Миропонимание первобытного общества

Были запреты, касающиеся похоронных обрядов и вступления в брак. У некоторых народов мужчинам и женщинам одной тотемной группы запрещалось вступать в брак между собой. У народа ашанти женщина после замужества была обязана соблюдать не только своё родовое табу, но и табу своего мужа. У готтентотов существовало временное табу на общение с близкими умершего. Страх нарушить табу приводил к поискам защиты от наказания. У ашанти был широко распространён культ сурман — фетишей, защищавших от злого колдовства или спасавших от смерти, если обладатель фетиша нарушил табу.

Нередко боязнь нарушить табу мешала африканцам в критические, переломные моменты их жизни. Во время антиколониального вооружённого восстания 1952—1956 гг. в Кении повстанцы (их называли "лесными бойцами") верили, что, если дорогу отряду пересечёт газель или олень, операция закончиться неудачей. Случилось так, что тропу, по которой несколько "лесных бойцов" направлялись на тщательно и долго планировавшуюся операцию, перебежали и газель и олень. Это было воспринято как дурное предзнаменование, и многие повстанцы вернулись в лагерь, даже не выйдя на рубежи атаки. Операция была сорвана.

Действие табу иногда оборачивалось против европейцев. Известный немецкий учёный и путешественник Б.Гржемек передавал историю, услышанную от одного из офицеров, служивших во французской колонии Берег Слоновой Кости: "Недалеко от городка... была небольшая, издали очень красивая роща. В один из дней офицер решил прогуляться туда, но был остановлен своим помощником-африканцем. “Бога ради, не ходите в этот лес! Ни один белый не имеет права посещать его... и я не могу поручиться, что, войдя в этот лесок, вы не схлопочете ядовитую стрелу или через пару дней не умрёте от какой-нибудь загадочной болезни. Лес этот — табу! Африканцы утверждают, что в нём живут боги”.

Оказалось, что это табу ранее проявляло своё действие. На опушке леса виднелись обгоревшие развалины фабрики, построенной там пред принимателем-бельгийцем. Он получил или купил землю у колониальных властей, но, согласно верованиям жившего в этих местах народа бауле, земля принадлежала одному из местных божеств. Жрецы сначала предложили бельгийцу принести в жертву вола, но белый отказался. Он считал, что земля и так принадлежит ему. Вскоре он внезапно умер при загадочных обстоятельствах, а вслед за ним умерли его младший брат и сын. В семье бельгийца остались только женщины. Они конечно, поспешили вернуться домой в Европу. Вскоре здание фабрики сгорело дотла...

Очевидно, что африканские табу, как и многие традиционные религиозные обряды и ритуалы, — это прежде всего отголоски далёкого прошлого, когда в сознании человека мир людей был неотделим от сверхъестественного мира духов.

Но глубинный смысл африканских табу и суеверий не только в этом. Многие из них выражают некое интуитивное, очень древнее знание о природе вещей и удерживают людей, уже забывших истинный смысл табу, от совершения опрометчивых поступков, которые могут иметь для них неприятные последствия.

Поликарпов В. Лекции по культурологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция 3. ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА

Генезис культуры.
Особенности первобытной культуры.
Ритуал и его функции в первобытном обществе.
Мифология, магия и религия.
Шаманизм и шаманы, их роль в первобытном обшестве.
Происхождение искусства и его функции.

В отечественной философии человек рассматривается как единственный субъект культуры, создающий жизненную среду для себя и формирующийся под ее воздействием. Это значит, что становление мира культуры является результатом длительного процесса взаимовлияния биологической и социальной эволюции. Здесь можно выделить следующие принципиальные моменты: 1) способность общественного человека продуцировать культуру является итогом взаимодействия биологической и социальной эволюции, включающей в себя эволюцию орудия труда, вследствие чего человек не только творец культуры, но и сам формируется на основе труда и культуры; 2) переход от дочелове-ческой стадии к человеческой происходил постепенно и прогрессирующим образом в течение длительного времени. Иными словами, не только история развития культуры есть история объективирования духовных способностей, но и история развития духовных способностей человека есть история превращения культуры в «ингредиент» этих способностей.
Мир культуры тесно связан с процессом гоминизации, с процессом перехода от животного к человеку, одним из аспектов которого является переход от определенных инстинктивных, рефлекторных реакций животного на мир к неопределенности человеческого знания. Действительно, животное обладает инстинктами, связанными с научением, ре-
гулирующими его поведение в каждый момент жизни. Исследования в области этологии показывают, что поведение одних животных, живущих в относительно стабильной и неизменной среде, в основном заранее запрограммировано и следует строгому канону, тогда как поведение других животных в условиях меняющегося окружения требует отклонения от стандарта и выбора из нескольких поведенческих альтернатив. Можно сказать, что у животного мир восприятия и мир действия (поведения) сопряжены. У человека же эти два мира опосредованы миром социальной истории и в связи с этим только человек может попасть в ситуацию, когда он действительно не знает, что должен делать.
