Сущность, измерение, виды и причины инфляции

Необходима и профилактика инфляции. В еще более долгосрочном плане в условиях полной занятости  нужно стимулировать расширение потенциального ВВП с помощью  структурной и научно-технической  политики. Причем отдавать предпочтение здесь надо не бюджетному финансированию, а созданию экономических стимулов для повышения производительности труда, внедрения новых технологий и создания новых производств, преобразования старых отраслей на новой технической базе и т. д. Для проведения таких преобразований в стимулируемых отраслях необходимо создать систему льгот в налогообложении и условиях кредита (включая налоговые каникулы, увеличение нормы амортизации, госзаказ на конкурсной основе).

Очень важным условием антиинфляционной политики является независимость правительства от групп давления: антиинфляционные меры нужно проводить последовательно и взвешенно. Нарушение алгоритма антиинфляционной борьбы в угоду группам интересов приводит к прямо противоположным результатам.

Итак, основной принцип борьбы с инфляцией — уничтожение ее источников. Необходимо иметь в виду, что лаги в принятии политических решений и их лоббирование - это причины монетарного раскручивания инфляции, так как они ведут к неэффективности бюджетных расходов, разбуханию денежной массы и, в конечном итоге, к искажению ценового сигнала. Инерционность производства, связанная с эффектом акселератора, дискретность и неравномерность появления и внедрения новых технологий, скачкообразное развитие экономической системы - это объективные причины немонетарного искажения ценового сигнала в долгосрочном плане. Следовательно, если существуют объективные причины возникновения инфляции, то полностью это явление не устранимо. Поэтому наиболее реалистичной целью антиинфляционной политики является не абсолютное уничтожение инфляции, а снижение инфляционного накала и поддержание ее темпов на стабильно низком и, подчеркнем еще раз, предсказуемом уровне.(4, стр.627-630)

Глава 3 Антиинфляционная политика в странах переходной

экономики

Сложность антиинфляционной политики в переходной экономике состоит в совмещении задач стабилизации денежного рынка с серьезными преобразованиями в хозяйственной сфере, способными сформировать здоровую рыночную среду. Эти преобразования, кроме оздоровления финансовой сферы, включают институциональный и либеральный блоки.

Первый институциональный  блок охватывает такие преобразования,

как:                          

•   переход государства  от преимущественно директивного управления экономикой к так называемому  дирижизму, сочетающему как прямые, так и косвенные формы воздействия на хозяйственные процессы, совмещающему интересы государства и рыночных субъектов,

•   формирование рыночной инфраструктуры и рыночных институтов (банков, страховых обществ, сети торговых посредников и т.д.),                 

• формирование системы  рынков и создание заново рынка средств  производства и рынка капиталов,

•   создание правовой базы для предпринимательства,

•   формирование системы  кадров, обслуживающих рыночную экономику.                                              

Либеральный блок объединяет факторы,  обеспечивающие свободное  перемещение ресурсов в рыночной среде:

•   либерализация рынков (снятие ограничений для входа  и выхода из него),

•   либерализации цен, т.е. переход на свободные цены,

•   введение  конвертируемости  национальной   валюты,   по крайней мере по текущим операциям.

•   демонополизация  экономики и активное антимонопольное регулирование,

•   введение системы  банкротств несостоятельных предприятий,

•   создание благоприятной  среды для развития национального предпринимательства.

Подобные стабилизационные меры требуют серьезного системного подхода, неукоснительного и последовательного проведения их в жизнь. В тех странах, где рыночные преобразования осуществлялись своевременно (Китай, Вьетнам, отчасти Чехия), крах социализма не сопровождался резким падением производства. Инфляция здесь на приобретала катастрофического характера; антиинфляционная политика была не слишком радикальной и проходила на фоне дальнейших стратегических рыночных реформ. Там, где реформы запаздывали, экономика разваливалась, не дождавшись обещанных преобразований, имел место глубокий спад, сопровождавшийся ростом цен, гиперинфляцией. В России спад производства к середине 90-х годов вполовину сократил объемы выпуска продукции. Даже в военном 1942 г. объем промышленного производства сократился в меньших масштабах; его уровень по отношению к планке мирного 1940 г. составил 77%

Платой за запаздывание реформ стала так называемая «шоковая терапия». Думалось, что перевод подавленной инфляции в открытую форму даст первоначальный всплеск цен, а за тем они примут устойчивый характер. Однако по такому сценарию ситуация развивалась только в Чехии. В остальных странах инфляция продолжала нарастать; ее пришлось гасить жесткими монетарными рычагами. Такой метод получил название ортодоксальной макростабилизации и предполагал:           

•   сокращение государственных  расходов, направленных на уменьшение дефицита государственного бюджета;

•   сжатие денежной массы  в результате так называемой политики дорогих денег.      

