Япония: Специфика социокультурного развития

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Культура Японии

3.1. Японский  театр

Традиции и  история японского театра уходит корнями в очень далёкое прошлое. Прямая преемственность традиции прослеживается чуть ли не полтора тысячелетия, к  эпохе, когда в Японию с материка проник буддизм, а вместе с ним - музыка и танцы из Китая, Индии, Кореи. Знаменитый знаток японской культуры академик Н.Конрад предположил, что классический японский театр сохранил в себе и элементы античной драмы, проникшей на Дальний Восток долгим и окружным путем - через эллинистические государства Передней Азии, Индию и Китай.

   Важнейшие  атрибуты традиционного японского  театра: маски и танцы использовались  ещё в добуддийском, напоминающем  шаманские пляски лицедействе  Кагура , входившем в синтоистский ритуал богопочитания. Удивительно, что даже этот ранний, относительно примитивный вид театрального искусства в Японии не умер, кое-где в провинциях представления Кагура устраиваются до сих пор. Однако рождение японского театра обычно связывают не с Кагура, а с появлением пантомимы Гигаку ("актерское искусство") и танцев Бугаку ("искусство танца"), заимствованных из континентальной культуры в VII веке. Гигаку просуществовало до X века, а затем было вытеснено более сложными формами пантомимической драмы, зато представления Бугаку, ставшие непременной частью храмовых праздников и дворцовых церемоний, со временем выросли в отдельный музыкально-танцевальный жанр, который не только сохранился, но после реставрации императорской власти в 1868 году пережил новый расцвет и ныне исполняется для широкой аудитории, в концертных залах.

    Традиционный  японский театр - это сложный  и многоцветный мир, каждому  из компонентов которого (актерскому  мастерству, музыке, сценографии, маскам, декорациям, костюмам, гриму, куклам, парикам, танцу) посвящено немало книг и статей.

Театр Но зародился  в 14-м веке и быстро стал "модным" среди самураев и высшей аристократии сёгуната Токугава. То есть, театр Но изначально был ориентирован на высшее сословие и недоступен для широких масс населения. В наши дни, конечно же, представление театра. Но может посетить любой желающий, но всё равно, необходимо ощущение избранности и понимания происходящего на сцене, где малейшие нюансы наполнены глубоким и непонятным случайному зрителю смыслом. На протяжении веков театр развился в мощную национальную традицию и наполнился эстетической полнотой музейной миниатюры. Простое, но несущее глубокий смысл, убранство сцены подчёркивает глубину чувств масок, обрамлённых во временами красочные, временами простые кимоно. И маски и кимоно передаются из поколения в поколение внутри каждой школы, и не редки маски с трёхсотлетней историей. Хотя маски могут быть очень впечатляющими - как "Хання" - маска мстящего демона - большинство имеет спокойное, можно даже сказать отрешённое выражение, призванное вызывать полный спектр зрительских эмоций. Представление длится обычно часа три с половиной - пять и состоит из нескольких пьес, прерываемых небольшими миниатюрами из жизни простых - Кёгэн, и рафинированными танцами пьес Но - Симаи, призванными подчёркивать возвышенность главного действия. В основном, представления театра Но даются в специальных театрах. Однако в последнее время представления на открытом воздухе - Такиги - вновь набирает популярность среди японцев.

