Перспективы развития международной валютной системы, особенности формирования современной валютной политики

          Что касается евро, то он выражает прежде всего интересы группы стран, объединившихся в экономическом и валютном союзе и потому не может выражать интересы всех участников мировой валютной системы.

          В связи с такими оценками  возникает вопрос, какой из инструментов может выражать эти интересы? Только золото, способное по-настоящему быть интернациональными деньгами, и еще специально созданная мировая валюта, эмитируемая с этой целью Мировым банком, взаимодействующим с мировым правительством в виде, например, некой межгосударственной экономической комиссии.

          Но ни то, ни другое невозможно. Золото, надо полагать, необратимо  демонетизировано и возврата  к нему как к мировым деньгам  быть не может. Что же касается  мировой валюты, о которой, по  крайней мере в академических кругах, периодически говорят, то это не только спорно, но и столь далеко по возможности реализации, что обсуждать данную проблему в начале ХХ1 века, пожалуй, преждевременно. Даже если мы поставим этот вопрос иначе, как задачу повышения эффективности координации валютной политики через саммиты МВФ и глав государств «большой восьмерки», то и в этом случае нас ожидает неудача. Мы привыкли мировую валютную систему определять как форму организации международных валютных отношений, закрепленных межгосударственными соглашениями. В данном определении ключевыми являются слова «организация» и «соглашение». В этих словах заключается политическая воля государств действовать организованно, и так, как договорились, а не вопреки соглашению.

          В действительности вместо солидарности страны, в первую очередь ведущие, действуют по принципу «каждый за себя, и никто за всех». Вместо организованных действий по формированию валютных курсов их устанавливают так, как это в данный момент выгодно конкретной стране. И это официально закреплено Ямайскими межгосударственными соглашениями. Они предоставляют странам право выбора любого режима валютного курса. Но это не способствует стабилизации валютных курсов, сводит на «нет» координацию валютно-экономической политики ведущих стран. В отсутствии их валютной солидарности многим теперь видится одна из причин мировой экономики. Спорить с этим не приходится. Вопрос состоит в том, как добиться валютной солидарности стран, если нет  действительно мировой валюты и международные экономические отношения обслуживает преимущественно национальная валюта одной страны – США, а в обозримой перспективе возможно к ней добавится и евро. Но и евро не мировая, а групповая денежная единица.

          Поэтому серьезно реформировать  действующую ныне Ямайскую мировую валютную систему политической волей государств, видимо, будет сложно. В перспективе, пока еще трудно сказать насколько обозримой, среднесрочной или долгосрочной, Ямайская валютная система начнет как бы сама трансформироваться под влиянием процесса глобализации  из формы организации международных валютных отношений, сознательно навязанной одной страной или узкой группой ведущих стран, в совокупность взаимосвязанных национальных и международных (региональных) систем, функционирующих на основе требований глобального рынка. Именно он, глобальный рынок продиктует странам выбор валют, которые могут обслуживать международные экономические отношения. Договоренности стран будут следовать за рынком, а не впереди него. Последний и «подскажет» странам, какую или какие национальные валюты целесообразно им использовать в качестве главных международных и платежных средств.

     При этом есть уверенность, что рынок  сохранит доллар США в качестве одного из таких средств, учитывая экономическую  мощь страны и ее политическое влияние в мире. Тот же рынок, по всей вероятности, придаст статус мировой валюты евро, если конечно, Евросоюз не распадется вследствие накапливающихся в результате  его расширения противоречий.

          Станет ли мировая валютная  система полицентрической? Можно предположить, что в будущем параллельно с мировой валютной системой станут создаваться международные (региональные) валютные системы. Основанием для такого предположения является процесс развития международных региональных экономических объединений.

          В настоящее время в мировой  экономике действует около 200 таких объединений экономической  направленности. Некоторые из них  в своей политике опираются  на формирование и развитие  зон свободной торговли и таможенных  союзов, что позволяет считать их интеграционными. В регионализации современной полицентрической системы международных экономических отношений эти страны усматривают главную отличительную черту таких отношений.

