Природно-ресурсный потенциал РФ

Первая  из них, так называемая «голландская болезнь» - негативный эффект, оказываемый укреплением реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате бума в отдельном секторе экономики. Теоретически причина бума не имеет значения, но на практике эффект, как правило, связан с открытием месторождений полезных ископаемых или ростом цен на экспорт добывающих отраслей.

Этот  эффект получил свое название после  открытия Голландией месторождений  природного газа в 1959 г. Рост экспорта газа привел к завышению курса национальной валюты, перераспределению трудовых и инвестиционных ресурсов в сырьевой сектор, снижению конкурентоспособности остальных отраслей промышленности, что повлекло за собой увеличение инфляции и безработицы, падение экспорта продукции обрабатывающей промышленности и темпов роста доходов в 70-х годах.

Вторая  теория имеет заглавие «Парадокс изобилия», или, в соответствии с другими источниками, «Проклятие ресурсов». Согласно ей, «проклятыми» считаются страны, обладающие значительными природными ресурсами. Этот термин был впервые использован Ричардом Аути в 1993 году для описания ситуации, при которой страны, богатые природными ресурсами, были не в состоянии использовать это богатство для развития своей экономики и, вопреки интуиции, имели более низкий экономический рост, нежели страны, располагающие меньшими природными ресурсами. Однако, мысль о том, что природные ресурсы могут быть скорее проклятием, нежели преимуществом страны, начала зарождаться еще в 80-е годы XX века. В различных исследованиях, включая известную работу Дж. Сакса и A. Уорнера «Изобилие природных ресурсов и экономический рост», экономисты разных стран пытались установить взаимосвязь между изобилием природных ресурсов и слабым экономическим развитием государства.

Главным общим аргументом обеих теорий являлось то, что, по мнению их авторов, наличие у государства природных ресурсов, кажущееся на первый взгляд  благом (поскольку эти ресурсы воспринимаются как капитал, как стартовая площадка для дальнейшего развития экономики и увеличения уровня жизни населения), на практике способно оказать лишь негативное влияние на его экономическое развитие.

Однако, заговорив в 1993 году о «парадоксе изобилия» как о факте падения качества жизни в богатых ресурсами государствах, Ричард Аути позднее выявил другую, гораздо более важную взаимосвязь: «ресурсное проклятие» — удел государств с плохими институтами. В действительности на лицо тот факт, что богатейшие страны мира с развитыми демократическими традициями (например США, Канада, Австралия) уверенно справляются с обилием природных ресурсов и не дают ему сдерживать свой экономический рост, в отличие от настолько же богатых государств, но с менее развитой политической системой (Ангола, Венесуэла, Ирак).

 

Целый ряд «каналов влияния» высокого уровня ресурсной обеспеченности экономики  на её темпы роста был выявлен  в работе Е. Папиракиса и Р. Герлаха. Проведённое ими эмпирическое исследование показало,что общее положительное  влияние ресурсов на экономический  рост может полностью «перекрываться»  негативным воздействием таких факторов, как коррупция, недостаточные инвестиции, протекционистская торговая политика, невыгодные условия внешней торговли и невысокое образование. При этом сами перечисленные факторы существенно зависят от уровня обеспеченности природными ресурсами: чем этот уровень выше, тем выше уровень коррупции, ниже инвестиционная активность, хуже условия торговли и ниже стимулы к получению хорошего образования.

 

 

 

 

 

Глава 2. Практический анализ влияния наличия природных ресурсов на экономический рост.

2.1. Выбор стран для анализа  и обоснование этого выбора  путём сравнения статистических и расчетных показателей выбранных государств.

 

Для того, чтобы на практике увидеть, как работают теории, описанные в  первой главе, необходимо рассмотреть  примеры государств, обладающих описанными выше характеристиками. Это значит, что обязательным условием является обладание большими запасами природных  ресурсов при отличающейся степени  развития политических и социальных институтов. Таким образом, в качестве примеров для настоящего анализа  вполне могут выступать, во-первых, Россия, как обладательница низкого качества институтов, и, во-вторых, Норвегия, экономическая, политическая и социальная системы которой считаются одними из наиболее развитых во всем мире.

 

Для начала произведём расчёты, которые  помогут понять, насколько уровень  развитости Норвегии превосходит российский и подходят ли выбранные страны к условиям анализа.

 

Для этого сравним Россию и Норвегию по ряду важнейших показателей, отражающих уровень развития обоих государств.

