Природоохранное движение в России до и после перестройки

Международный Зеленый  Крест был создан в ходе Конференции ООН по охране окружающей среды и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Отделение в России было создано в 1994-м г. В настоящее время имеется около 10 региональных отделений Российского Зеленого Креста.

1.5 Социально-экологический  союз

Социально-экологический  союз – единственная международная общественная экологическая организация, созданная на территории России в 1987 г. и распространившая свою деятельность не только за пределы России, но и за пределы границ СССР.

Отношения подчинения и центральные  органы, осуществляющие руководство  членами, в Социально-экологическом  союзе отсутствуют.

В 1998 г. члены СоЭС – более 280 организаций и около 500 индивидуальных членов – действовали в 18 странах: в Азербайджане, Армении, Белорусcии, Грузии, Казахстане, Киргизстане, Молдове, Норвегии, Палестине, России, Соединенных Штатах Америки, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане, Украине, Чехии, Шотландии и Эстонии. Большая часть объединений в составе СоЭС принадлежит к выше классифицированным гражданским инициативам и ресурсным центрам.

Задачи социально-экологического союза:

– содействовать развитию всех форм местного демократического самоуправления, взаимопомощи и самообеспечения, гражданских, общественных движений в  защиту прав природы и человека –  как форм

самоорганизации людей и  их коллективов, что равнозначно  созданию социальных механизмов преодоления  кризиса;

– технологически вписать  человечество в пределы возможностей биосферы содержать его и перерабатывать его отходы, что равнозначно созданию технологических возможностей и  способов преодоления кризиса;

– всемерно содействовать  обеспечению доступа к информации, развитию и распространению различных  форм экологического образования, что  равнозначно созданию интеллектуальных, моральных, духовных условий преодоления  кризиса;

– исключить из сферы  прямого хозяйственного воздействия  и сохранить как можно большие  природные территории в самых  разных частях Земли, что равнозначно  сохранению природных условий преодоления  кризиса;

– инициировать глобальное сотрудничество всех людей, независимо от социального положения, должности, рода занятий, национальности и вероисповедания, всех объединений, организаций и  структур, независимо от принадлежности к государственному, деловому или  общественному секторам и т.п., способных  действовать в обозначенных выше целях, что равнозначно созданию организационных механизмов преодоления  кризиса.

Все эти задачи одинаково  важны, и продвижение к решению  любой из них будет содействовать  и смягчению последствий цивилизационного кризиса, и формированию основ новой  цивилизации.

1.6 Благотворительные  фонды

В развитых странах распространен  еще один тип организации –  благотворительные фонды. Экологические объединения с таким названием есть и в России, но функции фондов – сбор пожертвований и предоставление грантов – они не выполняют, чаще играя роль ресурсных центров, которые сами существуют на гранты западных фондов. Оценка общей численности общественных экологических объединений в России зависит от того, какие из вышеперечисленных типов к ним относить. Если ограничиться гражданскими инициативами, ресурсными центрами и дружинами по охране природы (плюс отделения международных организаций), то получится 400–550. А со всеми остальными – в несколько раз больше.

В то же время общая численность  общественного экологического движения в России невелика. По первым результаты начавшейся перерегистрации членов СоЭС можно сказать, что вокруг каждого центра активности действует 20–40 волонтеров, откуда следует, что актив движения насчитывает примерно 15–20 тысяч человек, т.е. по одному на 10 тысяч граждан. Если вспомнить, что акция протеста против строительства канала «Волга-Чограй» в феврале 1989г. «подняла на ноги» не меньше миллиона граждан в более чем сотне городов, то можно сделать вполне объективное заключение о примерно 100-кратном снижении социальной активности.

Охраной живой природы  сейчас занимается не более 100 объединений, а остальные занимаются защитой экологических прав, хотя сами себя правозащитниками обычно не осознают, и их специализация зависит от того конкретного нарушения прав, которому они противостоят. Попытки объединения организаций, занимающихся сходными проблемами, только начинаются. Наиболее развитой целевой структурой можно считать Союз «За химическую безопасность» во главе с химиком Львом Федоровым. В системе Социально-экологического союза на базе Центра экологической политики России, который возглавляет Алексей Яблоков, начинает формироваться объединение общественных групп, занимающихся ядерной и радиационной безопасностью.

