Крымская война

      Содержание. 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Введение. 

      Крымская  война  (1853-1856 гг.) является одним  из переломных моментов в истории международных отношений. Крымская война являлась в определенном смысле вооруженным разрешением исторического противостояния России и Европы. Возможно, никогда русско-европейские противоречия не обнаруживались столь очевидно. В Крымской войне нашли преломление наиболее актуальные проблемы внешнеполитической стратегии России, не утратившие своего значения и в настоящее время. С другой стороны, она обнаружила характерные внутренние противоречия развития в самой России. Опыт изучения Крымской войны имеет большой потенциал для выработки национальной стратегической доктрины и определения дипломатического курса.

      Примечательно, что в России Крымская война была известна еще как Севастопольская  война, что делало ее малопонятной для  русского общественного мнения, которое восприняло ее как очередную русско-турецкую баталию. А между тем, в Западной Европе и на Востоке конфликт называли также Восточной, Великой, Русской войной, а также войной за Святые места или Палестинские святыни.

      Цель  курсовой работы состоит в обобщенной оценке причин, окончания и итогов Крымской войны,

      В задачи  работы входит:

      1.   Определение основных причин и инициаторов Крымской войны.

      2.  Краткий обзор этапов дипломатической  борьбы накануне войны и после  ее окончания.

      3.  Оценка итогов Крымской войны  и ее влияние на последующую  внешнеполитическую стратегию России. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      1. Причины Крымской  войны. 

      В основе политики Николая I в начале  его  правления  лежала  заветная мечта Екатерины II — изгнание турок  из  Европы  и  установление  российского контроля  над  черноморскими  проливами.  Однако  война  1828—  1829   годов показала, как трудно  воплотить  эту  задачу  в  жизнь.  С  другой  стороны, император имел имидж правителя,  непреклонно  стоящего  на  страже  принципа легитимизма и сохранения статус-кво в Европе.

      Объективная оценка любого исторического события  предполагает исследование его первопричины, поэтому задача данного параграфа состоит в попытке рассмотреть генезис вопроса о причинах и инициаторах Крымской войны, который до сих пор является дискуссионным в науке. С точки зрения большинства отечественных исследователей Крымской войны, в числе которых и наш выдающийся соотечественник - академик Е.В.Тарле, Николай I был непосредственным инициатором дипломатических заявлений и действий, приведших к возникновению войны с Турцией¹.  Преобладает мнение, согласно которому царизм начал и проиграл войну. Однако существовала и другая позиция, разделяемая в основном в кругах американской общественности, а также незначительным меньшинством в Западной Европе накануне, в ходе и после Крымской войны. К нему относились представители консервативно-ористократических кругов Австрии, Пруссии, Нидерландов, Испании и всех государств Италии, кроме Сардинии. «Сочувствующих» царской России можно было найти даже в парламентских (член палаты общин Р. Кобден)  и в общественно-политических кругах Великобритании.

      Многие  историки признают, что война была агрессивной не только со стороны  царской России. Турецкое правительство  охотно пошло на развязывание войны, преследуя определенные агрессивные цели, а именно возвращение северного побережья Черного моря, Кубани, Крыма.

      Особую  заинтересованность в войне имели  также Англия и Франция, стремившиеся не допустить Россию к Средиземному морю, к участию в будущем дележе добычи и к приближению к южноазиатским пределам. Обе западные державы стремились захватить в свои руки и экономику, и государственные финансы Турции, что им полностью и удалось в результате войны.

      Наполеон III смотрел на эту войну как  на счастливый, неповторимый случай выступить  вместе против общего врага. «Не выпускать  Россию из войны»; изо всех сил бороться против всяких запоздалых попыток русского правительства, - когда оно уже осознало опасность начатого дела, - отказаться от своих первоначальных планов; непременно продолжать и продолжать войну, расширяя ее географический театр, - вот что стало лозунгом западной коалиции.

