Общая характеристика новой экономической политики

Но и в данном случае государство старалось действовать с помощью административных инструментов. Правительство оказывало давление на производителей, вынуждая их находить дополнительные резервы, увеличивающие прибыль, сконцентрировать усилия на повышении эффективности производства, посредством которого можно обеспечить рост прибыли.

Обширная кампания по снижению цен была начата правительством еще в конце 1923 года при попытке выхода из кризиса и ликвидации «ценовых ножниц». Однако подлинно всеобъемлющее регулирование ценовых пропорций началось в 1924 г., когда обращение целиком перешло на устойчивую червонную валюту, а функции Комиссии внутренней торговли были переданы Наркомату внутренней торговли с расширенными полномочиями в сфере нормирования цен. Принятые тогда меры возымели успех: оптовые цены на промышленные товары снизились на 26% и продолжали снижаться далее. 

В дальнейшем весь период до финала НЭПа вопрос о ценах оставался актуальным в государственной экономической политике. Их повышению способствовали тресты и синдикаты, что грозило второй волной кризиса сбыта, но неконтролируемое понижение могло привести к обогащению частников за счет государственной промышленности, посредством перекачивания ресурсов с государственных предприятий в частные. Частный рынок являлся чутким барометром, поскольку на нем цены не нормировались, а формировались под влиянием спроса и предложения. Поэтому когда государство допускало какие-либо ошибки в политике ценообразования, частный рынок мгновенно реагировал на это.

Но регулирование цен проводилось бюрократическим аппаратом, который, как и в любой административной системе, не нес прямой материальной ответственности за принимаемые решения и не мог в достаточной степени контролироваться непосредственными производителями. Поэтому принятый тогда механизм ценового регулирования со стороны государства не мог быть по-настоящему эффективным в рыночных условиях НЭПа21.

Множество трудностей и противоречий встречалось в развитии биржевой торговли. В условиях тотального дефицита, сложно что-либо говорить про реальную рыночную цену товара. Торгующих опосредовано вынуждало идти на биржу государство. Тем не менее, и в подобных условиях было процветание спекуляции в виде распространения «переодетых» биржевых сделок. Механизм их заключался в следующем при заключении спекулятивной сделки между предприятием-монополистом и покупателем, оформление ее проходило на бирже, поскольку в подобных случаях регистрационный сбор был значительно ниже.

В неправомерно невыгодные условия были поставлены представители частного капитала — они были выделены в отдельные секции бирж. Тем самым рынок искусственно разделился на два биржевых торга со своими ценами государственно-кооперативный и частный. Уже к концу 1923 г. котировальными комиссиями бирж фиксировались «двойные цены». При этом официальный взгляд на государственные предприятия, как на предприятия «последовательно социалистического типа», приводил к отрицанию понятия «прибыль»; государственным предприятиям участникам биржевого торга не было интереса продавать свои товары в конкурентной борьбе, и они навязывали бирже свои «твердые», а по существу монопольные, цены. Цена частного сектора в этих условиях воспринималась общественностью как спекулятивная. И это привело в дальнейшем к ликвидации бирж и преобразованию их в пункты оптовой торговли22. 

§ 2. СВОРАЧИВАНИЕ НЭПА И ЕГО ИТОГИ

Весь период НЭПа пронизан множеством противоречий, которые по мере его расцвета только усиливались. Из всех можно выделить, пожалуй, три ключевых.

Первое противоречие НЭПа обусловлено тем, что основополагающим приоритетом текущей хозяйственной политики большевики безосновательно рассматривали восстановление и активное развитие крупной промышленности.

Ее оценивали, как ключевой экономический фундамент власти, преобладающий в народном хозяйстве над мелкотоварным производством, и как своего рода ядро обороноспособности государства, находящегося в уязвимом положении.

Ресурсы для развития тяжелой промышленности, учитывая условия всеобщей убыточности крупной промышленности, можно было изыскивать лишь с помощью материальных средств извлекаемых через налоги из деревни и искусственной ценовой политики.

Вторым противоречием НЭПа являлся приоритет промышленности над сельским хозяйством в виде неравноценного обмена между городом и деревней. Подобное положение угрожало власти новыми конфликтами с крестьянством. Кризисы 1923, 1925 и 1927 гг. были вызваны именно этим, и каждый такой кризис требовал от государства все больших уступок крестьянству.