Ортодоксальная  макростабилизация призвана сбить инфляцию за счет сокращения совокупного спроса. Это болезненное мероприятие, так как ведет к снижению доходов, жизненного уровня; оно рассчитано на быстрый результат: макроравновесия между совокупным спросом и совокупным предложением достичь легче, сократив спрос, нежели путем увеличения объема предложения, которое растянуто во времени.

Радикальная антиинфляционная программа была навязана угрозой  гиперинфляции.  Ликвидация   этой  угрозы  истощила возможности государств решать иные вопросы стабилизационной политики: антиинфляционная политика стала доминирующей с акцентом на спросовые ограничения. Она сопровождалась нагнетанием социальной и политической напряженности. Более того, удорожание кредита лишило реальный сектор возможности пользоваться заемными средствами, что отодвигало экономический рост. Ортодоксальная стабилизация могла быть эффективной только в краткосрочном, но отнюдь не в долгосрочном периоде, поскольку она, сокращая предложение, создавала перманентную угрозу возобновления роста цен. Стагнация приостанавливала рост выпуска, а значит и налоговых поступлений, и сохраняла или даже увеличивала бюджетный дефицит. Создавалась так называемая отсроченная инфляция, т.е. инфляция в последующем периоде.

Ортодоксальная  макростабилизация может быть благотворной только в том случае, если она совершается в системе многогранных институциональных преобразований, укрепляющих действие рыночных сил. Однако государства переходной экономики, уверовав в магическое действие «невидимой руки рынка», фактически самоустранились от решения проблем созидания рыночных основ. Представления о том, что новые социальные и экономические отношения могут возникнуть стихийно, сами по себе, оказались мифом, привели к образованию системного вакуума, анархии, укрепившей в стране криминальные силы.

Уход государства из экономики  привел к разрушению центра координации, к возникновению ситуации, когда  переход от плана к рынку обернулся отсутствием того и другого, что еще больше сокращало производство, формируя отсроченную инфляцию.

 В России инфляционное  давление было спровоцировано  ограниченным характером либерализации цен. Цены были в основном отпущены на конечную продукцию. Цены на ресурсы пришлось подгонять под мировые несколько лет, что раскручивало инфляцию издержек. В результате угроза гиперинфляции приобрела устойчивый характер, затягивая реализацию радикальной антиинфляционной политики. Дефицит государственного бюджета приобрел хронический характер, несмотря на усилия правительства по сокращению государственных расходов; он постоянно провоцировался падением доходов от производства, а значит и налоговых поступлений. Сокращение государственных расходов сжимало совокупный спрос и уменьшало емкость рынка, что в последующих производственных циклах еще больше углубляло стагнацию. В результате сокращение производства приобретало лавинообразный характер; оно опережало темпы сокращения совокупного спроса, и также вело к отсроченной инфляции.

Ортодоксальный  вариант макростабилизации в развитых рыночных структурах проводит селекцию предпринимателей, разоряя слабых, он убирает неэффективных конкурентов, и расширяет поле деятельности для сильных рыночных субъектов. В переходной экономике такая направленность монетарных реформ неосуществима, так как конкурентный рынок еще не сформирован. Сжатие денежной массы не дает подняться рождающимся, а потому еще слабым рыночным структурам. Именно поэтому монетарные реформы бессильны создать эффективную рыночную среду. Запаздывание с системными рыночными преобразованиями неизбежно должно было продуцировать экономику социальных и экономических конфликтов и катастроф. Именно такую ситуацию продемонстрировала нам Россия 90-х годов. Более того, нестабильность не могла исчезнуть не только в результате длительного применения монетарных программ, но и непоследовательности использования их принципов.

В России в монетарные программы  был включен блок кейнсианских рецептов, связанный с функционированием  рынка ценных бумаг. В результате стабилизационные мероприятия оказались  противоречивыми и не согласованными.    

