно. Говорят, что Ньютон всякий раз, когда произносил имя Божье, на время останавливался и задумывался.

     

 

 

 

     Русский философ  Л. Шестов построил развёрнутую  систему, центральной категорией которой выступила категория веры. Основной пафос философствования Л. Шестова направлен против авторитарной мудрости предшествующих веков. Силу протестовать против авторитетов, в том числе и философских, даёт вера: вера в собственную  свободу, в безграничные возможности индивидуального разума и силу индивидуальной воли. Оказываясь в ситуации абсурда, ведущего за пределы добра и зла, человек пробуждается к вере.

      Искренняя вера для своей реализации с необходимостью должна перейти в индивидуальный нравственный подвиг – в дело служения людям. И поэтому религия способствует  единению людей в любви и добре.

 

 

III.    Философия и религия

 

    Философия рождается из противоречия между и смертью и разрешает его нахождение вечности, а форме вечной истины. Философия стремятся к непреходящим ценностям. Философ ищет вечное в потоке становления и поднимает индивидуальность до вечности, творя мир вечных идей.

     Почти все философские системы пронизывает тяга человека к вечности. Индийская мысль создаёт концепцию перевоплощения душ и Единого, Платон – мир идей, Гегель – мировой дух. Чувствую свою заброшенность в мире, человек предпринимает отчаяние попытки найти место в вечности. По – видимому и интерес к идеальному, составляющий неотъемлемую часть философствования, возник потому, что в идеальности духа людям почувствовался выход за потусторонний мир, аргумент в пользу вечного существования.

    Философы всех направлений -  и те, кто отрицал смерть и те, кто считал, что о ней нечего говорить (поскольку в тот момент,  когда она наступает, нас уже нет и стало быть, она к нам не имеет отношения), - определяли своё отношение к данной проблеме.

      Материалы склонны  быть относиться к смерти как  к чисто эмпирическому факту, и следуя  совету Эпикура: «Приручай  себя к мысли, что смерть не  имеет к нам никакого отношения. Ведь всё хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения, старались элиминировать проблему. Однако даже для Эпикура философия важна в связи  с фактом смерти, так как даёт возможность человеку научиться не, бояться её.