Историография

Историография

 

Западная.

 

Современный мир переживает фундаментальные  и динамичные перемены. Трансформация  международных отношений, прекращение  конфронтации и последовательное преодоление  последствий "холодной войны" расширили  возможности сотрудничества на международной арене. Сведена к минимуму угроза глобального ядерного конфликта. При сохранении значения военной силы в отношениях между государствами все большую роль начинают играть экономические, политические, научно-технические, экологические и информационные факторы. В то же время усиливается тенденция к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США [1, 5].

 

"В течение нескольких месяцев  1989 г. Советский Союз лишился  своих союзников в Центральной  Европе. С распадом СССР страна потеряла половину населения, 40 % ВНП и четверть территории. Геополитически это выглядело как полная катастрофа" [2, 6]. Летом 1991 г. американский политолог Ч. Краутхаммер констатировал: "Наиболее показательной чертой мира после "холодной войны" стала его однополярность. В грядущем, возможно, и появятся великие державы, равные США. Но не сейчас. Не в эти десятилетия. Мы переживаем момент однополярности" [3, 22—33].

 

В Америке окончание "холодной войны" было воспринято как безоговорочная победа Запада. В интервью 1994 г. одной из российских газет З. Бжезинский подчеркнул: "Россия — побежденная держава. После 70 лет коммунизма она проиграла титаническую борьбу… Претендовать на роль сверхдержавы — иллюзия. Россия сейчас — бедная, примитивная страна. За пределами нескольких городов Россия — как Индия" [2, 6].

 

Вместе с тем многие американские аналитики достаточно трезво оценили  новую международную ситуацию после  распада биполярной (ялтинско-потсдамской) системы международных отношений  и роль страны в новых условиях: США не могут взять на себя миссию безусловного гегемона, не должны сводить свою политику к простому диктату с позиции силы. Политологи выступили за прагматичный, сбалансированный подход, отражающий национальные интересы и учитывающий внутренние ресурсы страны.

 

С точки зрения специалиста в  области международной конфликтологии А. Коула, современный мир для  США не безопасен и требует  большего внимания, чем за всю историю "холодной войны". В статье, опубликованной журналом "Foreign policy" в 1992 г. [4, 47—65], он писал, что международной системе последнего десятилетия ХХ в. присуща такая черта, как усиливающаяся фрагментарность, распыление сил и возможность значительного международного беспорядка.

 

Напряжение стало особенно ощутимым в результате распада СССР — процесса, драматическим образом изменившего международную политическую систему. По прогнозу Коула, даже при деидеологизации государственной политики российская армия будет оставаться мощным фактором не только на европейской, но и на мировой сцене [4, 48].

 

Фрагментация власти может вызвать  углубление кризиса управления в  развивающихся странах: во время "холодной войны" большинство правительств стран "третьего мира" получали значительную военную и экономическую помощь от сверхдержав и их союзников. Некоторые государства могут прекратить свое существование, вызвав тем самым региональный вакуум власти. Начнутся мощные миграционные процессы, которые могут пагубно сказаться на внутреннем состоянии США. В некоторых странах неуправляемость может дать толчок созданию воинственных "атавистических режимов", обострится проблема терроризма, расширится торговля наркотиками и оружием.

 

А. Коул считает, что, несмотря на перемены в международных отношениях, основные задачи США во внешней политике остаются неизменными: поддержание глобального и регионального баланса сил, благоприятного для США и их союзников; осуществление стабильной международной торговой и монитарной политики с целью обеспечения американского экономического процветания; оказание помощи набирающим силу открытым и демократическим системам, уважающим закон и права человека; усиление действия международных норм и практики с целью защиты элементарного порядка, справедливости и прав человека; сохранение традиционных американских ценностей и интересов.

 

Автор отводит своей стране роль "главного арбитра" в осуществлении  международного порядка, особенно в  регионах. Эта функция обусловлена  географической изоляцией страны, исторической антипатией к завоевательным войнам, демократическим и плюралистическим характером общества, в которое влились иммигранты различных вероисповеданий и национальностей, успехом американской экономической и политической системы.

 

В статье отмечается, что речь теперь идет не о стратегии, нацеленной на предотвращение угрозы со стороны враждебной сверхдержавы, а о стратегии, направленной на обеспечение американских интересов в международных отношениях, где военная сила остается важным инструментом влияния [4, 63].

