Монголо-татарское нашествие на Русь в 12 веке. Правовое положение русских княжеств

Москве, чем в других землях. Но из этого можно сделать вывод  не  столько  о

разрушительном   характере   деятельности   самого   Калиты,    сколько    о

созидательном, направленном на благо московской земли и  общины,  вследствие

чего для вече отпадет необходимость в активных действиях. Само  же  оно  еще

проявит себя и в XIV и в  XV веках.

      Затрагивая  остальную   Русь   нельзя   не   отметить   факты,   также

свидетельствующие не в пользу активной антивечевой политики русских  князей.

Так  летопись  свидетельствует,  что  в  1328  г.  великий  князь  Александр

Васильевич  после  получения  ярлыка  от  хана  вывез  вечевой  колокол   из

Владимира к себе в Суздаль, где колокол «не почаял звонити». Л.В.  Черепнин,

говоря об  этом  полулегендарном  событии,  пытается,  не  приводя  каких-то

доказательств, подчеркнуть, что сделано это было по  приказу  хана  с  целью

подавления вечевых порядков[xx]. Но  никаких  данных,  указывающих  на  это,

нет, тем более что в летописях  вообще  отсутствуют  какие  бы  то  ни  было

указания  на  вмешательство  монголов  во  внутренние  дела  на   Руси,   за

исключением межкняжеских отношений. В принципе,  можно   вообще  говорить  о

безразличии ханов к русским порядкам. К тому  же в  самом  Суздале  колокол,

вероятнее всего предназначался для той же  функции,  что  и   во  Владимире.

Кривошеев пишет: «…от перемены мест слагаемых сумма не  меняется.  В  данном

случае такой суммой является вечевой строй[xxi]».

      Вернемся  к Л.В. Черепнину. По  его  словам  причиной  снятия  вечевого

колокола с тверского Спасского собора  было  его  желание  подавить  вечевые

порядки и «тем самым  помешать  крамольным  выступлениям  горожан[xxii]».  В

этом он верен себе. Но в 1347 г. тверской князь Константин Васильевич  велит

отлить новый колокол. Это уже  заставляет  ученого  задаться  вопросом:  «Не

означало  ли  упоминание   об   этом   акте   в   летописи   демонстративное

подчеркивание того, что князь не может нарушить право горожан собирать  вече

и  через  вече   предъявлять   свои   требования   и   претензии   княжеской

власти[xxiii]». Знак вопроса здесь можно  убрать.  Таким  образом,  поступок

Ивана Калиты, как и Суздальского  князя  можно  трактовать  не  как  попытка

уничтожения веча, а  как  «констатация  очередной  победы  одной  из  сторон

соперничающих городов-государств[xxiv]»

      Исходя  из вышеизложенного нельзя  сказать  о  борьбе  князей  с  таким

политическим институтом как вече и народными массами как таковыми,  остается

влиянии монголов, боровшимися с вече как с  источником  восстаний,   хотя  и

оно может быть не определяющим. По  мнению  Кривошеева  причина  прекращения

деятельности веча лежит в глубинных процессах, происходивших  тогда.  Прежде

всего,  это  относится  к  процессу  становления  и  формирования   Русского

государства, где, по словам В.И. Сергеевича,  «соединение  многих  отдельных

волостей  уничтожило  ту  почву,  на  которой  могли   действовать   вечевые

собрания»[xxv].

 

2 Положение князя

      Если влияние  монголов на городское  самоуправление  вызывает споры,  то

воздействие монголов на институты княжеской  власти  является  неоспоримыми,

поэтому рассуждения и выводы об изменении статуса князей  под  воздействием,

прежде  всего  монгольского  фактора  стали   общим   местом   отечественной

историографии.

      В этот  период можно выделить два  процесса:  усиление  власти  великого

князя  и  превращение  ее  в  самодержавную  и  расширение  самого  крупного

великого княжества с образованием единого  Русского  государства.  Оба  этих

процесса происходили под непосредственным влиянием монголов.