 

1. Индекс Человеческого Развития  (ИЧР);

ИЧР – это интегральный показатель, рассчитываемый ежегодно для межстранового  сравнения и измерения уровня жизни, грамотности, образованности и  долголетия как основных характеристик  человеческого потенциала исследуемой  территории. Он является стандартным  инструментом при общем сравнении  уровня жизни различных стран  и регионов. Индекс публикуется ООН в ежегодном отчёте о развитии человеческого потенциала с 1990 года.

 

Рассмотрим динамику ИЧР в России и Норвегии за последние годы:

Таблица 1

	2000 год	2005 год	2009 год	2010 год	2011 год
Норвегия	0,913	0,938	0,941	0,941	0,943
Россия	0,691	0,725	0,747	0,751	0,755

 

Диаграмма 1

 

На диаграмме 1 можно заметить, что  линии тренда идут почти параллельно, с расстоянием, примерно равным 0,2. Это  говорит о том, что ИЧР в  России стабильно существенно ниже, чем в Норвегии. Более того, очевидно отсутствие тенденции к сближению  и тем более к пересечению  линий трендов, из чего можно сделать  вывод, что выбранные страны находятся  на разных ступенях развития, и если Россия когда-нибудь и «догонит»  Норвегию, то будет это очень нескоро, учитывая не только существующий разрыв, но и стабильную тенденцию увеличения ИЧР Норвегии.

 

2. Валовой Внутренний Продукт (ВВП) в расчёте на душу населения;

ВВП на душу населения - рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства для потребления, экспорта и накопления, вне зависимости от национальной принадлежности использованных факторов производства, исчисленная на душу населения.

 

Имеются данные по динамике ВВП на душу населения за период 1992-2010 гг:

Таблица 2

	Россия	Норвегия
1992	7855,3	26218,46
1993	7340,21	27381,5
1994	6547,44	29211,41
1995	6418,43	30915,08
1996	6304,69	32938,92
1997	6548,77	35163,25
1998	6311,63	36290,36
1999	6843,99	37295,03
2000	7657,75	39101,99
2001	8229,44	40613,39
2002	8825,75	41633,87
2003	9683,02	42720,6
2004	10726,9	45127,32
2005	11881,9	47519,61
2006	13325,2	49756,16
2007	14909,1	52065,03
2008	16042,8	52870,12
2009	14927	51988,4
2010	15836,8	52012,51

 

 

Для большей наглядности построим графики изменения ВВП на душу населения:

Диаграмма 2

 

Территория Норвегии (385 186 км²) приблизительно равна одной сорок четвёртой части площади Российской Федерации (17 075 400 км²), а население Норвегии (5 002 000 чел.) более чем в 28 раз меньше, чем население России (142 914 136 чел.). Несмотря на эти и без того сомнительные превосходства по графику совершенно очевидно, что разрыв между странами по уровню ВВП на душу населения достигает огромных сумм - от 20 до 35 тысяч долларов США. Это вновь красноречиво иллюстрирует тот факт, что уровень развитости Норвегии по всем направлениям наверняка на многие десятки лет останется недостижимым горизонтом для российской экономики. Данные диаграммы 2 в совокупности с данными относительно ИЧР говорят о высочайшем уровне жизни, который Норвегия обеспечивает своему населению, что, разумеется, было бы невозможно без должного уровня развития институциональной структуры государства.

 

Итак, на основании двух показателей, считающихся важнейшими при определении  уровня развития экономики государства, можно сделать вывод о том, что по сравнению с Норвегией  Россия является типичным примером государства, которое постигло то самое «ресурсное проклятие», о котором говорилось выше. Наблюдаются весьма средние  показатели ИЧР и ВВП на душу населения, и всё это притом, что Россия является мировым лидером по экспорту своего главного природного богатства  – нефти, оставляя Норвегию, очевидно являющуюся государством самой передовой  экономикой, на третьем месте этого  рейтинга.

 

2.2. Эмпирическое обоснование различий  государств по степени развитости.

 

Выявленный учёными и подтверждённый расчётами «парадокс изобилия»  поражает. На первый взгляд кажется  невероятным, что богатство может  «обеднять». Подтверждения этого  факта изложены выше на графиках и  таблицах. Однако же не всё поддаётся  количественному измерению.

 

В чём корень прогресса Норвегии и сомнительных успехов России?

 

Ответ на этот вопрос нужно искать не в таблицах межгосударственных сравнений, а сугубо внутри конкретной страны, рассматривая и анализируя её внутренние механизмы, к которым в частности  относятся и те самые «институты», о которых заговорили ведущие специалисты в области макроэкономики в конце 20 века.

