Македония

Над Македонией нависла ужасная угроза порабощения. Иллирийцы, овладев горными областями, пытались захватить цент страны. В тоже время с севера вторгаются пеоны, а с востока Македонии угрожают фракийские племена. Македоняне не знали, с какой стороны защищаться, если вообще они были в состоянии защищать свою страну. Македонским царём был провозглашён Аминта, не достигший 6 лет, опекун был поставлен Филипп II. Но были и другие претенденты на престол и борющиеся за власть снова стали опираться на внешние силы.[[15]] Так, Павсания поддерживал вождь фракийских войск Котис, наследник Ситалка и Тереса; Аргей имел приверженцев во многих греческих городах, особенно в Афинах. Начав править как опекун, Филипп вскоре завоевал доверие войска и, отодвинув наследника, стал в 23 года царём Македонии в трудный для страны момент.

Глава 2 Частная жизнь Филиппа II .Отношения с Олимпиадой и Александром

В этой главе рассмотрим Филиппа как семьянин и проследим за его частной жизнью. Перед этим я считаю уместно рассказать о характере Филиппа, о его качествах личности в представлении его современников.

Филипп противоречивая личность: он был лукав, недобросовестен, притворен, жаждал власти, но был силён духом, мудр и неустрашим, образован, утончённый в обращении, ловок речами. Юстин отмечал ораторское искусство Филиппа: «В беседах был и льстив, и коварен, на словах обещал больше, чем выполнял. Как оратор он был красноречиво изобретателен и остроумен; изощренность его речи сочеталась с легкостью и сама эта легкость была изощренной».

Филипп говорил, что обязан благодарностью афинским демагогам за то, что они своими поношениями делают его лучше умом и нравом, - «потому что я и словами и делами стараюсь показать, что они – обманщики».[[16]]

Филипп не погружался в чувственность и изменчивость,  и достоинство царя оставалось всегда неприкосновенным.

Вельможам в городах он советовал заводить себе друзей и среди хороших людей и среди дурных, чтобы одними пользоваться, а других делать негодными к пользованию.[[17]]

В армии был суров и прагматичен. По свидетельству Полиена:

«Филипп приучал македонцев к постоянным упражнениям, в мирное время как в реальном деле. Так он часто заставлял их маршировать по 300 фарлонгов [60 км], неся с собой шлемы, щиты, поножи и копья, а сверх того еще провизию и прочую утварь.»[[18]]

Поэтому и закономерен отзыв у Демосфена:

«Прежде лакедемоняне в течение четырех или пяти месяцев, как раз в самую лучшую пору года, вторгнутся, бывало, опустошат страну противников своими гоплитами, то есть гражданским ополчением, и потом уходят обратно домой... это была какая-то честная и открытая война. Теперь же... большинство дел погубили предатели и ничего не решается выступлениями на поле битвы или правильными сражениями... И я не говорю уж о том, что ему [Филиппу] совершенно безразлично, зима ли стоит в это время или лето, и он не делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не приостанавливает своих действий.» [[19]]

Царь Македонии сохранял верность обычаям предков и никогда не порывал унаследованных от предков связей. Всё к чему он стремился, не выходило за рамки традиционных понятий. Величие Филиппа заключалось в том, что он никогда не стремился обогнать своё время, не вёл азартной игры с невозможным и не ставил пере собой неразрешимых задач.

Все известно, что Филипп любил выпить, любил веселое застолье с неумеренным потреблением неразбавленного вина, ценил шутки сотрапезников и за остроумие приближал не только македонцев, но и греков. Пьянство при дворе Филиппа поражало греков. Сам он часто пьяным отправлялся в битву, принимал афинских послов. Полибий приводит надпись на саркофаге Филиппа: «Он ценил радости жизни».

