Император Адриан-человек и политик

4. Место и роль императора в эпоху «золотого века».

                  В эпоху Антонинов империя  достигла максимально возможного  расцвета После убийства Домициана и объявления его "тираном", что влекло за собой уничтожение его статуй и имени на надписях, сенат и войско передали власть уже раньше намечавшемуся сенатом на пост императора престарелому консуляру Нерве из знатного рода Кокцеев, внуку и сыну знаменитых юристов и консулов. С него началась династия Антонинов, названная так по имени одного из ее представителей - Антонина Пия. К ней принадлежали Нерва (96-98 гг.), Траян (98-113 гг.), Адриан (117-138 гг.), Антоний Пий (138-161 гг.), Марк Аврелий (161-180 гг.) и Коммод (180-192 гг.). Кроме последнего, унаследовавшего престол от своего отца Марка Аврелия, все императоры этой династии усыновлялись своими предшественниками с одобрения армии и сената, т. е. были как бы выборными правителями, что особенно устраивало сенат, считавший, что такие принцепсы будут больше с ним считаться и больше от него зависеть, чем наследственные. (10)

  Правление Антонинов знаменовалось примирением императоров с сенатом, осуществившимся с тем большей легкостью, что состав последнего все чаще пополнялся провинциалами, уже не столь связанными с традициями старой римской знати. Так, при Адриане италики составляли в сенате 58%. Кроме того, в него входили испанцы, галлы, африканцы, уроженцы Востока, ахейцы, далматы. При Антонине Пии италиков в сенате насчитывалось 57 %, остальные - галлы, уроженцы Ахайи, Африки, Востока. При Марке Аврелии было 56% италиков, кроме того, испанцы, галлы, африканцы и др. Сам Траян и его родственник Адриан являлись уроженцами города Италика в Испании. Были ли они потомками римских колонистов или коренными испанцами, романизовавшимися и достигшими высоких должностей в Риме,- вопрос спорный. Семья Антонина Пия происходила из Немауса в Галлии. (10)

   Таким образом, число италиков в сенате постепенно уменьшается. Сенат уже не мог требовать усиленной эксплуатации провинций и доверил управление ими императорам и императорским чиновникам. Прекратились репрессии и земельные конфискации; судя по "Панегирику" Плиния Младшего, посвященному Траяну, было достигнуто и известное разделение власти императора как собственника и как суверена, поскольку Плиний ставит ему в заслугу то, что "не вся империя находится в его патримонии". Политика Юлиев-Клавдиев и Домициана официально осуждалась, и было косвенно признано право граждан бороться с "тиранами". Во всяком случае, чрезвычайно популярен был анекдот, рассказывавшийся о Траяне: когда он вручал меч новому префекту преторианцев, он к обычным словам: "Употребляй его в мою защиту" - прибавил: "если я буду хорошо править, и против меня, если я буду править плохо". Вообще Траян, особенно благодаря покорению Дакии, давшей огромную добычу, часть которой была роздана народу и употреблена на длившийся три месяпа праздник, был очень популярен, и последующим принцепсам сенат желал быть такими же, как он. Слава его еще более возросла после победоносной войны с Парфией, во время которой он и умер. (11)

   Адриану ставили в заслугу его образованность, покровительство наукам и философии (он назначил жалованье главам основных философских школ в Афинах), любовь к искусствам, простоту нравов (он ходил пешком по Риму, запросто заговаривал со встречными), его заботу о провинциях, которые он постоянно объезжал, оказывая небходимую помощь городам, его умение наладить дисциплину в армии. Об Антонине Пии известно сравнительно мало, но уже само прозвище (Благочестивый) показывало, что его считали образцом древней pietas. Наконец, Марк Аврелий, последний крупный стоик Рима, был тем самым "философом на троне", о котором мечтали многочисленные авторы, создававшие в своих сочинениях образ "идеального принцепса". Только Коммод снова в глазах высших классов стал тираном, самодуром, подобным Нерону, тоже публично выступавшим на сцене, но уже не в качестве актера, а в качестве гладиатора. Неизвестно, конечно, насколько все эти характеристики, исходившие из среды императорского окружения, соответствовали действительности. (11)

   Наиболее прочными стали экономические связи провинций и отдельных областей империи благодаря интенсивному развитию торговли. Корабли, снабженные тремя мачтами и парусами, тоннажем до 500 тонн и вмещавшие до 600 пассажиров, были соизмеримы с судами XVII и даже начала XVIII в. Путешествия совершались довольно быстро: так, путь от Коринфа до Путеол длился 5 дней, от Путеол до Александрии - 7 дней, от Гадеса до Остии - 7 дней, от Нарбоны до Остии - 3 дня. Хорошо были оборудованы и маленькие, и большие гавани, где разгружались и загружались суда. Некоторые имели много причалов для стоянки судов; погрузка и разгрузка производилась машинами. Если корабли не могли пристать, корпорации лодочников и плотовщиков доставляли товар до берега, а затем по рекам в глубь страны. В гаванях имелись склады для товаров, здания администрации порта, помещения коллегий торговцев и работников порта, базилики, где заключались сделки, трактиры, гостиницы. Велико было число обслуживающих порт работников разной квалификации: грузчики, перевозчики, механики, весовщики, рабочие, строившие и ремонтировавшие суда, шившие паруса, конопатившие корабли, покрывавшие их воском. Суда принадлежали навикуляриям, иногда крупным землевладельцам, продававшим свою продукцию. Торговцы были крупные, оптовые (негоциаторы) и мелкие (меркаторы). Владельцы обычно посылали с кораблем доверенного раба и подчиненный ему персонал, заключавший сделки и непосредственно ведавший торговыми операциями. (10)