Несмотря на все приведенные меры, основное и третье противоречие НЭПа, уже внутри деревни, не удалось устранить. Его породила классовая аграрная политика советской власти. В своем стремлении укрепить власть, советское правительство поддерживало тем или иным образом экономически слабые хозяйства (практически 96%), но при этом тормозила развитие крупных сельских производителей (всего лишь 4% населения)23.

Также негативные экономические последствия отягощались постоянно проводимыми переделами земли и добровольно-принудительными разделами кулацких хозяйств в попытке ускользнуть от налогового давления. Подобные действия повлекли за собой многочисленные дробления крестьянских дворов, что значительно снизило мощность и производительность труда работников, поскольку подобные хозяйства уже не могли использовать сложную сельскохозяйственную технику, а у трети не было даже лошадей. По сравнению со всей Европой в СССР были самые низкие урожаи.

В результате большевистской аграрной политики во второй половине 20-х годов произошло снижение товарности крестьянских хозяйств. Все последующие закупочные кампании давали государству меньше предшествующих. Деревня постепенно возвращалась к натуральному хозяйству.

Промышленный рост проходил замедленными темпами, что приводило к увеличению безработных в городе (в 1924 г. — 1 млн., в 1927 г. — уже около 2 млн.)24.

В конце1925 г. принятое XIV съездом партии решение об ускоренной индустриализации было решением о свертывании НЭПа, хотя официально оговорено это не было. Подобные шаги требовали изыскания дополнительных финансовых ресурсов, которые возможно было получить лишь насильственным путем – изъяв силой у других экономических секторов. Из чего следует, что свободные рыночные отношения необходимо заменить на административное управление всеми сферами народного хозяйства. Демократичные отношения в обществе невозможны в отсутствие свободы в экономике.

В конце 1927 г. хлебозаготовки проводились за счет «свертывания» НЭПа в сфере оборота, с помощью методов военного коммунизма. В 1928 году грабеж села воспринимался как норма экономической жизни.

В 1926 г. страна еще находилась в условиях устоявшейся финансовой системы, в которой сумма денег соответствовала товарной массе и стоимости движимых и недвижимых ценностей. Однако при ограниченных ресурсах государства, для того чтобы форсировать построение социалистического «светлого будущего» была начата выдача ничем не обеспеченных денег предприятиям.

Еще в начале 1926 года удавалось сдерживать начинающуюся инфляцию.

Банки Госбанк и Наркомфин сумели ограничить кредитование промышленности и рост денежной массы в пределах 20,3% годовых.

После удаления Сокольникова и Юровского из Госбанка и Наркомфина произошло ускорение эмиссии, стоимость червонца стала падать, а золота для поддержания курса на валютных биржах не хватало. В подобной ситуации было лишь два пути развития - девальвация червонца или отмена его конвертируемости и ликвидация финансовой системы с заменой ее административным перераспределением средств. Советское правительство решило пойти по второму пути, и в конце 1926 г. валютные биржи в СССР были закрыты, а обмен червонцев на золото на внешних рынках прекращен.

В апреле 1927 г. начали печатать «пустые» деньги и кредитовать ими промышленность. К маю, денежная масса выросла на 10%, а к сентябрю - на 20%. Нормальная финансово-денежная система перестала функционировать.

В 1927 году состоялся XV съезд партии, посвященный переустройству деревни. Планировалось развитие общественных хозяйств – колхозов. К этому создавались определенные предпосылки, такие как налаживание производства сельскохозяйственной техники, в основном тракторов (в 1928 году в работе находилось 27000 тракторов и только 3000 из них являлись отечественными). Шло развитие системы  контрактации в виде формы натурального обмена между городом и селом. На тот момент все это существовало в виде зачатка, и нужно было несколько лет для более масштабного развития базы обобществления. В условиях борьбы за власть и нестабильной международной обстановки в те годы, времени и возможности для создания общества «цивилизованных кооператоров» у государства не было. Большой процент крестьян возражал против колхозов.

Вместе с тем XV съезд партии ознаменовал переход к планово-распределительной системе управления, приняв директивы пятилетнего плана развития народного хозяйства. В основу плана были заложены высокие темпы индустриализации, наступление на частнокапиталистические элементы города и деревни путем значительного повышения налоговых ставок, поощрительные меры в отношении беднейшего крестьянства и усиление кооперирования деревни.

