Эмпириокритицизм Р. Авенариуса и Э. Маха

После интроекции любая попытка  привести продукты мысли в согласие с опытом обречена на поражение. Так  открывается источник нескончаемых проблем. Средство избавления от них  Авенариус видит в трактовке теоретической и практической деятельности как модификаций центральной нервной системы. «Развивая» Дарвина, он склонен понимать всю психическую жизнь, включая науку, как биологический феномен с соответствующими законами отбора, приспособления, борьбы за существование.

 

Авенариуса, желавшего быть выше партий, критиковали позже философы почти всех направлений (партий). Вундт обвинил его в материализме, Гуссерль счел неприемлемым его психологизм, а Ленин заклеймил Авенариуса как идеалиста. Все же можно признать интересным его анализ континуальности субъективного и объективного миров. Авенариус предвосхитил кибернетическую теорию моделирования, общую теорию систем, а также объяснил биологическую функцию философских идей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. ЭРНСТ МАХ: ОСНОВА, СТРУКТУРА И РАЗВИТИЕ НАУКИ

Эрнст Мах (1838–1916) — австрийский  физик и философ–идеалист. Мах родился в Моравии в 1838 г. Окончил Венский университет, с 1861 г. приват–доцент в Венском университете, с 1864 г. профессор физики в Граце, с 1867 г. профессор физики и ректор немецкого университета в Праге, а впоследствии профессор философии Венского университета (1895–1901).

Маху принадлежит ряд  важных физических исследований, в  этой области его именем назван ряд  величин и понятий: Маха число, Маха конус, угол Маха, линия Маха и другие.

Философские работы Маха получили широкую известность в конце 19 – начале 20 веков благодаря содержавшейся  в них попытке разрешить кризис в физике с помощью нового истолкования исходных понятий классической (ньютонианской) физики.

Среди его работ известны такие, как «Механика. Историко-критический очерк ее развития» (1883), «Анализ ощущений и отношение физического к психическому» (1900), «Принципы учения о теплоте» (1896), «Научно-популярные лекции» (1896), «Познание и заблуждение» (1905).

Для Маха пища и природа, о которых говорит наука, совсем не вещь в себе и для себя и  не истинная объективная данность. Подобно Авенариусу, Эрнст Мах (независимо от первого) пришел к точке зрения на познание как на процесс прогрессивной адаптации к среде. «Мир, — писал он в "Анализе ощущений", — не заключается в таинственных сущностях, которые, также загадочно действуя одна на другую, порождают доступные нам ощущения. Цвета, звуки, пространство, время и т.п. связаны между собой, как по-разному связаны чувства и волевая предрасположенность. Из столь пестрой ткани выделяется то, что относительно стабильнее и продолжительнее, вследствие чего отпечатано в памяти и выражено в словах. Так, относительно устойчивые комплексы, функционально распределенные в пространстве и во времени, именно поэтому обретают специфические имена и обозначаются как тела (Кorреr). Но эти комплексы непродолжительны и неабсолютны... Относительно устойчивым представляется комплекс воспоминаний, чувственных предпочтений, связанных с определенным телом (Leib), который можно обозначить как Я».

Ощущение, по мнению Маха, есть глобальный факт, форма приспособления живого организма к среде; настройка  глаза и уха; «контрастный феномен» цвета и форм; узнавание данного  предмета в разных условиях освещения; узнавание музыкального ритма. Ясно, что все вышеперечисленное относится  к индивиду, но прежде всего это  результат эволюции видов. «Становится  понятным феномен памяти... которая выше индивида. Психология спенсеровского и дарвиновского типа, вдохновленная эволюционной теорией, но основанная на частных позитивных исследованиях, обещает результаты более богатые, чем все предыдущие спекуляции... Вещь, тело, материя суть не что иное, как связь элементов, цветов, звуков и т.п., не что иное, как так называемые знаки (Merkmale)».

Итак, основу научного знания составляют не факты, а ощущения. Мах, как и Авенариус, делает акцент на биологической функции науки. «Предложить человеческому существу максимально возможную и полную ориентацию развитой во всех отношениях чувственности. Другой научный идеал не только не реализуем, но и не имеет никакого смысла». Научное исследование лишь продолжает и совершенствует процесс жизни, благодаря которому низшие животные посредством органов и поведения приспосабливаются к среде. «Наука возникает всегда как процесс адаптации идей к определенной сфере опыта. Результаты процесса — элементы мышления, способные представить эту сферу как целое. Результат, естественно, получаются разные, в зависимости от типа и широты опытной сферы. Если опытный сектор расширяется или объединяются до того разобщенные сферы, элементы привычного мышления показывают свою недостаточность, чтобы представить более широкую сферу. В борьбе между приобретенной привычкой и адаптивным усилием возникают проблемы, исчезающие после завершенной адаптации и возникающие вновь через некоторое время». Каковы же эти проблемы? — спрашивает Мах в работе «Познание и заблуждение». Ответ таков: «Разногласие между мыслями и фактами или разногласие между мыслями — вот источник проблемы».