   Морская торговля приносила большие барыши, но была связана и с риском (кораблекрушения, нападения пиратов), поэтому заем, дававшийся под морскую торговлю, не был ограничен определенным процентом, подобно всякому иному займу. Некоторые лица имели несколько судов, например известный из остийской надписи владелец всех африканских и сардинских судов, хлеботорговец, дуумвир, фламин и патрон кураторов морских кораблей в Остии . В ряде случаев торговля была специализирована. Так, известны корпорации трансальпийских и цизальпийских купцов, посвятивших в Лугдуне надпись своему префекту (CIL, XIII, 2029); коллегии виноторговцев, виноторговцы из Аримина, торговцы вазами, торговцы зерном и маслом из Африки, торговцы маслом из Бетики. Известны оптовые торговцы, скупавшие урожай на корню, а затем продававшие его. (11)

     Торговали не только в границах империи, но и за ее пределами - с племенами свободной Германии, отчасти используя древний "янтарный путь"; с Индией, куда вывозились вино и некоторые ремесленные изделия и ввозились предметы роскоши, драгоценные камни, шелк; с племенами, жившими за границами империи в Африке и поставлявшими слоновую кость и зверей для цирков, и даже с Дальним Востоком, куда направлялись караваны, шедшие через Аравию, где (особенно в Пальмире) для них оборудовались караван-сараи и вербовались отряды, охранявшие караваны от разбойников. Сухопутная торговля была более затруднительна из-за несовершенства транспортных средств, но благодаря непрестанно строившимся императорами удобным дорогам с расположенными на них селами, где проезжие могли остановиться в гостинице, купить еду для себя и вьючного скота в трактирах, она также развивалась.

     Часто, ссылаясь на развитие торговли (одни исследователи оценивают степень этого развития выше, другие ниже), императорский Рим считают чуть ли не капиталистическим. Подобное отождествление неправомерно прежде всего потому, что независимо от размаха торговых операций роль торгового (как и ростовщического) капитала в античном и капиталистическом мире совершенно различна. Как подчеркивал К. Маркс, в античности торговый и ростовщический капитал не подчинял себе производства, не вкладывался в производство, что свидетельствовало о низком экономическом развитии общества; при отсутствии средней нормы прибыли торговый капитал присваивал себе значительную долю прибавочного продукта и прибыль его не составляла части общей прибавочной стоимости, а определялась ростовщическим процентом. Торговец и ростовщик не были здесь, как при капитализме (где ростовщик заменен банкиром), частью всего механизма реализации прибавочной стоимости, ускорения оборота капитала. (11)

    Все же развитие товарно-денежных отношений стимулировало развитие экономики как в Италии, так и особенно в провинциях. В Италии продолжало развиваться ремесло, возникали многочисленные новые ремесленные коллегии, получавшие определенные привилегии. Владельцы вилл старались увеличить свои доходы, устраивая при имениях мастерские, в которых работали не занятые в сельском хозяйстве рабы, устраивали трактиры, бани, где желающим предоставлялись "все городские утонченности", отдавали рабов в учение или посылали на заработки.

    Особенно богата была Испания. Рудники, перешедшие теперь в собственность императоров (Тиберий, например, конфисковал большие рудники Секста Мария, продолжавшие носить его имя), были поставлены под надзор императорской администрации. Рудники Бетики давали серебра на 255-400 тыс. денариев в год. Там же добывался свинец (его находят в слитках по 30-35 кг), сурик, киноварь. Рудники на севере полуострова давали по 20 тыс. фунтов золота в год. Там же имелись рудники, где добывалось серебро, железо, свинец. Огромных размеров достиг экспорт вина и масла. В одном только Риме, в так называемом Монте Тестаччо (холме, составленном из обломков амфор), найдено 40 млн. амфор, вывезенных за сто лет, что при цене амфоры в 20-40 сестерциев составляло в год 8-16 млн. сестерциев, не считая дохода, получаемого от вывоза масла в другие города Италии, Галлию, Африку, Британию. Частично экспортером был фиск, частично индивидуальные землевладельцы. По клеймам на амфорах известны их компании; особенно многочисленны растянувшиеся на сотню лет клейма семьи Цецилиев, а также семьи Бебиев. Было много и мелких мастерских, изготовлявших тару для вина и масла. (10)