Известно, что у Филиппа был крутой нрав, схожий с варварским царём соседней Фракии. Некий Феопомп, который по видимому жил во время Филиппа пишет: «Если и был кто-нибудь во всей Греции или среди варваров, чей характер отличался бесстыдством, он неизбежно был привлечен ко двору царя Филиппа в Македонии и получил титул «товарища царя». Ибо в обычае Филиппа было славить и продвигать тех, кто прожигал свои жизни в пьянстве и азартных играх. Некоторые из них, будучи мужчинами, даже чисто брили свои тела; и даже бородатые мужи не уклонялись от взаимной скверны. Они брали с собой по два или три раба для похоти, в то же время, предавая себя для той же постыдной службы, так что справедливо бы их называть не солдатами, но проститутками».[[20]]

Теперь перейдём собственно к семейноq жизни царя. Вот что пишет Афиней про «активную влюбчивость» Филиппа: «Филипп всегда брал новую жену на каждой из его войн. В Иллирии он взял Аудату и имел от нее дочь Кинану. Он женился также на Филе, сестре Дерды и Махата. Желая выставить притязания на Фессалию, он прижил детей от фессалийских женщин, одна из них Никесиполида из Фер, которая родила ему Фессалонику, другая была Филинна из Лариссы, от которой он заимел Арридея. Дальше, он приобрел царство молоссов [Эпир], женившись на Олимпиаде, от которой имел Александра и Клеопатру. Когда он подчинял Фракию, там к нему перешел фракийский царь Кофелай, отдавший ему дочь Меду и большое приданое. Женившись на ней, он, таким образом, привел домой вторую жену после Олимпиады. После всех этих женщин он женился на Клеопатре, в которую влюбился, племяннице Аттала. Клеопатра родила Филиппу дочь Европу».[[21]]

Следует сказать, что иметь много жён, было нормально для Филиппа, как и постоянно, напиваться, всё это было в традициях его рода. Решительно во всё этот пышущий здоровьем властитель преступал традиционные рамки. Он хотел такой свободы, которая бы переходила все рамки нравственности и для него это вполне приемлемо. По своей природе он больше, чем кто-либо другой, был склонен к полигамии и не ограничивал себя женщинами, так как он считал, что это может способствовать и его политическим интересам.

Конечно же, центрально место в семейной жизни Филиппа занимали Олимпиада и Александр. Поговорим же о супругах. Впервые они встретились на  острове Самофракия, в святилище кабиров, где они оба совершали культовый ритуал. На молодого Филиппа прекрасная  девушка произвела более сильное впечатление, чем сам торжественный обряд. Олимпиада происходила из молосского царского рода Эакидов, владевших Эпиром, была дочерью царя Неоптолема II, считавшего себя потомком легендарного Ахилла. Рожденная с именем Поликсена, она в девичестве носила имя Миртала, а после свадьбы Филипп дал ей имя Олимпиада, в честь спортивного состязания; в конце жизни она снова сменила имя на Стратонику.[[22]] Неоптолем умирает и на эпирской престол вступает его брат Арриба, который в 357 г. до н.э. ведет дипломатические переговоры о браке. Олимпиада приезжает в Македонию и совершается торжественное бракосочетание.

Для Олимпиады брак с царём Македонии был выгодным шагом и избавлением от мучений. Её отец умирает рано, Олимпиада не может стать наследницей престола, так как у неё был брат, который был очень молод. Власть захватил дядя Олимпиады – Арибба. Девочку обижали и унижали.  Но теперь благодаря браку с молодым, перспективным царём, она достигла высочайшего положения. Но не только из-за любви Филипп поженился с Олимпиадой, конечно, он преследовал политические цели. У Македонии наконец-то появилась избранница настоящей царской крови, которая способная представлять страну и чей сын мог стать наследником трона. Да, были и другие сыновья у Филиппа от других женщин и наложниц, но чтобы их детей признавали  наследниками, не могло быть не речи.

Филипп и Олимпиада прожили несколько счастливых лет, и самым счастливым был год рождения Александра (356 г. до н.э.). Имя он получил в честь Александра Филэллина, жившего во время персидского нашествия. Вскоре родилась его сестра (354 г. до н.э.), которую назвали Клеопатрой.