Таким образом, у человека возникла потребность в принятии надежного решения и определения меры этой надежности. Именно эта потребность и лежит в основе генезиса культуры (мифологии, религии, искусства и пр.) с ее разнообразным арсеналом физических и духовных техник. Только культура дает возможность человеку строить свое поведение на основе предсказания будущих, еще не существующих событий при помощи различных стратегий. Одной из таких трех стратегий в первобытных, архаических культурах является стратегия подражания, когда предугадывание будущего исходит из подражания воспринимаемым свойствам тех или иных явлений окружающего мира. С этой стратегией органически связаны процедуры магии и колдовства, когда будущее не столько предсказывается, сколько вынуждается: жертва умиротворяет гневных богов и заставляет их выполнить ту или иную просьбу человека или племени. В этом плане существенно то, что эта стратегия создает у человека религиозную веру, снимая тем самым неопределенность ситуации принятия решения. В общем оказывается, что неопределенность знания снимается определенностью веры. Такого рода стратегия обеспечивает надежность поведенческих решений в тех ситуациях, где с рациональной точки зрения можно было бы ожидать от индивида полной беспомощности.
Другой стратегией является индивидуальное систематическое наблюдение пространственно-временных связей и зависимостей. Один из множества примеров такого типа содержится в сообщениях об индейцах племени «черная стопа»: они заблаговременно предсказывали приход весны по степени развития плода в чреве убитой самки бизона. Такое предсказание, как правило, оказывается достаточно точным. Возьмем второй пример: заклинание осагов (одно из индейских племен) связывает воедино одно дикое растение, маис и бизонов. Объясняется это переплетение следующим образом: летом осаги охотятся на бизонов до тех пор, пока в прерии цветет указанное растение. Они знают, что маис созревает вскоре после окончания цветения этого растения. А это значит, что надо возвращаться в Пуэбло к уборке урожая маиса.
Третья стратегия — умозаключение по пнлчогии на основе выделения сходных признаков анимистическим мышлением, которое населяет природу божествами, демонами и духами. Примеры, иллюстрирующие эту стратегию, весьма многочисленны. Так, известно, что в одном племени пигмеев спорынья, имеющая форму зуба, применяется как противоядие при змеином укусе. Или овладение огнем в эпоху палеолита, сыгравшее колоссальную роль в культурной эволюции человечества. В преданиях всех народов огонь — символ вечности. Поэтому огонь в легендах не создан, а украден у богов и отдан людям (именно так, например, описывает это событие древнегреческий драматург Эсхил). Существенно здесь то, что огонь необходимо поддерживать, «подкармливать» как животное, а это породило традицию сохранения его жрицей огня — весталкой. С факелом в руках человек наконец стал господином самых сильных и самых быстрых животных, использование огня привело к появлению различного рода технических устройств, что оказало влияние на развитие общества.
Уже первоначальное знакомство с различным характером этих трех стратегий показывает, что все они содержатрациональные моменты, но в разной степени пригодны для отражения свойств реальности и для экстраполяции будущего. В плане нашего изложения существенно то, что именно культура позволяет вырабатывать различные стратегии, устраняющие неопределенность принимаемых человеком или группой людей решений и тем самым снимать страх перед будущим. Таким образом, в основе происхождения и функционирования культуры лежит эта потребность, органически присущая природе человека.
Необходимо учитывать сложный характер человеческой природы, которая имеет космический, биологический, психический, социальный и культурный аспекты. Вместе с тем человеческую природу, как бы она ни была определена, следует рассматривать как некое целое, чьей функцией является культура. Поэтому можно считать, что человеческая культура в основном функционирует одинаково в прошлом и настоящем. В связи с этим представляет интерес первобытная культура — культура собирательства и охоты, имеющая весьма длинную историю и являющаяся в известном смысле культурой исходной, базовой, со всеми вытекающими отсюда особенностями.
Одной из особенностей первобытной культуры является ее гомо-генность (однородность). В современной культурологии выделяется три типа социокультурных систем: гетерогенные (неоднородные), гомогенные и гомеостатические. Первым присущи: 1) аксиологический (ценностный) плюрализм и 2) существование множества социальных групп с дифференцированными, зачастую антагонистическими интересами. Эти системы, типичные для европейского круга культур, являются гетерогенными в двойном смысле: культурном и социальном.