      Общеизвестно, что краеугольным  камнем монгольской  политики  на  Руси

было поддержание политической раздробленности и  предотвращение  чрезмерного

усиления  власти  какого-то  одного  князя.  Теоретически  это  должно  было

способствовать   сохранению   феодальной   раздробленности   и   ограничению

княжеской власти, но сами  монголы,  тем  не   менее,  заложили  основы  для

противоположных тенденций. И.Я. Фроянов указывает, что с  приходом  монголов

княжеская власть получила  «совсем  иные  основания,  чем  раньше[xxvi]».  И

действительно, в киевский период  общество  больше  развивалось  на  вечевых

началах, при которых князья, как  правило,  занимали  столы  по  приглашению

веча  на  договорной  основе.  Теперь  же  они  садились  на   княжение   по

приглашению  хана,  подкрепленные  соответствующим  ханским  ярлыком,    что

автоматически делало их более независимыми от веча, хотя последнее,  как  мы

уже  говорили,  еще  долго  могло  сохранять   свое   значение.   Увеличение

независимости князей внутри страны начало создавать   благоприятные  условия

и стало одной  из причин становления монархии.  Также  нужно   сказать,  что

монголы,  осознав  невозможность  сломать  русские  порядки  и  поддерживать

прямой контроль над  завоеванной  территорией,  были  вынуждены  действовать

через русских князей, перепоручив им  сбор  дани  и  местное  управление,  и

также то, что теперь  князья  нередко  вынуждены  были  прибегать  к  помощи

монголов, чтобы согласно ярлыку  явится  в  город  на  княжение,  князь  мог

положиться не  только на свою дружину, но и на монгольскую поддержку.  Ясно,

 что, получив княжество  таким путем, князь теперь получал   больше  власти.

Такой путь, т.е. использование в своих целях отрядов кочевников, не  являлся

чем-то новым,  но все-таки таки  мы  не  можем  отбросить  влияния  монголо-

татарской силы на изменение в положении  князей  и  их  взаимоотношениях  во

второй  половине  XIII-XIV  вв.,  что  в   дальнейшем  заложило  основы  для

формирования самодержавия на Руси. С другой стороны, способствуя  укреплению

власти  князя,  монголы  всячески  препятствовали  ей,   понимая   опасность

предоставления  большой  власти  одному  человеку,  поэтому  они    пытались

уменьшить финансовые возможности и посеять  семена  раздора  среди   князей.

Здесь отчетливо  видно противоречие в их политике, но вполне  возможно,  что

они пытались найти равновесный уровень для княжеской власти, т.к.,  с  одной

стороны, безвластный  князь,  фактически  являвшийся  их  представителем  на

определенной территории, не смог бы  осуществлять  свои  прямые  функции,  с

другой, слишком большая власть делала его опасным.

      Постепенно  тенденция к усилению княжеской  власти слилась с  тенденцией

к образованию  единого  национального   государства.  Здесь   одни  историки

считают, что именно сами монголы способствовали  этому  объединению,  другие

полагают это невозможным, так как последнее явно было  не  в  их  интересах.

