«Крещение Руси» в оценках историков

О.М. Рапов считает, что  уже в договоре князя Игоря  с греками заключенном в 40-х  гг. Х в., явственно проступают две  сильные группировки на Руси: языческая, возглавляемая великим князем, и  христианская, в состав которой входят представители высшей феодальной знати  и купечества. Христиане в договоре князя Игоря выглядят равноправными  чле-нами общества. Они принимают  активное участие в решении важнейших  вопросов, касающихся внешней политики Киевской Руси. Этот факт наглядно свидетельствует  в пользу того, что в 40-е гг. X в. христиане не только жили на Руси, но и играли значительную роль в жизни  страны. Правда, христиане не составляли окружения великого князя, как писал  Н.С. Гордиенко. В окружении Игоря  находились как раз язычники.         

Согласно летописи, в это  время в Киеве существовала соборная церковь св. Ильи, т.е. главная церковь. Следовательно, в 40-е гг. X в. в Киеве  были и другие христианские храмы, подчинявшиеся соборной Ильинской церкви. Данное обстоятельство заставляет предполагать наличие в столице Руси в это время епископа. К 40- 70-м гг., X столетия относятся и другие свидетельства источников о существовании христиан в древнерусском государстве. Например, автор "ПВЛ" прямо заявляет о наличии на Руси христиан-иностранцев. "Но нельзя думать, что христианами на Руси в это время были исключительно иностранцы. Константин Багрянородный в одном из своих произведений упомянул русов-христиан, входивших в состав императорской охраны, т.е. наемников, находившихся на службе в Константинополе".          

Каково же было положение  киевских христианских общин? Скорее всего, довольно неустойчивое, отвечает И.Я. Фроянов. Рядом с христианскими храмами  существовали языческие капища и  требища. Одновременно с обращенными  к Христу молитвами совершались  языческие жертвоприношения, которых  требовал ненасытный Перун.         

Однако, отмечает И.Я. Фроянов, можно наблюдать дальнейшее проникновение  христианства на Руси: строятся храмы, появляются церковные служители - начинается оформление церковной организации. Однако отсюда не следует, что христиане  тогда "нравственно преобладали над язычниками" и представляли собой господствующую политическую партию, державшую в руках кормило государства, партию, которая вместе с Игорем стояла у власти в Киеве. Это также не означает, что "христиане в Киевской Руси были уже достаточно многочисленны и влиятельны". И.Я. Фроянов также подчеркивает, что нет фактов, позволяющих рассматривать христианство применительно ко всей Киевской Руси и можно говорить только о Киеве, нет данных о количестве христиан в Киеве.         

Следующий эпизод в истории  древнерусского христианства - крещение Ольги. Принадлежность Ольги к княжескому дому, правившему в Киеве, сделало  ее крещение в памяти потомков событием большой важности, а личность княгини - окруженной ореолом славы. Обращение  Ольги в христианство древнерусские  летописцы воспринимали как проявление глубочайшей мудрости, присущей будто бы княгине. Этот взгляд продержался очень долго, появляясь в исследованиях даже XX в. Так, согласно суждениям отечественного историка В.А. Пархоменко, крещение Ольги "имело громадное историческое значение…". Но вопрос о крещении Ольги довольно сложный. "Причина тому - крайняя скудность исторических сведений, проливающих свет на крещение Ольги и его эффект, произведенный в древнерусском обществе второй половины X века.         

Появление в Киеве и  Полянской земле в IX-X столетиях  большого количества захоронений по способу ингумации также свидетельствует  о широком распространении там  христианства. Правда, не все ингумированные захоронения можно считать христианскими. К ним не относятся захоронения  в срубных могилах. Но таких погребений найдено немного. Основную же массу  захоронений составляют ямные погребения с ориентировкой "запад - восток", чрезвычайно характерные для христиан.          

Есть, наконец, и весьма яркие  свидетельства, не вызывающие сомнений, о борьбе на Руси в 70-е гг. Х в. между  язычниками и христианами.         

Таким образом, делает вывод  О.М. Рапов, христианское вероучение задолго  до принятия его Русью в качестве официальной идеологии глубоко  пустило корни в древнерусском  государстве.         

Как уже отмечалось ранее, О.М. Рапов признавал существование  в 40-е гг. Х в. двух сильных группировок  на Руси: языческой и христианской. А вот, что по этому поводу пишет  И.Я. Фроянов:"Несмотря на противоположные религиозные воззрения Святослава и Ольги, вряд ли можно говорить, что в Киеве четко оформились две политические группы - одна, стоящая за введение христианства и за ориентацию в этой связи на Византию, а другая - языческая, резко антивизантийская". Тем более, нет оснований рассуждать о государственном перевороте, совершенном языческой дружиной в пользу Святослава. Летопись бесстрастно фиксирует, что Святослав практически не препятствовал крещению отдельных лиц, хотя и настраивал общественное мнение против новой веры. Значит, князь-воитель не находил необходимости резко оборвать распространение христианства на русской почве, устраивая гонения на соотечественников-иноверцев. Такого рода веротерпимость сохранялась и впоследствии - при князе Владимире.         