Более того, эти гетерогенные структуры взаимно усиливают друг друга, динамизируют целостную социокультурную систему, способствуя, с одной стороны, распространению новых культурных ценностей, с другой же — стимулируя эволюцию групповых интересов.
Имеются социокультурные системы, которые находятся в изоляции и постоянно воспроизводят свое первоначальное устройство. Это гомогенные системы, т.е. такие, где нет аксиологического плюрализма {культурная гомогенность) и нет социальных групп с различными интересами (социальная гомогенность). В этих системах недифференцированные интересы исключают плюрализм ценностей, а отсутствие этого плюрализма блокирует формирование новых интересов. Такой процесс консервирует целостную социокультурную систему.
Между гетерогенной системой, характерной для европейского круга культур, и гомогенной системой, типичной для первобытных культур, находится большая группа промежуточных социокультурных систем, иллюстрацией которых является древняя Греция и императорский Китай. С первой системой их связывает дифференциация интересов отдельных социальных групп, переходящих в определенных случаях в открытый антагонизм, с другой — существование монолитной, повсеместно принятой совокупности основных ценностей. О промежуточных социокультурных системах можно сказать, что они гомогенны культурно, но гетерогенны социально, и поэтому социальный плюрализм дополняется культурной однородностью^. и Первобытная социокультурная система обладает своей динамикой развития, которая сводится к воспроизведению существующей системной структуры. Эта система при отсутствии действия внешних факторов не подвержена никаким существенным изменениям, повторяя периодически ритуалы обновления, позволяющие устранить накапливающиеся напряжения, и регенерируя свой социальный состав при помощи церемоний инициации. Описания и анализ первобытной культуры показывают, что в поведении человека добывание пищи, размножение и самозащита неразрывно связаны. Жизнь собирателя и охотника была принудительной игрой по жестоким правилам, регулируемой этими тремя основными функциями человеческого поведения. Именно в этих рамках человек, чье информационное развитие (восприятие ор-
Социальные различия вызывают различия культурные почти неизбежно. Один из показательных примеров — «расщепление» первоначально единой Афродиты ко временам Платона («Пир») на Афродиту Пандемос, «простонародную», и Афродиту Уранию, «небесную». Если же такого расщепления не происходит и культура остается единой в условиях социальных различий, это не самоочевидный факт, а предмет для осмысления. «...Биографии богов Олимпа отражают в известном смысле изменение общественных отношений» (Лукаш И. Пути богов. М., 1984. С. 136).
ганами чувств различных раздражителей, оценка и использование их) было ориентировано преимущественно на внешнюю среду, на природу, с помощью умственных способностей целенаправленно совершенствовал свое поведение. Другой особенностью первобытной культуры является ее синкретичность, которая нашла воплощение в тотемизме. Действительно, фундаментальная черта этой культуры — идентификация общины и ее членов с животным, идущим в пищу, с тотемным животным. Такого рода идентификация является выражением факта неспособности первобытных людей при помощи рациональных средств труда преодолеть иррациональное поведение объекта труда — животных, поэтому они старались это компенсировать иллюзорно-магическими средствами. Необходимо наряду с этим подчеркнуть, что на основе концепции Дж. Фрэзера о родстве магии с наукой можно прийти к выводу, что первоначально магический тотемизм представлял собой единую недифференцированную сферу культуры. Он имплицитно содержал в себе не только науку, но и мораль, искусство слова, а также магию изображения, существующую благодаря эстетическому, затем происходит его превращение в ряд относительно самостоятельных сфер обыденной и специализированной культуры.
Третья особенность первобытной культуры состоит в том, что она представляет собой культуру табу (запретов). Обычай табуирования возник вместе с тотемизмом, он в тех условиях выступает в виде важнейшего механизма контроля и регулирования социальных отношений. Так, половозрастное табу регулировало половые связи в коллективе, пищевое табу определяло характер пищи, предназначенной вождю, воинам, женщинам, детям и др. Ряд других табу был связан с неприкосновенностью жилища или очага, с правами и обязанностями отдельных категорий членов племени. Некоторые вещи, в том числе и пища, принадлежавшие вождю, тоже были табуированы. Исследователи (Дж. Фрэзер, Л. С. Васильев и др.) приводят многочисленные примеры того, что нарушения табу приводили к смерти нарушителя. Например, один из новозеландских вождей высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки обеда, которые подобрал и съел его соплеменник. Когда ему сообщили, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, он скончался в мучительных страданиях.