Театр Кёгэн  возник примерно в одно и то же время  с театром Но и до сих пор  эти два вида японского традиционного  театрального искусства мирно соседствуют  в рамках одного десятилетия, однако по стилистике и содержанию два эти  жанра разительно непохожи. Театр Но - это драма возвышенных переживаний и титанических страстей, по духу это высокая трагедия, хотя содержание пьес далеко не всегда трагично. Кёгэн же - незатейливая комедия, грубоватый фарс, построенный на незатейливой шутке, шумной возне, даже скабрезности. Но элегантен, поэтичен, Кёгэн прозаичен и простонароден. При этом пьески Кёгэна традиционно исполняются в качестве интермедий в классическом спектакле театра Но. Как известно, эта особенность композиции театрального представления свойственна и западной культуре. В Древней Греции классическая трагедийная трилогия перемежалась грубыми драмами Сатира, в средневековом европейском театре в религиозную мистерию вставлялись фарсы (само слово farce на старофранцузском означает "вставка", "начинка"). Впоследствии Шекспир и Мольер сделали фарсовые сцены атрибутом большой комедии, в Японии же Кёгэн благополучно выдержал испытание временем и сегодня исполняется почти так же, как в 15 веке. В зрителе прежних веков любовь к возвышенному и низменному отлично уживались. Непосредственными предшественниками Ногаку (таково общее название Но и Кёгэна) были народные театральные жанры Саругаку и  Дэнгаку. Саругаку (букв. "обезьянье искусство") сформировался примерно в XI веке и поначалу был зрелищем по преимуществу плебейским. Это были представления, соединявшие текстовую импровизацию, танцы и песни - в основном комического содержания. Бродячие актеры совершенствовали мастерство, и их стали приглашать сначала на храмовые праздники для привлечения паствы, а затем и выступать перед изысканной публикой. Богатые храмы даже обзавелись собственными труппами. Репертуар Саругаку делался все более утонченным, возникла традиция, школа. В XIV веке Саругаку сомкнулся с другим народным жанром - Дэнгаку (букв. "полевое искусство" ), зародившимся из магических обрядов, а также танцев и песен японской деревни. Из этого слияния и возник театр Ногаку, разделивший единое представление на две части - высокого и низкого стиля.

Простому народу не были известны ни сакральные танцы  Кагура, ни драма Но, и в течении долгого времени у него даже не было театральных подмостков для выступлений. Однако в начале эпохи Токугава, наконец, родился, расцвел и принёс плоды демократический театр Японии. Это была драма Кабуки. Ритуальные танцы часто исполнялись для развлечения прихожан при синтоиском храме в Идзумо. Они и по сей день исполняются при синтоиских храмах в Нара и других местах. Юные девушки в тонких накидках поверх белых кимоно и алых хакама, с распущенными волосами и красиво загримированными лицами танцуют в зале храма. Из числа таких храмовых танцовщиц была и девушка по имени Идзумо-но Окуни, дочь кузнеца. В старинных хрониках говорится, что она была красавицей с волосами мягкими и длинными, как ветки ивы и обликом походила на цветок персика. “Её танцевальная манера была величественной, - отмечали хроники, - а звонкий голос поражал всех, приходивших её посмотреть”. Она была известна также своим нежным сердцем и ей в равной степени восторгались и мужчины и женщины. Примерно на рубеже XVII века Окуни прибыла в Киото и начала исполнять некоторые из ритуальных танцев в высохшем русле реки или на шумных улицах древней столицы. Первым она исполнила “Буддийский танец возглашения”, сопровождаемый буддийскими молитвами (танец изобрёл буддийский священник Куя, отвечая вкусам народа, танец стал очень популярным). Её красота и прекрасные танцы принесли ей симпатии множества поклонников и покровительство феодальных князей. Юки Хидэясу, сын Токугава Иэясу и приёмный сын Тоётоми Хидэёси, был покорён её красотой и исполнительским мастерством. Рассказывают, что однажды он подарил ей свои драгоценные коралловые бусы, сказав, что стеклянное ожерелье, которое она носила “слишком холодно и не вызывает радости”. Начав с раскованного неофициального развлечения киотской толпы, Окуни постепенно добавляла в репертуар романтические и светские танцы, исполнявшиеся вначале под аккомпанемент флейты, старомодных барабанов, в которые надо было ударять пальцами, и других инструментов театра Но. Со временем она приобрела популярность во всей столице и её появление на маленькой открытой сцене привлекало многочисленных зрителей, жаждущих после долгой эпохи войн эстетических развлечений. Она умело совместила различные традиционные танцы, народные баллады, стихотворные импровизации и другие элементы в одно гармоничное целое и таким образом создала театр Кабуки (слово “Кабуки” состоит из трёх китайских иероглифов, буквально означающих “искусство пения и танца”), в котором выступали молодые танцовщицы. Принятие сямисэна также способствовало дальнейшему развитию театра Окуни. Этот инструмент своей популярностью многим обязан Рютацу, композитору, известному также своим прекрасным голосом. Пантомима возникла благодаря усилиям Нагоя Сандзабуро, который стал мужем Окуни. К новому театрализованному танцу были добавлены комические диалоги, а сама Окуни вскоре стала исполнять мужские роли. Этот новый вид представления распространился по разным провинциям и вызвал множество подражаний. В 1603 году Кабуки Окуни окончательно оформился и принял форму театра. В начале Окуни выступала со своей группой в Киото, в кварталах Сидзёгавара и Кодзёгавара, а в 1604 году она построила собственную стационарную сцену на территории синтоиского храма Китано. Однако, несмотря на славу нового театра, к участвовавшим в нём актёрам и актрисам сохранялось значительное социальное предубеждение. Но, несмотря на падение репутации Кабуки Окуни, причиной чему была растущая безнравственность и распутство некоторых актёров и актрис, которые всё ещё занимали наиболее презренное место в феодальной иерархии, саму Окуни в своё время с необычайной теплотой встречали в высших сферах, примером чего является покровительство Хидэясу и одной знатной придворной дамы из Киото. В 1607году труппа Окуни отправилась в Эдо, где точно также, как в Киото и Осака, её представления вошли в моду. Во время представлений помещения всегда были переполнены, и популярность Кабуки была столь головокружительной, что самураи Эдо до безумия влюблялись в танцовщиц и устраивали поединки, дабы завоевать их симпатии. Властям это показалось уже излишним, и они решили запретить выступления труппы, хотя запрет был скорее вызван поведение эдоских кавалеров, чем деятельностью самого Кабуки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2. Гейши  – феномен японской культуры

