Защита права промышленной собственности

Способ «признание недействительным акта государственного органа» ориентирован на ненормативные акты, если они нарушают права лиц или не входят в компетенцию этих органов. Можно было бы предположить, что в связи с особым значением органа, осуществляющего функции экспертизы и регистрации объектов промышленной собственности в целях возникновения исключительных прав, этот способ должен использоваться при нарушении прав заявителя и иных лиц Национальным центром интеллектуальной собственности. Однако, несмотря на то, что решение Национального центра интеллектуальной собственности имеет правообразующее (правоизменяющее) значение для субъектов права промышленной собственности, его нельзя признать недействительным в соответствии с указанным способом. Препятствие создано недостатками правового регулирования правового статуса указанного учреждения, в силу которых оно не является государственным органом, а лишь реализует полномочия, ему делегированные.

В связи с этим особое значение приобретают нормы, предусмотренные специальными законами о промышленной собственности. Последними устанавливается возможность обжалования решений Национального центра интеллектуальной собственности в Апелляционный совет и в суд.

Самозащита права - самостоятельное совершение лицом действий, не запрещенных законом, которые направлены на охрану его прав и интересов. Чаще всего о самозащите говорят в связи с необходимой обороной или крайней необходимостью. Однако мы согласны с мнением профессора О.А. Городова, который утверждает, что самозащита в виде действий в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости невозможна в сфере прав интеллектуальной собственности. Указанные действия соединены с физическим воздействием на имущество или его владельца, поэтому в отношении имущественных прав на использование идеальных результатов интеллектуальной деятельности осуществлены быть не могут [17, с. 459].

Возможность применения в целом такого способа защиты прав, как самозащита, в отношениях, связанных с объектами права интеллектуальной собственности, чаще всего тоже ставится под сомнение. В литературе лишь кратко упоминают этот способ, а также указывают на то, что этот способ мало применяется в рассматриваемых отношениях в связи с его низкой эффективностью. Это объясняется тем, что большинство средств самозащиты эффективны в отношении материальных объектов, а нематериальная природа объекта промышленной собственности значительно снижает возможность защиты права путем фактического воздействия на материальный носитель [5, c. 420, 421].

По этому поводу необходимо сказать следующее. В теории гражданского права мнения о сущности самозащиты расходятся. Одни придерживаются позиции, закрепленной в законодательстве: самозащита - один из способов защиты гражданских прав [8, с. 306-308]. Однако более предпочтительным представляется мнение о самозащите как одной из форм защиты прав, наряду с судебной и административной [18, с. 270]. Рассматривая самозащиту как форму, а не как способ, мы приходим к выводу, что большинство действий, предпринимаемых лицом самостоятельно (без помощи соответствующих органов) в случае нарушения или оспаривания его прав, следует считать именно самозащитой. Нередки случаи, когда до обращения к судебной форме защиты лицо предварительно обращается к лицу-нарушителю с теми или иными требованиями. Об эффективности таких действий можно судить по практике досудебного урегулирования споров в сфере права интеллектуальной собственности как за рубежом, так и в нашей республике. При этом нарушитель не только прекращает действия, нарушающие права уполномоченного лица, но и возмещает убытки, выплачивает компенсацию, выполняет иные требования, представляющие собой различные способы защиты гражданских прав.

Основное требование, предъявляемое к мерам самозащиты, - это их дозволенность законом. Поэтому необходимо указать на незаконность действий правообладателя, например по самовольному уничтожению контрафактных экземпляров произведения. По мнению Д.И. Мейера, самозащита может выражаться или в виде самообороны, то есть самоличного отражения посягательств на право, или в виде самоуправства, то есть самоличного восстановления уже нарушаемого права. Вопрос об условиях ненаказуемости последнего составляет предмет изучения уголовного права, однако некоторые из форм ненаказуемого самоуправства являются выражением особых гражданских прав, например права удержания [19, с. 172]. В рассматриваемой же ситуации гражданское законодательство предоставляет возможность восстановить свои права только в судебной форме, но не в форме самозащиты.

Таким образом, в форме самозащиты лицо может применить любой соответствующий нарушению дозволенный законом способ защиты прав интеллектуальной собственности.

