Российская журналистика в начале XX в

Издания Русской фашистской партии (Харбин).

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА 30-х гг.

Публицистика конца 20-х–30-х гг. приобрела исключительно важное значение не только в духовной жизни общества, но и в решении конкретных задач политики. Благодаря публицистике сухие, отвлеченные цифры информационных сообщений, подаваемые во многих газетах под общим заголовком «С фронта индустриализации», а на радио в передачах «Последних известий», становились зримыми, связанными с самоотверженным трудом людей. Вдохновенное слово публицистов позволяло читателю быть рядом с ними, видеть, как сооружаются Днепрогэс, Магнитка, Кузнецк и Донбасс, Харьковский и Челябинский тракторные заводы, воспринимать их как символы новой жизни[16].

Публицистика первых пятилеток  представлена множеством жанров. Как  и в предыдущие годы, широко использовался  жанр статьи. Характерной особенностью «Правды», «За индустриализацию», «Социалистичной харькивщины», белорусской «Звязды» и других газет стала публикация экономических обозрений, открытых писем, коллективных обращений и отчетов. Чтобы усилить эмоциональное воздействие на читателей, видные советские журналисты Б. Горбатов, Б. Галин, Ф. Панферов, Н. Погодин и другие вводят в корреспонденции элементы публицистики.

Все заметнее на страницах периодических  изданий становится очерк. Его различная  тематическая направленность приводит к внутреннему разделению очерка по различным типам и видам. Одно из ведущих мест занял индустриальный очерк. Им мастерски владел Б. Горбатов, сделавший его главным действующим  лицом человека труда, обуреваемого жаждой творческого созидания. Знакомство с героями очерков Б. Горбатова  «Чугун», «Риск», «Коминтерн», «Гребенка» и других поможет понять духовный мир автора, его пристрастие к  натурам мужественным. Неуемность, самоотверженность героев Горбатова  как нельзя лучше характеризуют  и его самого: он участник экспедиций в Арктику в 1935 и 1936 гг., героических  перелетов экипажей Молокова на Северный полюс. И отовсюду неизменно посылал  в «Правду» очерки и корреспонденции  о трудовых буднях советских людей.

В публицистике 30-х гг. особо выделялся  и сельскохозяйственный очерк. Многое для его развития и становления  сделали Вл. Ставский и А. Колосов.

Различия в специфике общественных отношений города и деревни, в  конкретных задачах публицистов, писавших на различные темы, делают понятным и дальнейшее структурирование жанра  очерка. Развитие массового социалистического  соревнования, движения передовиков  и новаторов производства вызывают к жизни портретный очерк. Его  создают Б. Галин, Ю. Жуков, А. Авдеенко и др.

Новым чертам в облике страны посвящался путевой очерк. Это в первую очередь  очерки М. Горького «По Союзу Советов»[17], опубликованные в созданном им первом очерковом журнале «Наши достижения». С именем Горького связано создание журналов «СССР на стройке», «Колхозник», «За рубежом», «Литературная учеба». В периодической печати часто  публиковались его очерки, статьи, заметки и не только на литературные, но и на общекультурные, общеполитические, производственные, бытовые темы.

Великолепные путевые очерки принадлежали перу М. Шагинян, в их числе «Советское Закавказье», впечатляющими были очерки П. Павленко «Путешествие в Туркестан» и др.

В решении проблем идеологического  обеспечения концепции социалистического  строительства плодотворным оказалось  использование и других жанров публицистики, интересных, оригинальных форм подачи материалов. В 30-е гг. расцветает талант М. Кольцова – репортера, очеркиста, фельетониста[18]. Его прекрасные репортажи  «Три дня в такси», «Семь дней в классе», фельетоны «Иван Вадимович  – человек на уровне», «К вопросу  о тупоумии» и другие отличаются верностью жизненной правде, умением публициста осмыслить их политически, показать в малом большое, животрепещущее.

Одним из самых популярных фельетонистов  в 30-е гг. был М. Зощенко. Он создал галерею сатирических персонажей, породивших понятие «зощенковский герой»: «лицо официальное», «дама в фельдекосовых чулках и шляпке», «коммунальщик» и др. Зощенко явился создателем оригинальной комической новеллы, совершенно неповторимого художественного стиля. В таких фельетонах-новеллах, как «На живца», «Аристократка», «Баня», «Нервные люди», «Научное явление» и других автор как бы снимает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех, где гнездятся истоки равнодушия, бескультурья, пошлости[19].