 

Тезис о тревожности постконфронтационного  мира звучит также в работе профессора М. Катца "Падение Советского государства" (1991): "Гангстер локального масштаба, привыкший скрываться за широкой спиной сверхдержавы, уверяет в том, что отныне он может выжить только благодаря силе собственного кулака — такого рода страны будут представлять главную опасность для мирового порядка в предстоящие годы... Никто из них не будет обладать мощью, сравнимой с той, какая была у Советского Союза, но некоторые из них будут достаточно сильны в военном отношении, чтобы позволить себе игнорировать простое дипломатическое неодобрение или экономический шлепок по руке" [5, 25]. М. Катц предупреждает, что демократия обостряет национализм, который направляется уже не против прежних колониальных правителей, а против несправедливого мирового порядка "везунчиков и неудачников" [5, 29].

 

По мнению консультанта фонда Карнеги  П. А. Гоубла [6], распад СССР нанес значительный ущерб интересам Америки, которая  не в состоянии обеспечить стабильность на одной шестой части Земли. СНГ  характеризуется как "большой фиговый листок, что-то прикрывающий, а что-то обнажающий" [6, 56].

 

Одной из важнейших внешнеполитических задач, стоящих перед США, является сосредоточение внимания на проблемах  постсоветского пространства (жизнедеятельность  вновь образованных государств, региональные и национальные проблемы).

 

П. А. Гоубл отмечает, что распад СССР изменил не только регион, но и  роль США в мире: "Удобный биполярный мир ушел в небытие. Оставаясь  сверхдержавой, США должны сотрудничать с Европой, Японией и другими  странами, значение которых увеличивается... Для США остается не так уж много преимуществ. В таком мире порядка будет меньше, а обеспечение стабильности и расширение американского влияния будет затруднено" [6, 65].

 

Политологи Д. Дендни и Дж. Айкенберри (Пенсильванский и Принстонский университеты) [7] сравнивают окончание "холодной войны" с неожиданным появлением на свет ребенка, ведь многие эксперты, в том числе З. Бжезинский, считали, что американо-советское противостояние еще долго будет продолжаться [7, 125]. Решающую роль в падении советского коммунистического режима, с точки зрения авторов, сыграла рейгановская политика "мир с помощью силы". Инициатива "звездных войн" явилась предупреждением Советскому Союзу о том, что следующим этапом будет гонка вооружений в тех сферах, где Запад имеет значительное технологическое превосходство. Авторы подчеркивают, что лично Рейган с антипатией относился к идее ядерного вооружения, считая его уничтожение вполне реальной целью. Важным представляется вывод авторов о том, что обязанности стран друг перед другом, их взаимозависимость, а не сдерживание являются основными направлениями в меняющемся мире. "Взаимная уязвимость, а не сила движет политикой будущего. Приспособление друг к другу и интеграция, а не конфронтация — вот движущие силы этих перемен" [7, 139].

 

В сборнике «"Внешняя политика США  после "холодной войны"», изданном в Кэмбридже [8] , вызывает интерес  статья политолога Р. Хантера "Начиная  с нуля: внешняя политика США 1990-х  годов" [8, 3—18]. Автор утверждает, что США за последние полвека никогда не сталкивались с проблемами, которые возникли в 1991 г. Некоторые политики начали говорить о необходимости возвращения к забытому изоляционизму, поскольку внешнеполитические успехи были перекрыты неудачами внутренней политики (кризис образования и здравоохранения, рост преступности и наркомании, сложная экологическая обстановка). Американская общественность настаивала на том, чтобы первоочередными стали внутренние проблемы.

 

Автор подчеркивает, что политика США в "холодной войне" строилась на трех парадигмах: сдерживание внешнеполитических устремлений Советского Союза, препятствование распространению коммунистической идеологии и стремление США убедить в преимуществах своей модели экономического развития. После окончания "холодной войны" отпала первая парадигма и резко снизилось значение второй. Несколько поколебалась третья парадигма — создание под руководством США глобальной экономики.

 

По убеждению Р. Хантера, подход США к различным странам должен быть более гибким по сравнению с предшествующим периодом. Идя на сокращение военных расходов, США необходимо держать значительные вооруженные силы (Ближний Восток, Тихоокеанское побережье Европы, Дальний Восток) для того, чтобы иметь гарантию "от всяких неожиданностей" [8, 7—8].

 

Автор считает, что Россия будет продолжать играть заметную роль на международной арене, нельзя игнорировать и ее военную мощь. Государства, входившие в Советский Союз, представляют для стран Запада огромный потенциальный рынок. По мнению Р. Хантера, США должны усилить пропаганду таких ценностей, как демократия, рыночная экономика, права человека с корректировкой на нюансы интерпретации этих понятий на постсоветском пространстве.