Гейша— девушка, развлекающая своих клиентов (гостей) японским танцем, пением, ведением чайной церемонии, беседой на любую тему. Название профессии состоит из двух иероглифов: «искусство» и «человек», таким образом означая «человек искусства». Вместе с тем, для обозначения подобных артисток и их профессии, как в японском, так и в остальных мировых языках, включая русский, встречаются и другие наименования. Так, в области Кансай (где расположен Киото — один из крупнейших центров культуры гейш), начиная с реставрации Мэйдзи используются понятия «гэйко», а для начинающей гейши — понятие «майко» .　Ученицы токийских гейш называются яп. хангёку — «полудрагоценный камень»; также имеется общее наименование яп. о-сяку — «разливающая сакэ». Основными центрами культуры гейш являются Киото, Осака и Токио, где они впервые появились в XVII столетии. И если изначально в роли гейш выступали мужчины — актёры и музыканты театра Кабуки, то позднее представителями этой профессии становились только женщины. «Золотой век» гейш пришёлся на XIX век, в те времена они были настоящими звёздами, музами для многих поэтов и художников. Тогда же и были заложены жёсткие традиции их искусства, дошедшего практически в неизменном виде до сегодняшних дней. Традиционно в японском обществе разделяют круги общения, из-за чего жёны японцев не могли присутствовать на банкетах с коллегами, это расслоение породило гейш — женщин, которые не входили во внутренний, семейный круг общения. Уклад жизни гейш и куртизанок был чётко расписан: бо́льшую часть своего времени они, особенно до Второй мировой войны, проводили в городских районах, называемых ханамати ( «город цветов»). Наиболее известными подобными районами являются Гион Кобу, Камиситикэн и Понто-тё, расположенные в Киото, и в которых традиционный образ жизни гейш сохранился более явно.

