Автор работы: Пользователь скрыл имя, 13 Февраля 2013 в 09:16, контрольная работа
Таким образом, целью работы является рассмотрение особенностей этических взглядов философов Поздней Стои.
Задачи, которые необходимо решить для достижения цели, следующие:
выявить и проанализировать накопленный в науке материал по теме реферата;
выделить схожие и отличные черты философского учения поздних стоиков от предшествующих стоиков и других философских школ;
рассмотреть этические идеалы Сенеки и Марка Аврелия;
сделать выводы по мере выполнения каждой задачи, а также по всей проделанной работе.
Введение............................................................................................................3
Глава I. Об истоках позднестоической нравственности.................................6
Глава II. Философия Сенеки..............................................................................11
Глава III. Философские воззрения Марка Аврелия.........................................20
Заключение........................................................................................................27
Список использованных источников и литературы........................................28
Таковы в общих чертах основные
положения стоического учения, обусловившие
соответствующие этические
этическая концепция философская стоик сенека
Глава II.Философия Сенеки
Творчество Луция Аннея Сенеки (ок. 4 г. до н.э.- 65 г.н.э.) знаменует собой начало позднего (заключительного) этапа развития стоического учения. Это был известный политик и писатель, философ-моралист и богатейший человек своего времени – такое причудливое сочетание ипостасей наполнило жизнь Сенеки и его творчество, казалось бы, неразрешимыми противоречиями: римский патриотизм в сочетании со стоическим космополитизмом, гражданская доблесть с обходительностью царедворца – эти качества соединялись у Сенеки воедино, раздваивая его образ. Из-за чего существует такое противоречивое мнение о нем в многочисленной исследовательской литературе: от резко негативной оценки до восхваления7.
Тем не менее, все авторы едины в том, что Сенека был, прежде всего, учителем морали, а уж затем политиком, поэтом и пр. Об этом свидетельствует обширная литература этического плана, оставленная Сенекой в наследие потомкам: это его знаменитые, написанные уже под конец жизни, «Нравственные письма к Луцилию», философские трактаты «О гневе», «О благодеяниях», «О блаженной жизни» и многие другие.
Знаменитый древнеримский
Юность Сенеки прошла в Риме. Сенека не старался, в отличие от старших братьев и отца, блистать на политической арене. Юношу в большей степени интересовала философия. Он посещал школы пифагорейцев и стоиков, среди его наставников были лучшие мыслители современности. Сенека старался во всем следовать заветам стоиков. Желание посвятить свою жизнь философии было велико, но чувство долга перед родиной и уважение к отцу вынудили Сенеку поступить на государственную службу. Лишенный возможности заниматься любимым делом, философ вскоре серьезно заболел. Состояние его здоровья было настолько тяжелым, что юноша начал подумывать о самоубийстве. От решительного шага его удержала лишь любовь к отцу и нежелание причинять ему боль. Сенека уехал в Египет, где, занимаясь любимой философией и естественными науками, вскоре вышел на поправку. Вернувшись в Рим, молодой мыслитель быстро обрел известность, став сначала придворным поэтом, а оратором при императоре Калигуле- сенатором.