      Формальным  поводом к войне послужил спор между католическим и православным духовенством о так называемых «святых  местах» в Иерусалиме, т. е. о том, в чьем ведении должен находиться «гроб Господень» и кому чинить купол Вифлеемского храма, где, по преданию, родился Иисус Христос. Поскольку право решать этот вопрос принадлежало султану, Николай I и Наполеон III, оба искавшие поводов для нажима на Турцию, вмешались в спор: первый, естественно, на стороне православной церкви, второй - на стороне католической. Религиозная распря вылилась в дипломатический конфликт.

      Краткая предыстория вопроса такова. В  конце 30-х - начале 40-х гг. XIX столетия западные державы стали проявлять  повышенное внимание к Палестине. Они пытались распространить свое влияние путем учреждения там консульств, строительства церквей, школ и больниц. В 1839 г. Англия учредила вице-консульство в Иерусалиме, а в 1841 г. совместно с Пруссией назначила туда первого англиканского епископа-протестанта М.Соломона, дабы «привести иудеев Святого города ко Христу». Уже через год в Старом городе (близ Яффских ворот) была построена первая на Арабском Востоке протестантская церковь. В 1841 г. Франция также учредила свое консульство в Иерусалиме «с исключительной целью защиты латинян». Несмотря на неоднократные предложения К. М. Базили² об учреждении поста русского агента в Иерусалиме для постоянного надзора за существенно возросшим числом паломников, до Крымской войны Россия так и не решилась создать там своего консульского представительства.

      В феврале 1853 г. по высочайшему повелению  в Константинополь отплыл с чрезвычайными полномочиями князь Александр Сергеевич Меншиков - правнук знаменитого временщика, генералиссимуса А.Д. Меншикова. Ему было ведено потребовать, чтобы султан не только решил спор о «святых местах» в пользу православной церкви, но и заключил особую конвенцию, которая сделала бы царя покровителем всех православных подданных султана. В этом случае Николай I становился, как говорили тогда дипломаты, «вторым турецким султаном»: 9 млн. турецких христиан приобрели бы двух государей, из которых одному они могли бы жаловаться на другого. Турки от заключения такой конвенции отказались. 21 мая Меншиков, не добившись заключения конвенции, уведомил султана о разрыве русско-турецких отношений (хотя султан отдавал «святые места» под контроль России) и отбыл из Константинополя. Вслед за тем русская армия вторглась в Дунайские княжества (Молдавию и Валахию). После долгой дипломатической перебранки 16 октября 1853 г. Турция объявила России войну.

      Следует отметить, что советская историография  в условиях религиозного нигилизма либо попросту игнорировала «духовный» аспект проблемы, либо характеризовала его как вздорный, искусственный, надуманный, второстепенный и неактуальный. Доставалось не только царизму, но и «силам реакции» в России, которые поддержали курс Николая I на защиту греческого духовенства. Для этого был использован тезис о том, что «православные иерархи в Турции не только не просили царя о защите, но больше всего боялись такого защитника»³ в этом конфликте. При этом ссылки на конкретные греческие источники не делались. 
 

      2. Состояние Российской  армии перед войной. 

         Перед войной Россия производила   в  год  всего  50—70  тыс.  ружей  и пистолетов (потребовалось   их  за  год войны 200  тыс.),  100—120  орудий (потребовалось втрое больше)  и 60—80  тыс.  пудов пороха  (израсходовано только за 11 месяцев обороны Севастополя 250 тыс. пудов). Отсюда видно, как русская армия страдала  от  недостатка  вооружений  и боеприпасов.  Новые образцы   оружия   почти   не   вводились.   Русскую    пехоту    вооружали гладкоствольными ружьями, которые заряжались в 12 приемов,  а  стреляли  на 200 шагов. Между тем, на вооружении англо-французской (отчасти и  турецкой) пехоты состояли дальнобойные винтовки с нарезными стволами, которые били на 1300 шагов.