Труд гейши в основном проходит в чайных домах, отелях японского типа и традиционных японских ресторанах, где гейша выступает хозяйкой вечеринки, развлекая гостей (мужчин и женщин). Банкет в традиционном стиле носит название о-дзасики (дословно «комната с татами»). Гейша должна направлять беседу и способствовать весёлому времяпрепровождению своих гостей, зачастую флиртуя с ними, но сохраняя при этом своё достоинство. Важными профессиональными качествами гейши как тамады являются умение заинтересовать клиентов, позволяя им расслабиться, забыв о работе, а также навык хранить тайны клиентов. Ученицам и гейшам предписывается для этого при каждой встрече здороваться с клиентом, даже если он был на предыдущем банкете с этой же гейшей. На о-дзасики играют в разнообразные игры на ловкость, проигравший должен осушить небольшую рюмку саке. Кроме того, гейшу можно нанять для посещения спектакля, прогулки или совместного похода в ресторан ( «поедание риса»). Клиент может выбрать, должна ли гейша прийти в полном облачении с макияжем, в простом кимоно, или же вовсе в западной одежде. Заработок гейши в чайном доме обычно составляет фиксированная почасовая плата за её труд. Подсчёт времени вели с помощью ароматических палочек, сгоравших за определённое время. Когда гейша собиралась уходить с вечеринки, хозяйка подсчитывала огарки от палочек и вписывала их в счёт человека, который пригласил гейшу. Кроме того, гейши получают своеобразные чаевые, называемые «цветочными деньгами». Экономической стороной жизни ханамати ведает организация «камбукан» , она подсчитывает все доходы каждой из гейш и публикует имена самых успешных из них. Именно так появилась информация о доходах Минэко Ивасаки, самой высокооплачиваемой гейши всех времён. Однако наиболее талантливые и успешные гейши демонстрируют своё умение играть на музыкальных инструментах, петь и танцевать на периодически проводимых фестивалях, открытых для широкой публики.  Гейши и ученицы участвуют и в других городских мероприятиях. После Великого восточнояпонского землетрясения гейши собирали пожертвования, стоя в людных местах с ящичками для подаяний. Жизнь и быт маленьких девочек, будущих гейш, с раннего возраста проходила в домах гейш — окия— куда они зачастую продавались бедными семьями. Всё своё детство они вынуждены были работать сначала служанками, затем и ассистентками более старших гейш в доме, которые обучали этих девочек азам будущей профессии и в дальнейшем помогали получать образование. В Японии подобная традиция имеет древние корни: ученик живёт в доме у своего учителя искусств, занимаясь сначала домашней работой, ассистируя ему и становясь в итоге мастером своего ремесла. Курс обучения в специализированных учебных заведениях включает в себя различные виды искусств, которыми должна владеть гейша: игра на музыкальных инструментах: японской лютне — сямисэне, — флейте «фуэ» и барабане «цудзуми»; традиционные виды пения, традиционный танец, искусство ведения чайной церемонии, искусство составления цветочных композиций — икэбана, поэзия, каллиграфия, живопись — то есть те виды искусств, которые позволят гейше в дальнейшем развлекать своих клиентов. Обучаясь, будущая гейша регистрируется в кэмбане, что позволяет ей в дальнейшем иметь отношения с чайными домами. Следует также отметить, что посещение занятий является частью жизни гейши вплоть до окончания нахождения в профессии. Гейши, помимо этого, следят за прессой и мировыми новостями. Это требуется для того, чтобы поддерживать с клиентами разговоры на любые темы. Наблюдая за старшей гейшей у себя в доме, девочки учились подбирать подходящее для требуемой цели кимоно, надевать его, а также обучались искусству ведения беседы. Однако, не обязательно, что непосредственно старшая гейша окия будет заниматься с будущей гейшей: ученица обзаводится так называемой «старшей сестрой» (теоретически, это может быть любая девушка, ставшая гейшей, или, в киотоских кварталах Миягава-тё, Гион хигаси, даже только старшей майко), которая и должна обучать её, свою «младшую сестру». Зачастую старшей сестрой становится старшая гейша в доме, однако у этого правила существует множество исключений.  Так как сейчас в Японии введено обязательное среднее образование, девочка не может стать ученицей гейши, пока не получит школьный аттестат в 15 лет. Вне Киото и Нары ученицами разрешено становиться лишь с 18. После достижения требуемого возраста соискательница вольна договориться с владелицей одного из домиков гейш (окия) и стать там «сикоми», прислужницей. Сикоми выполняет хозяйственные работы, убирает дом и помогает старшим сёстрам одеваться. Сикоми посещает занятия точно так же, как и гейши. Сикоми запрещено звонить домой, она может только писать письма. В Киото перед тем, как стать майко, ученицей, сикоми на короткий срок (две недели) превращается в минараи (слово означает метод обучения наблюдением за старшими). Минараи носит ту же причёску, что и майко, но её пояс оби свисает только на половину длины, а кимоно более разноцветное, по сравнению с майко. Минараи посещает банкеты, но только как наблюдатель. Через полгода, по правилам Киото, после сдачи экзамена происходит церемония инициации, «мисэдаси» — с этого