Эволюционный позитивизм Герберта Спенсера

                                        причину вещей,  меняют  и   исчезают,

                                        сущность,   заключающаяся   в   этом

                                        явлении  сознания,  всегда  остается

                                        одна  и та  же.  Начав с   понятия

                                        причинных   деятелей    не    вполне

                                        известных, перейдя потом  к   понятию

                                        деятелей  менее известных и менее

                                        доступных познанию и дойдя,  наконец,

                                        до   понятия    всеобщей    причины,

                                        признанной       за        абсолютно

                                        непознаваемую, - религиозное чувство

                                        достигло объекта,  от  которого  оно

                                        никогда  не   должно   отказываться.

                                        Придя, после целого ряда эволюции, к

                                        принятию Бесконечного Непознаваемого

                                        за  объект  созерцания,  религиозное

                                        чувство не может более (если  только

                                        не пойдет вспять) снова  принять   за

                                        объект      созерцания      конечное

                                        познаваемое,     каким      является

                                        человечество.

     Вот  еще несколько пунктов, и весьма  важных, причем два  последних   даже

чрезвычайно важны, относительно которых мои идеи диаметрально противоположны

идеям Конта; если бы позволяло место, к этим пунктам разногласия  я  мог  бы

прибавить много  других. Таким образом,  расходясь  с  Контом  решительно  во

всем, что есть существенного в  его  философии,  и  заявляя  постоянно  свое

разногласие печатно  и в частных беседах  с  самого  того  времени,  когда  я

впервые познакомился с его сочинениями, я был крайне удивлен,  когда  увидал

себя причисленным к его ученикам. Я понимаю, что  те, которые  читали  только

Основные начала, могли еще быть введены в заблуждение  указанным выше образом

вследствие двусмысленности  термина "позитивная философия". Но чтобы тот, кто

знает мои предшествующие сочинения,  мог  предположить,  что  между  учением

Конта и моим есть какое-либо общее  сходство,  кроме  разве  того  сходства,

которое вытекает  из  предпочтения,  оказываемого  доказанным  фактом  перед

простыми предрассудками и суевериями, этого я никогда  не мог предполагать.

     Правда,  расходясь  с  Контом   во   всех   его   основных   принципах,

характеризующих его  систему,  я  приближаюсь  к  нему  во  многих  вопросах

второстепенной  важности.  Так,  я  ссылаюсь  на  Конта  в   своей   попытке

подтвердить новыми доказательствами учение о том, что  воспитание  отдельной

личности должно согласоваться как в  своей  цели,  так  и  в  направлении  с

воспитанием человечества, рассматриваемого исторически.  Я  вполне  разделяю

мнение  Конта  относительно  необходимости  в  новом   классе   ученых,   на

обязанности которых  лежало бы сведение воедино результатов, добытых другими.

Конту же я обязан и своим понятием социального consensus; и  когда  настанет

время рассмотреть  это понятие, я засвидетельствую ему мою признательность. Я

принимаю также  изобретенное им слово  социология.  Кроме  того,  в  тех  его

сочинения, которые  я читал, я находил  немало  побочных  наблюдений,  весьма

верных и глубоких, и я не сомневаюсь, что еще большее  количество таких истин

скрыто и в  других его трудах, которые я не читал  {  Я  прочел  "exposition"

