Философия «Русского космизма». Н.Ф. Федоров, В.В. Вернадский, А.Л. Чижевский, К.Э. Циолковский

Философия «Русского космизма». Н.Ф. Федоров, В.В. Вернадский, А.Л. Чижевский, К.Э. Циолковский

Философия всегда была небезразлична  к науке. Попытки отгородить их раз  и навсегда друг от друга на сегодняшний  день надо признать тщетными; больше того, полноправное место в кругу философских  областей знания занимает философия  науки. При всей спорности и дискуссионности  предметного поля философии науки  вряд ли можно пренебречь тем, что  основной поток философских исследований советского, да и постсоветского, времени  вращался вокруг вопросов науки, хотя бы уже потому, что саму философию  во многом отождествляли с наукой. А критерии научности и достоверности  по-прежнему оцениваются столь высоко, что, с молчаливого согласия, до сих  пор воспринимаются как главнейшие достоинства философских построений, какую бы отрасль философского знания мы ни брали - онтологию, историю философии, антропологию, социальную философию  или даже эстетику, этику и пр. Одним из объяснений такой притягательности науки для философии является факт реальной значимости науки современного типа и ее влияния на человеческую историю, начиная с нового времени. Два таких разных по взглядам масштабных мыслителя, как В. И. Вернадский и  М. Хайдеггер, философские размышления которых совершенно несхожи, тем не менее, почти одними и теми же словами констатируют сложившуюся ситуацию влияния науки на жизнь современного человечества - наука в условиях жизни на Земле приобрела роль решающего фактора, первостепенного по своей значимости. Философия. Справочник студента. М.:, 1999. Именно поэтому ни философия науки, ни философия в целом, сегодня не могут уйти от ответственности дать свою оценку тому, что собой по смыслу представляет наука, вступающая в новое тысячелетие.

Если уже в самой науке  выделить то главное и решающее, с чем она вступает в новый  век и новое тысячелетие, то таковым, на наш взгляд, является мировоззрение  и методология космизма. Следовало  бы сказать более конкретно и  более точно - наука ближайшего и  отдаленного будущего станет воплощением  идей русских ученых-космистов - идей, высказанных еще в начале ХХ столетия. Имена таких мыслителей, как К Э. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский .

Если оценить и сам факт рождения космического миросозерцания, и десятилетия  его неприятия, то по принципиальному  счету оказывается, что наука, продуцирующая  свои гипотезы и теории не в горизонте  космического миропонимания, обречена на геоцентризм, который имеет самые  многообразные проявления и лики. Несмотря на коперниканский переворот в науке, заложивший первый камень в фундамент космизма, наука по преимуществу продолжает развиваться в парадигме геоцентризма.

Попытаемся разобраться, что революционно нового несет в науку космическая  картина мира, почему космизм представляет собой феномен русской культуры, и в каком смысле современная  наука до сих пор сохраняет  геоцентризм?