момента соискательницы называются начинающими гейшами (майко) и получают новое имя, включающее, в подавляющем большинстве случаев, часть имени своей старшей сестры или общий для этого окия компонент. Примером может являться окия Тама в Гион Кобу, в котором есть «ветвь мамэ»: Мамэтэру, Мамэхару, Мамэсудзу; «ветвь ха»: Судзуха, Маюха, Котоха и другие, причём гейши одной «ветви» могут не являться «сёстрами». После мисэдаси майко всегда должна быть соответственным образом одета и причёсана. В данный период задача старшей сестры состоит в знакомстве начинающей гейши со своими клиентами. Именно поэтому так важен опыт старшей сестры: чем популярней она будет, тем больше шансов у начинающей гейши будет обрести хорошую клиентскую базу. Следующим шагом майко раньше была потеря девственности — «мидзуагэ», — церемония, отмечающая повышение её статуса к старшей майко и смене причёски с варэсинобу на офуку. Сейчас мидзуагэ не проводится. Майко Киото и Нара пять раз меняют свою причёску, символизирующую каждый шаг, ведущий к становлению гейшей. Перед тем, как сменить детские украшения и шпильки на подобающие статусу гейши, происходит «смена воротничка», эри-каэ. Воротничок майко вышит белыми и золотыми нитями, а гейши носят гладкий белый. Последняя причёска майко происходит от свадебной причёски прошлого, поэтому церемонию эри-каэ Лайза Дэлби называет также «engagement», «помолвка». На церемонии «эри-каэ» прядь пучка волос причёски сакко символически стригут, чтобы более взрослой причёской обозначить переход от девочки к молодой женщине. Сейчас майко становятся гейшами в 20 или 21 год, в зависимости от успеха и желания хозяйки окия. С 18 лет гейша получает возможность работать по персональному графику, однако, воспользоваться такой возможностью могут лишь успешные гейши, получающие много приглашений на различные мероприятия. Также с 18 лет гейша получает возможность обрести «данна». Изначально «данна» — покровитель, иногда бывший любовником гейши, а иногда просто выступавший в роли мецената. Зачастую гейшу и данна связывают тесные любовные отношения, включающие рождение детей. Обязанность данна состоит в том, что он должен покрывать многочисленные текущие расходы гейши, которой он покровительствует (например, приобретает для неё кимоно), а также способствовать росту её популярности. Появление одного или нескольких данна в карьере гейши не является обязательным элементом, однако без этого гейша практически не имеет шанса оставить окия и стать полномасштабной звездой в своей профессии. Следует отметить, что институт данна существует и поныне. Гейша должна покинуть окия, если выходит замуж. Но некоторые гейши, особенно сегодня, не хотят оставаться в профессии до старости и уходят просто по собственному желанию. Какой бы ни была причина, организовывается церемония хики-иваи (поздравление с уходом). Покидающая ханамати гейша рассылает своим учителям, клиентам, хозяевам чайных домиков, где работала, матушкам окия особое угощение: коробочку варёного риса, половина риса в которой белая, а половина — красная (подкрашивается бобами адзуки). Значение этого жеста — показать, что гейша уходит из мира гейш (красный рис) в обычную жизнь (белый рис). В настоящее время многие гейши продолжают жить в традиционных домах, однако некоторые, особенно в столице, Токио, стали значительно более самостоятельными и независимыми. Традиции профессии сохранились главным образом в Киото, в престижных районах Гион, Камиситикэн и Понто-тё. Гейш в современной Японии, даже в Киото, осталось совсем немного: так, если в 1920-е годы по всей стране было более 80 тысяч гейш, то в настоящее время их число не превышает и тысячи, из них в Токио и Киото примерно по трём сотням. Даже посетители Гиона в Киото скорее встретят переодетых в гейш статистов, позирующих для фотографий, или же переодетых туристов, чем настоящих гейш. Столь резкое сокращение числа гейш связано с произошедшей после Второй мировой войны «колонизацией» западной культурой — исконно японским традициям фактически не осталось места. Современные гейши продолжают жить прошлым своей страны, способствуя своим ремеслом сохранению национальной культуры. Теперь они сознательно делают выбор в сторону своей профессии — времена, когда стать гейшами вынуждала нищета, прошли. В Киото по сей день сохраняется правило «новичкам нельзя» — впервые на о-дзасики можно прийти только по приглашению постоянного клиента. В других городах, например, в Нагое это правило уже не имеет силы: единственным условием является проведение о-дзасики в традиционном японском ресторане или отеле. Ошибочное мнение о профессии гейши сложилось, по большей части, во время американской оккупации Японии после Второй мировой войны: понятиями «гися» или «девочка-гейша» американские солдаты называли молодых японок, продававшихся им. Более того, некоторые из них, остро нуждаясь в средствах к существованию, сами называли себя гейшами, при этом не являясь ими. Несмотря на вышеупомянутое, нельзя точно сказать, продавалась любовь гейши или нет. Наверняка были как люди, которые чтили традиции, так и те, кто предпочитали чести деньги.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.3.Садово-парковое  искусство японцев

