Итоги правления Ивана Калиты

В Сарае понимали, что Русь могла платить огромную дань только в условиях относительного покоя и порядка. Летом 1328 года русских князей вызывали в Орду. Хан Узбек разделил великое княжение: Ивану Калите отдавалась Костромская земля и половина ростовского княжества. Суздальскому князю Александру Васильевичу, тоже принимавшему участие в походе на Тверь, достались Владимир и Нижний Новгород. На Тверское княжение ярлык получает Константин Михайлович, а его брат - на Кашинский удел.

Самой большой победой Ивана Даниловича при разделении великого княжения стало то, что хан оставил за ним богатый Новгород, где уже сидели московские посадники. Новгородцы, приславшие послов в Орду, сами просили за московского князя. В том же 1328 году хан Узбек передал под управление Москвы ещё три огромных территории с городами Галич, Белоозеро и Углич.

Разделение великого княжества на Руси просуществовало на Руси всего три года. После кончины суздальского князя хан Узбек передал его долю в руки Ивана Калиты, исправно платившего дань Орде. Случилось это важное в истории Москвы событие в 1331 году. Теперь величие Твери безвозвратно ушло в прошлое.

Получив главенство среди многочисленных русских князей, Иван Данилович важнейшей своей государственной заботой назвал мир. Он хотел дать Руси покой, обеспечив созидательный труд горожан и селян, прекратить приходы ордынских «ратей». Для того времени трудно даже представить, сколь сложной виделась эта задача[7].

Русь с 1328 до 1368 года получила передышку от ордынских нашествий на 40 лет! Передышка эта стала возможной только потому, что Иван Калита и его сыновья-наследники - Семён Гордый и Иван Красный сумели обеспечить полную и своевременную выплату дани с русских земель. Хан Узбек, правивший 28 лет, и сменивший его Джанибек были удовлетворены этим и не мешали усилению московского князя.

Так в половине XIV века подросло поколение, выросшее под впечатлением этой тишины, начавшее отвыкать от страха ордынского, от нервной дрожи отцов при мысли о татарине. Недаром представителю этого поколения, сыну великого князя Ивана Калиты, Симеону современники дали прозвание Гордого. Это поколение и почувствовало ободрение, что скоро забрезжит свет».

Основанием этой «великой тишины» стал исправный сбор ордынской дани, но укрепление московской государственности шло через насилие при сборе этой самой дани. От огромных поборов страдали не только «черные люди», но и знать. Известно, например, что отец Сергия Радонежского, ростовский боярин Кирилл обнищал именно от поборов московского князя.

Иван Калита получил право сбора недоимок с Ростовской земли. Учинив в городе Ростове настоящий погром, княжеские воеводы Василий Кочева и Мина собрали недоимки. Ордынский хан отблагодарил за это великого князя - в состав его владений была включена Сретенская половина Ростовского княжества.

Собирая недоимки на Ростовской земле, великий князь Иван Данилович преследовал и свои личные цели как удельный московский князь. Обирая должников-ростовцев, он в то же время давал им подняться и хотя бы отчасти восстановить своё благосостояние. Разорённым ростовцам Иван Калита давал большие льготы, если те соглашались переселиться в обширную и малонаселённую волость его княжества Радонеж.

Проводя последовательную политику возвышения Москвы, Иван Калита прибег и к династическим бракам, он немало преуспел в такой политике. Иван выдал свою дочь Марию за юного ростовского князя Константина Васильевича, который стал править всем Ростовским княжеством. Таким образом, он стал одним из сильнейших русских князей, но оставался послушным «подручником» московского правителя. Другая дочь, Феодосия, была выдана замуж за Белозерского князя Фёдора Романовича. Белозерские князья на долгие годы станут верными союзниками московских князей. Со временем Белозерские владения войдут в состав Московского княжества. Третья дочь стала супругой ярославского князя Василия Давидовича.

Сбор дани в ханскую казну никем не контролировался. Ханских чиновников интересовала только установленная сумма дани. О том, сколько московский князь имел от сбора дани, история умалчивает. Не случайно историки будущего назовут Ивана Даниловича «денежным мешком».

Наличие «лишних» денег позволило Ивану Калите использовать ещё один мирный способ расширения своих земель. В ходе частных сделок у местных владельцев покупались деревеньки, сёла и даже целые волости. Так в удельных княжествах Северо-Восточной Руси появлялись островки московских владений. При сборе дани они, естественно, пользовались определёнными привилегиями[8].

Чтобы создать «великую тишину» на Руси, Ивану Даниловичу пришлось навести относительный порядок на русских землях. Произвол всегда царил на них, и потому немалая часть собранной дани просто присваивалась и разворовывалась «сильными людьми». На дорогах «трудились» разбойники. Иван Данилович считал борьбу с разгулом «лихих людей» одной из основных великокняжеских задач.