Если М. Зощенко опирался на опыт беллетристических жанров, то другой видный сатирик и юморист, Александр  Зорич[20], использовал документально-публицистические традиции, шел от газетного фельетона. Он, как и М. Кольцов, долгое время  работал в «Правде». В 30-е гг. советское  общество под влиянием коммунистической пропаганды было охвачено стремлением  к социальным переменам. Вместе с  тем своеобразные формы проявления получает зло, изощряется плутовство. Отсюда смена тематических ориентиров Зорича. Если в конце 20-х гг. его  волновали уродливые явления  быта, то теперь внимание сатирика привлекают факты ловкого и энергичного  приспособленчества к новым условиям жизни. Разоблачению подобного рода проявлений в обществе посвящает  Зорич цикл фельетонов: «Елки-палки», «Герой», «Общий знакомый» и др.

От фельетонов М. Кольцова, М. Зощенко, А. Зорича заметно отличаются фельетоны  Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Они не схожи ни по внешней композиционной структуре, ни по характеру отбора фактов. Совместная деятельность Ильфа и  Петрова началась в «Гудке» и  затем продолжалась в юмористических журналах и в «Правде». Они очень много сделали для создания отечественной школы фельетона.

Фельетоны Ильфа и Петрова «Как создавался Робинзон» и «Веселящаяся единица»[21] появились в «Правде» в начале 30-х гг. и сразу обратили на себя внимание читателей. Они были написаны в виде острого, почти фантастического гротеска, пронизывающего не только детали и ситуации, но и целые картины. Гротеску подчинялся весь образный строй фельетонов. Эти же качества присущи и последующим фельетонам Ильфа и Петрова – «Равнодушие», «Директивный бантик», «Безмятежная тумба» и др. Шаржированные до невероятности, они в то же время были реалистичны и очень похожи в главном. Реальны и реалистичны мысли авторов, выдуманы лишь ситуации, но и они характеризуют жизнь в многомерности ее проявлений.

С очерками и рассказами, зарисовками, фельетонами и памфлетами в центральных  газетах выступали М. Булгаков, Н. Погодин, В. Ильенков, В. Катаев, О. Мандельштам[22], В. Маяковский[23], А. Платанов[24], К. Радек[25] и др. Среди авторов отдельных очерков, зарисовок, статей, публиковавшихся в те годы в «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде», были и такие писатели, как Н. Островский, К. Федин, А. Караваева, А. Корнейчук, Н. Вирта, М. Ауэзов, Вс. Иванов и др.*

Советская страна, населяющие ее народы жили своими проблемами. Но русское  зарубежье и ее печать внимательно  следили за событиями, происходившими на их далекой Родине. Огромные расстояния, различия в идейно-политических позициях не могли разорвать единый литературно-публицистический процесс. Большая сеть зарубежной русской  периодики регулярно освещала события, происходившие в Советской России. В Берлине выходили «Голос России», «Время», «Руль»; в Праге – «Воля России», «Казачий набат»; в Париже – «Бодрость», «Россия», «Возрождение» и др. Заметным влиянием в эмигрантской среде пользовалась газета «Руль», издаваемая И. Гессеном, А. Каминкой, В. Набоковым.

В "Руле" постоянными стали  две рубрики «В Берлине», «В России». Содержание газеты отражало политическую разобщенность русской эмиграции. Таковой была реальность. И хотя руководители газеты пытались вести  ее в русле их собственных политических убеждений, «Руль» не мог оставаться безучастным к тому, что происходило  в эмигрантской среде.

И. Гессен – бывший редактор газет  «Право» и «Речь», депутат государственной  Думы, член ЦК партии кадетов, а после  Октябрьской революции и гражданской  войны – основатель и бессменный глава берлинского издательства «Слово» и редактор газеты «Руль» – высказывал умеренные суждения, проводил демократические взгляды. Либеральных взглядов придерживался и В. Набоков, непосредственный участник издания газеты, руководитель группы кадетов, сгруппировавшихся вокруг «Руля». Направление газеты подвергалось нападкам как со стороны большевиков, так и со стороны отдельных эмигрантских организаций.

Читателей привлекала и рубрика  «Русская эмиграция», объединявшая материалы  о жизни соотечественников во Франции, Болгарии, Чехословакии, Канаде и других странах. Опубликованный здесь  фельетон «Умудрил Господь» рассказывал  о взаимоотношениях различных социалистических партий и ориентированных обществ. Они не понимали друг друга, относились друг к другу свысока, с пренебрежением к иной точке зрения. Подобные тенденции, отмечала газета, отчетливо прослеживались во многих изданиях и, в частности, в  таких как «День» Керенского[26], «Последние новости» Милюкова и др.

Долгие годы «Рулю» сопутствовал успех. Однако финансовые трудности начала 30-х гг. не обошли и его. Чтобы спасти издание, Гессен пошел на союз с группой  «Крестьянская Россия». Газета, во главе  которой стал бывший эсер А. Аргунов, пыталась вести себя как герценовский «Колокол». Но из этого ничего не получилось. В середине октября 1931 г. вышел последний номер газеты «Руль».