Конта в подлиннике в 1853 г.; впоследствии мне также приходилось  справляться

с оригиналом, чтобы  сверить его точные выражения.  Неорганическую  физику  и

первую главу  из Биологии я прочел в сокращенном  переводе мисс  Мартино,  как

только он появился. Остальные взгляды Конта известны мне только из сочинений

м-ра Льюиса и  из сведений, усвоенных мною из различных мест.}. Весьма  также

возможно (так  как в этом меня уверяют), что я  сказал несколько таких  вещей,

которые были сказаны  Контом раньше меня. Было бы трудно, я  думаю, найти двух

людей, у которых  не оказалось бы некоторых одинаковых мнений. Тем более было

бы странно, если бы два человека, исходя из одних  и тех  же  общих  доктрин,

установленных современной наукой, могли идти по  одному  пути  исследований,

никогда не сталкиваясь  друг с другом. Но какое  значение  может  иметь  наше

единомыслие  относительно  второстепенных  пунктов,  если  мы  расходимся  в

основных принципах? Если выключить те  общие  истины,  которыми  мы  владеем

сообща со всеми  учеными и мыслителями нашего времени,  различия  между  нами

оказываются весьма существенными, тогда как сходство весьма несущественно. А

я беру на себя смелость думать, что родство должно основываться на признаках

существенных, а  не на побочных обстоятельствах {  Литтре,  в  своем  недавно

изданном  труде  Огюст  Конт  и  позитивная   философия,   защищая   Контову

классификацию наук против критических замечаний, сделанных мною в  "Генезисе

науки", обращается со  мною  вполне  как  с  противником.  В  начале  главы,

посвященной им возражению, он ставит меня в оппозицию  к английским  ученикам

Конта, каковы Милль  и Бокль.}.

     Кроме   двусмысленного  значения   выражения   "позитивная   философия",

имевшего своим  следствием то, что к числу  учеников  Конта  были  причислены

многие мыслители, или отчасти, или вовсе не признававшие его принципов, есть

еще одно особое обстоятельство, которое еще более  способствовало причислению

меня к той  же категории. Предположение о некотором  соотношении между  Контом

и мною неизбежно  должно было вытекать из  заглавия,  данного  моему  первому

труду: Социальная статика. Когда  эта  книга  печаталась,  я  не  знал,  что

заглавие это  было уже раньше употреблено; если б  я знал,  я  дал  бы  своему

труду иное название, которое имелось у меня в виду { Я думал в то время,  да

и теперь продолжаю  также думать, что выбор этого  заглавия  имел  совершенно

особый смысл, чем какой давал ему Конт. В  то время как я писал эти  строки, я

напал  на  некоторые  причины,  заставившие  меня  предположить   противное.

Перечитывая Социальную статику, чтобы припомнить свои взгляды на  социальную

эволюцию в 1850 г.,  когда  о  Конте  я  знал  только  понаслышке,  я  нашел

следующую фразу. "Социальная философия весьма удобно  (подобно  Политической

экономии) может  быть  разделена  на  две  части:  статику  и  динамику".  Я

вспомнил, что это была ссылка на деление, которое я прочитал в Политической

экономии Д. С. Милля. Но почему я не сослался тогда  на  Милля?  Перечитывая

первое издание  его сочинения, я нашел в начале  IV  книги  следующую  фразу:

"Три предшествующие  части заключают в себе  настолько  подробное,  насколько

это позволяют  пределы этого сочинения,  обозрение  того,  что,  по  удачному

обобщению математической формулы, было названо статикой этого  предмета". Это

помогло мне  решить вопрос. Разделение это было сделано  не  Миллем,  но,  по

моему предположению, каким-нибудь другим писателем по политической экономии,

которого он не назвал, а сам я не знал. Тем  не менее теперь достаточно ясно,

что, рассчитывая  дать более обширный смысл этому  делению, я  пользовался  им

только в том узком смысле, какой придал ему Милль.  Другое  обстоятельство,

по-моему, также  ясно: так как я очевидно хотел  указать на мое  заимствование

у неизвестного мне экономиста, разделение которого я  постарался  расширить,

то я конечно  назвал бы его по имени, если бы знал. И в этом случае я не стал

бы считать  расширения этого разделения за нечто  новое.}. Однако если  вместо

одного заглавия обратиться к самому сочинению, то станет очевидно,  что  оно

не имеет никакого отношения к философии Конта.  Относительно  этого  имеется

решительное свидетельство. В "North British Review"  за  август  1851  г.  в

рецензии о  Социальной статике говорится следующее:

     "Заглавие  этого труда не вполне ему  соответствует.  Согласно  аналогии,

выражение социальная статика следовало бы употреблять только в том смысле, в

каком, как мы это уже объяснили, оно было употреблено  Контом, т. е. в смысле

обозначения той  отрасли изысканий,  которая  имеет  своей  задачей  открытие

законов равновесия или социального  порядка,  поскольку  эти законы  идейно

отличаются от законов  движения  и  социального  прогресса.  Обо  всем  этом

Спенсер не имел, кажется, никакого понятия, так  как,  по-видимому,  он  дал

своему труду  это заглавие только в видах неопределенного  указания на то, что

в книге этой излагаются социальные отношения научным образом" (стр. 321).

