Прощение долга в договоре дарения: проблемы гражданско-правового регулирования

Анализ вышеперечисленных взглядов ученых на соотношение дарения и прощение долга позволяет нам сделать рад выводов.

Во-первых, прощение долга всегда представляет собой двустороннюю сделку, в связи с чем, для ее совершения необходимо достижение соглашения между кредитором и должником.

Во-вторых, прощение долга не всегда представляет собой дарение, в то время как дарение в виде освобождения одаряемого от обязанности по отношению к дарителю всегда является одновременно и прощением долга. Поэтому прощение долга подвержено ограничениям, установленным для договора дарения, лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно представляет собой дарение, в связи с чем, в случае спора о действительном характере прощения долга этот вопрос должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела, позволяющих выяснить, на достижение каких правовых последствий была направлена воля кредитора. Если она была направлена на сохранение имущественной массы должника путем безвозмездного освобождения его от имущественной обязанности, то в этом случае прощение долга является дарением; при отсутствии этих условий прощение долга не может быть признано дарением и не подвержено ограничениям, установленным в ст. ст. 575, 576 ГК РФ.

В настоящее время вопросы, связанные с прощением долга, получили освещение в материалах судебной практики. Речь идет о рекомендациях, содержащихся в Обзоре применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств, доведенном Президиумом ВАС РФ до сведения арбитражных судов информационным письмом от 21 декабря 2005г. № 104.

Прощению долга посвящен п. 3 Обзора, где рассматривается позиция арбитражных судов первой и кассационной инстанций в связи с рассмотрением иска общества с ограниченной ответственностью (заимодавца) к акционерному обществу (заемщику) о взыскании процентов по договору займа и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа.

Ответчик, получив от истца денежные средства по договору займа, обязался в установленный договором срок возвратить сумму займа и уплатить проценты за пользование денежными средствами. Поскольку ответчик (заемщик) не выполнил своевременно своих обязанностей, истец (займодавец) предъявил ему требование о немедленном возврате суммы займа, указав при этом, что в случае исполнения данного требования заимодавец освобождает заемщика от уплаты процентов за пользование денежными средствами и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа. Заемщик сумму займа возвратил, однако займодавец, вопреки собственному заявлению об освобождении заемщика от обязанности по уплате процентов за пользование заемными средствами и неустойки за просрочку возврата суммы займа, предъявил иск о взыскании с заемщика указанных процентов и неустойки. В возражениях на иск ответчик ссылался на отсутствие у него обязанности уплатить проценты и неустойку, так как данные обязательства прекращены прощением долга. Истец же, как следует из п. 3 Обзора, считал, что прощение долга путем освобождения кредитором должника от имущественной обязанности является разновидностью дарения (ст. 572 ГК РФ), поэтому оно должно подчиняться запретам, установленным п. 4 ст. 575 ГК РФ, в соответствии с которым не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями. 
Суд первой инстанции согласился с позицией истца и пришел к выводу о том, что прощение долга, совершенное заимодавцем, являлось ничтожным и не повлекло каких-либо последствий, в связи с чем, обязанность заемщика уплатить проценты по договору займа и неустойку за несвоевременный возврат суммы займа не прекратилась, и удовлетворил иск. 
Однако суд кассационной инстанции отменил это решение и в удовлетворении иска отказал. Оценивая квалификацию судом первой инстанции прощения долга в качестве разновидности дарения, суд кассационной инстанции указал, что квалифицирующим признаком дарения является, согласно п. 1 ст. 572 ГК РФ, его безвозмездность. Поскольку, как указал далее суд кассационной инстанции, гражданское законодательство исходит из презумпции возмездности договора (п. 3 ст. 423 ГК РФ), прощение долга является дарением только в том случае, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. По мнению суда кассационной инстанции, об отсутствии у кредитора такого намерения может свидетельствовать, в частности, взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству между теми же лицами. В рассматриваемом деле, как установил суд кассационной инстанции, целью совершения сделки прощения долга являлось обеспечение возврата суммы основного долга без обращения в суд, из чего суд кассационной инстанции сделал вывод об отсутствии у кредитора намерения одарить должника, то есть намерения освободить должника от обязанности в качестве дара.

Как следует из п. 3 Обзора, существо поддержанной Президиумом ВАС РФ позиции суда кассационной инстанции состоит в том, что отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение только при условии, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара, поэтому лишь в таком случае прощение долга должно подчиняться запрету на совершение дарения в отношениях между коммерческими организациями (п. 4 ст. 575 ГК РФ).