Во-первых. Космизм как мировоззренческое  основание науки заставляет видеть и отыскивать в любом изучаемом  объекте не только его ближайшие  или даже отдаленные, но все же земные факторы детерминации, но и космические  зависимости. Философия. Учебник. Ростов-на-Дону, 2000. Они незримы, но оттого не перестают  быть реальными и значимыми; отрыв  от этих зависимостей, непринятие их в  расчет попросту искажают суть изучаемого. Земля как космическое тело включена в круг космических событий. По сути дела, нет границ и пределов космоса - он повсюду. А каждое из космических состояний столь же неповторимо, как и узоры на пальцах. Отсюда, энергетическое влияние космоса сказывается даже на самых простейших химических реакциях, которые следовало бы датировать, включая не только год, месяц и день, но и секунды, длящиеся мгновения; получается, что наука, базирующаяся на представлениях о повторяемости химических реакций, отбрасывающая параметр времени в изложенном выше смысле, работает только с идеализациями, а не с реальностью. Космические связи необходимо предполагать при изучении любых явлений. Для Чижевского, например, и человек и микроб - существа космические, и это сущностная их характеристика, которую необходимо учитывать во всех отраслях знания, касающихся данных объектов, в том числе в медицине, в частности в эпидемиологии, поскольку, он считал, что эпидемии чумы, холеры и даже гриппа связаны через опосредованные зависимости с циклами солнечной активности. Вернадский также недвусмысленно утверждал: "Научно понять - значит установить явление в рамки научной реальности - космоса"1 . Он считал большим упущением то, что в современной ему науке все происходящее в истории человечества, в том числе социальные отношения и зависимости, рассматривалось как нечто самодовлеющее, независимое от окружающей среды, как свободное от нее. По мнению мыслителя, в таком случае история человечества утрачивает закономерный характер, выпадает из рамок научных исследований. Окружающей средой для истории человечества является история Земли, которая в свою очередь, по оценке Вернадского, должна быть включена в космогенез, ведь лик Земли и все, что она собой представляет, - результат действия космических сил; именно поэтому космогония для него не есть нечто отжившее и оставшееся в прошлом - она, по его представлениям, должна стать важнейшей составляющей современной науки.

Во-вторых. Ученые-космисты (в данном случае это наиболее ярко проявилось в творчестве такого гениального мыслителя, как Циолковский) пытались осмысливать уже устоявшиеся и вновь возникающие открытия науки с точки зрения событий самого космоса. Сошлюсь на воспоминания Чижевского о Циолковском. Оказывается, калужский мыслитель несколько десятилетий размышлял над вторым началом термодинамики, особенно трудно ему было согласиться с доказательством теории "тепловой смерти Вселенной". И он обосновал закон "...обратимости энергии в масштабах не только всего Космоса, но и ограниченных замкнутых космических систем. Антипостулат энтропии..." Чижевский А.Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским: Воспоминания. М., 1995. С. 564.

. Удивительный факт, до сих пор  не ставший достоянием историографии  науки. Сразу же на ум приходит  название работы Нобелевского  лауреата А. Пригожина "От  хаоса к порядку". Но идея  Циолковского об уравновешенности  и эквивалентности во Вселенной  двух таких ее процессов, как  "тепловая смерть" и "тепловая  жизнь" датируется 1914 годом, а  пригожинская теория самоорганизации, возникновения порядка из хаоса, появилась в 70-е годы - разница более чем в полвека. А выдвинут был антиэнтропийный постулат с целью найти научные доказательства вечной юности Вселенной, что шло вразрез с выводами о ее тепловой смерти. Или вот еще одна космическая интерпретация, данная Циолковским знакомой всем формуле Эйнштейна, который "...написал Е=mс квадрат и тем самым положил начало возможной гибели всего человечества...Это была величайшая угроза Земле, Небу и всему человечеству... Простая арифметика говорила о том, что внутри материи заключены безумные силы. Энергия одного грамма вещества оказалась равной массе (в граммах, умноженной на квадрат скорости света: Е=1ґ9ґ10 в 20-й степени эргов ... крупные землетрясения выражаются 10 в 30-й степени эргов...Земной катаклизм будет равен около 10 в 100-й степени эргов. Следовательно, с помощью полного превращения энного числа тонн в энергию можно достичь земного катаклизма без всякого труда. И, наоборот, этой же энергией можно облагодетельствовать человеческий род... Тогда ведь самую планету Земля можно будет превратить в ракету и направить ...ближе к Солнцу или в другую звездную систему" Чижевский А.Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским: Воспоминания. М., 1995. С. 412-413. . И так во всем: когда становится теоретически очевидной невесомость в ракетах, достигающих первой космической скорости, Циолковский начинает искать с помощью данных современной ему науки способы адаптации человеческого организма к подобным условиям, когда блестящие подтверждения получает идея Чижевского по аэроионификации воздуха, К. Э. Циолковский размышляет над возможностью использования данного открытия в космических летательных аппаратах. Поразительны и грандиозность замыслов - сама идея об освоении космоса человеком, - и одновременно строгость научных доказательств и расчетов, с точки зрения этих показателей теоретические изыскания ученых-космистов удовлетворяли самым взыскательным требованиям науки. Парадоксально, но при этом им приходилось постоянно преодолевать (в первую очередь, конечно, Циолковскому) систематические обвинения не просто в фантастичности и утопичности подобных замыслов, но их бредовости, отсутствии всякой опоры на науку.

