В.Ключевский и С.Платонов об эпохе Смутного времени

Содержание

Введение

В первые годы XVII в. Российское государство испытало острое потрясение. Это потрясение известно в Российской историографии как Смута или Смутное время.

Смутное время - глубокий духовный, экономический, социальный, и внешнеполитический кризис, постигший Россию в конце 16– начале 17 в. Совпал с династическим кризисом и борьбой боярских группировок за власть, поставившей страну на грань катастрофы. Основными признаками смуты считают безвластие, самозванство, гражданскую войну и интервенцию.

После смерти Федора Ивановича начали проявляться признаки. Заканчивается же Смута после избрания на престол царя Михаила. В конце XVI в. в русском обществе была явно видна ненормальность ряда политических аспектов, приведших впоследствии к всеобщему кризису. Смутное время началось не сразу в политике и экономике, а прежде всего в головах и душах русского народа.

Первичным фактом и причиной смуты стало прекращение царской династии. Произошло это в результате смертей трех сыновей Ивана Грозного: Ивана, Федора и Дмитрия. Иван, самый старший из них, был уже взрослым и женатым, когда Грозный царь убил его ударом своего жезла в висок. Осталась загадкой причина, по которой отец убил своего наследника.

         Цель работы – рассмотреть эпоху смутного времени с точки зрения В.Ключевского и С.Платонов.

Задачи работы:

- рассмотреть  начало Смутного времени: борьба  за власть и московский престол;

-  рассмотреть  участие низших слоев населения  в смуте.

Глава 1. Начало Смутного времени: борьба за власть и московский престол

Первичным фактом и причиной смуты стало прекращение царской династии. Произошло это в результате смертей трех сыновей Ивана Грозного: Ивана, Федора и Дмитрия. Иван, самый старший из них, был уже взрослым и женатым, когда Грозный царь убил его ударом своего жезла в висок. Осталась загадкой причина, по которой отец убил своего наследника. О нем сохранились описания, сделанные иностранными послами. Все они единодушно признавали в нем характер отца. Также как и Грозного, его отличала небывалая жестокость и страсть до потех. А после смерти Ивана IV в живых оставалось еще двое: Федор, впоследствии занявший престол, и Дмитрий, рожденный от брака с Нагой1.

В первое время после смерти Ивана Грозного произошли какие-то беспорядки, которые окончились ссылкой боярина Бельского и удалением Марии Нагой с Дмитрием в Углич. Царем стал Федор. Некоторые иностранные послы описывали его как низкого, с опухлым лицом, не твердой, неуверенной походкой и при этом умудрявшегося постоянно улыбаться. Царь был очень религиозен, и это его настроение проявлялось в соблюдении обрядности. От забот государственных он устранялся и передал их в руки своих ближних бояр. Во время его властвования из общей среды бояр ярко выделялись Борис Годунов и Никита Романович Захарьин-Юрьев. Подобный ход вещей был характерен вплоть до 1585 г., когда Никита Романович неожиданно был поражен параличом и умер. Власть перешла в руки Бориса Годунова. Но нашлись и другие охочие до власти, с кем Годунову пришлось бороться. Среди самых ярых его противников были князья Мстиславский и Шуйский. Борьба эта периодически переходила в открытую вражду, но в результате Годунов торжествовал. Он победил и получил всю власть в стране.

Пока эти события имели место в Москве, Мария Нагая с сыном продолжала жить в Угличе в почетной ссылке. Очевидно, что Нагие питали ненависть по отношению к московским боярам и в первую очередь к Годунову. Понятно и то, что гнев Нагих должен было обрушиться именно на Бориса Годунова, а не на Федора. Ясно также, что в Москве, зная о том, как к боярству относятся Нагие и Дмитрий, считавшийся наследником, вероятно, опасались мести. В такой ситуации, естественно, ему могли желать смерти. Таким образом, мы имеем довольно полную картину, описывающую нам отношения Московских бояр и Нагих.

