Философия о смысле жизни, смерти и бессмертии

Содержание

 

 

 Часть  1. Философия о смысле жизни, смерти и бессмертии.

 

 Часть  2. Проблема смысла жизни в творчестве В.Соловьева, З.Фрейда.

 

 Часть  3. Проблема бессмертия в философии Б.Рассела и Л.Фейербаха.

 

 Литература.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. ФИЛОСОФИЯ О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ, СМЕРТИ  И БЕССМЕРТИИ.

Осознание того, что человек живет лишь один раз  и смерть неизбежна, со всей остротой выдвигает перед ним вопрос о  смысле жизни. Проблема смысла жизни  важна для каждого человека. Прав Ницше, утверждая, что “тот, кто имеет  зачем жить, может вынести любое  как...”.

Безусловно, правы многие современные философы, утверждая, что выбор смысла жизни  зависит от многих факторов - объективных  и субъективных. К объективным  факторам следует отнести социально-экономические  условия, сложившиеся в обществе, функционирующую в нем политико-правовую систему, господствующее в нем мировоззрение, сложившийся политический режим, состояние  войны и мира и т.д. Значительную роль в выборе смысла жизни играют и субъективные качества личности - воля, характер, рассудительность, практичность и т.д.

В античной философии наблюдаются различные  решения данного вопроса. Сократ смысл жизни видел в счастье, достижение которого связано с добродетельной жизнью, трепетным отношением к законам, принятым государством, знанием нравственных понятий; Платон - в заботах о душе; Аристотель - в стремлении стать  добродетельным человеком и ответственным  гражданином; Эпикур - в достижении личного счастья, покоя и блаженства; Диоген Синопский - во внутренней свободе, презрении к богатству; Стоики - в  покорности судьбе.

Такое же многообразие точек зрения наблюдается и на других этапах развития европейской  философии. Кант видел смысл жизни  в следовании принципам нравственного  долга, Фейербах - в стремлении к  счастью на основе всеобщей любви  людей друг к другу, Маркс - в борьбе за коммунизм, Ницше - в “воле к  власти”, английские философы XIX века Бентам, Милль - в достижении выгоды, пользы, успеха.

В отличии  от медицины философия рассматривает  смерть с точки зрения осознания  смысла смерти как завершающего этапа  человеческой жизни. перед лицом  смерти человек способен понять и  оценить прожитую жизнь, наметить программу  новой жизни на основе принятия иных ценностных установок и готовности их осуществить.

Древние египтяне рассматривали земное существование  как подготовку к загробной жизни. Древние японцы считали, что человек  после смерти продолжает жить в своих  потомках. Трагическое отношение  к смерти характерно для таких  религий как буддизм, зароастризм (Иран), иудаизм, доасизм (Китай). Религиозно-философские  движения в Древней Греции (VII - VI в. до н.э.) также драматически относились к смерти. В классический период древнегреческой философии были предприняты попытки преодоления  страха смерти. Платон создал учение о  человеке, состоящем из двух частей, - бессмертной души и смертного  тела. Смерть, согласно этому учению, есть процесс отделения души от тела, ее освобождение из “темницы”, где  она пребывает в земной жизни. Тело, по мнению Платона, в результате смерти превращается в прах и тлен. Это учение в преобразованном  виде впоследствии было воспринято христианством.

Иное понимание  смерти характерно для философии  Эпикура и стоицизма. Стоики, стремясь облегчить страх перед смертью, говорили о ее всеобщности и естественности, ибо все вещи имеют конец. Эпикур же считал, что смерти не надо бояться, ибо пока мы живы, ее еще нет, а  когда она приходит - нас уже  нет.

В христианстве смерть представляется как кара Адаму  и Еве за совершенные ими грехи. Поэтому смерть характеризуется  как недоступное разуму таинство, как нечто бессмысленное, противоречащее духовной сущности человека. Именно поэтому  главным мотивом христианства является вера в спасение и преодоление  смерти.

Проблема  смерти по-своему решалась в философии  известного голландского философа - Спинозы (XVII в.). Он считал, что свободный человек  ни о чем так мало не думает, как  о смерти. Мудрость человека, по мнению Спинозы, “состоит в размышлении  не о смерти, а о жизни”.