Необходимо отметить, что  распространение христианства на Руси во второй половине X в. сопровождалось острым соперничеством между Византией (Восточной церковью) и Римской  империей (Западной церковью). Славянские земли оказались как раз в  фокусе столкновения этих держав. Если Болгария была крещена по византийскому  образцу, то Чехия и Польша - по римскому. Во второй половине X в. борьба шла, в  основном, за Русь. С этой целью в 961 г. в Киев был направлен из Германии монах монастыря святого Максимина - Адальберт, которому заранее присвоили  титул "епископа Руси". "Миссия Адальберта была звеном в цепи предпринимаемого в то время насаждения католичества среди славянских народов". Хроника сообщает о судьбе католической миссии. В 962 г., не пробыв на Руси и года, "возвратился Адальберт, не добившись успеха ни в чем, для чего был послан…".         

 В современной литературе  существует мнение, что неудача  Адальберта была обусловлена  тем, что Ольга сочла неприемлемым  предложение организовать епископию,  считая, что на Руси должно  быть архиепископство, а гибель  части посольства "следует приписать не действию властей, которым ничего не стоило захватить Адальберта, а какому-то дорожному происшествию". Для такой конкретизации у нас просто нет фактов. Более вероятным считает И.Я. Фроянов, выглядит предположение, что провал миссии был вызван противодействием как язычников (в первую очередь), так и христиан византийского толка.         

Католическая церковь  и в дальнейшем предпринимала  назойливые попытки крестить Русь. В этой связи довольно правдоподобными  выглядят известия Никоновской летописи о "послах из Рима от папы" в 979 и 988 гг. Имеются и явно легендарные сообщения о католической крещении Руси. Но, о каком-либо крещении русских по католическому обряду, заключает И.Я. Фроянов, говорить не приходятся, т.к. это не отрицают и сами католические авторы.  События, предшествующие непосредственно введению христианства на Руси, и само крещение в Киеве вызывали и вызывают до сих пор большие споры.         

Замечено, что "Повесть временных лет" (так называемая Начальная летопись) рассказывает о крещении Руси весьма противоречиво. Многословное повествование рассредоточено между 986-988 (6494-6496) гг. Сначала, под 986 г., говориться о посольствах к Владимиру мусульман из Волжской Булгарии, иудеев из Хазарии и христиан из Рима и Византии с предложениями переменить веру. Летописец довольно фривольно, без тени благочестия и с некоторой иронией сообщает о колебаниях Владимира.         

Приход миссионеров к  иноверному правителю, диалог с ним, принятие и непринятие предлагаемого  учения является весьма распространенным сюжетом в повествованиях об обращении  того или иного народа в новую  веру. Так было у болгар, хазар, скандинавов. На основании такой однотипности многие ученые приходят к выводу о  легендарности и фольклорности  рассказов о принятии вер. Безусловно, подчеркивает И.Я. Фроянов, этот скепсис  имеет основания, но нельзя не видеть и рациональное зерно в летописном повествовании. Д.С. Лихачев, внимательно  изучивший данный сюжет, пришел к  выводу, что в основе летописного  повествования могут лежать некоторые  исторические факты.         

В связи с этим следует  обратить внимание на то, что летопись приводит миссионеров из стран, соседних с Русью, стран, с которыми у Руси существовали взаимные отношения во многих сферах, стран, представители  которых нередко бывали и даже основывались на Руси. Они, естественно, были носителями религий, принятых их народами и рекламировали достоинства  именно их учений. Пропаганда могла  вестись по-разному. В случае с  католиками она велась воинственным путем, а в другом - могла быть постепенной и ненавязчивой.         

Христианизацию Руси нельзя представить как результат влияния, шедшего только с одной стороны. Это принимается бесспорным многими  учеными. "Даже христианство византийского толка проникло не из одной Византии. Уже в X в. ученые отмечают борьбу разных направлений христианства за приоритет на Руси. Так, в русском христианстве обнаружены многочисленные "западные" черты, которые находят объяснение в содержании кирилло-мефодиевской традиции".          

Следовательно, можно сделать  вывод, что "выбор" Владимиром веры предопределялся наличием на Руси тех или иных религиозных общин и конкретными культурно-политическими контактами с соседними странами в данный период. Но, видимо, среди них преобладающее влияние имела Византия.         