Возмещение убытков специально предусмотрено ГК в отношении защиты прав на нераскрытую информацию, Законом «О географических указаниях» в отношении географических указаний, Законом «О патентах на сорта растений» в отношении сортов растений, Законом «О товарных знаках и знаках обслуживания» в отношении товарных знаков.

Условия, порядок и размер возмещаемых убытков определяются на основе действующего гражданского законодательства. В соответствии со ст. 14 ГК убытки должны возмещаться в полном объеме - и реальный ущерб, и упущенная выгода. Возможно требование возмещения суммы в размере полученных доходов. Однако необходимо учитывать сложность доказывания убытков по таким делам. Как правило, отсутствует физический ущерб самому объекту и зачастую присутствует конкуренция экономической деятельности патентообладателя, поэтому чаще всего возмещается упущенная выгода [5, c. 423; 20, с. 249].

В случае нарушения прав на топологию интегральных микросхем правообладателю предоставлено право требовать возмещения причиненного ущерба с учетом суммы доходов, неправомерно полученных нарушителем (ст.ст. 19 и 20 Закона «О правовой охране топологий интегральных микросхем»). Эта норма накладывает серьезные ограничения на порядок применения способа защиты «возмещение убытков» в отношении топологий интегральных микросхем. Во-первых, она ограничивает возмещение убытков только требованием возмещения реального ущерба, не признавая возможности требовать возмещения упущенной выгоды. А как было сказано выше, именно требование возмещения упущенной выгоды зачастую более реально. Во-вторых, даже размер возмещения реального ущерба должен определяться с учетом доходов, которые получил нарушитель в результате незаконного использования топологии. На наш взгляд, такие условия следует признать необоснованно ограничивающими право на защиту субъекта исключительных прав на топологию интегральных микросхем.

Компенсация морального вреда возможна, если нарушением личных неимущественных прав лицу причинены нравственные страдания. К сожалению, судебная практика по применению этого способа в Республике Беларусь чрезвычайно скудна.

Неприменение судом противоречащего законодательству акта государственного органа не имеет каких-либо особенностей при применении для защиты прав промышленной собственности.

Статья 989 ГК предусматривает еще два способа защиты прав интеллектуальной собственности: изъятие материальных объектов, с помощью которых нарушены исключительные права, и материальных объектов, созданных в результате такого нарушения; обязательная публикация о допущенном нарушении с включением в нее сведений о том, кому принадлежит нарушенное право.

Что касается первого способа, следует признать важным и необходимым изъятие материальных объектов, созданных в результате нарушения исключительных прав, поскольку их оставление у субъекта создает угрозу совершения нового нарушения. Фактически этот способ является вспомогательным и субсидиарным к общегражданскому способу «пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу такого нарушения», поскольку именно с такими материальными объектами и совершаются действия, нарушающие или создающие угрозу нарушения прав. Соответственно в большинстве случаев требование изъятия материальных объектов заявляется вместе с другими способами защиты.

Изъятие материальных объектов, с помощью которых нарушены исключительные права, тоже следовало бы признать эффективным с некоторыми оговорками. По-видимому, предполагалось, что общая норма ст. 989 ГК будет конкретизирована в специальном законодательстве. Так, ст. 29 Закона «О товарных знаках и знаках обслуживания», ст. 1028 ГК и ст. 18 Закона «О географических указаниях» предусмотрены особенности изъятия таких объектов. Однако эти нормы не решают многих вопросов, начиная от пределов изъятия, конфликта с правами собственника и гарантиями права собственности на материальные объекты и заканчивая порядком определения судьбы таких объектов. Более того, законодательство о товарных знаках содержит отсылочную норму к подзаконным актам, которые должны устанавливать весь порядок изъятия. Излишне говорить, что такие акты отсутствуют. Что касается остальных законов об объектах права промышленной собственности, они не имеют норм о рассматриваемых способах защиты прав. Таким образом, в отличие от авторского права, где судебная практика выработала правила изъятия и определения судьбы контрафактных произведений, в области права промышленной собственности этот способ в настоящее время представляется малоэффективным в силу отсутствия специального правового регулирования.