Садово-парковое искусство Японии не имеет столь  древних традиций, как в Китае. Поэтому во времена проникновения  буддизма в Японию (через Корею) многое было заимствовано у китайских строителей парков. Но по духу японские садово-парковые ансамбли отличаются от китайских, и прежде всего потому, что японцы отточили до филигранного мастерства искусство создания миниатюрных ландшафтов. Для Японии характерен теплый влажный климат, две трети площади страны покрыты лесами. В лесах растут сосна, японский кедр, кипарис, криптомерия, можжевельник, туя, тис, дуб, бамбук, магнолия, азалия, аукуб. Ярко выраженный рельеф и изрезанная береговая линия дополняют живописность ландшафта. Первые сады появились в VII в.

Одним из упоминаемых  в исторических документах был сад  дворца императрицы Суйко. Можно  считать, что особая система создания японского сада сложилась к 714 г., когда была построена столица  Хейан, впоследствии город Киото. В  это время (VIII-XII) были созданы сады под названием "озера и острова", связанные с особым стилем светской архитектуры - синуэн. Они очень напоминают китайские сады, являющиеся прообразом японского пейзажного садостроения. Этот стиль возник в процессе дворцового строительства и иногда называется также "дворцовым стилем". Он имел массу условностей и диктовал создателям пар-кок обязательное наличие определенных композиционных приемов. Сады были яркими и красочными, залиты солнцем и играли немаловажную роль в церемониальной общественной жизни не только императорского двора, но и аристократии. В те времена сад совсем не предназначался для созерцательного любования им. Позже, когда фактической резиденцией правителей Японии (сегунов) стало селение Камакура (1192-1333), эстетические понятия японского общества претерпевают существенные изменения. Большое влияние на всю японскую культуру, в том числе и на искусство паркостроения, начинает оказывать учение буддийской секты дзэн, которая считала, что единственный источник познания истины - интуиция. Длительное созерцание и самоуглубление, по учению дзэн, могло привести к внезапному озарению - пониманию истины Будды. Но так как эту истину нельзя выразить словами, то наиболее точное ее воплощение достигается в искусстве в момент вдохновения, творческого порыва художника.