У супругов были общие интересы в плане политики. Олимпиада, преисполненная тщеславием и властолюбием, рассматривала свою родину Эпир как личную собственность и ставила своей целью восстановить власть своей семьи. Это находило поддержку и у царя Македонии, который хотел поставить Эпир в зависимость от Македонии. И в 351 г. до н.э. войска Филиппа двинулись на Эпир. Арибб вынужден был выдать ей её брата. В 342 г. до н.э., когда брат подрос, Арриба был изгнан из Эпира, наследником стал брат Олимпиады. Через него она могла управлять своей страной.

Но после счастливых дней совместно жизни наступил кризис в семейных отношения Филиппа и Олимпиады. Олимпиаде, женщине сильных страстей уже недоставало власти; она не хотела быть только царицей могущественной империи и супругой блестящего царя. «Хотя её страсти были типичны для иллирийско – балканских женщин, однако полное отсутствие сдерживающих центров делало её не похожей на своих земляков. Она могла преступить любые границы, для неё не существовало ни каких-либо моральных принципов, ни традиций. Только любовь, ненависть или жажда мести могли побудить эту гордую и властолюбивую женщину к действию».[[23]]   

Чем старше становилась царица, тем откровеннее проявлялись в ней черты властолюбия и мстительности. Всё больше страстью придавалась она              религиозным оргиям. Плутарх об этом сообщает следующим образом: «Издревле все женщины той страны участвуют в орфических таинствах и оргиях в честь Диониса». В этой религиозной практике не было ничего необыкновенного. Однако Олимпиада, по его словам, «ревностнее других была привержена этим таинствам и неистовствовала совсем по-варварски; во время торжественных шествий она несла больших ручных змей, которые часто наводили страх на мужчин». [[24]] Плутарх и другие писатели древности называют это причиной размолвки между Филиппом и Олимпиадой, приведшей к тому, что царь оставил царицу: «Однажды видели змея, который лежал, вытянувшись вдоль тела спящей Олимпиады. Говорят, что это больше, чем что-либо другое, охладило влечение и любовь Филиппа к жене, и он стал реже проводить с ней ночи, то ли потому, что боялся, как бы женщина его не околдовала или же не опоила, то ли считая, что она связана с высшим существом, и потому избегал близости с ней»[[25]].

Филипп отстранился от жены. С 346 г. до н.э. источники снова называют его «побочных» жён Олимпиада терзалась от ревности, но больше боялась потерять своё положение при дворе, чем супружескую любовь. Когда царь охладел к своей супруге, царица оказалась в одиночестве.

Только сын Александр служил связью между Олимпиадой и царём Македонии. К маленькому Александру царица была привязана всей душой. Но сын был предметом гордости и отца. А так как Филипп всё время проводил в походах и погряз в политике, он мало находился с сыном, и основное влияние на царевича оказывала Олимпиада.

А тем временем отношения между царём и царицей всё больше ухудшались. Переломным моментом стала женитьба в 337 до н. э. Филиппа на юной македонской аристократке Клеопатре. Филипп и ранее брал других жен, но те в силу своего социального статуса не могли повлиять на положение властолюбивой эпирской царевны. Олимпиада уехала на родину в Эпир.