      Ниже  всякой  критики  была  военно-тактическая  подготовка  русских  войск. Военное  министерство России  20  лет  кряду  перед  Крымской  войной  возглавлял князь А. И.  Чернышев—царедворец,  падкий  на  внешние  эффекты,  который готовил армию не для войны, а  для  парадов.  Солдаты  артистически  маршировали на плацу, но не знали, что такое применение  к  местности.  Для  обучения стрельбе Чернышев выделял по 10 боевых патронов на солдата в год.

      Только  традиционная стойкость русских  солдат была на высоте, но  офицерский  и особенно генеральский состав не всегда мог ею распорядиться.

      Военно-морской  флот России был третьим в  мире  после  английского  и французского. Но перед флотом Англии и  Франции  он  выглядел,  как  лилипут перед  Гулливером:  англо-французы  имели  454  боевых  судна,  включая  258 пароходов, а Россия—115 судов при 24 пароходах. 

      3.  Планы сторон. 

      Борьба  европейских монархий с революцией лишь на время отвлекла их от восточных дел.  Задушив  совместны  ми  усилиями  революцию  1848—1849  гг., державы Священного союза вновь обратились  к  восточному  вопросу,  и  сразу бывшие союзники стали друг для друга врагами.

      Царизм, памятуя о том, что он сыграл в  подавлении  революции  главную роль, хотел и на Востоке преуспеть больше всех. Выступая против  Турции,  он надеялся на договоренность  с  Англией,  правительство которой с 1852  г. возглавлял личный друг Николая I Д. Эбердин, и на изоляцию  Франции,  где в том же 1852 г.  провозгласил  себя  императором Наполеон  III  — племянник Наполеона I.  Далее царизм  рассчитывал   на   лояльность   Пруссии,   где королевствовал   брат   жены   Николая   Фридрих-Вильгельм   IV,   привыкший повиноваться своему могущественному  зятю,  я  на  признательность  Австрии, которая с 1849 г. была обязана России своим спасением от революции.

      Все эти расчеты оказались битыми. Англия и  Франция  объединились  и  вместе выступили против России, а Пруссия и Австрия предпочли враждебный  к  России нейтралитет.

      Крах  внешнеполитических расчетов царизма  накануне Крымской  войны  во многом объяснялся личными качествами царя и его министра.  Николай  I  решал дипломатические  задачи  самонадеянно  и  опрометчиво,  а   предостеречь   и отрезвить его было некому. Его министром иностранных дел бессменно был  граф

      Карл  Васильевич Нессельроде—человек без  роду и  племени.  Главное,  это был человек без собственного лица. Весь смысл своей жизни и деятельности  он видел в том, чтобы угадывать, куда склоняется воля царя, и спешно  забегать вперед в требуемом направлении.  Зато  он  и просидел  в кресле  министра иностранных дел последние 10 лет царствования Александра  I  и  все  30  лет царствования Николая I. Разумеется, такой министр не мог ни подсказать  царю свое, ни исправить царское решение.

      Царизм  не  разобрался  в  хитросплетениях  европейской  политики.  Но главное было не в этом. Главное заключалось в  том,  что  ни  царю,  ни  его дипломатам и генералам недоступно было понимание тех экономических  сдвигов, которые произошли в Европе за 30—40-е  годы.  Все  это  время  не  только  в Англии, но и во Франции, и даже в Австрии и Пруссии капитализм  неуклонно шел вперед и, усиливая экономический потенциал держав, развивал их  аппетиты к новым рынкам, источникам сырья, сферам влияния. 
 
 

      4. Борьба нации. 

      В первый период войны, когда Россия боролась один на один с  Турцией, она добилась больших  успехов.  Как  уже  повелось  в  частых  войнах  между Россией и Турцией, и на этот раз открылись два  театра  военных  действий  — дунайский и кавказский. Правда, на Дунае  и  поначалу  не  все  шло  гладко.