К этому следует добавить, что у первобытных народов действует еще одно табу помимо вышеупомянутых, а именно: табу на прогресс, на новации любого рода. На последний момент нужно обратить особое внимание, ибо с ним связаны явления альтернативности и многовариантности в мировой истории и многообразия культур. Подобно тому, как в случае с табу блокируется даже сильнейший инстинкт самосохранения, здесь парализуется потребность новаций в социально-экономической сфере; детерминация прогрессивного развития, импульсы кото-
рой идут из этой сферы, пресекается в случае, если противоположные данной детерминации нормы поведения становятся внутренними побудительными стимулами жизнедеятельности людей, превращаются в стереотипы поведения. Этот феномен с наибольшей, «классической» ясностью проявляется на стадии первобытного развития человечества, когда особую роль играют различного рода ритуалы.
Альфой и омегой мифолого-сакрального мировоззрения, присущего первобытным, архаическим обществам, выступает ритуал. Сквозь его призму рассматриваются природа и социальное бытие, дается оценка поступков и действий людей, а также разнообразных явлений окружающего мира. Ведь ритуал переживается как непосредственная данность, он актуализирует глубинные смыслы человеческого существования. Ритуал — основное средство обновления мира, чтобы обеспечить непрерывность его существования и тем самым гарантировать выживание коллектива в экстремальных условиях. Главное здесь в том, что в основе ритуальной человеческой деятельности лежит принцип подражания явлениям природы — они воспроизводились путем соответствующих ритуальных символических эквивалентов. Ритуал выступал в первобытную эпоху основной формой общественного бытия человека и главным воплощением человеческой способности к деятельности. Из него впоследствии развились производственно-экономическая, духовно-религиозная и общественная деятельность.
Существенно то, что ритуал несет информацию о закономерностях природы, полученную в ходе наблюдения за биокосмическими ритмами. Благодаря ритуалу человек архаического и традиционного общества ощущает себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами. В эпоху архаики человек «схватывал» беспредельную диалектику, логику развития космоса в силу обобщения опыта практики и социальной жизни как высшей формы проявления закономерностей космоса. В архаическом ритуале тесно переплелись молитва, песнопение и танец. В танце человек подражал различным явлениям природы, чтобы вызвать дождь, рост растения, соединиться с божеством. Постоянное психическое напряжение, вызванное неопределенностью судьбы, отношения к врагу или божеству, приводило к специфическому двигательному побуждению, которое и находило выход в танце. Танцующие участники ритуала были воодушевлены сознанием своих задач и целей, например, танец шамана должен был обеспечить контакт с духом болезни, танец в честь тотемов должен был принести роду благополучие, воинский танец должен был усилить чувство силы и солидарности членов племени.
В целом немаловажно то, что в ритуале участвовали все члены коллектива, он активизировал все находящиеся в распоряжении человека средства восприятия и переживания мира — зрение, слух, обоняние,
осязание, вкус и пр. В ритуале происходит социализация чувств и мыслительных возможностей индивида благодаря внутриритуальным действиям и соответствующим им знаковым протосистемам, из которых позже возникают искусство, философия и наука как институциализи-рованное умозрение.
Известно, что содержание культуры представляет собой продукт творческой деятельности человека в своих различных проявлениях, что всякого рода деятельность формирует систему поведения и вместе с тем организуется этой системой. Следовательно, культура в целом может быть описана и в терминах этологии^. Многообразная система поведения человека своей парадоксальностью выделила его из окружающего мира, позволила ему выйти из состояния полной подчиненности природе и создать универсальный динамический канон своего бытия, учитывающий его биологический, социальный и идеологический аспекты. Из трудов по этологии животных и человека известно, какую существенную роль играет поведение в формировании и развитии ритуалов.
Сама система ритуалов в значительной степени воспроизводит в модифицированной форме на определенном языке систему поведения. Эта этологическая система порождает систему мифа как некую универсальную систему, определяющую ориентацию человека в природе и обществе. В системе мифа закрепляются и регламентируются представления человека об окружающем мире, затрагиваются фундаментальные проблемы мироздания. Отечественные исследователи С. Токарев и В. Мелетинский пишут в «Мифах народов мира» следующее о мифе: «неспособность провести различие между естественным и сверхъестественным, безразличие к противоречию, слабое развитие абстрактных понятий, чувственно-конкретный характер, метафоричность, эмоциональность — эти и другие особенности первобытного мышления превращают миф в очень своеобразную символическую (знаковую) систему, в терминах которой воспринимался и описывался весь мир». Указанные особенности архаического мышления связаны с тем, что само мышление осуществляется благодаря использованию зафиксированного в памяти человека знания, которое неотъемлемо от мифотворческого восприятия пространства) времени, причинности с его слитностью субъекта и объекта.