В-третьих. Все же самое главное  в воззрениях русских ученых-космистов еще не названо. В центре их внимания был человек - проблемы жизни человечества в условиях Земли явились побудительным мотивом к исследованиям космоса. Адекватным названием их мировоззрения должно быть понятие "антропокосмизм".

Чтобы семя человеческое не погибло  безвозвратно, а следы его разума не были утрачены навсегда в условиях неизбежной для Земли катастрофы (сроки наступления которой, возможно, могут исчисляться бесконечностью в сравнении с человеческой жизнью, но она может нагрянуть и внезапно в силу техногенной деятельности людей), лучшие умы человечества озаботились  поиском путей выхода. Космос должен стать прибежищем и Родиной человека. Именно в подобном контексте размышлений  рождается идея о человеке-космополите, представляющая космос полисом его  жизни. Вопрос о том, как технически этого достичь, остается вопросом о  средствах достижения, а целевой  и смыслообразующей оказывается проблема спасения человечества, а отсюда - необходимость единения человечества в мировом масштабе, поиск путей манифестации себя в качестве разумных перед другими более или менее разумными обитателями космоса. И здесь становится очевидным смыкание научных идей космизма с философскими и религиозными представлениями. . Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С.Г.Семеновой, А.Г.Гачевой. - М.: Педагогика-Пресс, 1993. Оно происходит не на каком-то отдельном этапе выстраивания научной картины мира учеными-космистами, нет, уже изначально, по сути своей, русский космизм органически переплавляет в себе и науку, и религию, и философию. Он исходит из особой традиции понимания человека, утверждающей, что "Человек есть сумма Мира, сокращенный конспект его; Мир есть раскрытие Человека, проекция его" Флоренский П. Оправдание Космоса. СПб., 1994. С. 187. . Эта традиция связана с духом православного христианства - идеей богочеловечества, своеобразно раскрывающей смысл человеческого существования, его свободу, придающей онтологическое значение творчеству человека. В противовес космоцентризму античности и антропоцентризму новоевропейской культуры антропокосмизм отечественных мыслителей сохраняет величие каждой из сторон, а именно: "Человек и Природа взаимно подобны и внутренне едины. Человек - малый мир, микрокосм... Среда - большой мир, макрокосм... Но ничто не мешает нам сказать и наоборот, называя человека макрокосмом, а Природу - микрокосмом: если и он и она бесконечны, то человек как часть Природы может быть равномощен со своим целым, и то же должно сказать о природе как части человека" Флоренский П. Оправдание Космоса. СПб., 1994. С. 185. .

И наконец, русские ученые-космисты заложили новый тип научного мышления, радикально отличающийся от новоевропейского типа науки. Космизм ломает устоявшуюся дифференциацию наук и сочетает, казалось бы, несочетаемые области знания - медицину и астрономию, геологию и космологию, историю и учение о солнечной активности и многое другое. Космизм в своих принципиальных идеях возникает не из эксперимента, а из эстетического созерцания природы, он является плодом теоретико-созерцательной деятельности, что присуще философскому и художественному образам мышления Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С.Г.Семеновой, А.Г.Гачевой. - М.: Педагогика-Пресс, 1993.. Поэтому Циолковский и Чижевский были глубоко убеждены в возрождении натурфилософского стиля мышления в науке будущего, а Вернадский свои идеи называл философскими мыслями натуралиста.

Отечественная философия науки  должна стать популяризатором и  пропагандистом идей русских ученых-космистов.