Около этого времени Сенека женился, но, судя по некоторым намекам в его сочинениях, этот брак, от которого он имел двух сыновей, не был счастлив. Первые шаги Сенеки на общественном поприще были весьма удачны: он сразу заявил себя как первоклассный оратор. В 39 г. он произнес в сенате в присутствии императора Калигулы столь блестящую речь, что император, из зависти к славе оратора, задумал его убить и привел бы свой замысел в исполнение, если бы одна придворная дама не заметила Калигуле, что, Сенека страдает чахоткой и без того скоро умрет. Вскоре Калигула отправил его в ссылку. Время Корсиканской ссылки -период наибольшего удаления Сенеки от традиционно-римских воззрений8. Он до такой степени ощутил себя философом, что собирался в случае помилования отправиться из Рима в Афины и заниматься одной лишь философией. Помилование пришло лишь в 48 году, когда Мессалина была убита, а женою Клавдия стала Агриппина. Она добилась возвращения Сенеки из ссылки и вызвала его снова к политической деятельности, предоставив ему претуру, и вознесла его на высочайшую ступень почета и могущества тем, что предоставила ему воспитание 11 летнего сына Нерона. При жизни Агриппины, Сенека был влиятелен как ее пособник, после ее смерти - как советник Нерона, который осыпал своего учителя почестями и богатствами. В 54 г. по смерти Клавдия, Сенека написал для Нерона похвальную надгробную речь, в память умершего императора, и позднее сочинял для своего воспитанника речи на разные случаи. Но у Сенеки оказались сильные противники, которые указывали Нерону на опасность скопления в руках одного человека громадных богатств и нашептывали ему, что Сенека более чем следует обращает на себя внимание граждан; что он воображает себя единственным оратором во всем мире и даже осмеливается вступать в соревнование с Нероном в поэзии; что пора бы Нерону сбросить с себя опеку старого учителя. Сенека просил позволения удалиться в частную жизнь и предложил взять у него обратно дарованные ему богатства, но Нерон отказал учителю в том и другом. Вскоре, однако, Сенека, под предлогом расстроенного здоровья и занятий, удалился от двора, а в 65 г., в виду усилившейся тирании Нерона, просил позволения поселиться в отдаленном поместье; когда в этом ему было отказано, он сказался больным и не выходил из своей комнаты. В том же году был открыт заговор против жизни Нерона. Доносчик составил подложную записку с именем Сенеки, в которой был изложен план заговора, и представил ее в качестве улики против философа. Согласно приказу Нерона, «Сенека кончил жизнь от собственной руки, вскрытием жил, окруженный почитателями, друзьями и домашними»9.
Моральные идеи, которые разрабатывал Сенека в своих сочинениях, отнюдь не новы: они уже давно разрабатывались на почве Греции и эллинистического Востока, но на римской почве в трудах Сенеки они получили качественно новое звучание. И хотя в вопросах этики поздние стоики провозгласили возвращение к первоначальному стоицизму времен Зенона, Хрисиппа, параллельно шло изменение в понимании, дополнение принципов, выработанных последними, идеями эпикурейской школы и других философских школ. Так Сенека в «Письмах…» часто цитирует Эпикура, соглашаясь с некоторыми его идеями и объясняя это таким образом: «может статься, ты спросишь меня, отчего я беру столь много прекрасных изречений у Эпикура, а не у наших. Но почему ты думаешь, что подобные слова принадлежат одному Эпикуру, а не всем людям?.. какая разница, кто сказал? Сказано было для всех…Что истинно, то мое» (Письма к Луцилию.VIII, XII, XIVи др.). Это отвечало насущной потребности поиска тех нравственных принципов, по которым следовало жить человеку в новых условиях – условиях императорского Рима.
Римлян не интересовал вопрос: оригинальна или не оригинальна та или иная философия, их волновало лишь одно: насколько она созвучна их умонастроению, может ли она помочь в их нелегкой жизни, насквозь пронизанной идеей государства и права10. А стоическая философия в лице Сенеки дала как раз им то необходимое утешение в нравственном поиске.
Философскую славу принесли Сенеке
его моралистические сочинения,
которые были во все последующие
времена излюбленным чтением
поклонников моральной
Из трех частей стоической философии
наименьшее внимание Сенеки привлекает
ее теоретическая часть - логика и
теория познания. Сенека постоянно
возражает против чрезмерного увлечения
логическими вопросами и
Сенека считал всех людей равными. «Если люди равны - значит, следует соответственно относиться и к рабам» (Письма….XLVII). В то же время Сенека презирал рабов, считал унизительным всякий ремесленный труд и допускал только духовное творчество, как единственно свободное.
Этика разработана Сенекой со скрупулезной полнотой. Наверное, все вопросы, трактованные им раньше, вошли в «Письма» в том или ином виде. Первое, что вычитывается из «Писем к Луцилию», - это программа нравственного самоусовершенствования, равно предназначенная для адресата и отправителя. Цель ее – «блаженная жизнь», то есть состояние полной независимости от внешних обстоятельств (все они, по учению стоиков, суть «вещи безразличные»).