Отмеченная позиция российских судебных органов в отношении возможности квалификации прощения долга в качестве дарения не имеет расхождений с ранее предложенным автором подходом к решению этого вопроса. Тем не менее, содержание п. 3 Обзора заслуживает некоторых комментариев. Наибольшие сложности при разрешении подобных споров вызывает решение вопроса о том, имел ли кредитор намерение одарить должника, поскольку в случае отсутствия такого намерения сделка не может быть квалифицирована в качестве договора дарения. Но что следует понимать под «намерением одарить»? Как правильно отмечается в п. 3 Обзора, о его отсутствии может свидетельствовать взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству между теми же лицами. Обратим внимание, что в рассматриваемом деле вывод об отсутствии у кредитора намерения одарить должника суд кассационной инстанции основывает на том, что «целью совершения сделки прощения долга являлось обеспечение возврата суммы основного долга без обращения в суд».

Как представляется, ориентиром для установления наличия или отсутствия у кредитора намерения одарить должника должно служить правило ч. 2 п. 1 ст. 572 ГК РФ, согласно которому при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. Попутно заметим, что это правило должно толковаться расширительно путем включения в число возможных объектов встречного имущественного предоставления, помимо вещи или имущественного права, также и освобождения должника от имущественной обязанности. 
Что же является критерием наличия в сделке условия о встречном имущественном предоставлении? Думается, ответ на этот вопрос заключается в том, что после такого предоставления в имущественной сфере получающего предоставление лица должны произойти изменения. Понятно, что если в результате исполнения сделки никаких изменений в составе или количестве принадлежащего стороне сделки имущества (в широком смысле слова) не происходит, то нет оснований для утверждения о получении такой стороной какого-либо имущественного предоставления от другой стороны. 
В приведенном в п. 3 Обзора деле обязанность заемщика уплатить основную сумму долга уже существовала. Произошли ли в связи с добровольной уплатой этой суммы заемщиком какие-либо изменения в составе или количестве имущества займодавца? На этот вопрос следует ответить утвердительно, поскольку до уплаты указанной суммы в состав имущества займодавца входило право требования к заемщику о ее уплате. После уплаты заемщиком суммы долга это право требования прекратилось, однако вместо него в состав имущества займодавца поступил другой объект — деньги, являющиеся, согласно ст. 128 ГК РФ, разновидностью вещей. Поэтому в данном случае отсутствовали основания для квалификации заключенного между займодавцем и заемщиком соглашения о прощении долга в качестве договора дарения.

В связи с этим мы полагаем, что основное различие между дарением и прощением долга заключается в том, что дарение относится к двусторонним сделкам, а прощение долга - к односторонним. Принятие прощения должником следует признать также односторонней сделкой. В случае же заключения соглашения между кредитором и должником прощение долга трансформируется в договор дарения и в этом случае его следует рассматривать как разновидность дарения55.

Необходимо отметить и некоторые дополнительные различия между договором дарения и прощением долга. В частности, в ст. 415 ГК РФ нет прямого указания, в отличие от ст. 572 ГК РФ, на безвозмездный характер прощения долга. Освобождение кредитором должника от обязанности не всегда оказывается безвозмездным в точном смысле п. 2 ст. 423 ГК РФ. Безвозмездный характер отношений составляет главную особенность договора дарения, определяющую его юридическую природу.

Между тем, передачу вещи или права нельзя считать безвозмездной, если само действие одаряемого (принятие дара) представляет для дарителя имущественный интерес. В подтверждение изложенного можно сослаться на то, что в некоторых западноевропейских государствах в силу муниципального законодательства выбрасывание имущества сопряжено с определенными хлопотами и затратами. Поэтому в газетах часто публикуются объявления с предложением дарения (холодильника, стиральной машины, мебели и т.п.) обычно на условиях самовывоза подаренного имущества одариваемым. Обычная правовая цель дарителя при этом вовсе не направлена на передачу имущества в собственность одаряемом, хотя такое последствие, конечно, наступает. По существу дарителю нужна услуга, которая состоит в освобождении его от вещи, не представляющей для него существенной ценности и ставшей по разным причинам обременительной. При таких обстоятельствах принятие дара путем его вывоза нет оснований не считать встречным имущественным предоставлением со стороны одаряемого.56

Подобная ситуация возможна и в отношениях между коммерческими организациями. Поскольку, как мы указывали выше, ст. 415 ГК РФ не содержит прямых требований безвозмездности прощения долга, на практике далеко не всегда прощение долга является безвозмездным в буквальном смысле ч. 2 ст. 423 ГК РФ. В большинстве случаев кредитор стоит перед выбором, что предпочесть - реальное исполнение, но только в части долга, - или же ничего не получить. Получив от должника исполнение обязательства в части - некое имущественное предоставление, кредитор вправе простить (сложить) должнику оставшуюся неисполненную часть обязательства (долга).