Таким образом, у нас есть проблемы, и мы пытаемся решить их с  помощью гипотез. «Главная роль гипотезы — вести к новым наблюдениям  и новым исследованиям, способным  подтвердить, опровергнуть или изменить наши построения. Короче, значение гипотезы — в расширении нашего опыта». Гипотезы в качестве попыток приспособления к среде, дающих нечто новое, а  значит, странное, суть не что иное, как «усовершенствование инстинктивного мышления, в них мы можем найти  все звенья цепочки».

Воображение снабжает природу  огромным разнообразием идей, которые, проходя через фильтр доказательств, показывают свое соответствие или несоответствие фактам, свою истинность или ложность. «Адаптация» мыслей к фактам есть наблюдение, а взаимная «адаптация»  мыслей друг к другу есть теория. С другой стороны, наблюдение и теория не существуют раздельно, ибо почти  всегда наблюдение уже заражено теорией, и если оно достаточно весомо, то, в свою очередь, воздействует на теорию, подтверждает, опровергает или корректирует ее.

Эксперимент дает понимание  относительной зависимости элементов  некоторого феномена либо понимание  их независимости. Поэтому «фундаментальный метод — это метод вариаций». Наука дает представление именно о межфеноменальной зависимости. Чем более развита наука, тем реже она прибегает к понятиям причины и следствия. Причина в том, что «понятия эти предварительны, неточны и неполны». Зато «понятие функции позволяет намного лучше представить связь элементов между собой».

Не только понятие причины, но и понятие субстанции подвергнуты  критике. «Остается один тип устойчивости — связь (или отношение). Ни субстанция, ни материя не могут быть чем-то безусловно устойчивым. То, что мы называем материей, есть определенная регулярная связь элементов (ощущений). Ощущения человека, так же как ощущения разных людей, обычно взаимным образом зависимы. В этом состоит материя».

Исследование начинается с проблем, за которыми стоит длительная биологическая и культурная эволюция вида. «Большая часть концептуальной адаптации состоялась бессознательно и невольно, ведомая сенсорными факторами. Эта адаптация стала достаточно широкой и соответствует большей  части представляемых фактов. Если мы встречаемся с фактом, сильно контрастирующим с обычным ходом  нашего мышления, и не можем непосредственно  ощутить его определяющий фактор (повод для новой дифференциации), то возникает проблема. Новое, непривычное, удивительное действует как стимул, притягивая к себе внимание. Практические мотивы, интеллектуальный дискомфорт вызывает желание избавиться от противоречия, и это ведет к новой концептуальной адаптации. Так возникает интенциональная понятийная адаптация, т. е. исследование».

Исследование восстанавливает  адаптацию открытием «элементов того же вида, присутствующих как фактическое  разнообразие». «Только так становятся возможными описание и синтетическая  коммуникация фактов», — пишет Мах  в книге «Механика. Историко-критический  очерк ее развития». Отсюда возникает  понятие науки, экономящей мышление. Научные законы позволяют отслеживать  путь познания в наиболее широком  спектре фактов с наименьшим интеллектуальным усилием. «Задача науки — искать константу в естественных явлениях, способ их связи и взаимозависимости. Ясное и полное научное описание делает бесполезным повторный опыт, экономит тем самым на мышлении. При выявленной взаимозависимости двух феноменов, наблюдение одного делает ненужным наблюдение другого, определенного первым. Также и в описании может быть сэкономлен труд благодаря методам, позволяющим описывать один раз кратчайшим путем наибольшее количество фактов».

«Вся наука имеет целью  заменить, т. е. сэкономить, опыт, мысленно репродуцируя и предвосхищая факты. Эти репродукции более подвижны в непосредственном опыте и в  некоторых аспектах его заменяют. Не нужно много ума, чтобы понять, что экономическая функция науки  совпадает с самой ее сущностью... В обучении учитель передает ученику  опыт, составленный из знаний других, экономя опыт и время ученика Опытное знание целых поколений становится собственностью нового поколения и хранится в виде книг в библиотеках. Подобно этому и язык как средство общения есть инструмент экономии».