Досуг в «Письмах» признается необходимым условием для нравственного совершенствования . И если для староримского «доблестного мужа» наградой непременно мыслилась слава, знаменующая признание среди сограждан, то сенековский «человек добра»(Письма…XXV,LXXXIIX) пренебрегает ею как похвалой людей неразумных и ищет лишь «признанья» равных себе. Для достижения добродетели нужно не ограничивать страсти, а совершенно искоренять их, - и благодаря этому можно достичь полной независимости от мира, то есть бесстрастия. Однако порой знание человеческой психологии, анализ поступков и побуждений, характерный для Сенеки-писателя, толкают его к знаменательным отступлениям от стоических верований.
Бог посылает страдание с тем, чтобы закалить человека в испытаниях, и в этом он подобен любящему отцу, а не ласковой матери. Только в испытаниях можно выявить себя («Ты великий человек? А откуда мне это знать, если судьба не дает тебе случая показать твою добродетель?» – Письма…XCII ), а значит, и доказать людям ничтожность невзгод. «У бога то же намеренье, что у мудрого мужа: обнаружить, что все желанное для толпы, все страшное для нее, - не благо и не зло».(Письма…VII, XXXI, CXXIV) Так возникает решение проблемы судьбы-провидения и свободы воли: самый благой выбор - это приятие воли божества, пусть даже суровой: «Великие люди радуются невзгодам, как храбрые воины – битве». Как часть божественной воли человек воспринимает и смерть. В этом - лучшее лекарство против страха смерти, той из человеческих страстей, против которой Сенека в «Письмах к Луцилию» борется с наибольшим упорством. Смерть предустановлена мировым законом и потому не может быть безусловным злом. Но и жизнь сама по себе не есть безусловное благо: она ценна постольку, поскольку в ней есть нравственная основа. Об этом Сенека писал уже давно: «обжора Апиций, промотавшись, принял яд - самое полезное из всего, что он проглотил за свою жизнь»(Письма…XLII).
Та же этическая скала ценностей позволила Сенеке решить и вопрос о добровольной смерти. «Нельзя уходить из жизни под влиянием страсти.» (Письма…XX, XXX) Разум и нравственное чувство должны подсказать, когда самоубийство являет собой наилучший выход. И критерием, который философ пытается найти, оказывается все та же этическая ценность жизни, определяемая возможностью исполнять свой нравственный долг. Как бы ни угнетали тебя болезни и старость, ты не вправе уходить из жизни, пока твоя жизнь нужна близким, пока ты можешь выполнять долг перед ними и перед своею природой: «Я не покину старости, если она сохранит меня в целости - лучшую мою часть: а если она поколеблет ум, если будет отнимать его по частям, я выброшусь вон из трухлявого, готового рухнуть строения».(Письма…XXX, LXI) Но вместе с тем, если не останется возможности исполнять свой долг человека, самоубийство не только допустимо, но и оправдано. А возможность эта исчезает тогда, когда человек оказывается под гнетом принуждения, лишается свободы. Поразительные примеры рабских самоубийств наглядно доказывают утвержденье, что «к свободе повсюду открыты дороги, короткие и легкие... Никто не может навязать нам жизнь, и мы в силах посрамить нужду». Принуждение, неотвратимость казни рабство - вот те крайние явления в наблюдаемой философом жизни, которые даже смерть делают одною из обязанностей мудреца.