 

Для начала рассмотрим то, как в  Норвегии подходят к регулированию  национальной экономики с целью  недопущения её «заболевания» «голландской болезнью».

 

В Норвегии разработана долгосрочная программа по управлению обширными  запасами нефти. По закону правом владения нефтяными месторождениями норвежского  континентального шельфа наделено государство. Таким образом, вся рента с нефти и газа должна через государство доставаться жителям Норвегии. Это создаёт законодательные основы для государственного регулирования нефтяного сектора, а также установления принципов его налогообложения. Лицензии на разведку и добычу предоставляются за небольшую плату национальным и иностранным компаниям. Собирать нефтяную и газовую ренту было решено через налоги и сборы и прямое участие компаний в развитии ресурсов, а не через продажу прав на разведку и добычу. Через тесное сотрудничество с компаниями, а также с помощью системы различных налогов и сборов, норвежскому государству удалось собрать примерно 80% ресурсной ренты с 1980 г. Доходы, получаемые за счёт нефти, хранятся в Государственном пенсионном фонде (ранее – Норвежский нефтяной фонд). В настоящий момент размер Фонда составляет примерно 300 млрд. долл. США, или примерно 65 тыс. долл. США на жителя; две трети средств хранятся в иностранных облигациях, треть – в акциях. Как свидетельствует перемена названия, Фонд предназначен для поддержки жителей, находящихся в пожилом возрасте, а также будущих поколений. Другое предназначение Фонда – защищать национальную экономику от перегрева и возможных потерь. При этом определённая доля от чистых ежегодных налоговых доходов от нефти поступает в государственный бюджет для покрытия дефицита бюджета, сформированного без учёта нефтяных доходов. Следует отметить, что Норвегия не поддалась искушению расширить государственный аппарат вследствие нефтяного бума. Даже спустя 30 лет после обнаружения нефти размер государственного аппарата Норвегии меньше, чем в соседних Дании и Швеции. Как только Центральный Банк Норвегии приобрёл большую политическую независимость, функция управления нефтяным фондом перешла от министерства финансов к центральному банку для того, чтобы увеличить «расстояние» между политиками и фондом.

 

В России на первый взгляд всё тоже очень  неплохо организовано. Существовавший до недавнего времени Стабилизационный Фонд заменили на Резервный Фонд, который, как сказано в статье «Предназначение» раздела «Резервный Фонд» на официальном  сайте Министерства Финансов Российской Федерации, «…призван обеспечивать выполнение государством своих расходных обязательств в случае снижения поступлений нефтегазовых доходов в федеральный бюджет», а также «…способствует стабильности экономического развития страны, уменьшая инфляционное давление и снижая зависимость национальной экономики от колебаний поступлений от экспорта невозобновляемых природных ресурсов».

Казалось  бы, устремления правительства страны понятны, абсолютно обоснованы и  в теории могли бы принести свои плоды. Однако это никак не сочетается с тем фактом, что вся нефтегазодобывающая  отрасль в России поделена между  крупными нефтяными компаниями, обладающими  правами собственности на месторождения. Соответственно, граждане нашей страны в значительной степени недополучают ренту от добычи нефти и газа, которая должна бы служить во имя  улучшения их уровня жизни.

К тому же, Резервный Фонд создавался для того, чтобы в случае «перегрева и возможных потерь» экономики (для чего в Норвегии служит Государственный пенсионный фонд) сыграть роль подушки безопасности и помочь государству выйти из крутого пике. По данным Министерства Финансов РФ, «максимальный размер Резервного фонда закреплен на уровне 10 % прогнозируемого на соответствующий финансовый год объема валового внутреннего продукта Российской Федерации». В 2010 году ВВП России составил 44491,4 млрд. руб., или 1389 млрд долларов. Вспомним, что на эти же цели в Норвегии в Государственном Пенсионном Фонде лежит и дожидается своего часа 300 млрд. долларов, что дает  65 тысяч долларов на гражданина. Российский резервный запас при населении 142914136 человек обеспечит лишь по 9719 долларов на человека. Очевидно, что по сравнению с норвежским резервом российские цифры просто ничтожны.

Вспомним так же тот факт, что в России в действительности коррупционные сети проросли во все возможные властные структуры и институты, что делает фактически невозможным их полноценное функционирование. Так же как основную черту современного российского институционализма нельзя не отметить «раздутость» государственного аппарата, что, разумеется, ведёт к нерациональному расходованию бюджетных средств, которые должны были быть направлены на принятие эффективных мер, влияющих на экономическое развитие государства.

 

Глава 3. Поиск стратегий выхода из застоя для экономик, пострадавших от «ресурсного  проклятия».