Национальная специфика культуры речевого общения

Национальная  специфика культуры речевого общения  в косвенных речевых актах 

В статье рассматриваются  косвенные речевые акты с точки  зрения культуры речи, выявляется национальная специфика речевого поведения.

An analysis of indirect speech acts from the point of view of their culture-specific characteristics is given. 

Стоит согласиться с Е.В. Клюевым, что «все, что формулируется  слишком ‘в лоб’, едва ли не рискует  в настоящее время подвергнуться  социальному осуждению» [Клюев 1998: 213]. Все чаще в повседневной жизни  мы встречаем косвенные формы  речевого взаимодействия, которые возможны при наличии общих принципов  уважения к собеседнику, избежании разного рода помех при общении. Иными словами, необходимо соблюдать Принцип кооперации. Данный принцип считается основным принципом коммуникации. Более конкретное представление о сути Принципа Кооперации дают категории Количества, Качества, Отношения и Способа [Грайс 1985].

При этом категория Количества выражается в том, что на данном шаге диалога высказывание должно содержать не больше и не меньше информации, чем требуется. Категория Качества выражается в истинности высказывания. Категория Отношения характеризуется тем, что следует придерживаться темы разговора. Категория Способа отражается в ясности выражения. Для того чтобы достичь ясности высказывания, говорящий должен стремиться к соблюдению нескольких частных постулатов, таких как избежание непонятных выражений, неоднозначности, он должен стараться быть кратким и организованным.

При соблюдении данного Принципа Кооперации общение становится максимально эффективным. Контроль за соблюдением данных постулатов в процессе общения может осуществляться не только собеседником, но, также, и самим говорящим.

Другой важный принцип, который  регулирует процесс общения, – Принцип Вежливости, сформулированный Дж.Личем. Принцип Вежливости, является неотъемлемой частью коммуникативного кодекса. Данный принцип направлен на предотвращение конфликтных ситуаций. Принцип Вежливости конкретизируется шестью максимами: такта, великодушия, одобрения, скромности, согласия и симпатии. Принцип кооперации направлен в сторону энциклопедических картин мира, а принцип вежливости направлен в сторону представлений о фреймах.

Соблюдение принципа вежливости создает среду положительного взаимодействия. Данный принцип обеспечивает реализацию коммуникативных стратегий, где  огромную роль играют непрямые (косвенные) формулировки, иными словами, использование  ‘приемов подразумевания’ [Клюев 1998: 111].

Этот тип приемов используется коммуникантами с тем, чтобы не затруднять собеседника.

Однако, максимы, которые  составляют данные принципы Кооперации и Вежливости, «не способны полностью гарантировать устойчивость контакта, тем более – благополучное завершение коммуникативного акта» [Клюев 1998: 124].

Умение наиболее эффективным  образом использовать коммуникативные  функции языка образует то, что  называют культурой речи. Культура речи характеризует степень, в которой  человек владеет языком и способен реализовать его выразительные  возможности для того, чтобы предать  своей речи форму, соответствующую  ее содержанию и целям.

В культуре речи выделяют два  основных фактора:

• соблюдение общепринятых языковых норм;
• особенности индивидуального стиля речи.

Культурная речь должна быть ‘правильной’, ‘грамотной’, ‘литературной’. Однако в реальной жизни разговорная  речь далеко не всегда соответствует  данным факторам. Существуют разнообразные  формы отклонения от ‘правильной’ речи, такие как просторечие, жаргоны и т.д. Если следование нормам литературного языка обеспечивает правильность речи, то совершенствование индивидуального стиля ведет к речевому мастерству, к развитию искусства речи. Высокая культура речи предполагает не только ее правильность, но и умение выбрать наиболее эффективные, наиболее уместные для данной ситуации языковые средства.

В процессе своего развития человек все более совершенно овладевает языком и культурой общения. Человек, находящийся в обществе, склонен к приобретению взглядов, точек зрения и привычек тех людей, с которыми он заинтересован в  общении. Он стремится к ‘образцу’, сложившемуся в сознании носителей  языка, пытается действовать по правилам коммуникативных ролей говорящего и слушающего. Он пытается овладеть устными и письменными формами  общения так, как это делают носители языка. Говорящий стремится соблюдать ‘общую линию’ речевого поведения. Принятые нормы и условности общественной жизни самым непосредственным образом влияют на характер речевого поведения. В любом обществе определенные речевые действия допускаются, другие – не допускаются. Но, в любом случае, говорящий пытается не оскорблять другого человека, не унижать его достоинство, а напротив, выражать ему уважение, проявлять доброжелательность. То есть, коммуниканты должны проявлять межкультурную компетенцию, «которую можно понимать как интеграцию речевых поступков и внеязыковых знаний и которая включает в себя языковую и – шире – коммуникативную компетенцию, знание чужой культуры» [Недобух 1999]. Успешно реализована, по мнению А.С.Недобух, она может быть только при условии толерантности, открытости и готовности к общению с носителем иностранного языка. При этом способность коммуницировать не сводится только к определённым областям культуры. В центре внимания находятся прагматические умения, включающие в себя способность самостоятельно устанавливать контакт, вступать в речевое общение, его поддерживать и завершать, соблюдать социальные нормы и речевой этикет носителей чужой культуры. Отсутствие этих знаний и умений может привести к коммуникативным неудачам в общении с собеседником-иностранцем [Недобух, 1999]. Использующий иностранный язык должен научиться понимать, почему люди другой культуры поступают определённым образом в каждой конкретной коммуникативной ситуации. Чем обширнее знания о чужой культуре, тем меньше возможность появления коммуникативных неудач с носителями языка в будущем. Под коммуникативной неудачей понимается «ситуация, когда намерение говорящего не достигает намеченной цели» [Варзонин 1998], иными словами, не достигается ‘глобальная цель диалога’ [Кънева 1999]. По мнению Н.К.Къневой, между коммуникантами, при сохранении очередности обмена репликами, не наблюдается понимания задачи согласованного продвижения к результативному эффекту коммуникации.