Обязательная публикация о допущенном нарушении с включением в нее сведений о том, кому принадлежит нарушенное право, как способ защиты также была бы более эффективной при наличии специального правового регулирования или хотя бы сформировавшейся судебной практики. В частности, можно согласиться, что место и время опубликования должны быть определены судом, а оплата должна быть возложена на нарушителя [20, с. 280].

К способам, применяемым при нарушении обязательств, следует отнести: признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, установление факта ничтожности сделки и применение последствий ее недействительности; присуждение к исполнению обязанности в натуре; взыскание неустойки.

Способ, связанный с недействительностью сделок по поводу объектов права промышленной собственности, вызывает множество сложностей на практике. Само по себе признание оспоримой сделки недействительной или установление факта ничтожности сделки еще не достигает цели защиты права, хотя уже на данном этапе возникают вопросы, связанные с регистрацией договоров в Национальном центре интеллектуальной собственности в частности и с регистрационной системой правовой охраны объектов промышленной собственности в целом. Но именно применение последствий недействительности сделки компенсирует субъекту понесенные в результате нарушения прав неудобства. По общему правилу при недействительности сделки применяется двусторонняя реституция. Каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены ГК либо иными законодательными актами. Возврат вознаграждения, полученного по лицензионному договору, не представляет собой сложности. Вопрос, не решенный практикой, - как возвратить полученную по договору информацию о сущности изобретения, условиях его применения и т.п. Очевидно, что передача соответствующих документов не равнозначна в данной ситуации возврату информации.

Еще более сложна ситуация с односторонней реституцией и недопущением реституции. Взыскание полученного по сделке одной или обеими сторонами в доход Республики Беларусь вызывает вопросы как с точки зрения фактического осуществления, так и с точки зрения влияния в целом на исключительные права и их принадлежность субъекту. Будет ли это означать, в частности, что патентообладателем становится Республика Беларусь или же на нее только должны переводиться права лицензиата?

Кроме указанных последствий недействительности сделок, могут применяться и иные последствия, предусмотренные ГК или иными законодательными актами. К сожалению, последние отсутствуют.

На наш взгляд, эта проблема должна быть исследована отдельно. После чего в специальных законодательных актах необходимо предусмотреть именно иные последствия недействительности таких сделок с учетом специфики их предмета.

Такие способы, как присуждение к исполнению обязанности в натуре и взыскание неустойки, успешно применяются в отношении сделок с объектами права промышленной собственности и не имеют каких-либо особенностей. В рассматриваемой сфере часто подаются иски о взыскании лицензионного вознаграждения, не выплаченного по лицензионному договору [21]. Показательно, что предъявление одного иска явилось побудительной силой для неплательщика лицензионного вознаграждения к выплате всех причитавшихся с него сумм истцу. После чего истец отказался от иска, и дело было прекращено [21].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в результате исследования проблемы защиты прав на объекты права промышленной собственности можно сделать следующие выводы и внести следующие предложения по совершенствованию действующего законодательства Республики Беларусь.

. Всеми законами об объектах права промышленной собственности предусматриваются следующие субъекты права на защиту:

автор;

правообладатель (патентообладатель);

заявитель как субъект процессуальных правоотношений по оформлению прав на объекты права промышленной собственности.

. В целях создания единой модели правового регулирования вопроса о субъектах права на защиту прав на объекты права промышленной собственности следует внести следующие изменения в действующее законодательство: предоставить право на защиту от посягательств на права промышленной собственности лицензиату по исключительному лицензионному договору на использование изобретения, полезной модели, промышленного образца, фирменного наименования, товарного знака и знака обслуживания, если иное не предусмотрено договором; установить в законодательстве субъекта, имеющего право на защиту от неправомерного использования указания происхождения товара.

. Для защиты прав на объекты права промышленной собственности могут использоваться те способы защиты гражданских прав согласно ст. 11 ГК, которые не противоречат сущности и особенностям правового регулирования защищаемых прав. Кроме того, применимы все специальные способы защиты исключительных прав, предусмотренные ст. 989 ГК. В целом эти способы успешно применяются для защиты прав на объекты промышленной собственности. Однако недостатки и пробелы правового регулирования, которое бы учитывало специфику исключительных прав, мешают применению отдельных способов или же не позволяют повысить эффективность их применения.