Но, так  или  иначе,  именно  монгольское  завоевание  создало  ситуацию,  в

которой  объединение  усилий  всей   нации   стало   необходимым,    и   эта

необходимость отлично понималась не только великими  князьями,  но  и  самим

народом, активно шедшим  на  службу  к  московскому  князю,  казавшемуся  им

наиболее  сильным.  Задаваясь  вопросом,  способствовали  сами   завоеватели

объединению Руси, можно найти двоякий  ответ.  Если  посмотреть   на  это  с

одной стороны, то, как мы уже говорили, ясно, что нашествие  способствовало,

хоть и не сразу, росту осознания необходимости единства  страны,  с  другой,

монголы явно  проводили  политику  поддержания  раздробленности   и  лишь  в

крайнем случае позволяли  князьям  увеличивать  пределы  своих  владений  (к

примеру,  в 1392 г. Тохтамыш, нуждаясь в военной помощи, позволил Василию  I

захватит  нижегородское  великое  княжество)[xxvii],  но  это  было   скорее

исключением. В целом здесь можно говорить  не  о  пособничестве  объединению

Руси,  в чем я согласен с Вернадским, а об ошибках,  допущенных  монгольским

правительством. Конечно, «признание  монголами  прав  династии  Рюрика  было

мудрым шагом, избавившим их  от  множества  проблем[xxviii]»,  облегчив  для

русских  принятие вассальной зависимости и позволив  Рюриковичам  продолжать

править Русью. Но при этом монголы, выдавая ярлыки  на  княжение,  постоянно

нарушали  права  князей  и  сам  киевский   принцип   передачи   власти   по

генеалогическому старшинству, что, по мнению Вернадского, вело к  выходу  на

первый план наследственной передачи власти от  отца  к  сыну.  В  дальнейшем

«ясное выражение постепенного развития государственной идеи  можно  найти  в

предпочтении,  отданном  каждым  московским   правителем   своему   старшему

сыну»[xxix]. Конечно, князь как и прежде делил наследство  между  сыновьями,

но постепенно доля старшего оказывалась все  более  и  более  превалирующей,

гарантируя  новому  правителю  главенствующее  положение  в  своем  роду.  С

ослаблением Орды старый принцип престолонаследия канул в лету,  а  новый  на

долгие голы вперед  обеспечил  единство  Московского  княжества  и  Русского

государства.

 

3 княжеская администрация

Княжеская администрация

      Изменения  коснулись не только статуса  самого  князя,  но  и  княжеской

администрации,  так  как  она  оказалась,  особенно  в  первые  годы   после

нашествия, поставленной в зависимость от хана и, как следствие, должна  была

испытывать на себе непосредственное влияние монгольской системы.

Наименьшие  изменения  претерпела  судебная   власть,   так   как    монголы

предпочитали не вмешиваться во внутренние дела княжеств, при  этом  закрепив

собой  лишь  полномочия  верховного  суда,  но  «все-таки,   когда   русские

познакомились монгольским   уголовным  правом  и  монгольскими  судами,  они

оказались готовы принять некоторые модели  монгольской  юриспруденции»[xxx].

В частности, смертная казнь телесные наказания  и  пытки  стали  применяться

именно  в  монгольский  период.  Конечно,  подобные  меры   наказания   были

распространены  и  на  Европе,  поэтому  вполне  можно   предположить,   что

появление смертной казни, к примеру,  в  Пскове,  было  результатом  влияния

западного права, но  большая  часть  Восточной  Руси  все-таки  больше  была

подвержена  влиянию  Орды,  чем   запада,   поэтому   влияние   монгольского

уголовного права, в отличие от  процесса  судопроизводства,  вряд  ли  можно

отрицать.

      О влиянии  монголов на систему налогообложения  и  военную   организацию

можно говорить в большей степени, так как сбором налогов  занимались  именно

князья,  которые  не  могли  не  увидеть  ее  положительных   сторон,  а   с

эффективностью   военной   системы   русские   имели   возможность    хорошо

ознакомиться во время нашествия и монгольских  карательных  рейдов.  Поэтому

заимствования в этих сферах кажутся вполне закономерными.  И  действительно,

по словам Вернадского, с ослаблением монгольской власти на Руси,  князья  не

стали  изменять  основы  монгольской  административной  системы,  найдя   ее

удобной и действенной, таким образом, «именно на основе монгольских  моделей

развивалась великокняжеская система налогообложения и военной организации  с

конца XIV до XVI века»[xxxi].

      Касательно  системы налогообложения, соха оставалась  основной единицей,