15 мая 1591 г. Дмитрий был убит во дворе своих хором в Угличе. На зазвучавший набат сбежался народ, увидевший мать над телом убитого. Два дня спустя обо всех этих событиях было известно в Москве, и в Углич была послана следственная комиссия, возглавляемая Василием Шуйским. В результате деятельности комиссии было выявлено следующее: во-первых, царевич сам себя зарезал во время припадка эпилепсии (падучей), и, во-вторых, Нагие безосновательно прибегли к самосуду, из-за чего были убиты невинные люди. В результате царицу Марию сослали в монастырь на Выксу (возле Череповца) и постригли в монахини. Ее же братьев «разослали» по всей стране.

Невзирая на то, что правительство отрицало факт убийства и описывала смерть царевича как случайность, нечаянное самоубийство, в народе быстро разрастался слух, гласивший, что царевич, якобы, был убит приспешниками Годунова. Как не странно, этот слух предстает перед нами уже в виде неоспоримого факта. При этом все эти сказания имеют схожие черты. Например, они все повествуют об убийстве крайне правдоподобно, но, важно, противоречат друг другу. Более того, все эти версии ставятся под сомнение, поскольку содержат ряд исторических недочетов, неточностей, заставляющих сомневаться в правдоподобности данных версий. Самым распространенным является сказание, попавшее в летопись. В нем говорится, что сначала Годунов хотел отравить Дмитрия, но ему не удалось (по преданию не подействовал яд). Затем, после неудачной попытки покончить с царевичем, Борис стал подыскивать людей, готовых убить Дмитрия. Сначала это предложение поступило Чепчугову и Загряжскому, но они отказались. Согласился один только Битяговский, который как раз (опять же, якобы) был подослан Годуновым в Углич, дабы следить за Нагими. Само убийство, если следовать этой версии, произошло так: когда царевич вышел погулять, к нему подошел убийца (Волохов), и спросил Дмитрия о его ожерелье. Тот, чтобы лучше его показать, поднял голову. В этот момент Волохов ударил его ножом, но неудачно. На защиту ребенка кинулась кормилица, но ее Качалов и Битяговский избили, а затем и добили ребенка.

Составленные сказания о смерти Дмитрия крайне противоречиво передавали слухи об убийстве. Платонов утверждает, что это всего лишь слухи, но и они нам показывают, вся Москва верила в насильственную смерть царевича2.

На этом вопросе мы так заострили внимание только для того, чтобы определить взгляд на личность Бориса Годунова. Если Борис - убийца, то он злодей, каким рисует его Карамзин; если нет, то он один из симпатичнейших московских царей. Официальное следствие, естественно, не обвиняет Годунова ни в чем. Иностранцы же, обвиняющие его в злодеянии, выступают в роли второстепенного источника, потому что о деле Дмитрия они только повторяют русские слухи. Остается только один род источников - сказания и повести XVII в. На них-то и опираются враждебные Борису историки. Но абсолютное большинство летописцев говорит откровенно, что руководствуются слухами. Одна из самых выдающихся работ этого времени, названная «Иное сказание», была полностью сформулирована во враждебном Борису лагере Шуйских.

Все эти сказания показывают нам, в каком обществе приходилось действовать Годунову. Бориса окружали враждебно настроенные бояре (такие как Шуйские), которые его боялись и от того и ненавидели. Для начала, они старались уничтожить Бориса в открытой борьбе, но это им не удалось. Впрочем, они нашли иной способ - они стали подрывать его авторитет, что им вполне удалось. Прославить Бориса убийцей не составляло труда. Но неужели смерть Дмитрия была выгодна только Годунову? Ведь не он один стремился к власти. Но, похоже, Нагие и вся общественность придерживалась иной точки зрения. В их глазах Борис был единственным виноватым. Попав в литературу, эта политическая клевета стала общим достоянием не только людей XVII в., но и последующих поколений, и даже науки.

Платонов отмечает, что вопросов об обстоятельствах смерти Дмитрия все еще очень много, а вот однозначных ответов до сих пор нет. Именно поэтому пока на все из них не будут найдены ответы, сложно будет четко определить личность Годунова. Он перед нами выступает все-таки в роде подозреваемого, а не обвиняемого. В пользу его вины говорит очень мало фактов, как впрочем, и в пользу невиновности.