В этот период в  японской культуре были выработаны три  основные категории: син, гё, со. Их применяли  в каллиграфии, в икебана и  в садово-парковом искусстве. Относительно японского сада категория син  предписывала полный набор элементов сада, правду, точность; категория гё - полусимволическую трактовку сада, сжатость, лаконизм; категория со - чистую символику, предельно сжатую, но выразительную форму. Примером может быть "сухой сад", в котором вместо воды главную роль играют песок, камень. Для создания такой сложной садовой системы большое значение имели теоретические разработки по садово-парковому искусству. Самая давняя книга о садах "Сэндзай Хисе" относится к Хэйанскому периоду. В XIII в. появились теоретические сочинения по садовому искусству Иошитзуке Гокийоки, основанные на теории контрастов. В жизнь проводилась идея контрастов двух сил - активной и пассивной. Высокий камень - активное, господствующее начало, лежащий камень - пассивное. Они должны быть противопоставлены. Так, по теории контрастов, около развесистого дерева непременно надо ставить высокий фонарь. Выдающимся мастером и теоретиком садово-паркового искусства был монах Кокуси Мусо (1276-1351), известный также как Сосеки, прославившийся устройством садов с меняющимися пейзажами. Этому выдающемуся представителю школы Тэкр-надзи приписывают создание знаменитых садов: Сайходзи ("Сад мхов"), Тодзи-ин ("Сад воды"), Миесидзи ("Сухая водная гладь"). Позже Соами (1459-1525) в руководстве "Цукияма сансуй дэн" ("Предание о садах") еще более конкретизировал учение о контрастах, разработав 12 стилей простых и морских пейзажей. Например, скалисто-морской стиль требовал высокого водопада, деревьев, разбитых грозой, и морских камней на берегу; стиль трав - круглых холмов и плоских камней, узловатых сливовых деревьев на берегу водоема. Практически эти стили способствовали созданию садов двух типов: холмистого (Цукияма) и плоского (Хи-ракива). К этому времени восходит начало учения о типах ландшафтов, которое в современном паркостроении является общепринятым и играет большую роль при разработке композиции парков. Основой каждой композиции были камни. Теория выделяла 138 главных типов камней: озерные и речные, камни, делящие поток, камни-тропинки, лежачие и т. п. В небольших композициях можно было ограничиться пятью камнями. Лучший пример типа сада, возникшего под влиянием идей секты дзэн,- "Сад камней" при монастыре Рёандзи в Киото, создателем которого считается знаменитый монах-художник Соами. Единственное украшение этого небольшого сада (218,8 м2), замкнутого с трех сторон невысокой каменной стеной,- асимметрично расположенные 15 камней различной формы. В саду нет ничего изменяющегося - растущего и увядающего,- но он не кажется застывшим и мертвым. Сад вызывает все новые и новые впечатления. В зависимости от времени дня и года изменяются освещенность камней, густота отбрасываемых ими теней, величина, оттенок и фактура каждого камня и т. п. Старинный японский сад не знал газона. Вместо него была плотно утрамбованная сырая земля. Ее часто покрывали серебристо-белым или золотистым песком, который украшали бороздками, иногда в виде сложных узоров. Для ходьбы использовали плоские камни, образующие дорожку. Главное архитектурное сооружение - жилой дом, храм - находилось в центре сада. Создатель парка стремился найти для сооружения такую территорию, чтобы из любой ее точки открывались виды на самые лучшие уголки. В зависимости от общего размера сада устанавливали пропорции отдельных компонентов, входящих в общую композицию. Деревья и кустарники подбирали прежде всего по контрастности расцветки, отдавая предпочтение вечнозеленым. Японцы также всегда любили вишню сакуру, персиковые деревья за их красоту во время весеннего цветения, клен за красочное великолепие пурпурной осенней листвы. Нередко поблизости от дома высаживали банановые деревья специально для того, чтобы во время дождя слушать "музыку капель" и дополнять зрительные впечатления слуховыми. Японские садостроители часто использовали эффект журчащей воды. При этом лучшим вариантом был быстро текущий ручей, впадающий в озеро, напоминающее в плане спину черепахи. В центре картины находился водопад. Переходами через маленькие ручьи служили дорожки из плоских камней. Если воды не было, строители создавали сухой ручей, дно которого посыпали песком и оформляли так, будто он наполнен водой.

