Иван Грозный

Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после возвращения из Казанского похода и составлением в марте 1553 года завещания в пользу младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь потребовал принесению присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних бояр, которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись больными, уклонились от присяги.

    Больной царь  говорил боярам: “Если вы сыну  моему Димитрию креста не целуете, то значит у вас другой государь есть... Я вас привожу к крестному целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным; вы души свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест целовали уже не помните; а кто не  хочет служить государю - младенцу, тот и большому не захочет служить...” К вечеру поцеловали крест Димитрию следующие бояре: князь И.Ф. Мстиславский, князь В.И. Воротынский, И.В. Шереметев, М.Я. Морозов, князь Дмитрий Палецкий, дьяк И.М. Висковатый и др.⁶ 

      Откровенно предпочитали  служить  Владимиру Андреевичу  Старицкому  князья П. Щенятев,  И.И. Пронский, C. Лобанов - Ростовский, Д.И.Немой, И.М.Шуйский, П.С.Серебряный, С.Микулинский, Булгаковы. Бояре  покорились только после заявления  царя, что к присяге он приводит сам и велит служить Дмитрию, а не Захарьиным.⁷  

В августе 1560 года умерла царица. Боярская группировка обвинила Адашева в  отравлении Анастасии и колдовстве. В результате “Избранная рада”  пала, ее деятели и сторонники подверглись гонениям и опале. В декабре 1563 года скончался митрополит Макарий, и на его место был поставлен тихий, нерешительный митрополит Афанасий. Московский государь начинает единолично руководить всей внутренней и внешней политикой. В двух словах его политический курс можно охарактеризовать как доведение личной власти до уровня неограниченного самодержавия внутри страны и максимально возможное ее распространение за пределы Московского государства путем завоеваний.

В годы Ливонской войны в стране уже чувствуется нарастающие истощение сил и средств из-за военных тягот. 

Трагедия исторического момента  заключалась в том, что воля умного, энергичного, но необузданного государя вступила в противоборство с волей  целого сословия, притом самого могущественного  в русском обществе. Эта борьба нанесла государству непоправимый ущерб.

В 1563-1564 годах на сторону  Литвы перебежала несколько недовольных  аристократов: военный голова Богдан Хлызнев-Колычев, воевода Андрей Курбский, воевода князь Горенский. “Между царем и боярами шла глухая распря. Она превратилась в жестокое гонение на бояр после бегства в Литву князя А. М.Курбского” (Платонов).⁸

 Сам Курбский впоследствии  писал, что бежал, опасаясь  готовящейся над ним расправы. В письме к царю он осуждал  его за разгон Избранной рады, за самовластие. Иван Грозный истребил близких  родственников Курбского, брошенных им в Москве, отомстив недругу.

   В ответе на гневное послание Курбского Иван IV исчерпывающе и лаконично изложил кредо самодержца: неограниченность воли монарха, власть которого санкционирована церковью и Богом, и полное подчинение божественной воле монарха всех подданных.

        Иван Грозный  говорит о своем праве на  самодержавный престол, праве  древнем, неизменном, не утраченном: «Самодержавства нашего начало  от святого Владимира: мы родились на царстве, а не чужое похитили».⁹ 

 В 1564 году, несчастливом для  Московского государства, царские  армии дважды были разбиты  польско-литовскими войсками. В результате  Иван IV лишился иллюзий в отношении  собственного всесилия и приступил к политике “крутых мер”.

3 декабря 1564 года Царь со всей  семьей под охраной отряда  дворян выехал из Москвы в  Александровскую слободу, где  объявил о своем отречении  от престола, и от куда отправил  два послания. В первой грамоте  государь обвинял князей, бояр, воевод в измене, казнокрадстве, нежелании защищать страну. Содержание второй грамоты состояло в том, что на москвичей гнева и опалы царя нет. Находясь под угрозой народных волнений, Боярская дума в январе 1565 года отправила делегацию к царю, уговаривая его, вернутся на престол. Делегация согласилась на чудовищные условия возврата, из которого вырос чудовищный эксперимент, называемый “опричниной”. Иван IV получал право подвергать изменников опале как ему вздумается. Из государственной территории ему был выделен особый удел, который существовал как бы помимо (опричь) всех остальных областей: в нем были свои приказы, царский двор, свое войско, в его пределах власть безраздельно принадлежала царю. Опричная резиденция царя помещалась в замке, специально выстроенном в центре Москвы. Историки Р.Ю. Виппер и А.Л. Хорошкевич связывали установление опричных порядков с внешнеполитическими и военными затруднениями. Опричнина была учреждена прежде всего для того, чтобы любой ценой выжать из страны силы и средства для продолжения Ливонской войны и подавить любое сопротивление всех тех, кто мешал этому. Опричные порядки представляли собой систему чрезвычайных мер военного времени. Суть новой политики состояла в разделении всего русского населения и всей русской земли на две неравные части. Большая часть, т.н. земские поступали под надзор опричников (поначалу 1000 чел., в нач. 1570 г. — ок. 6000 чел.). Власть опричников над земскими была полной, и пользовались они ею не только в интересах царя, но и в своих собственных. Те русские земли, которые были поставлены под опричное управление, раздавались опричникам в пользование, причем старые хозяева-помещики безжалостно изгонялись. Опричники стремились выжать из предоставленных им земель и крестьян максимум возможного. Каждый опричник приносил клятву на верность царю и обязывался не общаться с земскими. Опричники одевались в черную одежду, подобную монашеской. Конные опричники имели особые знаки отличия, к седлам прикреплялись мрачные символы эпохи: метла — чтобы выметать измену, и собачьи головы — чтобы выгрызать измену. С помощью опричников, которые были освобождены от судебной ответственности, Иван IV насильственно конфисковывал боярские вотчины, передавая их дворянам-опричникам.  Но результаты введения опричнины были прямо противоположными,  за время ее существования на западном фронте русские войска не добились сколько-нибудь военных успехов.