Мы никогда не воспроизводим  факты полностью, но только в важных для нас аспектах, продолжает Мах. И в этом проявляется тенденция  к экономии. Классификация и описание взаимозависимостей и в целом  процесс научного познания обладают смыслом экономии усилий. Именно поэтому наука должна оставаться в экспериментальной сфере. «Если первичен опыт, то от него ждут подтверждения и опровержения. А то, относительно чего невозможно подтверждение или опровержение, к делу не относится». Рассматривая науку с позиции эволюционной теории и утверждая несомненную важность науки с точки зрения биологии и цивилизации, являющейся методичной и сознательной адаптацией, Мах все же отмечает: «Вначале наука была только средством, выживания, затем, по мере возрастания ее требований, о материальной нужде перестают думать».

Человек — часть природы, между инстинктами и разумом, по мнению Маха, нет противоречия. Ум совершенствует то, что заложено в  природных импульсах. Язык, сознание, разум суть результаты эволюции и ныне мощные инструменты развития. Но и у науки есть своя длинная история. «Кому знаком весь путь развития науки, — пишет философ, — оценит важность любого научного движения более свободным и корректным образом, чем тот, кто, ограниченный собственным жизненным горизонтом, видит только сегодняшнее направление науки».

Мах, автор известной истории  механики, критиковал попытки распространить механические законы и понятия на другие области. В предисловии к  седьмому изданию книги «Механика. Историко-критический очерк ее развития»  Мах пишет: «В особенности я не откажусь от моей критики абсолютного  пространства и времени, которые  продолжаю считать концептуальными  чудовищами. Даже Ньютон, так много  говоря о них, никакого эффективного использования им не находит». Впрочем, понимая всю слабость механики, Мах, однако, не принял теорию относительности (а также не принял идею существования  атомов).

Эпистемологические идеи Маха немало повлияли на конвенционалистов и неопозитивистов. Эти же идеи вызвали энергичную критику Ленина в книге «Материализм и эмпириокритицизм» (1908). Никакой софист, по Ленину, не может отрицать ясный и бесспорный факт, что доктрина Эрнста Маха, доктрина, рассматривающая вещи как комплексы ощущений, есть субъективный идеализм, простое пережевывание доктрины Беркли... Объективная классовая функция эмпириокритицизма состоит в пособничестве фидеистам в их борьбе против материализма вообще и исторического материализма в частности. На эти обвинения Мах спокойно ответил: «В моих словах просто отражены общепринятые мнения, и если я превратился в идеалиста, берклианца, то в этих грехах вряд ли повинен».

 

 

Заключение

Появление и популярность эмпириокритицизма связаны с рядом проблем, обнаружившихся с ростом естественных наук. Бурное развитие в XIX в. химии, биологии, физиологии и т.д. привело к тому, что прежняя «объяснительная модель» утратила свой универсальный характер: невозможным оказалось объяснить все химические, биологические и прочие явления как движения атомов по законам механики. Требовалась новая научная методология, способная объяснить мир.

Родоначальники новой  методологии стали швейцарский профессор психологии Рихард Авенариус и его ближайший последователь австрийский физик Эрнст Мах. Ими были использованы некоторые идеи представителей британского эмпиризма, И. Канта и О. Конта. Так, понятие внешней природы, которая «сильнее наших теорий» (Юм), решительно отбрасывалось, как и признание непреодолимого барьера для познания мира, созданного принципиальным различием вещи в себе и явления у Канта. Попытки преодолеть это роковое препятствие предпринимались, признают эмпириокритицисты, но ни у кого не хватило духу довести их до конца.

Махизм оказал прямое влияние  на возникновение следующей стадии позитивизма — логического позитивизма, также он сыграл свою роль в общем «феноменологическом повороте» всей западной философии. Кроме того, необходимо отметить значительное влияние махизма на философские воззрения многих крупных физиков начала XX в.

 

 

 

 

Библиографический список

1. Д. Реале, Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. Том 4. От романтизма до наших дней. - ТОО ТК "Петрополис", Санкт-Петербург, 1997.
2. Гриненко Г.В. История философии: Учебник. — М.: Юрайт-Издат, 2004. — 688 с.
3. М. Т. Иовчук Т. И. Ойзерман И. Я. Щипанов. Краткий очерк истории философии, 1971.