В 1927 г. был собран хороший урожай, но в виду отсутствия товарообмена с городом крестьяне не продавали продукцию. Правительству необходимо было поменять политику отношения к селу – предложить привлекательные для сельчан экономические условия, либо применить жесткие меры по изъятию продуктов. В виду объявленной ускоренной индустриализации, было необходимо перекачивать средства из сельского хозяйства в промышленность, поэтому государство не могло пойти на смягчение отношения к селу, оставался только путь репрессий.

В зиму 1927—1928 гг. не удалось собрать государственные поставки. С целью изъятия сельскохозяйственной продукции были приняты крутые меры - на село посланы 30 тыс. коммунистов («рабочие отряды»). Сделав определенные выводы, государство начало свертывать потребкооперацию, продолжив создавать МТС и колхозы-гиганты25.

По факту НЭП на селе уже кончился, а коллективизация еще не началась.

В 1928 году крестьяне сократили посевы, многие кулацкие хозяйства самоликвидировались, и зимой 1928-1929 гг. разразилась катастрофа. Партия приняла решение о реквизициях на селе.

Весной 1929 года был принят первый пятилетний план развития народного хозяйства на 1928-1933 гг. Задачами плана являлись укрепление обороноспособности, получение независимости экономики от импорта, полное вытеснение частного капитала с помощью основания государственной крупной промышленности и коллективизации в сельском хозяйстве, осуществления хозяйственного и культурного подъема республик.

Основу плана представляла ускоренная индустриализация, как фундамент материально-технической базы социализма. Был спланирован рост промышленного производства на 135% за 5 лет.

Заложенные в плане темпы роста были явно завышены, и поэтому для воплощения их в жизнь необходимо было использовать не только все ресурсы государства, но и проведение полной замены экономических отношений на административные команды. Требовалось построение централизованной системы управления от и до, базировавшейся на юрисдикции «диктатуры пролетариата» и уничтожении «чуждых пролетариату элементов» в обществе. Все переходные процессы, реализовывавшиеся в 1928—1931 гг., фактически пришли к завершению к 1932 году.

Для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений в правдивости плана и последующих отчетов по его выполнению в 1929 году сначала ликвидировали ЦСУ, а затем в 1933 году в постановлении Политбюро ВКП(б) был внесен запрет для всех ведомств на публикацию каких-либо, за исключением официальных изданий Госплана, сведений по итогам пятилеток.

В совокупности нэповская экономика представляла собой сложную и неустойчивую рыночно-административную конструкцию. Причем введение в нее рыночных элементов носило вынужденный тактический характер, а сохранение административных - принципиальный и стратегический.

НЭП сыграл свою решающую роль в восстановлении хозяйства после разрухи, вызванной революцией и Гражданской войной, в создании индустриальных основ народного хозяйства России и других республик СССР. В 1922-1927 гг., производство валовой продукции промышленности выросло более чем в четыре раза, а сельского хозяйства — примерно в два раза.

Развитие народного хозяйства проходило сбалансировано, но не равномерно, по отношению к равновесию всех секторов экономики. Несмотря на это, к финалу активного развития НЭПа (1926-1927 гг.) назревал кризис в промышленности по причине различных экономических и политических действий правительства. Происходило усиление социальной напряженности и увеличение безработицы.

Экономика развития была низкоэффективной. В 1928 году промышленность давала прибыли на 20% ниже, чем до Гражданской войны, железнодорожный транспорт снизился в четыре раза. Дополнительную проблему по накоплению капитала для индустриализации создавала подкрепленная законодательством блокировка переливания внутренних частных капиталистических средств в промышленность. Свободные частные средства уходили на рынок золотого червонца.

Безработица на тот момент достигла полтора миллиона безработных. Роста реальной зарплаты не наблюдалось. В городах началось введение карточек на хлеб осенью 1928 года.

Еще раз необходимо подчеркнуть, что свертывание НЭПа произошло силами мощных административных и социальных сил и некоторым желанием верхушки правительства.

В промышленность с НЭПом пришел хозрасчет, сочетающийся с колоссальным административным давлением со стороны государства. Не смотря на большую пропаганду, система внутризаводского хозрасчета была не разработана и ее заменяла традиционная система норм, тарифов, расценок, больше связывающая заработок с распоряжениями администрации, чем с результатами труда.

НЭП требовал компетентного использования хозяйственных рычагов, а в управленческом аппарате доминировали кадры, привыкшие и умеющие действовать только административными способами, приказным порядком.