С 1993 г. правительство стало  использовать кейнсианский блок, как  тогда считалось, неинфляционного  финансирования дефицита государственного бюджета за счет массового выпуска  государственных ценных бумаг (ГКО). В кейнсианских программах такой маневр обычно используется для выигрыша во времени, необходимого для перехода страны в фазу подъема. Когда он наступает, дефицит исчезает, а государство за счет растущих налоговых поступлений расплачивается по своим долговым обязательствам. Таким образом, бюджетный дефицит в кейнсианских программах рассматривается как временное явление. В России, несмотря на стремление правительства снизить уровень дефицита, он сохранялся, нарушая и монетарные и кейнсианские правила. Монетарные принципы требовали немедленного его устранения; а кейнсианские предполагали его временный, а отнюдь не постоянный характер. ГКО стали постоянным фактором покрытия бюджетного дефицита, как постоянен был и бюджетный дефицит. В результате был запущен хозяйственный механизм, углубляющий дефицит государственного бюджета, связанный с неизбежностью обслуживания государственного долга. Этот процесс сопровождался повышением ставки банковского процента, ухудшением инвестиционного климата, что вело к дальнейшему сокращению доходной части бюджета и обострению проблем финансирования государственного долга. Подобный механизм углубления бюджетного дефицита четко прописан в переводных учебниках по макроэкономике.

Правительство Черномырдина, поставив перед собой задачу финансовой стабилизации и падения темпов инфляции, строило свою программу на использовании  ГКО, которые став постоянным фактором покрытия бюджетного дефицита, действовали в долгосрочном периоде как блок, усиливающий не только дефицит, но и инфляцию. Результат такой стратегии не мог не дать мощного инфляционного всплеска, случившегося после августа 1998 г. Результат не только закономерный, но и предсказанный западной экономической теорией задолго до этого события. В работе Д.Д. Сакса,  Ф. Ларрена Б.  «Макроэкономика, Глобальный подход» на этот счет говорится более чем определенно: «Займы сегодня могут отсрочить инфляцию, но с риском более высокой инфляции в будущем»1. И далее: «Инфляция не может быть отсрочена навсегда с помощью внутренних займов».

Монетаристы призывали стабилизировать  бюджет ради приостановки инфляции, снижения процентной ставки и последующего роста реального сектора. Однако сдерживание денежной массы затягивалось, создавая непреодолимые трудности для действующего производства, вовсе не приближая страну к вожделенному инвестированию в реальный сектор экономики. Раздутый и неправильно используемый кейнсианский блок стабилизации посредством рынка государственных обязательств усилил основы спекулятивной экономики. Он сделал более выгодной спекуляцию на фондовом рынке, а не долговременные вложения в экономику.

Неудачный симбиоз монетарных и кейнсианских программ не мог дать стабилизационного эффекта, превратившись  в мощный фактор разрушения отечественной промышленности.

Сжатие денежной массы  соразмерно уровню ВВП должно по монетарным программам отсекать малоэффективное  производство через его банкротство. Этот блок монетарной программы использовался половинчато. Денежная масса сжималась в условиях, когда механизм банкротств оставался незапущенным; государство не освободившись от дотирования отечественного производства, нагружало расходы бюджета, воспроизводя или умножая его дефицит и провоцируя тем самым инфляцию3.

Между тем постепенное  отсечение убыточного производства позволило бы правительству сократить  свои расходы, а экономию средств направить на точечную поддержку перспективного производства. Перспективные предприятия, став точками роста, создавали бы вокруг себя зону оздоровления, устранив в ней явления стагнации.

Подобная стратегия не была взята на вооружение, и позитивный аспект монетарных рецептов не был использован. Действия правительства вели к грубому нарушению монетарных требований:

•  поддерживалось неконкурентное производство, а не эффективное,

•  процедура банкротств не применялась, а для ощутимой поддержки  сильного производителя не было средств.

Все это указывает на противоречивое использование взаимоисключающих принципов и методов регулирования антиинфляционных процессов в России на начальном периоде ее рыночного реформирования. Развал финансового рынка, последовавший за августовскими событиями, показал бесперспективность иллюзий о том, что бороться с инфляцией возможно при сохранении бюджетного дефицита. Очевидное для узкого круга специалистов, было, наконец, осознано и народными избранниками, противодействовавшими ранее политике ослабления бюджетного дефицита. Антиинфляционная политика теперь стала строиться в России на основе требований формирования первичного профицита бюджета.

В странах переходной экономики  инфляция, угрожающая перерасти в  гиперинфляцию, требует безотлагательного  осуществления монетарных программ. При этом их следует рассматривать как вынужденное мероприятие, на которое следует идти при катастрофических условиях обесценения денег, исключающих всякую возможность инвестиционного процесса. Однако при умеренной инфляции, когда инвестиционные риски не создают запретов для вложений в производство, кредитно-денежная политика должна приобретать другие ориентиры и смягчаться. Мировой опыт свидетельствует, что таким условиям соответствуют темпы инфляции ниже 40% в год. Вышесказанное убеждает, что ориентировка на монетарные или иные рецепты стабилизации экономики навязывается не сколько симпатиями к той или иной школе, а условиями, в которых разворачивается инфляция.