 

С. Коэн, профессор истории Принстонского  университета [9], придерживается точки  зрения, согласно которой у США в отношении постсоветской России не было продуманной, адекватной произошедшим изменениям политики. Профессор выделяет две цели, которые преследовала администрация Дж. Буша: 1) серьезное сокращение ядерных вооружений, включая оружие, размещенное в Украине, Беларуси и Казахстане; 2) быстрый переход России к демократии, рыночным отношениям при финансовой поддержке США.

 

Некоторое продвижение в направлении "новой эры дружбы и партнерства", провозглашенной Дж. Бушем и Б. Ельциным, имело больше риторический характер, это было, скорее, объявлением намерений [9, 468]. Соглашения по СНВ-2, подписанные президентами, не принесли, по мнению автора, действительного ослабления ядерной угрозы, исходящей от бывшего Советского Союза, наоборот, она стала более серьезной. Эти соглашения С. Коэн характеризует как "внешнеполитический провал".

 

"Переход к демократии и  капитализму" в России характеризуется  как импульсивный, болезненный, бессистемный. Правительство Ельцина, делая  словесные реверансы в сторону своего американского друга и партнера, прежде всего преследовало национальные интересы своей страны.

 

Автор пишет, что черты мессианства  и навязчивости во внешней политике США расцениваются в России как  американское вмешательство во внутренние дела и внешнюю политику, вызывая реакцию "антиамериканизации". С. Коэн оценивает эйфорию в Вашингтоне по поводу распада СССР как неадекватную реакцию; на самом деле советская система продолжает свое существование в форме государственной экономики, характерных бюрократии и политической элиты. Изменения российской действительности, в лучшем случае, это "зародыш альтернативы, существующей в рамках старой советской системы" [9, 470].

 

В 1993 г. вышла в свет книга известного советолога, идеолога "холодной войны" Дж. Ф. Кеннана "У крутой вершины. Личная и политическая философия" [10]. Говоря о национальном интересе, Кеннан выделяет интересы местные, т. е. внутригосударственные, и интересы, связанные с участием страны в жизни мирового сообщества. По мнению автора, первоочередное внимание следует уделять местным интересам. США нуждаются в крупных реформах, поэтому следует стремиться к минимуму, а не к максимуму вовлеченности в мировые дела. Политика США должна стать менее претенциозной и более экономной. "Я всецело и категорично отрицаю всевозможные мессианские концепции роли США в мире, не соглашаюсь, когда о нас говорят как об учителях и спасителях человечества, отклоняю иллюзорные представления о нашей уникальности и непревзойденных добродетелях, домыслы о предопределенной судьбе и "американском веке", — т. е. те самые идеи, которые настойчиво внушались американцам всех предшествующих поколений" [10, 182—183].

 

В своей книге Кеннан выступает  как противник быстрого и необдуманного  демонтажа или реорганизации  проверенных временем международных структур. Он подчеркивает общность культурных и политических традиций США и Западной Европы, а также тот факт, что европейцы, хорошо помнящие две мировые войны, видят в американском присутствии гарантию спокойствия, уверенности и благополучия [10, 195—197]. После распада СССР основания для американского военного присутствия в Европе ослабевают, но НАТО, наряду с военными, выполняет и невоенные функции. В круг интересов Североатлантического союза попадают такие политические проблемы, как создание новых механизмов европейской безопасности и процесс региональной интеграции. Автор убежден, что европейская безопасность и впредь будет предметом пристального внимания Вашингтона [10, 205]. Вместе с тем, прежде чем включиться в решение международных проблем, необходимо навести порядок у себя дома.

 

Военный альянс не должен быть направлен  на конкретного потенциального противника, как это было в годы "холодной войны", он — гарант безопасности и процветания Европы. По прогнозу Кеннана, общая тенденция развития военно-политических процессов состоит в движении к безъядерному миру [10, 214].

 

Ученые Вашингтонского института  национальных стратегических исследований в "Стратегической экспертизе 1995 года" [11] затрудняются ответить, какая система  международных отношений придет на смену "холодной войне". С их точки зрения, это будет зависеть от степени вовлеченности США в мировые проблемы, успехов европейской интеграции, реформирования России, политики Японии и Китая, надежности контроля за распространением ядерного оружия [11, 11].