Надо иметь в виду, что  в ту пору Византийская империя и  ее культура занимали ведущее положение  на международной арене средневекового мира. "Свои достижения в области культуры и идеологии Византия старалась всячески культивировать среди тех народов, с которыми соприкасалась. Киевская Русь вовлекалась в контакты с Византией по двум причинам. С одной стороны, восточные славяне совершали частые набеги на территорию Византии, с другой, - сама Византия втягивала Киевскую Русь в свою внешнеполитическую деятельность. Политика временных союзов - одно из основных орудий византийской дипломатии. В полной мере это относится ко времени, непосредственно предшествовавшему принятию христианства". Поэтому, с большой уверенностью, можно сказать, что легендарные рассказы о крещении, записанные через столетие, имели под собой реальную почву. Летопись только соединила вместе и равномерно распределила имевшие место события.         

Еще более убедительным является то, что летопись отразила во многом достоверные факты, в частности  политическую обстановку в Киеве, которая  сопутствовала принятию христианства.          

Как уже говорилось выше, в российской историографии принято  считать, что введение христианства было совершено только верхушкой  феодализирующегося в это время  древнерусское общества в целях  идеологического обоснования ее классового господства. Внимательное рассмотрение источников позволяет И.Я. Фроянову выдвинуть иные причины принятия христианства, показать иную расстановку социальных сил в этих событиях. Князь Владимир ни одного решения не принимает единолично. Уже для обсуждения ситуации, возникшей в связи с выбором вер, созвал Владимир совет вождей, характерный для доклассовой эпохи. Бояре и старцы градские лишь предлагали решение, а утверждалось оно народным собранием - вечем. И.Я. Фроянов подчеркивает, что поведение киевского вече не было пассивным. "Уже то, что на вече собралось "великое множество народа", свидетельствует о причастности "людей" к учреждению христианства. Народ, в основном, одобрял действия своих общественных лидеров: князя и знати. Князь Владимир явно чувствовал у себя за спиной поддержку общины, когда в своей речи сказал о перемене веры как о "трудном деле", требующем обсуждения. Активность киевского населения при введении христианства не должна вызывать никаких сомнений. Вспомним, что уже языческие реформы совершались для упрочнения власти всей киевской общины над покоренными ею восточнославянскими племенами".(3)         

В летописи князь является как бы инициатором попытки приспо-собления язычества к нуждам объединительной  политики Киева. Но нельзя не учитывать, что княжеская власть того времени  была выразителем интересов всего  народа, как это характерно для  обществ с дофеодальной социально-экономической  структурой. Важно также отметить, что из источников виден большой  авторитет Владимира и его  бояр, который они заслужили во многих победоносных походах. Доверие  к ним, к их действиям со стороны  киевлян сыграло в крещении народных масс не последнюю роль. Однако и  князь и боярство и в целом  киевская община не безоговорочно отказывались от веры отцов и дедов.

(3).Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии.-  Ленинградского университета.1990.-121стр.

 Это видно из многих  источников. "Противоречивость сознания и поведения людей присутствует не только при принятии решения о крещении, но и при самом крещении, а в конечном итоге выразится в феномене двоеверия".          

Учеными высказывались и  высказываются различные мнения по поводу правдоподобности легенды  об "испытании вер". В большинстве своем они склонны находить в ней летописную"переработку обрывков воспоминаний о реальных исторических событиях". Приведем здесь только мнение историка И.Я. Фроянова: "Конечно, рассказ владимирских послов, внесенный в "Повесть временных лет",- продукт творчества позднего летописца. Но нельзя отрицать сам поиск новой религии, непосредственные наблюдения и впечатления русских людей, возникавшие при соприкосновении с той или иной верой. Нет ничего странного, а тем более, противоестественного в том, Владимир обращал внимание именно на внешнюю, обрядовую сторону при выборе религии. Это вполне соответствовало стилю языческого мышления, придающего большое значение внешнему эффекту".         

И проблема решается, наконец, после его похода на Корсунь в 998 г. Стиль этой последней части "ПВЛ" заметно иной, а летописец является приверженцем корсунской версии. Корсунская легенда издавна привлекала внимание ученых, подвергалась ими всестороннему рассмотрению. Однако до сих пор ученые не пришли к единому выводу и о том, как этот поход связан с крещением: совершил ли его Владимир, будучи уже христианином, или язычником. "Главным препятствием для решения этого вопроса является непоследовательность и противоречивость "Корсунской легенды".  
Во второй половине XIX в., когда стало ясно, что "Начальная летопись" вовсе не начальная, а свод, составленный на основе предшествующих летописей и других документов и сказаний, пришлось задуматься и над существом противоречий в изложении обстоятельств крещения. Существует три версии (мотивировки) крещения Владимира: женитьба на византийской царевне Анне, взятие Корсуни, исцеление от тяжелой болезни. "Первая из них, будучи греческого происхождения, имеет определенную идейную направленность: выставить греков в качестве инициаторов "крещения Руси". Вторая и третья являются отголосками языческого мышления русичей и близки к фольклору. Но все они характеризуют крещение Владимира как его личное, частное дело, не обусловленное общественными потребностями…".