          Возникновение региональных международных  экономических объединений, с одной стороны, можно рассматривать как проявление процесса глобализации, а с другой – как противовес ему, ибо она, глобализация, не отвечает потребностям данных регионов, вступивших на путь интеграции, которая, в свою очередь, требует создания определенных механизмов взаимодействия, включая валютно-финансовые. Поэтому, надо полагать, возникновение международных (региональных) валютных систем станет процессом объективным. Сейчас вероятность этого усиливается в связи с нестабильностью действующей валютной системы.

          Участников международных региональных  экономических объединений не  может не тревожить накопление  валютных противоречий в этой  системе. Далеко не эффективными  оказались валютные интервенции  и политика процентных ставок. Страны обращают внимание на деформирование связи платежных балансов с валютными курсами. Все более заметной становится противоречивость результатов привязки слабых валют к сильным. Многие страны начинает раздражать долларизация внутренних расчетов и они пытаются от нее избавиться.

          В настоящее время к наиболее  продвинутым в интеграционно-валютном  отношении можно отнести такие  международные региональные объединения,  как : Ассоциация государств Юго-Восточной  Азии -  АСЕАН, Общий рынок Южного  конуса – Меркосур, Андское сообщество. Придерживаясь интеграционной политики, эти международные объединения придают большое значение поиску эффективных валютных механизмов, способствующих реализации такой политики в интересах объединившихся стран. Возможно, они встанут на путь создания коллективных валют.

          Такое высокоразвитое экономическое  объединение, каким сегодня является  Европейский союз, уже создало  собственную международную (региональную) валютную систему с единой  валютой, частично поглотив отдельно  формировавшееся ранее объединение под названием «Центрально-европейское соглашение о свободной торговле (ЦЕФТН)».

          В будущем вероятно развитие  и такой тенденции, как формирование  валютных зон вокруг сильных  национальных валют, доказавших  свою способность обслуживать  международные экономические отношения. Это будут зоны, отличные от тех, которые сформировались во время и после Второй мировой войны под диктатом метрополий. Участники новых валютных зон станут равноправными, наряду с базовой денежной единицей валютной зоны обслуживать взаимные экономические связи будут и другие национальные валюты в режиме их взаимной конвертируемости.

          В числе главных и зональных  валют в перспективе видится  китайский юань, который станет, очевидно, обслуживать Центральную  и Юго-Восточную Азию, а также товарообмен с российским Дальним Востоком. Предпосылки к этому быстро формируются в связи с опережающей остальные страны динамикой развития китайской экономики и ее валютно-финансового потенциала.  Разработана и реализуется программа ее полной конвертируемости. Соперником юаня в Азии будет выступать японская йена, претендуя на то, чтобы возглавить в этом регионе валютную зону.

          Что касается СНГ, то наиболее  вероятной денежной единицей  валютной зоны, если она начнет  формироваться, явится российский рубль, ориентированный на полную конвертируемость.

               Однако заглядывая в будущее,  целесообразно было бы оценить  возможность создания наряду  с коллективными единых наднациональных  валют. Если иметь в виду  среднесрочную перспективу, то мы не предвидим ни политических, ни экономических условий для повторения в других регионах мира феномена евро.         

     Учитывая  вышеизложенное, применительно к  будущему стоило бы говорить не только о переустройстве собственно валютной системы в существующем до сих пор ее понимании, а скорее о создании нового валютного механизма, способного обслуживать  как глобальное экономическое пространство, так и его региональные части с их особыми интересами. Исходя из этого, такой механизм видится как своеобразная «пирамида».

          Ее основу составит собственно  мировая валютная система. Оставаясь  формой организации международных  валютных отношений, продиктованной  глобальным рынком, именно она,  а не политическая воля государств, определит валюты, способные удовлетворить потребности его участников. Следующими звеньями «пирамиды» нового валютного механизма станут международные (региональные) валютные системы и валютные зоны, а также наднациональные валютные системы, взаимодействующие между собой, будучи обновленными по международным стандартам.