В 1566 году был созван Земский собор, на котором царь выслушал мнения своих  подданных по поводу продолжения  войны и не обнаружил ожидаемого единодушия. Более того, земские деятели настаивали на отмене опричнины. Летом 1568 года произошло антиопричное выступление московских посадских людей. Вся эпоха существования опричнины - была временем постоянного раскрытия заговоров и ведения следственных дел. Трудно определить в наше время, какие из заговоров были настоящими, а какие всего лишь плодом мнительности царя и его страха перед собственными подданными.

Целая эпоха кровавых казней, которым  русское общество подвергалось в  период опричнины, является карой несоответственно тяжкой. Ведь умели же дед и отец Иоанна IV управлять державой без всяких массовых репрессий. А их внук и сын использовал опричные порядки в качестве боевого топора, обрушившегося на головы виновных и невинных порой без суда и следствия.

Казнили десятками, сотнями, целыми семьями  и даже родами. В 1567 году царь вызвал во дворец боярина Федорова - одного из богатейших и уважаемого в народе человека, облачил его в царские  одежды, усадил на трон, а затем собственноручно заколол его ножом, считая виновным в заговоре. По  “делу” Федорова было уничтожено 370 человек. В 1569 году по приказу царя принял яд его двоюродный брат, князь Старицкий, второй по знатности в России после самого царя, вместе с ним были умерщвлены его семья и слуги. 25 июля 1570 года на рыночной площади были зверски казнены 116 человек “опальных”. Не щадили даже сел и деревень, принадлежавших “опальным”. Но самой жуткой страницей опричнины стал разгром Новгорода, куда Иван IV нагрянул с опричным войском и где творил расправу полтора месяца. “Мертвые тела людей и животных запрудили реку Волхов, куда они были сброшены. История не знает столь ужасной резни” - пишет англичанин Дж. Горсей. Самые скромные подсчеты числа казненных в Новгороде говорят о 2-х - 3-х тысячах жертв. Потомки имели полное право называть Ивана IV Грозным. Впрочем, за рубежом его называли Иваном Ужасным.

В итоге всех устрашающих мер  Ивана Грозного военная система  страны не упрочилась, а расшаталась. Лучшие воеводы были казнены; другие были до того запуганы, что боялись вступить с неприятелем в бой, опасаясь потерпеть неудачу и быть за это казненными. Опричное войско оказалась мало боеспособным. Бесконечная война поглотила массу сил и средств, южные рубежи страны оказались оголенными. В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей, разгромив опричное войско, появился под самыми стенами Москвы и сжег весь огромный московский посад. Во время пожара погибли десятки тысяч москвичей.

Перед лицом  неудачи опричной политики Иван IV вынужден был отменить в 1572 году опричнину.

Опричнина не отвечала на политический вопрос, стоявший тогда на очереди, не устраняла затруднения, которым  была вызвана. Затруднение создавалось  столкновениями, какие возникали  между государем и боярством. Источником этих столкновений были не противоречивые политические стремления  обеих государственных сил, а одно противоречие в самом политическом строе Московского государства. Государь и боярство не расходились друг с другом непримиримо в своих политических идеалах, в планах государственного порядка, а только натолкнулись на одну несообразность в установившемся уже государственном порядке, с которой не знали, что делать. Что такое было на самом деле Московское государство в 16 веке ? Это была абсолютная монархия, но с аристократическим управлением, т. е. правительственным персоналом. Не было политического законодательства, которое определяло бы границы церковной власти, но был правительственный класс с аристократической организацией, которую признавала сама власть. Эта власть росла вместе, одновременно и даже об руку с другой политической силой, ее стеснявшей. Таким образом, характер этой власти не соответствовал свойству правительственных орудий, посредством которых она должна была действовать. Бояре возомнили себя властными советниками государя всея Руси в то самое время, когда этот государь, оставаясь верным воззрению удельного вотчинника пожаловал их как дворовых слуг своих в звание холопов государевых. Обе стороны очутились в таком неестественном отношении друг к другу которого они кажется не замечали, пока оно не складывалось, и с которым не знали  что делать, когда его заметили. Ни боярство не умело устроиться и устроить государственный порядок без государевой власти, к какой оно привыкло, ни государь не знал, как без боярского содействия управиться со своим царством в его новых пределах. Обе стороны не могли ужиться одна с другой, ни обойтись друг без друга. Не умея ни поладить, ни расстаться, они пытались разделиться - жить рядом, но не вместе. Таким выходом из ситуации и была опричнина.