Теперь же поговори об отношениях Александра и Филиппа. О рождении Александра интересно пишет Плутарх, а именно: «Филипп, который только что завоевал Потидею, одновременно получил три известия: во-первых, что Парменион в большой битве победил иллирийцев, во-вторых, что принадлежащая ему скаковая лошадь одержала победу на Олимпийских играх, и, наконец, третье - о рождении Александра. Вполне понятно, что Филипп сильно обрадовался, а предсказатели умножили его радость объявив, что сын, рождение которого совпало с тремя победами, будет непобедим.»[[26]]

Как уже было упомянуто выше, на Александра большое влияние оказала его мать. И неудивительно, что между Филиппом и царевичем были столь холодные чувства. Но Филипп гордился своим сыном, и сделал всё, чтобы из Александра вырос достойный наследник престола. Даже тот факт, что царь пригласил Аристотеля для воспитания своего сына. Как сообщает Плутарх, за обучение сына царь Филипп расплатился с Аристотелем прекрасным и достойным способом: «Филипп восстановил им же самим разрушенный город Стагиру, откуда Аристотель был родом, и возвратил туда бежавших или находившихся в рабстве граждан. Для занятий и бесед он отвел Аристотелю и Александру рощу около Миезы, посвященную нимфам».[[27]] И перед тем как пригласит Аристотеля Филипп напишет: «Знай, что у меня родился сын; не то радует меня, что он родился а то, что он родился в твоё время; тобою воспитанный и образованный, он будет достоин нас, он станет на высоту того назначения, которое со временем будет его наследство». Но не только Аристотель воспитывал Александра. Огромные усилия приложил грубый, но справедливый Леонид, который воспитывал юношу в духе древних спартанцев. Помогали ему грек Лисимах и «пацифист» того времени Филиска, а также платоник Менехм.

Когда Александр подрос, Филипп стал давать ему уже ответственные поручения. Уже в 340 г. до н.э. в шестнадцать лет пока Филипп ходил походом на Перинф, Александр управлял Македонией. А в 338 г до н.э. Александр входил в штаб Филиппа в битве при Херонее (тогда ему было 18 лет) и внёс ключевой вклад для победы своего отца. Несомненно, Александр находился рядом с отцом и во время переговоров в Коринфе. Казалось отношения между царем и сыном некоторое время были безоблачны. Царь в полной мере гордился своим сыном, вспомни даже знаменитую фразу Филиппа, после того как Александр оседлал коня Букефала: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!»

Но призрачно улучшенные отношения между царём и сыном полностью исчезли после того, как Филипп в порыве новой страсти женился на прелестной Клеопатре, чей дядя был знатный македонец Аттал. Однажды, Александр Великий упрекнет Филиппа за побочных детей от разных женщин, а Филипп ответит так: «Это чтобы ты, видя стольких соискателей царства, был хорош и добр и был обязан властью не мне, а себе самому».[[28]]

Свадьбу отпраздновали с большой пышностью, Александр вынужден был присутствовать на празднике и пиру. В этот день Филипп напился больше обычного. Аттал торжествовал. Когда вино развязало язык и выявило скрытые желания этого человека, он перед всеми гостями, принёс жертву богам, попросил их даровать македонскому царю законных детей. И тут Александр не выдержал, он схватил кубок и бросил в Аттала. Тут Филипп вступился за Аттала. Царь поднял меч на юношу, но будучи пьян не удержался и упал. Тогда Александр произнёс:

«Смотрите, люди! Этот  человек, который собирается переправиться из Европы в Азию, растянулся, переправляясь от ложа к ложу».[[29]]

Александр покинул двор и страну, отвёз мать на её родину, а сам отправился в Иллирию. В дальнейшем благодаря Демарату, Филипп уговорил наследника вернуться. Александра по всей форме провозгласили наследником престола. Однако отношения между царём и сыном продолжали быть напряжёнными. Можно было опасаться, что напряжённые отношения между отцом и сыном вновь окончатся разрывом. Но судьба разрубила этот трагический конфликт одним ударом. Она милостью избавила Филиппа от всех дальнейших бедствий, которые неизбежно навлёк бы на его голову нетерпеливый наследник.

Глава 3 Внутренняя политика

Эту главу мы посвятим внутренней политике Филиппа II, а именно: рассмотрим военную реформу и денежную реформу.

Поговорим об армии.

Развивающемуся молодому Македонскому государству, прежде всего, требовалась собственная военная сила. Оно не могло существовать без регулярной военной силы.