При рассмотрении проблемы смерти особо следует отметить роль философов-экзистенциалистов XX века: французов Сартра, Камю; немцев - Хайдеггера, Ясперса и др. Они рассматривают  “жизнь как бытие к смерти”. По их мнению, проблема смерти становится для людей актуальной в критических  ситуациях, “пограничных” между  жизнью и смертью. В подобных ситуациях  человек может отдаться либо движению к смерти (самоубийство), либо проявить волю к жизни. Угроза смерти, по мнению философов-экзистенциалистов, заставляет людей задуматься о смысле и содержании прожитой жизни. Перед лицом смерти человек способен обрести понимание  смысла жизни, освободившись от ложных целей и ненужных мелочей. Он начинает иначе смотреть на себя и окружающий мир. В этот момент, по их мнению, он способен обрести себя, свою сущность и свободу. Ценности, которыми он прежде руководствовался, теряют для него значение. Свобода, которую он обрел, позволяет ему определить свое будущее  и наметить программу новой жизни. Обретенная свобода накладывает  высокую ответственность на “просветленного” человека за все происходящее. Таким  образом, в экзистанциональной философии  анализ проблемы смерти приобретает  важное значение для постижения тайн жизни человека, определения ее смысла, обретения внутренней свободы и  сопряженной с ней ответственности  за свои действия и все происходящее в обществе. Это создает условия  и возможности, чтобы человек  из индивида, которым он был до возникновения  “пограничной ситуации”, стал подлинной  личностью

Если религиозные  и идеалистические учения сравнительно легко справляются с проблемой  бессмертия человека, то философы-материалисты, утверждая, что душа человека смертна  и умирает вместе с телом, встают перед значительными трудностями  при решении этого вопроса.

Известный французский  философ М.Монтень отмечал, что  “бессмертие обещают нам только Бог и религия; ни природа, ни наш  разум не говорят нам об этом”.

Выдающийся  английский ученый и философ Б.Рассел писал: “Бог и бессмертие - эти центральные  догмы христианской религии не находят  поддержки в науке. Люди будут  и впредь верить в бессмертие, потому что это приятно”. Стремясь показать, что душа, как и тело, смертны, Рассел пишет: “Все свидетельствует  о том, что наша умственная жизнь  связана с мозговой структурой и  организованной телесной энергией. Разумно  было бы предположить поэтому, что когда  прекращается жизнь тела, вместе с  ней прекращается и умственная жизнь”. Для доказательства несостоятельности  религиозного постулата о бессмертии души Рассел приводит следующие аргументы: “Любой человек, наблюдающий рождение, выкармливание и детство ребенка, не может всерьез утверждать, что  душа есть нечто отделимое прекрасное и совершенное на всем протяжении процесса. Очевидно, что душа развивается  подобно телу и берет что-то от сперматозоида, и от яйцеклетки. Так  что она не может быть неделимой”.

Подобную  же позицию занимали философы-материалисты - Демокрит, Эпикур, Спиноза, Гельвеций, Гольбах, Фейербах, Маркс, Чернышевский. Эту же точку зрения разделяют  философы-материалисты XX века и многие ученые, придерживающиеся атеистического мировоззрения.

 

Отрицая возможность  личного бессмертия, оставляя надежды  на “загробную жизнь”, философы и ученые, придерживающиеся атеистического мировоззрения, отказываются, тем самым, от возможности  утешения, хотя бы и иллюзорного. Кроме  того, перед ними открываются возможности  совершения любых преступлений, ибо, как справедливо заметил Ф.М.Достоевский, “если Бога нет, то все дозволено”. Суд и воздаяние, ожидающие каждого  верующего после смерти, этим людям  не грозят.

Поэтому принятие атеистического мировоззрения должно быть органически связано с формированием  высокой нравственной, правовой, политической и философской культуры, способствующей подготовке ответственного и высоконравственного  гражданина.

Однако, проблема бессмертия в материалистической философии  имеет свое собственное решение. Исходя из того, что процесс развития человечества органически связан с  формированием мира культуры, складывающегося  из материальных и духовных ценностей, системы их производства, сохранения, распределения, а также самого человека как ее творца и творимого, бессмертие каждого может быть обеспечено на основе вклада в развитие культуры

 

2. ПРОБЛЕМА СМЫСЛА ЖИЗНИ В ТВОРЧЕСТВЕ  В.СОЛОВЬЕВА, З.ФРЕЙДА.

  В.С.Соловьев.

Есть ли вообще у нашей жизни какой-нибудь смысл?

Если есть, то имеет ли он нравственный характер, корениться ли он в нравственной области? И если да, то в чем он состоит, какое будет ему полное и верное определение?

Одни отрицают у жизни всякий смысл, другие считают, что смысл жизни не имеет ничего общего с нравственностью, что он вовсе не зависит от наших должных  и добрых отношений к Богу, к  людям, ко всему миру, третьи, признавая  значение нравственных норм для жизни, дают им весьма  различные определения.

Между отрицателями жизненного смысла есть люди серьезные: это те, которые свое отрицание  завершают делом - самоубийством; и  есть несерьезные, отрицающие смысл  жизни лишь посредством рассуждений  и целых мнимофилософских систем.

