Психологические аспекты инновационной культуры

Психологические аспекты инновационной культуры 

Центральной проблемой психологии инновативности является проблема теоретического и экспериментального обоснования механизмов, форм и способов психологического раскрепощения творческого потенциала личности и обеспечения психологического комфорта для продуктивной инновационной деятельности.

Инновационная деятельность оказывается тем более успешной, чем выше потребность в новом у данного человека. По поводу сущности этой потребности имеются различные точки зрения, в том числе противоположные. Французский писатель и философ-просветитель Вольтер (1694-1788) полагал, что если бы у человека не было потребности в новом, то мы до сих пор “лазили бы по деревьям и питались бы желудями”. Основоположник немецкой классической идеалистической философии Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) считал, что потребность в новом есть сущностная характеристика “социального человека”. Однако известна и та точка зрения, согласно которой основным смыслом жизнедеятельности человека является самосохранение, поддержание своего существования именно через культивирование самоограничения, незаметности, кротости (“блаженны кроткие”). Вместе с тем, как уже отмечалось, в современной науке признается за очевидность то, что любая система, для которой преобладающей является ориентированность на стабильность, в конечном счёте, приходит к стагнации и разрушается.

Внесистемная детерминация и будирование инновативного импульса, редуцируемого системным меньшинством предполагает наличие своеобразных протоинституций (нормативных ниш), обеспечивающих жизненное внутрисистемное пространство для этого инновативного меньшинства, а именно для тех, кого именуют девиантами, т.е. субъектами как нонконформистского поведения (принципиального, манифестируемого отклонения), так и аберрантного поведения (целесообразного, но маскируемого отклонения).

На внесистемный (контркультурный) характер направленности на “новое” обращали внимание ещё древние римляне, заметившие, что интерес к новому проявляли, как правило, не свободные граждане, а “чернь”. А известный русский ученый, основатель биогеохимии, академик Владимир Иванович Вернадский (1863-1945) отметил как-то, что “носителями нового на протяжении всей истории человечества былиизгои общества”. Кроме того, известна точка зрения, согласно которой ориентация на новое является причиной психических стрессов, т.е. признается, что инновативность как психологическая интенция может быть и пагубной, разрушительной.

Инновационное сознание, являясь сферой нестандартного, (или даже ненормального, отклоняющегося, девиантного) может быть определено как сознание, включающее в себя цели, мотивы, ориентации, установки, направленные на осуществление структурной, функциональной, институциональной, нормативной трансформации какого-либо объекта с целью его модернизации или полной замены.

Инновационное сознание характеризуется следующими параметрами: а) преобладанием направленности сознания (психологической установки) на инновационную, а не стандартную деятельность; б) наличием внутренней, субъективной шкалы инновативности, которая в большей или меньшей степени отражала бы реально существующие и прогнозируемые соотношения старого и нового; в) фиксируемыми инновационными потребностями; г) наличием устойчивой (но не чрезмерной) мотивации; д) широкими инновационными замыслами. Инновационное сознание выступает регулятором инновационного поведения. При этом между типами инновационного поведения (активного, нейтрального, отвергающего), как конкретных людей, так и социальных групп, и типами соответствующего инновационного сознания прямая корреляция может отсутствовать. Конфликтное “столкновение” инновационных замыслов и несовпадающего с ними контринновационного поведения происходит, в частности, из-за противоречий интересов инноватора и интересов той или иной социальной группы, которую он считал для себя референтной группой, или которая была для него реальной ингруппой.

В психологии инновативности отмечается следующая зависимость: у более опытных работников ориентация на новое ниже, чем у менее опытных (проблема “предпочтительности” дилетанта). Известный немецкий философ, историк, социолог Макс Вебер (1864-1920) отмечал, что идея дилетанта с научной точки зрения может иметь такое же значение, как и открытие специалиста. Согласно «алгоритму креативности» механизм зарождения гениальной и самой банальной идеи один и тот же – это механизм «проб и ошибок».  Видимо, мастерство инноватора должно включать в себя и способность к так называемому синектическому “остранению” (взгляд на вещь как “странность”), т.е. умение увидеть в привычном, обыденном нечто нестандартное, “странное”. Или, наоборот, умение “превратить” самую неожиданную фантазию (бредовую идею) в нечто очевидное, само собой разумеющееся, а в иных ситуациях и умение “прикинуться невеждой” перед другими и, что особенно интересно, перед самим собой.