     В  настоящее время, когда я знаю  то употребление, какое Конт дал   словам

статика и динамика относительно социальных  явлений,  мне  достаточно  будет

сказать, что,  вполне  понимая  возможность употребления,  путем законного

расширения того значения, какое термины эти имеют  в  математике,  одного  из

них для обозначения  социальных функций, находящихся в  состоянии  равновесия,

а другого для  обозначения функций,  вышедших  из  состояния  равновесия,  я,

однако, совсем не в состоянии понять, каким образом  явления  строения  могут

скорее скрываться в одном отделе, чем в другом. Но здесь мне важны две вещи:

1) доказать, что  я  не  имел  "никакого  понятия"  о  том  смысле  выражения

социальная статика, какое придал ему Конт; 2) объяснить, в  каком  смысле  я

употребил это  выражение. Единицы всякой материальной агрегации  находятся  в

равновесии, когда  все они действуют и воздействуют  друг  на  друга  во  все

стороны и  с  равными  силами.  Изменение в их  состоянии предполагает  в

некоторых из единиц  наличность  особых  сил,  которые  не  уравновешиваются

равными силами в других. Состояние покоя предполагает между ними  равновесие

сил: предполагает, если они  однородны,  равенство  расстояний  между  ними;

предполагает, что  они все удерживаются в постоянных сферах их  молекулярного

движения. Точно  так же и относительно единиц, из которых слагается общество:

главное условие  равновесия состоит в уравновешенности сил, действующих  друг

на  друга.  Если  сферы действия  некоторых единиц  уменьшатся  вследствие

расширения сфер действия других единиц, то  от  этого  неизбежно  произойдет

пертурбация,  вызывающая   политическое   изменение   в   отношениях   между

индивидами; а  это стремление к изменению может  прекратиться  только  тогда,

когда индивиды перестанут, со своей стороны, нападать одни на других,  когда

каждый будет  наблюдать закон, гарантирующий  всем равную  свободу,  -  закон,

изучить который  в  его  сущности  и  последствиях  было  задачей  Социальной

статики. Кроме  этого различия в главном понимании  того, что такое социальная

статика, сочинение  мое, носящее это заглавие,  и  почти  во  всем  остальном

радикально противоположно учениям Конта. Совсем не  предполагая,  как  Конт,

что общественная реорганизация произойдет от  философии,  оно  говорит,  что

реорганизация эта произойдет лишь вследствие накопленных  влияний  привычных

действий на характер; оно утверждает, что надо  не  расширять,  но  суживать

контроль правительственной власти над гражданином и что  идеал,  к  которому

надлежит  стремиться,  состоит  не  в  национализме,  но  в  самом   широком

индивидуализме. Мои политические убеждения так  глубоко различны от убеждений

Конта, что, если я не ошибаюсь, один из главных  английских  учеников  Конта

даже указал  на  них,  как  на  такие,  к  каким  Конт  питал  самое  полное

отвращение. Однако есть один пункт, на котором мы сходимся:  аналогия  между

индивидуальным  организмом и организмом социальным, предвиденная  Платоном  и

Гоббсом, признается как в Социальной статике,  так  и  в  Социологии  Конта.

Сообразно своим  взглядам Конт сделал из этой аналогии  основную  идею  этого

отдела своей  философии. В Социальной  статике,  задача  которой  существенно

этическая, аналогия эта упоминается только мимоходом, для придания  большей

силы некоторым  нравственным размышлениям и  почерпнута  автором  отчасти  из

определения жизни  Кольриджем  по  учению  Шеллинга,  отчасти  из  обобщений

физиологов, на которых сделаны ссылки (гл. XXX, 12,13,16).  За  исключением

этого  сходства,  вполне  незначительного,  содержание  Социальной   статики

совершенно противоположно философии Конта, так  что,  если  б  не  заглавие,

сочинение это  никогда не вызвало бы напоминания  о Конте, как разве только по