Покончить с разбойничьими шайками, татями (ворами) мешала существовавшая тогда судебная система. По древней традиции право судить имели крупные земельные собственники - бояре, монастыри, церковные иерархи. Попавшиеся преступники зачастую просто откупались и продолжали совершать преступления.

Иван Калита передал в ведение московской администрации борьбу с тяжкими преступлениями («татьба, разбой, душегубство»). Классик российского летописания С.М.Соловьёв в своих сочинениях повторил то, что было сказано о великом князе в далёкую старину - что он «избавил русскую землю от татей». Другой российский историк В.О.Ключевский сказал, что Иван Данилович «первый начал выводить русское население из того уныния и оцепенения, в какое повергли его внешние несчастия. Образцовый устроитель своего удела, умевший водворить в нём общественную безопасность и тишину, московский князь, получивший звание великого, дал почувствовать выгоды своей политики и другим частям Северо-Восточной Руси. Этим он подготовил себе широкую популярность, то есть почву для дальнейших успехов».

В чертах характера Ивана Калиты одной из самых значимых видится «любовь» к московскому купечеству. Ему нравилась смекалка купцов, их деловитость и расчётливость, готовность к риску в торговых операциях, а главное - они исправно пополняли княжескую казну. Более того, нередко во времена безденежья купцы Москвы выручали правителя. Но справедливости ради следует заметить, что и купечество облагалось тяжёлыми налогами и правежами за долги. Иван Калита много занимался развитием налоговой системы в своём княжестве, это был основной источник его личных доходов. Тем не менее, факт остаётся фактом: московская торговля уверенно шла в гору и соперничать с ней теперь могли лишь новгородские купцы.

Экономическое и хозяйственное возрождение Русской земли связывалось с одним из великих деяний Ивана Даниловича - с тем, что именно он получил у хана Золотой Орды право собирать дань в его казну. Это общепризнанная заслуга московского князя перед современниками.

С именем Ивана Калиты связано введение новой торговой пошлины - «тамги». Тамга дополнила старую русскую торговую пошлину - «осьмичное», равное восьмой части цены товара. Появилась и ещё одна торговая пошлина - «мыт». Она взималась при пересечении купеческим обозом границы княжества, уезда или города.

Немалые доходы в великокняжескую казну вносили подмосковные вари, где из собранного бортниками мёда диких пчёл варилась хмельная медовуха. Торговля хмельным «мёдом» стала весьма прибыльным делом на Руси.

Стремление к возвеличиванию своего стольного града постоянно побуждало московского правителя к осуществлению различных градостроительных проектов. Прежде всего - к храмовому строительству. Иван Калита смотрел гораздо дальше своих современников - с православием он связывал будущее единение Русской земли, а также видел в Православной Церкви надёжнейшую опору своего удельного самодержавия.

В 1329 году закладывается церковь Иоанна Лествичника. При Успенском соборе устраивается придел Поклонения веригам апостола Петра. В московском Кремле появился свой монастырь - Спасский. Строился он наподобие Рождественского монастыря во Владимире. Подмосковные каменоломни близ села Мячкова работали круглый год.

1331 год стал одним из самых тяжёлых в жизни Ивана Калиты. Сначала в марте умерла его любимая жена Елена, а в начале мая небывалый пожар испепелил деревянный Московский Кремль. Сгорели крепостные стены, а на строительство новых, поскольку город оставался почти беззащитным, требовалось разрешение хана Золотой Орды. В Сарае же с крайней подозрительностью смотрели на строительство даже малых крепостей на Руси и в других покорённых землях.

Но тот же 1331 год добавил величие московскому князю. Сперва умер ростовский князь Фёдор Васильевич, правивший в Сретенской половине Ростовского княжества. Наследников он не оставил. Затем не стало соправителя Ивана Калиты по великому княжению Владимирскому князя Александра Васильевича Суздальского.

В конце года русские князья съехались в Сарай. Многие хотели получить ярлыки на освободившиеся «столы». Но хан рассудил иначе: всё великое княжение и Сретенская половина Ростовского княжества передавались в руки одного удельного князя - Ивана Даниловича Калиты. Это был большой политический успех московского правителя.

В следующем 1332 году на русские земли обрушился неурожай и его следствие - голод. Тысячи людей начали стекаться в Москву, готовые трудиться за кусок хлеба из княжеских закромов. Это обстоятельство позволило Ивану Калите возобновить каменное строительство с затратой самых малых средств за труд людей.

Летом великий князь женился во второй раз. Сведений о его второй жене осталось не много. Известно, что она родила ему двух дочерей - Марию и Феодосию.[9]

Украшая Москву, Иван Калита начал возведение Архангельского собора, ставшего в Московском Кремле первым каменным храмом, который освятил сам митрополит Феогност. Построен был собор всего за «одиного лета». Московские храмы, построенные Иваном Калитой, просуществовали только до царя Ивана III Васильевича - в ту пору каменное строительство церковных храмов оставляло желать лучшего.