Однако не следует забывать, что творческое озарение и кропотливый многодневный, а иногда и многолетний труд, как правило, идут рядом друг с другом, рука об руку. Вместе с тем, известно, что всякая подлинно творческая работа настоящего созидателя довольно часто сопровождается определенными сомнениями и даже, можно сказать, риском: придет вдохновение (которое, по словам Поэта, «не продается») или не придет? А «низкая» реальность такова, что можно всю жизнь быть хорошим ученым, актером или инженером и не сделать ни одного значимого открытия, не сыграть ни одной выдающейся роли, не создать интересного технического изобретения, но при этом испытывать не менее реальное искреннее морально-психологическое удовлетворение от своей деятельности. 

Инновационная готовность сознания во многом зависит от того, какие эмоциональные и мотивационные состояния та или иная проблемная ситуация вызывает у человека. Эти состояния (активизм, индифферентность, страх) безусловно оказывают влияние на результативность и эффективность инновации. Известно, что повышение мотивации (как и ситуация избыточного психологического комфорта) приводит к повышению инновативной активности лишь до какого-то предела. Это наблюдение используют для обоснования недетерминистского характера инновативности. Здесь можно вспомнить известные пушкинские строки: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Как заметил известный французский писатель Андре Жид (1869-1951), «чтобы иметь возможность свободно мыслить, надо иметь гарантию, что написанное не будет иметь последствий. Только после трапезы на сцену вызывают художника. Его функция – не насыщать, но опьянять».

Таким образом, инновативность предполагает наличие некоторой «институциональной терпимости» в обществе и подчас сопровождается своеобразным эффектом «результативной избыточности» (пресыщенности, ненужности, ненаказуемой внесистемности, и даже «юродивости»), который в итоге должен быть снят.

Инновационная культура личности во многом зависит и от уровня развития ее творческих способностей. Здесь нужно отметить, что существуют, как минимум, три основных подхода к проблеме творческих способностей:

Первый подход. В рамках этого подхода считается, что как таковых творческих способностей нет. Но в качестве необходимого (но недостаточного) условия творческой активности личности выступает интеллектуальная одарённость. Главную роль в детерминации творческой активности играют мотивы, ценности, личностные черты.

Второй подход. Творческая способность (креативность) является самостоятельным фактором, независимым от интеллекта. В более “мягком” варианте эта теория гласит, что между уровнем интеллекта и уровнем креативности (инновативности) есть незначительная корреляция.

Третий подход. Высокий уровень развития интеллекта предполагает высокий уровень творческих способностей и наоборот. Творческого процесса как специфической формы психической активности нет.

Некоторые исследователи сводят проблему человеческих способностей к проблеме творческой личности: не существует особых творческих способностей, а есть личности, обладающие определённой мотивацией и психическими чертами.

Общепризнанно, что творчество есть выход за пределы заданного. Но это лишь негативное определение творчества, тогда как первое, что бросается в глаза – это сходство в поведении творческой личности и человека с психическими отклонениями. В связи с этим существуют как бы две точки зрения: талант – это максимальное здоровье, и талант – это болезнь.

Традиционно вторую точку зрения связывают с именем итальянского психиатра, родоначальника антропологического направления в криминологии Чезаре Ломброзо (1835-1909), который, хотя и никогда не утверждал о том, что существует прямая зависимость гениальности и безумия, вместе с тем приводил примеры именно в пользу этой гипотезы: он считал, что седина и облысение, худоба тела, плохая мускульная и половая деятельность, свойственная всем помешанным, очень часто встречается и у великих мыслителей. Кроме того, мыслителям, наряду с помешанными, свойственны, как он полагал, постоянное переполнение мозга кровью, сильный жар в голове и охлаждение конечностей, склонность к острым болезням мозга и слабая чувствительность к голоду и холоду.