Те или иные экологические  объединения есть почти во всех столицах субъектов РФ, во многих промышленных городах, хотя и не равномерно. Например, их практически нет в республиках Северного Кавказа, в Ставропольском крае, в Орловской и Астраханской областях.

Успехов общественной экологической  деятельности не мало как у нас, так и за рубежом.

В 1988 г. именно общественные протесты, организованные Движением  Дружин и СоЭС, остановили Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по ускорению развития гидроэнергетики в СССР в 1990-2000 гг.»: возможности заложить 90 новых гигантских котлованов у советской системы тогда еще были.

В 1989 г. лагерь в городе Чапаевске  Самарской области не только остановил  тихое создание первого завода по уничтожению химического оружия в этом городе, но и помешал в целом продолжить практику создания новых опасных производств без ведома населения.

Одним из первых соглашений между только что образовавшимися  на месте СССР членами Содружества Независимых Государств, было Соглашение о сотрудничестве в области охраны окружающей среды, готовившееся экспертами Социально-экологического союза в сотрудничестве с зам. председателя Комитета по вопросам экологии Верховного Совета СССР А.В. Яблоковым с 1990 г. (подписано 8 февраля 1992 г.).

Все это оказалось возможным  как вследствие организованности экологического движения, имевшего уже (в отличие  от большинства других общественных движений) длительную непрерывную историю, так и вследствие совпадения векторов его требований с общим вектором развития социальных процессов в  обществе. В 1990-х гг. социально-экономический  климат в стране резко изменился. О стройках века пришлось забыть, судя по всему, надолго. Зато стали множиться  не менее опасные для здоровья конкретных людей новостройки местного значения, преимущественно в виде стоянок частных автомобилей  и бензоколонок, стихийных и организованных рынков на месте скверов, парков и  газонов. Как правило,

эти строения возникали с  грубыми нарушениями всякого  законодательства, в том числе  экологического. Более локальными стали  и акции экологических объединений, которые пытались бороться с местными нарушениями и иногда побеждали, но осталось ощущение, что «тем»  удавалось настоять на своем гораздо  чаще. До этого этапа взаимоотношения  власти и движения и на западе и  у нас после перестройки примерно совпадали, поскольку, с одной стороны, в большинстве случаев основывались на конфликте интересов, с другой стороны – власти по тем или иным причинам были вынуждены считаться с мнением граждан. Или делать вид, что считаются. По крайней мере, почистить воздух своих стран «зеленые» заставили, чего мы сделать не успели. Не успели, поскольку к середине 90-х гг. общий экономический шок у власти и промышленности в России прошел. А дальше властные структуры не только стали игнорировать всяческое законодательство и перестали обращать внимание на протесты «зеленых», но стараются изменить законодательство таким образом, чтобы «зеленые» досаждали как можно реже. Вот два примера. В декабре 1992 г. Правительство РФ приняло нарушающее конституционные права граждан постановление о возобновлении строительства атомных электростанций. В апреле 1993 г. Социально-экологический союз обратился в Конституционный суд РФ с требованием признать это постановление противоречащим Конституции. Иск был принят и начался сбор доказательств. В октябре 1993 г. за несколько дней до публикации в проект Конституции Российской Федерации были внесены изменения, исключавшие впредь возможность общественных объединений обращаться в Конституционный суд.

В декабре 1996 г. Костромская  организация «Во имя жизни» организовала и выиграла областной референдум, запретивший строительство Костромской  АЭС. Осенью 1997 г. были принят Закон  Российской Федерации «О гарантиях  реализации избирательных прав граждан», в соответствии с которым впредь исключалась возможность проведения областных референдумов о строительстве  объектов федерального значения. Против такого подхода есть только одна эффективная  стратегия – акции гражданского неповиновения. И к ней стали  прибегать все чаще и чаще, но выходом это назвать нельзя. Генеральная  Ассамблея ООН в июне 1997 г., обсуждавшая  итоги первой пятилетки после  Рио, констатировала, что по всем направлениям ситуация стала хуже, чем в 1992 г. О  причинах президент Специальной  сессии Генеральной Ассамблеи ООН  сказал так: «Мы имеем дело со спадом, не столько с экономическим упадком, сколько с упадком духа, с упадком политической воли, которая необходима для осуществления реальных изменений».