В среде русской эмиграции во Франции по-прежнему не ослабевал  интерес к «Последним новостям», сохранявшим свое умеренное направление. Газета возлагала большие надежды  на либерализацию экономической  и политической жизни Советской  России. Поэтому она так охотно представила свои страницы возвратившейся из России Е. Кусковой. Серия ее статей в газете не всей эмиграцией была воспринята однозначно. Да это и понятно. Кускова, видя нэпманскую Россию, чувствовала  либерализацию советского режима, надеялась  на его демократизацию. Этими мыслями  была проникнута, в частности, статья «Сдвиги в России и эмиграция»[27]. Однако прошло три года и в сознание Кусковой вселилось сомнение в возможности перемен в России. Свои мысли она изложила в статье «Все еще почему?», вышедшей в марте 1929 г.

Среди публицистов парижской газеты «Последние новости» был и Марк Алданов. Раскрытию тайны гибели немецкого посла в Советской России в 1918 г. он посвятил серию статей, опубликованных в четырех номерах «Последних новостей» в январе 1936 г. под общим заголовком Убийство графа Мирбаха"[28].

В парижской газете «Возрождение»  регулярно публиковался А. Амфитеатров. Его статьи «О жертвах боя», «Фашизм»[29] и другие характеризуют его отношение  к процессам, происходившим во второй половине 20-х гг. в России. Автор  откровенно говорил, что многое происходившее  в России созвучно с итальянским  фашизмом. В газете постоянно сотрудничали также А. Аверченко, И. Шмелев[30] и  другие публицисты.

Позиция изданий социалистических партий и в 30-е гг. оставалась резко  отрицательной по отношению к  коммунистической партии, подчинившей  себе всю власть в СССР. Меньшевистская «Заря», эсеровские «Знамя борьбы»  и «Революционная Россия», «Бюллетень оппозиции» Троцкого обвиняли Сталина  в измене делу социализма, в установлении личной диктатуры власти. В феврале 1929 г. Троцкий оказался в Турции. Через четыре месяца вышел первый номер «Бюллетеня оппозиции». Троцкий  был не только главным редактором, но и подчас единственным автором, основным публицистом. До 70–80% материалов «Бюллетеня»  принадлежали его перу. Всего вышло 87 книжек «Бюллетеня». Журнал не имел собственной  полиграфической базы, издавался  там, где находился в это время  Троцкий, на гонорары от его публикаций и пожертвования его сторонников.

В истории «Бюллетеня оппозиции» просматриваются  несколько периодов. Первый начался  в июле 1929 г. и продолжался до 1933–1934 гг. – до окончательного прихода  к власти Гитлера в Германии и  установления личной диктатуры Сталина  в СССР. Второй период охватывает 1933–1934 гг. и завершается началом второй мировой войны, т. е. 1939 г. Третий период связан с деятельностью троцкистских и примыкавших к ним коммунистических организаций в условиях начавшейся войны.

Главные темы первых двух этапов деятельности «Бюллетеня оппозиции» связаны с  борьбой за возвращение к ленинским  истокам ВКП(б) и Коминтерна, настойчивой попыткой Троцкого создать альтернативный III-му IV-й Интернационал. Одновременно с этим в связи с террором в СССР, осуществляемым Сталиным и его окружением, прозвучал призыв Троцкого к «политической революции» в СССР, устранению Сталина.

Журнал был рупором распространения  идей Троцкого, его страстной неприязни  к Сталину и сталинизму. Поэтому  одно из ведущих мест в «Бюллетене»  занимала тема Сталина во всех ее аспектах: историко-биографическом, историческом, партийном, теоретическом и многих других. Вот лишь несколько статей, опубликованных в журнале: «К политической биографии Сталина», «Сталин как  теоретик», «Сталин и Коминтерн», «Сталин снова свидетельствует  против Сталина», «Заявления и откровения Сталина», «Гитлер и Сталин», «Сталинские репрессии в СССР» и десятки других[31].

Основным источником публикаций в  «Бюллетене оппозиции» его постоянной рубрики «Революционные новости  из СССР» были материалы советской  прессы. Ее содержание второй половины 30-х гг. не оставляло сомнений в  том, что в СССР окончательно утвердился тоталитарный режим, а господствующей идеологией стал сталинизм.

Советская журналистика принимала  активное участие в создании культа личности Сталина. Восхваляя на все  лады его «прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток», она утверждала в сознании масс непререкаемость  его авторитета.

Система средств информации нашей  страны, будучи проводником сталинской модели строительства социализма в  СССР, заняла с выходом «Краткого  курса истории ВКП(б)» и учреждением отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-теоретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации.

Настойчивое проведение СМИ авторитарной идеологии способствовало тому, что  она проникала во все сферы  не только экономической, но и духовной жизни общества, в том числе  в журналистику. Она оказалась  полностью подчиненной административно-командной  системе и лишенной самой незначительной самостоятельности.