Накопленные знания о первобытной и традиционной культурах свидетельствуют о важной роли мифа в жизни человека древнейшей эпохи. В изобразительном творчестве человека каменного века наибо-
Но будет ли такое описание исчерпывающим? В биологии, скажем, многие ученые отказались от близкого по смыслу утверждения, что функционирование живого существа может быть описано в терминах физики и химии.
лее значительны две главные функции древнего мифа — освоение пространства и времени. Это значит, что с самого начала существования культуры ее содержание определяется мифом, который органически связан с фундаментальным устремлением человеческого творчества на
-овладение пространством и временем и их преодоление. Ведь не случайно представления о пространстве и времени впервые выражены в сюжетах мифов, тесно связанных с ритуалами. Когда древний человек покрывал стены пещеры или поверхность скалы различного рода изображениями, он в своем мифологическом сознании осваивал пространство и время.
В настоящее время проявляется большой интерес к первобытной мифологии, магии и шаманизму. Не случайно в фокусе философских исследований на Западе сегодня находятся ненаучные формы знания и
•сознания. Это связано с ростом негативного отношения к сциентизму и поиском альтернативных мировоззренческих ориентаций. Эпистемо-логи и религиоведы подвергают анализу шаманизм и магию, причем первые обращаются к ним, чтобы придать науке «человеческое лицо» путем обнаружения в ней черт ненаучного мышления и следов человеческих интересов и ценностей, а вторые рассматривают магию как своеобразный тип рациональности; об этом свидетельствует, в частности, развитие психотроники.
В новейшей западной философии имеется релятивистская тенденция к сближению науки и ненаучных форм мировоззрения. Так, в книге английского ученого У. Резерфорда «Шаманизм. Основания магии» описываются действия шамана, его магические пляски, экстаз и транс. Собравшиеся вокруг костра соплеменники «наблюдают», как душа шамана якобы покидает тело, отправляясь путешествовать в заоблачные выси. Эту картину и сейчас можно увидеть в ряде африканских и северных племен. Магия оставила свой след в культуре месопотамской цивилизации, даосизме, зороастризме, исландских сагах, древнегреческих мифах, в полинезийских поверьях, на всем пространстве от Арктики до Австралии. Магическое «искусство» шамана, его врачующие снадобья и весь опыт зависит от локальных этнических и географических условий. Этимологически термин «шаман» восходит к понятию «знания» в индоевропейских языках: шаман — это «тот, кто знает». Антропологи подчеркивают, что шаман значит «властитель духов», религиоведы связывают шаманизм с идеей сверхъестественного, с анимизмом и тотемизмом.
Мировоззрение шамана покоится на метафорическом представлении природы как человеческого тела, живого существа, функционирование которого производно от действия каждой его части. Такого рода представление просматривается в индуистском понятии дхармы, в даосизме, в «космосе» древних греков. Осью мировоззрения шамана яв-
ляется представление о Вселенной как о космосе. Космос же, как упорядоченное и сбалансированное целое предполагает источник организации — так возникает идея «великого духа», первый шаг на пути к монотеизму. Для достижения обители «Великого духа» шаману необходимо звено, соединяющее мир людей и небесные выси. Им выступает священная гора (Синай, Олимп, месопотамские зиккураты, древнеегипетские пирамиды, ацтекские храмы Солнца) или Мировое дерево (Иггдразиль у скандинавов и пр.).
Для понимания структуры магического универсума важное значение имеют магические числа, например, число «семь», касается ли это звезд, смертных грехов, небесных сфер или чудес света. Йогическая космология предполагает и разделенность мира людей и потустороннего мира — этому обычно служит река (типа Стикса у древних греков), через которую проложен путь, часто в виде узкого моста, подобного острию меча. Переправа по такому мосту — испытание веры. И наконец, соотношение тела, духа и души, способность к перевоплощению и переселение душ (метемпсихоз или реинкарнация) характеризуют понимание природы в шаманизме.
Особую роль в деятельности шамана играет методика магического транса, традиционно это психическое состояние понимали как форму одержимости демоном, который подчинил шамана своей воле. Транс — это способ «путешествия души» шамана в потусторонний мир, и в нем неправомерно усматривать лишь замаскированный обман и невежество. В настоящее время появились свидетельства, позволяющие понять магический транс как своеобразную форму человеческого существования. Во-первых, ученики М. Харнера, организовавшего в США школу шаманов, утверждают, что во время транса они переживали связные и красочные картины «иного мира», в котором душа якобы «свободно витала». Во-вторых, есть сообщения ряда людей о том, что они переживали (во время болезни, под действием лекарств, музыки или танца) переход в «иные состояния сознания». И в-третьих, имеются отчеты исследователей о так называемых паранормальных феноменах, которые говорят о способности некоторых людей к телепатии, ясновидению, биолокации и т.д.^ В рамках этих концепций принято считать, что шаман способен к экстрасенсорному восприятию, его способности развиты до необычных пределов.