Когда теоретический  пессимист утверждает, что жизнь  есть зло и страдание, то он этим выражает свое убеждение, что жизнь  такова для всех, но если для всех, то значит, и для него самого, а  если так, то на каком же основании  он живет и пользуется злом жизни, как если бы оно было благом? Ссылаются  на инстинкт, который заставляет жить вопреки разумному убеждению, что  жить не стоит. Ссылка бесполезная, потому что инстинкт не есть внешняя сила, механически принуждающая к чему-нибудь: инстинкт проявляется в самом  живущем существе, побуждая его искать известных состояний, кажущихся  ему желанными или приятными. И если, благодаря инстинкту, пессимист  находит удовольствие в жизни, то не подрывается ли этим самое основание  для его мниморазумного убеждения, будто жизнь есть зло и страдание?

Если возможным  решающим побуждением к жизни  признается только перевес ощущений удовольствия над ощущением страдания, то для огромного большинства  человечества такой перевес оказывается  фактом: эти люди живут, находя что  стоит жить. И к их числу принадлежат  и те теоретики пессимизма, которые, рассуждая о преимуществах небытия, на деле отдают предпочтение какому ни на есть бытию.

Другие пессимисты - серьезные, то есть самоубийцы, с своей  стороны тоже невольно доказывают смысл  жизни. Речь идет об убийцах сознательных, владеющих собой и кончающих  жизнь из разочарования или отчаяния. они предполагали, что жизнь имеет  такой смысл, ради которого стоит  жить, но, убедившись в несостоятельности  этого, они лишают себя жизни. Что  мы находим в сущности всякого  самоубийства: совершается в жизни  не то, что должно в ней совершаться, следовательно, жизнь не имеет смысла и жить не стоит. Факт несоответствия между произвольным требованием  страстного человека и действительностью  принимается за выражение какой-то враждебной судьбы, за что-то мрачно-бессмысленное, и не желая подчиняться этой слепой силе, человек убивает себя.

Следовательно, выходит, что разочарованный и отчаявшийся  самоубийца разочаровался и отчаялся не в смысле жизни, а как раз  наоборот - в своей надежде на бессмысленность жизни: он надеялся на то, что жизнь будет идти, как  ему хочется, будет всегда и во всем лишь прямым удовлетворением его  слепых страстей и произвольных прихотей, то есть будет бессмыслицей, - в этом он разочаровался и находит, что  не стоит жить. Но если он разочаровался  в бессмысленности мира, то тем  самым признал его смысл.

Итак, о чем  же думать?

Живи жизнью целого, раздвинь во все стороны  границы своего маленького Я, “принимай  к сердцу” дело других и дело всех, будь добрым семьянином, ревностным патриотом, преданным сыном церкви, и ты узнаешь на деле добрый смысл  жизни.

В таком взгляде  есть начало правды, но только начало. Мы знаем, что те исторические образы Добра, которые нам даны не представляют такого единства, при котором нам  оставалось бы только или все принять,  или все отвергнуть; кроме того, мы знаем, что эти жизненные устои  и образования не упали разом  с неба в готовом виде, что они  слагались во времени и на земле; а зная, что они становились, мы не имеем никакого разумного основания  утверждать, что они стали  окончательно и во всех отношениях, что данное нам в эту минуту есть всецело  законченное. А если не закончено, то кому же, как не нам, работать над  продолжением дела, как и прежде нас высшие формы жизни слагались  не сами собою, а через людей, через  их думы и труды, в их умственном и жизненном подвиге.

Добрый смысл  жизни должен быть понят и усвоен самим человеком, его верою, разумом  и опытом. Это есть необходимое  условие нравственно-достойного бытия. Когда это условие принимается  за цель и сущность жизни, происходит новое моральное заблуждение - отрицание  всех исторических и собирательных  проявлений и форм добра, всего, кроме  внутренних нравственных действий и  состояний отдельного человека. Этот моральный аморфизм или субъективизм, есть прямая противоположность проповеди  охранительного житейского смирения. Там утверждалось, что жизнь и  действительность в их данном виде умнее и лучше человека, что  исторические формы, в которых сложилась  эта жизнь, сами по себе мудры и  благи, и что человеку нужно только с благоговением преклониться перед  ними и в них искать безусловно правила и авторитета для своего личного существования.

Моральный аморфизм, напротив, сводит все к нам самим, к нашему самосознанию и самодеятельности. Жизнь для нас есть только наша душевная жизнь, и добрый смысл жизни  заключается только во внутренних состояниях отдельных существ и в тех  действиях и отношениях, которые  отсюда прямо и непосредственно  происходят. Этот внутренний смысл  и внутреннее добро присущи всякому  от природы, но они искажаются, подавляются  и превращаются в бессмыслие и  зло благодаря различным историческим формам и учреждениям: государству, церкви и культуре вообще.