На садовое  искусство Японии особое влияние  оказала чайная церемония (тя-но-ю). Сначала чаепития проводили только в дзэнских монастырях, но в XVI в. они  превратились в особые торжественные  церемонии, проводимые в небольших садах, имевших чайные павильоны. Во время чайной церемонии руководствовались принципом саби (простой), который требовал умения в простых формах выражать сложное и многогранное содержание. Этот обычай был своеобразным протестом против вычурной искусственности аристократии. Участники чайной церемонии проходили через сад с густой растительностью по тропинкам из плоских камней. Основное назначение сада - способствовать сосредоточенности и самоуглублению.  Поэтому в чайном саду не было ничего, что нарушало бы спокойное расположение духа. Основные элементы чайного сада - тропинка из камней, водоем для умывания, колодец, каменный фонарь, то есть все необходимое для проведения церемонии. Скрытый смысл церемонии - развитие тончайшей эмоциональной реакции на естественную красоту природы и произведения искусства. Примером такого сада может быть чайный сад во дворце Хидэеси (1536-1598). Устройство садов на небольшой территории отточило искусство выращивания карликовых деревьев - бонзай. С помощью специального режима поливки, того или иного состава почвы японцы выращивали деревья и кустарники нужного размера и формы, с определенным оттенком листвы. Стопятидесятилетние деревья, скалы и камни, модели дворцов и храмов - все это могло поместиться на блюде и украсить любой интерьер.

Японский народ  отличается необыкновенной любовью  к цветам. В Японии уже шесть  столетий совершенствуется искусство  создания художественных композиций из цветов - икебана. Икебана - термин, который  не переводится. Наиболее точно его  можно передать так: "сохранение цветов во второй жизни". М. Алигер очень образно описала процесс создания цветочных композиций:

 Берет японец  ветку вишни 

 в жемчужно-розовом  цвету,

 срезает  все, что видит лишним,

 что нарушает  красоту.

 И острый  нож кромсает, мучит

 живую зелень, нежный цвет.

 Но он  становится все лучше,

 неповторимый  тот букет,

 исполненный  такого чувства,

 что не  добавить ничего.

 Произведение  искусства,

 дитя жестокости  его.

 Он как  японская картина,

 он словно  утренний рассвет:

 светло, и  ярко, и едино,

 и лишних  красок в гамме нет.

 

 Основу композиции  икебана составляют сочетание  линий и контраст красок. Цветочные  композиции помещают в специальную  нишу (токонома), которая раньше была  в каждом доме.