Поверженного Лжедмитрия на престоле заменил Василий Шуйский. В отличие от самозванца, он начал свое правление с издания грамоты, в которой указывал на то, что занял престол по праву, что был избран Московским государством единогласно, добровольно, самостоятельно. В акте говорится о соборном избрании, но его - то и не было. Правда, бояре так и хотели действовать: созвать народ с Русской земли, чтобы выбрать того, кто всем по нраву. Но князь Василий боялся городовых, провинциальных избирателей и сам посоветовал обойтись без земского собора. Он был избран царем немногочисленными сторонниками титулованного боярства. По данным летописца, некоторые москвичи даже не знали об этом избрании. Более того, в одной из своих грамот Шуйский указывал полякам причину убийства самозванца. Тот, якобы, вознамерился перебить всех бояр.

Боярство, в виде правительственного класса, в продолжение смуты не было единодушно и раскололось на два уровня, слоя: первостепенная знать и среднее боярство. К среднему боярству примыкает столичное боярство, приказные дельцы, дьяки. Они в свою очередь деятельно вмешивались в ход Смуты после воцарения Шуйского. В нем же и выработался новый план государственного устройства, основанный на неограниченной власти. Этот акт был составлен при следующих обстоятельствах. Большинство не доверяло Шуйскому. Основными причинами недовольства был некорректный путь Василия к престолу. Также недовольство вызывала его зависимость от определенного кружка бояр, которые его избрали и имели над ним полную власть.

Интересная закономерность ждет нас в этот период времени: недовольны царем? нужен самозванец. Данный принцип стал уже стереотипом политического мышления. Тотчас появились слухи о «чудесном спасении» Лжедмитрия I.Единственное, что отличало нынешнее «спасение» от предыдущего так это не существование еще нового самозванца. Во имя этого призрака уже в 1606 г. поднялась против Василия Шуйского Северская земля. Мятежники, пораженные под Москвой царскими войсками, укрылись в Туле и оттуда обратились к пану Мнишку в его мастерскую русского самозванства с просьбой выслать им какого-нибудь человека с именем царевича Дмитрия.

И искомый Дмитрий нашелся и вместе с польско-литовскими отрядами в 1608 году встал в Тушино. Международные отношения еще более осложнили ход московских дел. Как уже упоминалось выше, между Польшей и Швецией разгорелась вражда на основе вопроса о престолонаследии. По причине негласной, но все, же поддержки Тушинского вора поляками, Шуйский обратился за помощью к Карлу IX.Переговоры вел племенник Василия князь Скопин-Шуйский и закончились посылкой вспомогательного шведского отряда. Более того, Шуйский был вынужден подписать со Швецией вечный союз против Польши и другие документы, которые по своей сути являлись тяжкими уступками Швеции3. На такой прямой вызов Сигизмунд отвечал открытым разрывом с Москвой и осенью 1609 г. осадил Смоленск. У Тушинского вора служило много поляков под предводительством князя Рожинского. После переносимых оскорблений и унижений самозванец бежал в Калугу. После этого Рожинский вступил в соглашение с королем, звавшим его поляков под Смоленск. Кроме поляков туда последовали и русские тушинцы. Посольство состояло из боярина Михаила Салтыкова, из нескольких дворян столичных чинов и из полудюжины крупных дьяков московских приказов. Это посольство должно было решить вопрос получения Владиславом, сыном Сигизмунда, Московского престола. Это была с их стороны узурпация, не дававшая им никакого права на земское признание их фиктивных полномочий. Но при этом это не лишает их дела исторического значения. Так, только после ознакомления с жизнью поляков они смогли поставить ультиматумы высочайшего уровня. Они требовали сохранения древних прав и вольностей Московского государства, при этом добавляя и новые. Но это, же общение, соблазняя москвичей зрелищем чужой свободы, обостряло в них чувство религиозных и национальных опасностей, какие она несла с собою: Салтыков заплакал, когда говорил перед королем о сохранении православия. По-видимому, мы имеем дело с двойственным побуждением, которым тушинские послы старались обезопасить свое отечество от призываемой со стороны власти, иноверной и иноплеменной.