Успехи западных экологических  организаций по наведению порядка  в своих странах, к сожалению, не сделали мир более безопасным, не отдалили угрозу планетарного экологического кризиса. В чем-то они привели к обратным результатам – наиболее экологически опасные производства, не сократившись в числе, переместились в регионы с наинизшими стандартами, со слабыми природоохранными службами, туда, где нет экологических движений, что наиболее ярко заметно на примере атомной энергетики. Гонимые западным потребителем, справедливо обеспокоенным своей безопасностью, ведущие компании этой отрасли переместили свои капиталы и технологии в страны с откровенно недемократическими режимами, в первую очередь в те, где о правах человека и об экологии вслух и говорить-то опасно, зато видимо зреют зерна терроризма и агрессии. В результате угроза радиоактивного заражения территорий той же Западной Европы и Северной Америки объективно ощутимо возросла, хотя об этом все стороны предпочитают помалкивать. На первых порах и российские экологисты частенько выступали под лозунгом «где угодно, только не у нас!». Сейчас, как мне кажется, наступает пора переосмысления того, что сделано и что следует делать дальше.

Какова в этом реальная роль общественных, или как их чаще в данном контексте именуют – неправительственных объединений (НПО)? Достаточно часто их называют «третьим сектором» в смысле третьего угла в треугольнике, где два других – власть и бизнес. Однако в качестве третьей составляющей выступают не НПО, а население, на которое власть выходит с распоряжениями, а бизнес – с товарами и от которых через обратную связь зависит поведение власти и бизнеса. НПО – прежде всего выразители народного мнения, в той мере, в какой они его правильно услышали, но никак не лидеры для народа и тем более не самостоятельная сила, способная к саморазвитию.

Если встать на данную позицию, то куда проще объяснить давно  бытующее в среде российских «зеленых» мнение, что учиться у Запада уже особо нечему. Нечему хотя бы потому, что российское общество, мягко говоря, совсем не похоже на общество богатых демократий, из которых приезжают "учителя", и, главное, эволюционировать в сторону этих демократий никаким углом своего «треугольника» не собирается, несмотря на разного рода заверения власть и деньги имеющих.

Как бы там ни было, но в  западном обществе пока еще сила права перевешивает право силы. И если порой сила денег вмешивается в осуществление правосудия, начинается громкий скандал. У нас же влияние силы на правосудие стало практически принятой обществом нормой.

В конце февраля 1998 г. Верховный  суд РФ по иску Социально-экологического союза и ряда других организаций признал противоречащим законодательству ряд постановлений Правительства РФ о переводе лесов первой группы в нелесные земли без надлежащих обстоятельств. Сенсацией стала победа правосудия, а не факт принятия Правительством незаконных актов. История со строительством высокоскоростной магистрали Москва-Санкт-Петербург лучше других высветила безнаказанность нарушения законодательства крупным бизнесом – под вокзал неразрешенной дороги снесли исторический квартал в Питере. И ничего...

Серьезно говоря, российские «зеленые» в кратчайшие сроки  освоили весь спектр общественных технологий, выработанных в развитых странах, приложили  его к нашей действительности и достаточно разобрались, что работает, а что нет.

Загадка отечественного экологического движения в том, что оно сохраняется  и развивается в кризисной ситуации. Что оно сохранило единое постсоветское пространство сотрудничества на фоне растущего политического и экономического разобщения частей бывшего СССР, на фоне разобщенности других общественных движений, в условиях целенаправленной деятельности по его разгону по национальным "квартирам".

Постепенно осознавая  себя выразителем интересов кризисного социума, экологическое движение столь  же медленно, как и все общество, приходит к переформулировке своих целей и задач. Медленно и неуверенно, поскольку нет опыта решения подобных задач.

В западном движении большое  значение имеет публичный натиск на лица, принимающие решения с тем, чтобы заставить их изменить решение или принять правильное в рамках взаимоприемлемых общих правил поведения.

В кризисном российском обществе наибольшие проблемы и наибольший протест  вызывают установившиеся и устанавливающиеся правила игры, неприемлемые для большинства населения, но криком не исправимые.