В ходе специального обучения шаман приобретает мистический опыт, позволяющий ему совершать экстатические «путешествия» с Земли на Небо или с Земли в Преисподнюю. Ему известна тайна прорыва уровней реальности, представляемой в архаическом сознании трехэтажной — Небо, Земля и Преисподняя. Эти три космические зоны
Не все разделяют эту точку зрения.
соединены между собой центральной осью (ее образами являются Ми-ророй столб, Небесная колонна, Мировое дерево, Мост, Лестница и т.д.). Только шаман может духовно «путешествовать» по всем этим космическим зонам, вести борьбу со злыми духами и демонами в преисподней и передавать небесным богам просьбы и приношения своих соплеменников.
, Главное здесь в том, что шаман осваивает космологию, мифологию и магию своего племени, чтобы использовать их в качестве своеобразных карт для мистического «путешествия» в «иные» миры. Результаты этого находят практическое приложение в жизнедеятельности племени, дают возможность решать различные реальные проблемы, имеющие значение для существования племени. Есть удовлетворительное объяснение, согласно которому шаман решает эффективно эти проблемы не при помощи оперирования понятиями и словами, а посредством манипулирования образами памяти. Скажем, он должен ответить на вопрос, куда делись стада диких оленей, на которых охотится племя. На этот факт в реальности влияет множество факторов: состояние трав на пастбищах, направление и сила ветра, температура и т.д. Здесь слишком много неизвестных причин, чтобы обычный человек мог ответить на этот вопрос. К тому же не все «переменные» можно даже зафиксировать, в то же время все они содержатся на уровне подсознания в виде образов. Адепты мистицизма считают, что только шаман может в своем «путешествии» в глубь подсознания достигнуть этих образов. Во время Камлания их селекция, ассоциация совершается моментально — так как это образная, а не вербальная память. В итоге камлания шаман может сделать, скажем, такой интуитивный вывод: «Вижу оленей в долине на востоке».
•^ Необходимо учитывать, что шаман в своей ритуальной деятельности синтезирует целостную модель мира, сформированную в рамках архаических культур, и дает возможность древним коллективам ориентироваться в окружающем мире и решать свои насущные проблемы^. Зачастую шаман является хранителем всей коллективной памяти, т.е. Мифологии и эпоса, изобретателем музыкальных инструментов, знахарем, художником и певцом. Он же следит за календарем и фиксирует
Чтобы совершить чудо, сверхъестественные способности не обязательны. Вот Финей говорит аргонавтам: «...Этих людей преминув н у острова с берегом гладким /Бросив якорь, птиц вы отгоните хитростью разной /Наглых, что в бесконечном дисле посещают обычно /Остров пустой...» (Аполлоний Родосский. Аргонавтика, II, 1182— 385). Аргонавты приплывают в указанные места, и все именно так там видят; ^о то, что для Финея было знанием (опытным или собранным ло крупицам из рассказов путешественников, — в этом случае неважно), для них (аргонавтов) становится прорицанием, ясновидением, предсказанием будущего, если хотите — чудом. В строке 391 Финей и сам называет свой рассказ «прорицаньем»...
первые астрономические сведения. Особая связь существует между шаманизмом, культом огня и обработкой металлов, в которой издавна усматривали магические элементы. Гипнотическое искусство шамана в дополнение к выполняемым им функциям обеспечивают ему высокий авторитет, дающий возможность порой объединять в себе власть шамана и вождя.
В целом можно сказать; что шаманизм представляет собой смесь реальных знаний и умений, фантазии, некритической веры, спонтанных реакций, примитивных заблуждений, иллюзионистского и гипнотического искусства и многого другого. И нет ничего удивительного, что шаманизм вошел в качестве одного из фундаментальных элементов во многие культуры мира, что имеются многообразные связи между шаманизмом и исламом, христианством, иудаизмом, индуизмом, буддизмом и даосизмом. Именно шаманизм как архаическая система верования выполняет в первобытных, архаических культурах вполне определенные социальные функции, обусловленные условиями бытия первобытного человека. Ведь окружающий человека мир в процессе его предметно-чувственного освоения опосредован «миром» символов, символической деятельностью, которые на ранних этапах развития общества проявляются в формах тотемизма, анимизма, магии, шаманизма и религии в силу низкого уровня производительных сил и неразвитости общественных отношений.