И вот, наконец, в течение смуты вмешиваются простой народ. Выступив вместе с провинциальными дворянами, эти классы потом отделились от них стали действовать откровенно враждебно по отношению и к боярству, и к дворянству. Основатель дворянского восстания на юге был князь Шаховской. Восставших повел Болотников, параллельно набирая в свои войска новых воинов. Становились ими представители общественного дна, такие как холопы, бедные посадские люди, казаки и беглые крестьяне. Вместе они дошли аж до Москвы, не раз побив царские войска. Болотников шел напролом. Он агитировал московских холопов уничтожать своих господ, суля им все имущество. Обещал кому-то воеводство, боярство, деньги т.д. Именно это и настроило против него Прокофия Ляпунова и другие дворянских вождей. Они переметнулись на сторону царя Василия, и тот не заставил себя долго ждать. Болотников погиб, но его попытка всюду нашла отклик: везде крестьяне, холопы, поволжские инородцы - все беглое и обездоленное поднималось за самозванца. Эти выступления и продлило Смуту, и дали ей другой характер. Сначала это был спор за способ правления, а теперь уже за государственное устройство. После поднятия низов Смута получила характер социальной борьбы, в которой низшие классы истребляли высшие. Сама кандидатура поляка Владислава имела успех только благодаря участию, принятому в Смуте низшими классами: они соглашались его принять, только чтобы не пустить к престолу Лжедмитрия. Польские паны в 1610 г. говорили на королевском совете под Смоленском, что теперь в Московском государстве простой народ поднялся против бояр и держит почти всю власть в своих руках. Теперь каждый город стал ареной социальной борьбы между низами и верхами общества. Простой народ добивался теперь уже просто выхода из этого тяжелого положения. При этом многие еще искали личной выгоды, а не сословных гарантий. Болотников призывал под свои знамена тех, кто желал получить славу, богатство и честь. Но, по сути, настоящим царем этих «искателей» был Тушинский вор, олицетворявший беззаконие и беспорядки во всем.

Глава 2. Участие низших слоев населения в Смуте

Особое внимание стоит уделить именно этому аспекту, поскольку меры принятые провинциальным дворянством не принесли ощутимого результата, в то время как именно крестьянское ополчение впоследствии спасло страну от дальнейшего разложения4.

В конце 1611 г. Московское государство представляло зрелище полного разрушения и разрухи. После взятия Смоленска польский отряд сжег Москву и укрылся в Китай-городе и Кремле. В то же время шведы заняли Новгород, и, наконец, в Пскове на смену второму пришел третий самозванец. А тем временем страна была без правительства. Боярская дума упразднилась сама собой сразу после захвата Кремля поляками. Потеряв свой центр, страна стала распадаться на составные части. Почти каждый город действовал как автономная единица, только перекликаясь с другими городами. Государство преображалось в какую-то бесформенную, мятущуюся федерацию. Но когда в конце 1611 г. иссякли политические силы, начали пробуждаться религиозные и национальные, призванные спасти гибнущее государство. Призывные грамоты архимандрита Дионисия и келаря Авраамия, расходившиеся из Троицкого монастыря, подняли нижегородцев под руководством их старосты Кузьмы Минина. На этот призыв стали сходиться и служивые люди, и городовые дворяне, и дети боярские, которым уже был найден предводитель. Им стал князь Пожарский. Таким образом, состоялось второе дворянское ополчение против поляков. Месяца четыре ополчение устраивалось, потом почти полгода двигалось к Москве, пополняясь по пути толпами служилых людей, просивших принять их на земское жалованье. Под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого, остаток еще первого ополчения. Казаки были для земской дворянской рати страшнее самих поляков, и поэтому от предложения князя Трубецкого объединить силы ополченцы отказались. Но скоро стало видно, что без поддержки казаков ничего не сделать, и в три месяца стоянки под Москвой без них ничего важного не было сделано. В рати князя Пожарского числилось больше сорока людей, способных начальствовать, но ни у кого не было серьезного опыта ведения войны. Единственное, можно отметить Минина, выпросившего у Пожарского 4 роты и разбившего отряд гетмана Хоткевича, который уже подходил к Кремлю с провизией для засевших внутри поляков.