«В каждом обществе этикет постепенно развивался как система  правил поведения, система разрешений и запретов, организующих в целом  морально-нравственные нормы» [Формановская 1989: 44-45]. Этикет и речь, по мнению Н.И. Формановской, тесно связаны между собой. «Манера речи, разрешение или запрет говорить одно и не говорить другое, выбор языковых средств как помета своей принадлежности к среде – все это заметно в наших повседневных речевых проявлениях» [Формановская 1989: 45]. Речевой этикет «словесно выражает этикет поведения, дает нам в руки те языковые богатства, которые накопились в каждом обществе для выражения неконфликтного, ‘нормального’ отношения к людям, а это значит – отношения доброжелательного» [Формановская 1989: 47]. Речевой этикет воплотился в стереотипы, формулы общения, которые не строятся заново всякий раз, когда есть необходимость в их употреблении. Мы используем готовые устойчивые выражения, отложившиеся в нашем языковом сознании. Однако же, мы производим конкретный выбор в каждом речевом акте, строя что-либо новое. При этом мы проявляем уважение к собеседнику, иными словами, мы строим свое общение на вежливости.

Вежливо и этикетно общаются в самых разных странах. Но каждый из национальных языков проявляет свою специфику, потому что на неповторимые особенности языка здесь накладываются особенности обрядов, привычек, всего принятого и непринятого в поведении, разрешенного и запрещенного в социальном этикете данного народа. Данные анкетирования выявляют национальную специфику речевого поведения русских – неносителей английского языка. И таких примеров существует множество.

«Русские и немцы –  резкие, азиатские индийцы и японцы – раболепны, американцы – лицемерны, а британцы – надменны» [Hinkel 1996: 51] в своих речевых отношениях. Многие исследователи установили, что у неносителей языка поведение отличается от поведения носителей языка в ряде речевых актов, в особенности в таких как извинения, просьбы, комплименты и т.п. Отличие это зависит от доли культурных знаний, которыми располагает неноситель языка. Однако, «люди, которые более мотивированно изучают иностранный язык (или же его используют), более заинтересованы в наведении контактов с людьми другого сообщества, у них благосклонное отношение к сообществу, и они заинтересованы в языке и позитивно оценивают ситуацию (контекст) изучения» [Там же: 54].

Речевые сообщества выделяют речевые шаблоны, называемые ‘культурной  речью’, что открывает важную сферу  для исследования речи как феномена культуры.

Встречаясь с представителями  иного народа, люди имеют естественную склонность воспринимать их поведение  с позиций своей культуры, ‘мерить  их на свой аршин’. Существует некий  стереотип поведения, обобщенное представление  о типичных чертах, характеризующих  какой-либо народ. Существование таких  представлений – несомненный  факт. Стереотипными являются мнения о вспыльчивости итальянцев, холодности англичан, упрямстве финнов, широте души, неорганизованности и доброте  русских. Отсюда и различие в речевом  поведении различных народов. Изучающий  второй язык оценивает ситуацию, основываясь  на своих родных социопрагматических нормах, и происходит прагмалингвистический перенос, когда родные образы действия и лингвистические значения при выполнении речевых актов переносятся на изучаемый язык.

Большие различия многими  исследователями отмечались в косвенных  речевых актах, таких как просьба  и извинения. «Оба эти акта очень  выразительны, но все выражения происходят по-разному» [Hinkel 1996: 11]. Были предприняты попытки установления шаблонов просьб в различных социальных условиях как у носителей, так и у неносителей языка [Blum-Kulka 1989].

Просьба как речевое действие рассматривается традиционно среди  формул речевого этикета, поскольку  именно в данном действии говорящий  стремится не отступать от правил вежливости, иначе он рискует не достигнуть своей цели. Ведь результат  просьбы направлен в пользу ‘я’ - говорящего, просящего: Я прошу Вас сделать это. Чтобы достичь чего-то ‘для себя’ с помощью просьбы, человек должен быть вежливым. При этом говорящий, просящий не должен забывать о том, что в каждой речевой ситуации нужно выбирать наиболее уместное, приемлемое выражение из того множества форм, которым обеспечил нас язык.