          В числе валют, которые глобальный  рынок «рекомендует» использовать  в своих целях, можно предположить, будут доллар США, евро и,  с большой долей вероятности,  китайский юань. Российский же  рубль даже в среднесрочной перспективе шансов на это, видимо, иметь не будет даже с учетом его обеспечения энергоресурсами из-за недостаточной мощи в целом экономики России на мировом фоне и ее ограниченного влияния на мирохозяйственные процессы.

          В изложенной схеме создания нового мирового валютного механизма не упомянут элемент, который бы содействовал стабилизации валютных курсов. Такого механизма, по сути, нет и в Ямайской валютной системе. Представляется, что это задача саммитов глав государств, министров финансов и руководителей национальных банков стран «большой восьмерки», а  в дальнейшем – «двадцатки», куда входит и Китай, которыми будут учитываться интересы других «пользователей» нового мирового валютного механизма. Политических лидеров решить эту задачу вынудят транснациональные корпорации (ТНК), роль которых неуклонно возрастает в мировой экономике. Внутри ТНК фактически реализуются принципы планового хозяйства. Цены здесь устанавливаются не рынком, а сознательной волей корпораций в рамках их стратегии. На внутрифирменные операции ТНК сейчас приходится, по некоторым данным, от трети до двух пятых мировой торговли. Последняя осуществляется сегодня преимущественно по долгосрочным договорам, а их, наверное, можно считать разновидностью плана, где требуется стабильность валютного курса. Но включать эту задачу в межгосударственные договоренности о создании нового мирового валютного механизма, видимо, не стоит. Глобализация предполагает возможность применения различных разновидностей режимов с учетом интересов различных стран.

          Если будет созвана новая международная  валютно-финансовая конференция  под эгидой ООН, на ней стоило  бы обсудить вопрос о направлениях  реформирования институтов, обслуживающих  мировую валютную систему, прежде  всего МВФ. Определяя такие  направления на будущее, следовало бы исходить из негативных сторон деятельности Фонда в настоящем и прошлом. А эта деятельность свидетельствует о том, что МВФ оказался неготовым принять решительные меры к ослаблению  разрушительного характера финансового кризиса в 1998 году в странах с переходной экономикой; предлагал рекомендации преимущественно для преодоления чисто макроэкономического кризиса путем резкого повышения процентных ставок и бюджетных ограничений; отрицал необходимость принятия неотложных мер с целью приостановки оттока капитала из стран с развивающимися рынками; чрезмерно политизировал и идеализировал свою деятельность.

               В связи с этим Фонду предстоит  нацелить свои действия на  предоставление такой финансовой  и интеллектуальной поддержки  нуждающимся странам, которая способствовала бы на деле их экономическому росту. Важно также повысить роль Всемирного банка в оказании помощи бедным странам, которым он мог бы предоставлять не только кредиты, но и гранты. Главное, чтобы институциональная структура нового мирового валютного механизма содействовала предотвращению в дальнейшем глубоких и затяжных международных кризисов или, по крайней мере, смягчала их негативные последствия.  

       Заключение. 

     Валютная  система – тот элемент в  мировой экономике, малейшие сбои, в работе которого способны сегодня привести к экономическим и политическим потрясениям в развитии всех стран мира, что в настоящие время мы и наблюдаем. В связи с этим становится понятным выполнение международными валютными организациями функций контроля, а в случае необходимости – помощи, которыми они наделены мировым сообществом.

     В заключении следует также отметить, что устойчивость и прогрессивное  влияние международной системы  на развитие мирового хозяйства обусловлено устойчивостью национальных валютных систем. Валютная система каждой страны есть отражение ее реальных экономических процессов. Темпы и эффективность экономического роста, национальный доход, совокупный спрос, государственный бюджет и другие внутриэкономические агрегатные показатели, несомненно, оказывают прямое влияние на валютную систему страны: платежный баланс, валютный курс, конвертируемость национальной валюты. Вместе с тем, будучи относительно самостоятельной и выполняя свои специфические функции, валютная система обладает мощной как созидательной, так и разрушительной силой. Кризис приведет к неизбежному перераспределению ролей крупных стран на мировой арене.