Размеры имений были неодинаковы: известны и небольшие виллы, и крупные, например вилла в Наварре, в погребах которой содержалось амфор на 150 тыс. гектолитров. Кроме вина и масла, вывозились зерновые, лен, испанский дрок, шедший на грубые ткани для парусов, высоко ценившийся племенной скот. Особенно доходны были практиковавшиеся во всех приморских городах промыслы по засолке рыбы в специальных рыбозасолочных ваннах и по изготовлению славившегося по всему Средиземноморью рыбного соуса - гарума. Экспорт требовал создания как керамических мастерских, так и развитой судостроительной промышленности. Появились и свои художественные ремесла, но все же ремесленные изделия, статуи, украшенные барельефами саркофаги, произведения искусства, предметы роскоши импортировались главным образом из Италии. В связи с расширением добычи руды растут старые и возникают некоторые новые города, хотя в основном то были небольшие племенные центры, торговые форумы. (11)

Рабство на юге и юго-востоке Испании было уже достаточно развито до римского завоевания, и число рабов растет вместе с романизацией в хозяйственной жизни. Известна так называемая "формула из Бетики" - надпись, содержащая образец сделки на заем под заклад имения с рабами между владельцем имения и доверенным рабом заимодавца (CIL, II, 5042), т. е. рабы считались обязательной принадлежностью виллы, а господа, как и в Италии, имели своими доверенными агентами рабов. Из надписей явствует, что прививались и италийские формы организации рабов. Рабы, особенно вилики, довольно часто упоминаются в надписях юга и юго-запада Испании, как и отпущенники, часто занимавшие в городах должности севиров августалов. Реже рабы упоминаются в надписях с севера Испании и ее центральных районов. Там сохранились более патриархальные отношения: рабы, носящие местные имена, указывают также имена своих отцов. В керамических клеймах имена рабов редки, так же как и в надписях ремесленников, преимущественно свободнорожденных. Из известного устава, регулирующего сдачу в аренду участков на серебряных рудниках, мы видим, что арендаторами выступают свободные, работающие сами или с несколькими рабами, а наиболее бедным предоставлялась возможность добывать медь и серебро из шлака и окалины. Свободными были и лица, обслуживавшие рудокопов, - банщики, сапожники, сукновалы, чинщики одежды, цирюльники, учителя. Для работы на рудниках стекалось много свободных из разных частей полуострова, особенно из северо-западных областей. На юге и юго-востоке беднота находила себе заработок в гаванях и в ремесленных мастерских. Многие получали вспомоществование от магистратов, декурионов и просто богатых граждан городов, тративших немалые суммы на раздачи, угощения, игры.

     Строй городов был аристократичен, муниципальные должности здесь не занимали ни разбогатевшие торговцы и ремесленники, ни ветераны, как это имело место в ряде италийских городов и городов других провинций. Декурионами, магистратами, фламинами императорского культа городов и провинций были лишь местные более или менее крупные землевладельцы. Если они и вели дела, связанные с морской торговлей, то лишь через доверенных агентов. (10)

      Южные и юго-восточные области Испании были полностью романизованы как в социально-экономическом, так и в культурном отношениях. Отсюда выходили такие переселявшиеся в Рим деятели культуры, как Сенека, его племянник поэт Лукан, поэт Марциал, автор труда "О воспитании оратора" Квинтилиан, Колумелла и др. Здесь уже не говорили ни на иберийских, ни на финикийском и пунийском языках, полностью вытесненных латынью, носили римские имена, почитали римских богов, украшали свои города и жилища произведениями искусства, привезенными из старых античных центров или изготовленными на месте в подражание им. С ростом императорского имущества и контроля рос административный аппарат, получивший стройную организацию и возглавлявшийся теперь не императорскими отпущенниками, а всадниками с соответствующим жалованьем - от 60 тыс. до 300 тыс. сестерциев. Число одних только прокураторов с 62 (в 96 г.) возросло до 109. Формировались новые ведомства. Совет принцепса увеличился за счет включения представителей администрации и юристов. Главой его стал префект претория. Для всех служащих был выработан определенный cursus должностей, которые они должны были пройти, поднимаясь по лестнице чинов. Ряд прокураторов, большей частью из императорских отпущенников, ведал императорскими имениями. В Испании Антонин Пий унаследовал столь большие земли семьи Валериев Вегетиев, что для них был назначен специальный прокуратор, так же как префект по надзору за производством и продажей испанского масла. Специальный прокуратор ведал фиском, составлявшимся из пекулиев рабов и сумм, внесенных ими за освобождение, другой - полученными императорами наследствами и составлением уставов для императорских имений, видимо аналогичных lex Manciana для императорских сальтусов в Африке и найденному там же закону Адриана, регулировавшему права желающих занять и возделывать пустующие участки на императорских землях. Оплата всего этого аппарата и помощь, оказывавшаяся городам, требовали средств, а их не хватало, ибо налоги с городов провинций, как мы видели, поступали туго. Основное их бремя теперь падало на провинциальных крестьян. Антонины, отказавшиеся от антисенатской политики императоров I в., колебались между стремлением поддержать муниципальные слои, городские общины и удовлетворить интересы крупнейших землевладельцев-сенаторов. (10)