Вполне понятен вывод современной психологии, что у первобытного человека не была развита способность к рефлексии. Под последней понимается высокая форма теоретической мысли, самопознания, постижения божественности бытия, которые были выработаны в древнегреческой философии (от Сократа, Платона и Аристотеля до Плотина и неоплатоников). Понятие рефлексии не приложимо к мышлению человека каменного века. Однако это мышление создало изобразительное творчество — механизм, регулирующий не только поведение человека, но и развивающий способность к связной речи, графической деятельности, обобщению и образно-символическому отражению мира. Благодаря этому человек осознает свою сопричастность окружающему миру и находит свое место в нем. Изобразительное творчество — вершина первоначальной синтетической деятельности человека, «схватывающего» законы окружающего мира.
Эта изобразительная деятельность представляет собой весьма сложную и глубоко специфическую форму «удвоения» мира в условиях древнекаменного века, когда окружающая среда постигалась при помощи символического использования объема, линии и цвета. Нужно отметить, что наукой до сих пор не решен окончательно вопрос о происхождении изобразительной деятельности человека, о путях ее возникновения. Имеется достаточно интересная и заслуживающая внима-
ния гипотеза, основанная на анализе так называемых «медвежьих пещер», где находились оставленные неандертальцами черепа и конечности медведя, что указывает на изобразительную природу, на символический характер этих комплексов. Развитие изобразительной деятельности в этом случае идет по схеме: от натурального макета животного через скульптуру, передававшую образ зверя, к плоскостным ри-рункам на глине, соответствующих образно-абстрактному аспекту первобытного мышления. В этом случае прослеживается связь изобразительной деятельности с ритуалом, с его первичной формой — погребальным обрядом.
, Результаты анализа древнейшей изобразительной деятельности позволили советскому ученому А.Д. Столяру сделать вывод, что «между ^онкретно-образным и абстрактным типами мышления как бы сами собой возникают первые контуры образно-абстрактного типа мышления, переходного по своему характеру, оправданного как логикой развития, так и фактами». Существенно то, что изобразительная деятельность дала возможность совершить переход от конкретно-образного к абстрактному типу мышления. Не менее важно и то, что в основе этого перехода лежит принцип пропорции, принцип равного изменения и геометрического подобия, который является одновременно и принципом природы, и принципом познания и творчества. Ведь принцип пропорции в форме золотого сечения или принцип золотой пропорции играет немалую роль в науке, искусстве и архитектуре.
Вопрос о происхождении искусства до сих пор решается неоднозначно. Так, имеется магическая концепция происхождения искусства, согласно которой истоком искусства являются магические верования и обряды. На наш взгляд, изложенный выше материал позволяет сделать вывод в пользу следующей концепции, приведенной отечественным ученым Д. Угриновичем в его книге «Искусство и религия»: «Хотя искусство и религия порождены принципиально различными социальными потреб-.ностями, возникли они в одно время и реализовались первоначально в „единой нерасчлененной системе духовно-практической деятельности, которую представлял собой первобытный мифологический обрядовый комплекс». Существенно то, что источником эстетического отношения к .миру, сконцентрированного в изобразительной деятельности, танцах, музыке и прочих видах искусства, служит трудовая деятельность. Однако • возникновение искусства связано не только с трудовой деятельностью, но и с развитием общения индивидов. Членораздельная звуковая речь — форма выражения логического понятийного мышления, но общение может осуществляться посредством рисунка, жеста и пения, зачастую выступающих элементами ритуала. К тому же следует учитывать тот важный эмпирический факт, что искусство представляет собой суггестивную форму существования социально значимой и циркулирующей в общест-
ве информации, систему эстетических ценностей. Этот факт играл колоссальную роль в жизнедеятельности первобытного коллектива: информация, выраженная в системе эстетических кодов, была необходима для совершения практических коллективных действий, обеспечивающих, в конечном счете, существование племени.
Следует учитывать и психофизиологическую сторону становления искусства, на значимость которой обращает внимание в своих трудах отечественный антрополог Я.Я. Рогинский. Оказывается, в отличие от других органов человеческого организма, которые функционируют ритмично, мозг может осуществлять свои высшие функции, выходя за пределы ритмов организма. Для глубокого постижения мира, для выработки абстракций мозг нацелен не на физиологические ритмы, а на динамику отражения окружающего мира. Возникает аритмия, вызывающая усталость у человека. Чтобы ее снять, необходим отдых, перерыв в умственной деятельности, т.е. необходимо возвращение к нарушенным ритмам организма. Аналогично происходит на последней стадии антропогенеза, с момента появления «человека разумного». «Под воздействием нагрузок и перегрузок мощнейший, совершеннейший орган мысли, — пишет Я.Я. Рогинский, — не мог бы справляться с небывалыми дотоле по сложности задачами абстрактного мышления, если бы оно не подкреплялось искусством. Универсальный, чисто человеческий мир ритмов — ритмы танцев, звуков, линий, красок, форм, узоров в древнейшем искусстве — оберегал от перенапряжений и срывов мыслящий мозг».