Зимой 1333-1334 года в Восточной Европе произошло немаловажное событие. 17-летний наследник московского престола Семён Иванович женился на дочери правителя Литвы Гедимина Айгусте, получившей православное имя Анастасии. Внешнеполитический вес Москвы от такого брачного союза заметно возрос. Этим союзом Иван Калита прозорливо отодвинул на многие годы неизбежное столкновение Руси и Великого княжества Литовского, в XIV столетии быстро набиравшего немалую силу. Действительно, именно нашествие литовского войска в 1368 году нарушило «великую тишину»,созданную огромными усилиями московского князя.

Решение хана Золотой Орды о передаче всего великого княжества Ивану Калите имело для Руси одно тяжелое последствие - вскоре хан объявил о решении увеличить размеры «выхода» с русских земель. Московский князь, посоветовавшись с другими князьями, решил основную тяжесть новых выплат возложить на вольный город Новгород с его богатым купечеством и приобретёнными новыми землями по рекам Вычегде, Печоре и верховьям Камы. Новгородские бояре, в свою очередь, решили возложить новую подать на Новоторжскую волость с городом Торжком. Иван Калита потребовал ещё и уплаты новой, прежде не существовавшей дани - «закамского серебра». Ряд исследователей считают, что таким образом он решил пополнить собственную казну, что чуть было не привело к кровопролитию. Переговоры с Новгородом не принесли результатов. В итоге, как полагают исследователи, Ивану Калите пришлось уплатить Орде за недособранную дань из собственного кармана. Осенью 1335 года отношения Новгорода и Москвы заметно потеплели. Предположительно, Новгород всё-таки выплатил Ивану Калите «закамское серебро».

Заметно охладевший к Ивану Даниловичу хан Узбек «пожаловал» опального тверского князя Александра и позволил ему вернуться в «отчину» - тверскую землю. Вернувшийся Александр Тверской стал готовиться к новой войне с Московским княжеством. Иван Данилович понимал, чем грозит для Русской земли новая княжеская междоусобица, и он решил перенести свой спор на суд Орды. Для этого требовалось найти обвинения против тверского князя.

Московские лазутчики отыскали в Вильно и в Риге немало озлобленных на Александра Тверского кредиторов, которые уже отчаялись получить с него немалые долги. Калита обещал им погасить долги своего врага в обмен на устные или письменные обвинения злостного должника перед ханом Узбеком. Самым тяжким обвинением была тайная связь Твери с Литвой, отношения которой с Золотой Ордой всё ухудшались.

В итоге ордынский «царь» Узбек «оскорбился до зела», как отметил летописец. Прибывший в Сарай великий князь Иван Данилович сумел убедить хана оставить главенство в Северо-Восточной Руси за Москвой, а не за Тверью.

В 1339 году, прощаясь с Иваном Калитой, хан Узбек подарил ему на память шапку-тюбетейку, сделанную из искусно спаянных золотых проволочек. Пройдёт время, и московские ювелиры, слегка переделав ханский подарок, превратят его в историческую достопримечательность - «шапку Мономаха». Она стала на века символом московской государственности, драгоценной реликвией России[10].

Вызванный в сарай на ханский суд князь Александр Тверской и его сын Фёдор были убиты. Такого ещё не было в княжеских родах, чтобы сразу три поколения - дед, отец и сын - стали жертвами ханских палачей. Насильственная смерть оклеветанного Александра и его сына Фёдора стала в истории несмываемым пятном на репутации такой великой государственной личности, какой действительно был князь Иван Данилович Калита. После победы над тверичами Иван приказал снять колокол тверского Спасского собора и отправить его в Москву. По понятиям того времени это было очень чувствительное унижение, недвусмысленно свидетельствующее о том, что в соперничестве двух городов Москва получила полное торжество над своим противником.

Будучи в Орде, московский князь испросил разрешения у хана вновь после пожара отстроить Московский Кремль из вековых дубовых брёвен. Эти стены простоят до тех пор, пока внук Ивана Калиты Дмитрий Донской не построит новый Кремль, белокаменный.

Последний год жизни Иван Данилович сильно болел, и немалую часть государственных забот взял на себя старший сын 23-летний Семён. В 1340 году хан послал большое войско на смоленских князей, которые, надеясь на военную помощь соседней Литвы, отказались платить дань сараю. В походе повелевалось принять участие и русским князьям. Московскую рать возглавили бояре-воеводы Александр Иванович и Фёдор Акинфович. Смоленск взять не удалось, зато Смоленщина была опустошена[11].