В подобной ситуации прощение долга не является безвозмездным и не может рассматриваться как дарение. Кроме того, прощение долга внешне может быть и безвозмездным, но вряд ли его можно считать дарением, поскольку действительная воля кредитора направлена не на увеличение состава имущества должника, т.е. на его обогащение, а на полное прекращение обязательственных отношений, которые для кредитора стали убыточными.

В подтверждение сказанного приведем пример из судебной практики.

Общество с ограниченной ответственностью (заимодавец) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (заемщику) о взыскании процентов по договору займа и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа. Ответчик, получив от истца денежные средства по договору займа, обязался в установленный договором срок возвратить сумму займа и уплатить проценты за пользование денежными средствами. Поскольку заемщик не выполнил своевременно своих обязанностей, руководитель заимодавца направил в его адрес письмо с требованием немедленно возвратить сумму займа, указав при этом, что в случае исполнения данного требования заимодавец освобождает заемщика от уплаты процентов за пользование денежными средствами и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа. Заемщик сумму займа возвратил. Суд первой инстанции иск удовлетворил, сославшись на то, что прощение долга представляет собой освобождение кредитором должника от имущественной обязанности. В связи с этим прощение долга является разновидностью дарения (статья 572 ГК РФ), поэтому оно должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, в соответствии с пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Таким образом, прощение долга, совершенное заимодавцем, является ничтожным. Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и в иске отказал, так как в соответствии со статьей 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. Права третьих лиц, как установлено судом, нарушены не были. Кроме того, суд кассационной инстанции указал, что квалифицирующим признаком дарения является согласно пункту 1 статьи 572 Кодекса его безвозмездность.

При этом гражданское законодательство исходит из презумпции возмездности договора (пункт 3 статьи 423 ГК РФ). Поэтому прощение долга является дарением только в том случае, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. Об отсутствии намерения кредитора одарить должника может свидетельствовать, в частности, взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству между теми же лицами. Изучив отношения сторон, суд кассационной инстанции установил, что целью совершения сделки прощения

долга являлось обеспечение возврата суммы задолженности в непрощенной части без обращения в суд, то есть у кредитора отсутствовало намерение одарить должника, поэтому в иске было отказано.1

Для правоприменительной практики весьма важное значение имеет вопрос о распространении на прощение долга тех ограничений и запретов, которые применяются в отношении договора дарения. В настоящее время в отношениях между коммерческими организациями нередко практикуется прощение долга, в особенности частичное. Если бы во всех случаях прощение долга одновременно являлось и договором дарения, такие сделки следовало бы считать недействительными (ничтожными), а это, в свою очередь, повлекло бы негативные последствия (в частности, с точки зрения налогового законодательства).

Данный вывод основывается на анализе ст. 575 ГК РФ, запрещающей дарение в отношениях между коммерческими организациями, вследствие чего неучет кредитором прощенных им долгов в составе своего баланса расценивался бы как занижение налогооблагаемой базы для целей исчисления налога на имущество, что влекло бы угрозу применения налоговых санкций.

Итак, все сказанное выше позволяет утверждать, что прощение долга вовсе не обязательно является разновидностью дарения; дарение же в виде освобождения одаряемого от обязанности по отношению к дарителю всегда является одновременно и прощением долга. Поэтому последнее подвержено ограничениям, установленным для договора дарения, только тогда и постольку, когда и поскольку оно представляет собой дарение, а таковым оно может являться далеко не всегда.

В случае спора о действительном характере прощения долга вопрос должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела, позволяющих выявить, на достижение каких правовых последствий была направлена воля кредитора. Если она была направлена на сохранение имущественной массы должника путем безвозмездного освобождения его от имущественной обязанности, то в этом случае прощение долга является дарением; при отсутствии же этих условий прощение долга не может быть признано дарением и в силу этого не подвержено ограничениям, установленным в ст.ст. 575, 576 ГК РФ57.

Проанализировав вопрос о правовой природе прощения долга, полагаем целесообразным внести ряд изменений и дополнений в ГК РФ. Часть первую ст. 415 ГК предлагаем сформулировать следующим образом: Обязательство прекращается полностью или частично освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора.

Дополнить ст. 415 ГК частью второй: Прощение долга является односторонней безвозмездной или возмездной сделкой.

Дополнить ГК РФ статьями 4151, 4152, 4153 в следующих редакциях.

Ст. 4151: Добровольное возвращение кредитором должнику подлинного документа с его частной подписью или засвидетельствованной копии нотариального документа является доказательством прощения долга кредитором должника.