Невозможность выполнить  просьбу своего собеседника вызывает чувство неловкости у носителей  английского языка, что мы часто  можем встретить в учебных  пособиях по английскому языку, при  рассмотрении диалогического единства просьбы и ответной реплики. Сам  отказ должен сочетать в себе вежливость и убедительность. Даже в том случае, когда причина отказа не приводится, англичанину не свойственно выпытывать ее у собеседника. Английский этикет не признает категоричных форм, в то время как у носителей русского языка можно встретить негативные восклицания в качестве реакции  на просьбу. «Понятие вежливости не однородно  в различных культурах» [Yli-Jokipii 1994: 80].

А.Вежбицкая предлагает ‘сценарий того, как хотеть’ [Вежбицкая 1997: 397]: англо-американская культура поощряет своих носителей говорить о том, что ты хочешь сам и давать другим людям право выбора: каждый может говорить другим людям что-то вроде: я хочу этого, я не хочу этого, так говорить хорошо; хорошо говорить другим людям что-то вроде: я хочу знать, что ты хочешь [Вежбицкая 1997: 397].

А.Вежбицкая отмечает национальную специфичность любого языка, предлагая выявлять свойства национального характера. Она обнаруживает принципиальные различия между русской и англо-саксонской психологией [Вежбицкая 1997: 22]. По мнению Вежбицкой «особенности русского национального характера раскрываются в словах: душа, судьба, тоска» [Вежбицкая 1997: 33].

Но что же такое национальный характер? Понятие характера в психологии употребляется для обозначения совокупности устойчивых индивидуальных черт личности, которые проявляются в ее деятельности и общении. Но какой смысл приобретает это понятие в сочетании с прилагательным национальный?

В прошлом предполагалось, что у каждого народа есть свой особый ‘дух’, и проблема национального  характера упиралась в выяснение  особенностей этого ‘духа’. ‘Национальный  характер’, если понимать под ним совокупность свойств личности, типичных для всех или ‘большинства’ представителей какого-либо народа, не существует. Нет каких-то неизменных на протяжении веков генетически заданных психических и нравственных черт нации. Однако же, ‘национальный характер’ существует, если понимать его как устойчивый комплекс специфических для данной культуры ценностей, установок, поведенческих норм.

Национальная специфика  речевого поведения выявляется при  сопоставлении норм и традиций общения  различных народов.

Люди вольно или невольно воспринимают этнокультурные стереотипы, которые многими понимаются как  миф, как образцы, которым надо соответствовать, чтобы быть таким, каким ‘положено’ быть его народу. Поэтому стереотипное представления об особенностях ‘национального характера’ на самом деле оказывают  определенное влияние на людей, стимулируя у них формирование тех черт характера  и тех норм речевого поведения, которые  отражены в прагматических клише, которые  являются также важным фактором в  межнациональных отношениях. От них  в немалой степени зависит  атмосфера, в которой развиваются  контакты между представителями  разных национальностей. Это надо учитывать  в наше время, когда многие люди очень  остро реагируют на малейший намек, задевающий их национальное чувство. Чем  больше мы будем знать о правилах речевого поведения носителей языка, тем эффективнее мы сможем общаться с ними, используя различные языковые средства, приемлемые для данного  общества. Без умения понимать и  уважать чужие обычаи невозможно жить в современном мире, в котором  общение людей всех стран и  континентов делается все более  тесным и активным.

Коммуниканты должны обладать знаниями о принципах общения и ‘энциклопедическими’ знаниями. «От людей не требуется в каждом конкретном случае изобретать какие-то новые и особенно оригинальные формы приветствий или требовать от собеседников только ‘незапрограммированных’ реакций на тривиальные обращения. Многие и многие коммуникативные акты вообще могут быть решены только и исключительно тривиально – ‘творческий потенциал’ коммуникантов способен лишь нанести таким коммуникативным актам ущерб» [Клюев 1998: 187].

Речевое поведение коммуникантов предполагает наличие определенных моделей общения. Коммуниканты должны отдавать себе отчет в каждом своем речевом действии, которое служит определенной, известной говорящему цели. При соблюдении данного условия в силу вступает так называемый ‘коммуникативный кодекс’ [Клюев 1998: 78], представляющий собой систему принципов, которые регулируют речевое поведение коммуникантов во время коммуникативного акта, базируясь на ряде категорий и критериев.

Базовыми категориями  являются коммуникативная (речевая) цель и коммуникативной (речевое) намерение, играющие роль регуляторов речевого общения, которые приводят в действие критерии и принципы корректного  речевого поведения. В повседневном речевом общении коммуникативная  цель не всегда соответствует коммуникативному намерению. Причиной этого, как правило, является недостаточная компетенция  говорящего вследствие не слишком богатого коммуникативного опыта. Обычно же у  коммуниканта в его ‘арсенале’ достаточно моделей речевого общения, для того, чтобы избежать такого несоответствия.