Традиционное родо-племенное искусство в силу своей синкретич-ности (оно переплетается со всеми иными аспектами культуры — мифологией, религией, обрядом и пр.) является полифункциональным. Прежде всего оно, наряду с другими формами (или сферами) культуры, представляет собой воплощение и выражение общих, устоявшихся представлений данного общества, т.е. выполняет идеологическую функцию.
В основе произведений искусства дописьменной и особенно пред-письменной эпохи лежит пластическая идеограмма. Именно благодаря этому качеству первобытное и традиционное искусство эффективно выполняет различные социальные функции. Ритуальные маски, статуэтки, нательные и наскальные рисунки и другие изобразительные формы и художественные предметы, используемые при совершении обрядов инициации, так же как игры, танцы, театрализованные представления, составляют «одну из связей, соединяющих различные поколения и служащих именно для передачи культурных приобретений из рода в род» (Г.В. Плеханов). Символический характер первобытного и традиционного искусства, его условный изобразительный язык, идео-пластические формы призваны выражать сложные идеи и понятия, которые невозможно воспроизвести натурально.
В первобытном и традиционном искусстве социальные функции тесно переплетаются с магико-религиозными: статуэтки — вместилища душ умерших, предназначенные для культа предков, играют определенную социальную роль. Ведь они отражают реально существующую структуру общества, ибо иерархия в царстве духов соответствует зем-Яой. Синкретизм этого искусства, нерасчлененность его магико-религиозных, социально-политических и иных функций отражает нерасчлененность этих аспектов в реальной жизни архаических обществ. Нельзя провести четкую границу между статуями предков, различными фетишами, масками, так как и те и другие наделены сверхъестественной силой, способны вмешиваться в жизнь людей, служат предметом поклонения.
Первобытный и традиционный религиозно-художественный комплекс можно рассматривать как гипотетическую картину мироздания, удовлетворяющую человека своей законченностью и полнотой, т.е. речь идет о его познавательной функции. Различного рода магия имеет целью воздействие на определенный объект, в случае охотничьей магии — овладение животным. В процессе магических действий человек воссоздает образ, предстоящий его мысленному взору, что само по себе является актом абстрагирования. Рука помогает мысли, образ фиксируется, становится доступным восприятию, исследованию в изобразительном искусстве. Изображение дает возможность группировать предметы, акцентировать детали, выявляя назначение, сущность того или иного предмета. Это — особенная форма познания, отличающаяся от собственно научного познания уже тем, что «истины от искусства» даны нам в непосредственном вйсприятии, связаны с аффективными актами человеческого духа.
Завершая данную лекцию, необходимо отметить следующее. В первобытном обществе функционирует триада — родовой строй, миф и изобразительная деятельность. С разложением первобытного общества и появлением классового общества на смену этой триаде приходит новая: государство, религия и письменность, происходит смена мифа религией, включающей в себя моральный момент. Однако во всех религиозных системах, рожденных мифами каменного века, сохраняется комплекс основных идей древнейшего мифа. Так, идея бессмертия Души восходит к самому древнему в истории человечества сюжету о Жизни и смерти, запечатленному в росписях палеолитической пещеры Ляско. В целом можно сказать, что первобытнообщинная социокуль-турная система характеризуется, насколько об этом можно судить на современном уровне знания, поразительной однородностью социальных структур, одним и тем же набором типов деятельности, высокой степенью «похожести» в плане духовной культуры различных человеческих отношений. С разложением же первобытного общества начина-
ется процесс многолинейного развития мировой истории, появляется разнообразие социокультурных систем, с чем мы и столкнемся в следующих лекциях.

ЛИТЕРАТУРА

Клике Ф. Пробуждающееся мышление. М„ 1983.
Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство. М., 1973.
Симонов И .В., Ершов 11.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности. М., 1989.
Тайлор Э. Первобытная культура. М„ 1989.
Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.
Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М.. 1984.
Фрейдеберг О.М. Миф и литература древности. М„ 1978.
Элиаде М. Космос и история. М„ 1987.

Конец формы