Опричнина была заключительным актом длительной борьбы за объединение  русских земель вокруг Москвы. Она  нанесла окончательный удар по остаткам феодальной раздробленности. В результате опричнины исчез последний оплот  боярского сепаратизма - удел Владимира Старицкого. Новгород лишился своих привилегий, стерлись границы бывших удельных княжеств, на местах прежних боярских вотчин возникли дворянские поместья. Укрепилась роль дворян в управлении государством. Государство окончательно стало централизованным.

Но с другой стороны, опричнина истощила страну и тяжело отразилась на положении народных масс. Кровавый разгул опричников принес гибель тысячам крестьян и ремесленников, разорение многим городам и селам. В стране усилился феодальный гнет, обострились противоречия между феодалами и трудящимися. Дворяне, получив поместья, увеличили крестьянский оброк и установили непосильную для земледельцев барщину¹⁰.

Сыновья и жены Ивана  Грозного.

После смерти первых двух жен (Анастасии Романовны и Марии  Темрюковны) царь 28 октября 1571 года женился на Марфе Васильевне Собакиной. Она не была, как можно подумать, слушая известную оперу, купеческой дочкой (кроме имен некоторых действующих лиц, в "Царской невесте" нет ничего общего с жизнью России XVI века). Невеста происходила из рода коломенских вотчинников. Однако судьба словно нарочно вела царя Ивана не к трое -, а к многоженству. Меньше, чем через три недели, 13 ноября молодая царица умерла. Царь утверждал, что она была больна уже при венчании (что маловероятно, так как царских невест обязательно осматривал врач) и потому он даже не успел вступить с новой женой в подлинные супружеские отношения. Четвертый брак, даже при полной невиновности мужа в распаде трех предыдущих, церковь запрещала категорически. Но царь специально собрал церковный собор, на котором услужливые иерархи разрешили царю четвертый брак, правда, под условием церковного покаяния и "епитимий". Новой женой стала Анна Алексеевна Колтовская. Свадьбу сыграли весной 1572 года, а уже в начале сентября молодая царица чем-то прогневала царя-батюшку и была пострижена в монахини. Года два царь оставался холостяком, но в начале 1575 года (по другим данным, в сентябре - октябре 1574 года) женился в пятый раз, на Анне Григорьевне Васильчиковой. Анна прожила недолго и умерла в конце 1576 - начале 1577 года. Шестой брак царя не сопровождался церковным венчанием: он, как сообщает один поздний летописец, «имал молитву со вдовою Василисою Мелентьевою, сиречь с женищем». Василиса была вдовой дьяка Мелентия Иванова. Умерла она, видимо, своей смертью. Есть, впрочем, известие (вряд ли достоверное, ибо записано в начале XIX века известным фальсификатором рукописей Сулакадзевым), что царь заточил Василису из ревности к своему оружничему князю Ивану Деветелеву. Наконец, в 1580 году царь Иван женился в седьмой раз на Марии Федоровне Нагой, племяннице Афанасия Федоровича Нагого, опричника, близкого ко двору. Этой жене суждено было родить царю сына - несчастного царевича Дмитрия, трагически погибшего в Угличе в 1591 году, и пережить мужа. Семь или даже "всего" шесть (если не считать формальной женой Василису Мелентьеву) браков - факт невероятный не только для царя. Думается, это был единственный случай в средневековой России за несколько столетий.

Личная жизнь царя складывалась неудачно не только из-за множества браков. Не считая умерших во младенчестве детей, у него было трое сыновей: Иван и Федор от Анастасии и Дмитрий от Марии Нагой. Старший Иван был очень похож на отца: был жесток, вместе с царем рубил головы опальным. Не отставал он от отца и по части браков: ко времени седьмого брака царя Ивана 30-летний царевич был женат уже третий раз. Однажды отец и сын праздновали свои свадьбы вместе. Царевич был, как и его отец, хорошо образован, начитан и мог при случае выступить как литератор: написал новую редакцию одного из житий святых. Короче, Иван Иванович был достойным наследником своему отцу. Но 9 ноября 1581 года царь жестоко избил сына, а через десять дней царевич умер. Смерть наследника престола вызвала недоуменную разноголосицу у современников и споры у историков. Порой находят разные политические причины этого убийства. Говорят, что царь боялся молодой энергии своего сына, завидовал ему, с подозрением относился к стремлению царевича самому возглавить войска в войне с Речью Посполитой за обладание Ливонией. Увы, все эти версии основаны только на темных и противоречивых слухах. Похожа на правду (но тоже не может быть ни проверена, ни доказана) другая версия: царевич заступился перед отцом за свою беременную жену, которую свекор "поучил" палкой. Ясно одно: царь не имел намерения убивать сына. Он был в отчаянии от гибели наследника и даже сам наложил на себя тяжкое для властолюбца наказание: несколько месяцев именовал себя не царем, а только великим князем.