Среди современников Сенеки убеждение в том, что «нынешний век» порочен и что порча нравов погубила Рим, было всеобщим. Сенека идет дальше: он стремится показать, что порочность каждого делает невозможным не только государственное, но любое объединение людей. Самое обычное побуждение порочного человека по отношению к другому - погубить его; к этому подстрекают своекорыстная надежда, зависть, ненависть, страх, презренье. И здравый смысл - практическая мораль - учит не иметь «ничего примечательного, способного распалить чужую алчность», «не похваляться благами», «никого не задевать», быть кротким и никому не внушать страха, «поменьше разговаривать с другими, побольше с собою». Кроме эмоций, которые в XX веке были бы названы агрессивными, Сенека признает и другие: любовь, привязанность к ближним. Чувство приязни к людям, согласно Сенеке, естественно и заложено в нас природой: «Все что ты видишь, в чем заключено и божественное и человеческое, - едино: мы только члены огромного тела. Природа, из одного и того же нас сотворившая и к одному предназначившая, родила нас братьями. Она вложила в нас взаимную любовь, сделала нас общительными, она установила, что правильно и справедливо, и по ее установлению несчастнее приносящий зло, чем претерпевающий, по ее велению должна быть протянута рука помощи»(Письма…XCV) . Все равны, ибо всем досталась душа - частица божества, а высокой она может быть и у римского всадника, и у раба (Письма…XXXI). Не родословная, а величие души и делает человека благородным, «ибо она из любого состояния может подняться выше фортуны» (Письма…XIII, XIV, XVI и др.), которая одна только и делает человека всадником или рабом. А если так, то нет нужды освобождать всех рабов: те из них, что благородны духом, сами возвысятся над рабством либо, если оно станет невыносимым, обретут свободу через смерть. Равенство в духе - вот что важнее для вселенского государства, чем конкретное социальное действие.
«Человек - предмет для другого человека священный» (Письма…LXX). Но того же требует и жизненная практика. Если мы хотим этой добродетели от правителя государства, то и сами должны обладать ею по отношению к стоящим ниже - прежде всего к рабам , и далее аргументация в письме точно та же, что в трактате «О милосердии»: мягкость с рабами есть условие безопасности для владельца.
Вопрос о благодеяниях Сенека разбирает в большом трактате под этим названием, написанном одновременно с письмами. Благодеянья для него становятся универсальным принципом отношений во вселенском граде, последней из социальных связей, на которую Сенека возлагает надежды. Пример людям подают боги, ничего не требующие взамен своих даров - и дарующие нам все. «Разве мало дала природа, дав нам себя?» (О Благодеяниях…IV). Точно так же для человека всякое благодеянье есть тот добродетельный поступок, награда которого - в нем самом. Такие поступки не только благодетельствуют, но и совершенствуют обе стороны: «Он неблагодарен? Но мне он этим не нанес обиды. Ведь это я, давая, получил пользу от благодеянья. И по такой причине я буду делать не только не ленивее, но усерднее. Что потерял я на нем, то возмещу на других. Но и его я снова облагодетельствую, как хороший земледелец, который заботой и обработкой побеждает бесплодие почвы... Давать и терять - не это свойственно великой душе. Терять и давать - вот что ей свойственно» (О Благодеяниях...VII) с таким же нравственным долгом перед самим собою является и благодарность за благодеяние. Пусть мудрецу, как и богу, неважно, найдет ли он ее, зато она благодетельна для самого благодарящего. Но всего важнее в такой взаимности то, что благодеянье и благодарность за них образуют самую прекрасную связь между людьми. Страсти и пороки антисоциальны, они «разобщают людей», «раскалывают согласье между ними». Наоборот, «благодеянье - это то, что более всего связывает человеческий род» (О Благодеяниях...I). Ради этой-то всеобщей связи и нужно учиться оказывать и принимать благодеянья и благодарить за них (для чего и написан трактат). Ведь если благодеянье оказано нехотя, или с унижением просящего, или случайно, - оно и не заслуживает благодарности, и связи между людьми не возникает. Значит, самое главное - не объем благодеяния, а готовность к нему, добрая воля, приветливость, словом, не «вещь», а «дух». Точно так же и питаемой в душе благодарности довольно, чтобы достойно ответить на благодеяние. Так в неразрывную цепь благодеяний и благодарностей включаются богатые и бедные, рабы и хозяева, боги и люди. Потерпев крах в государственной деятельности, разочаровавшись в возможности отвечающего нравственным нормам сообщества людей внутри государства, Сенека тем не менее не хочет замыкаться в высокомерном "бесстрастии" мудреца, закрывшего глаза на порочный мир либо благодетельствующего ему самим явлением своей добродетели.