Чезаре Ломброзо характеризует гениев как людей одиноких, холодных, равнодушных к своим семейным и общественным обязанностям. Среди них непропорционально много наркоманов и пьяниц, - считает он. Гениальный человек всегда болезненно чувствителен, плохо переносит колебания погоды. У него часто наблюдаются резкие спады и подъёмы творческой активности. Вывод: гений и безумие могут совмещаться в одном человеке.

Таким образом, большинство авторов выделяют следующие личностные черты творцов-инноваторов:

1) независимость: когда личностные  стандарты важнее стандартов  группы, когда налицо нонконформизм  оценок и суждений;

2) открытость ума: готовность  охотно поверить своим и чужим  фантазиям;

3) высокая толерантность  к неопределённым и неразрешимым  ситуациям, конструктивная активность  в этих ситуациях;

4) развитое эстетическое  чувство, стремление к красоте  как к совершенно немотивированному  удовольствию;

5) часто в этом ряду  упоминают также уверенность  в своих творческих способностях, в своей одаренности и силу  характера, а также

6) смешанные черты женственности  и мужественности в поведении, что отмечают не только психоаналитики, но и генетики.

Возможно, к этим типичным чертам творцов-инноваторов следует добавить и такую характеристику как отсутствие прямых меркантильных интересов в исследовательской деятельности.[1] В конечном счете, мерой интеллектуальной активности служит интеллектуальная инициатива, понимаемая именно как продолжение мыслительной деятельности за пределами ситуативной заданности, не обусловленное ни практическими нуждами, ни внешней или субъективной оценкой работы[2]. 

Нужно сказать, что психологи и акмеологи, занимающиеся исследованиями проблем творчества, отмечают одновременное сочетание подобных характеристик лишь у весьма незначительного числа представителей относительно гомогенных (профессиональных, демографических, поло-возрастных, образовательных, национально-культурных или конфессионально-этнических) творческих групп. Как правило, доля таких творцов в общей численности группы не выше 10-12%.

Одной из важнейших задач по повышению эффективности инновационной деятельности считается задача формирования творческих групп, состоящих из высококвалифицированных специалистов, которые, вместе с тем, обладали бы необходимыми и достаточными для эффективной продуктивной работы психологическими качествами.

Многоплановость функций, выполняемых инновационной командой (ее оптимальная численность составляет примерно 8 - 12 человек, ибо в более многочисленных группах, как правило, возникают непродуктивные социально-психологические напряжения, ведущие к внутригрупповым конфликтам), предполагает наличие в ней, по крайней мере, трех категорий сотрудников-партнеров.

К первой группе относятся генераторы идей, способные проявлять творческую инициативу, выдвигать оригинальные идеи.

Вторую группу составляют инноваторы-менеджеры, способные управлять инновацией как процессом. Именно они должны принимать решения в условиях неопределенности, идти на финансовый и предпринимательский риск, уметь преодолевать организационные и психологические трудности.

Третью, наиболее многочисленную группу в инновационной команде, составляют квалифицированные работники («периферия»), обеспечивающие так называемую систему поддержки. Именно эта группа занимается информационным обеспечением, анализом внешней среды и внутренних возможностей, осуществляет практическую реализацию инноваций.

Акмеограмма каждого члена инновационной команды (во всех трех группах, но с разными акцентами) строится на соответствии его индивидуальных психологических особенностей некоему набору необходимых для эффективной инновационной деятельности качеств. «Джентльменский набор» таких качеств для инноватора включает в себя следующий универсально-целостный комплекс: 1) интеллект; 2) лидерство; 3) инициативность; 4) коммуникабельность; 5) ответственность; 6) организаторские способности; 7) решительность. Интенсивность проявления каждого из этих качеств может быть измерена с помощью психологических тестов.

Исследовательская практика показывает, что наиболее валидной (надежной, т.е. измеряющей интенсивность проявления именно изучаемых характеристик) методикой психологического тестирования по данным качествам является 16-факторный опросник личности Р.Б. Кеттела.

Этот тест, во-первых,  наиболее полно диагностирует именно интеллектуальные особенности (по Кеттелу, это блок конституционных факторов: «интеллект», «практичность – развитое воображение», «консерватизм – радикализм»).

Примеры полярных инновационных (контринновационных) психотипов (акмеограмм для генераторов идей) по этому блоку могут быть следующими: