Политика «просвещенного абсолютизма» в России

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Политика  «просвещенного абсолютизма» в России 

Доклад  по курсу

«История» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                      Выполнила: 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Мурманск 2011 
 
 

Содержание 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

      Время  царствования  Екатерины  II   называют   эпохой   просвещенного

абсолютизма  в  России.  Мысль  о  государстве  с   просвещенным   монархом, способным преобразовать  общественную  жизнь  на  новых,  разумных  началах, получила в XVIII  веке  широкое  распространение.  Французские  просветители М.Ф.  Вольтер,  Ш.Л.  Монтескье,  Д. Дидро,  Ж..Ж. Руссо   сформулировали основные положения просветительской концепции общественного  развития.  Один из  путей  достижения  свободы,  равенства  и  братства  философы  видели  в деятельности просвещенных монархов - мудрецов на троне,  которые,  пользуясь своей  властью,   помогут   делу   просвещения   общества   и   установлению справедливости.  Представление  о  государстве  как  о  главном  инструменте

достижения общественного  блага господствовало в  умах  людей  того  времени. Теория разделения законодательной, исполнительной  и  судебной  властей,  их независимости друг  от  друга  могла,  по  мысли  просветителей,  обеспечить совершенное общественное устройство.

      В своей политике Екатерина  II пыталась реализовать  эти   теоретические

положения. Она   стремилась   построить   законную  самодержавную монархию, обновить ее с учетом  новых  исторических  реалий,  а  не  вводить конституционный  демократический  строй,  как  этого  хотели   просветители. Понимание монархами равенства и свободы не шло  дальше  закрепления  прав  и привилегий каждого сословия в рамках самодержавной монархии.

       
 
 
 
 
 

Внутренняя  политика

            Когда в 1762 г. на российский  престол  взошла  Екатерина  II,  она  не

скупилась  на  обещания,  изданный  ею  манифест   обещал   России   законы, указывающие  пределы  деятельности  всем  государственным   учреждениям,   и провозглашал, что на  смену  всевластному  императорскому  произволу  придет начало  законности. 

      Екатерина видела Россию страной  европейской, то  есть  такой,  которая

отличается  от  азиатских  деспотий  «свободою  в  отношении   подданных   к правительствам».  Поэтому  она  стремилась  определить   признаки   подобной свободы в своем государстве. Самые общие  рамки  она  наметила  быстро:  во-первых «Вольность есть право все  то  делать,  что  законы  дозволяют»;  во-вторых, «в государстве вольность не может состоять  ни  в чем ином  как в возможности  делать  то,  что  каждому  надлежит  хотеть,  и  чтоб  не  быть принужденным делать то, чего хотеть  не  должно»;  и,  в-третьих,  «надлежит быть закону такому, чтобы один гражданин не мог бояться другого,  а  боялись бы все одних законов», «равенство всех граждан  состоит  в  том,  чтобы  все подвержены  были  тем  же  законам».   Оставалось   только   приложить   эти возвышенные французским Просвещением  идеи  к  российской  действительности.

Для этого императрица  более полутора лет  трудилась  над  переложением  идей европейских мыслителей (Монтескье в области естественного права  и  Беккариа в области законоведения).

      14 декабря 1766 г. увидел свет  екатерининский  манифест  -  о созыве

депутатов в  Комиссию для сочинения проекта  нового  уложения.  Депутаты  (572 человека, представлявшие 30-миллионное население  России),  не  только  были избраны, но и собрались в Москве к  указанному  сроку.  От  дворянства  было избрано 165 человек (они же представляли интересы своих  крепостных).  Свыше 400    остальных    депутатов    представляли    города    (208    человек), правительственные  учреждения  (28),   однодворцев   (42),   казаков   (45), государственных крестьян (29) и нерусские народы Сибири, Севера  и  Поволжья (54).

      Торжественная  церемония   открытия  заседания  комиссии  началась с пышной встречи  самой императрицы и  долгого   чтения ее Наказа.  Но  проблема всеобщей свободы  или  вольности,  поставленная  Екатериной  в  Наказе,  как вскоре, оказалось, мало интересовала  депутатов.  Куда  важнее  они  считали привилегии сословий: купечество  хотело  исключительных  прав  на  торговлю, просило  «о  неторговании  казаками  и  мещанами», дворянство   стояло   за исключительные права и привилегии —  князь  М.М.  Щербатов  требовал  отмены прав служилого  дворянства,  надеясь  уничтожить  установившийся  со  времен принятия  Табели  о  рангах  «перевес   чина   над   породой».   Создавалось впечатление: стоит только устроить разумно  быт  всех  сословий,  и  империя сразу же достигнет  своего  заслуженного  величия.  Поднимался  вопрос  и  о крепостных крестьянах, но депутат от тверского дворянства Василий  Никофоров выразил помещичье видение проблемы так: «От той власти, какую помещики  ныне над крестьянами имеют, никогда никакого  не  чувствовала  Россия  вреда,  ни общественного, ни частного...».

      В  некоторых   статьях   Наказа   предлагались   отдельные   меры   по

стимулированию  труда земледельцев; было  сформулировано  положение:  «Законы могут  учредить  нечто  полезное  для  собственного  рабов  имущества».  Это положение  Наказа  весной  1768  г.  стало  поводом  к  острой  дискуссии  в Комиссии.  Депутат  Коробьин  высказал  мнение,  что  причиной  крестьянских побегов являются разорение и чрезмерное притеснение  крепостных  помещиками; для предупреждения побегов и для подъема земледелия он предложил  определить законом  размер  крестьянских  повинностей  и  вообще  «какую  власть  имеют

помещики над  имуществом своего крестьянина». С  поддержкой  мнения  Коробьина выступило несколько депутатов. Никто из выступавших, не  предлагал  отменить или ослабить господскую власть помещика над крепостным; эта власть,  заявлял Коробьин,  «остается  полная,   как   и   ныне».   В   процессе   обсуждения крестьянского вопроса  было  даже  выдвинуто  новое  обоснование  помещичьей власти как особой государственной службы, заменившей отмененную  обязанность

службы  военной  или  статской:  «Всякий  помещик,   –   рассуждал   депутат

Козельский, –  как член тела или общества,  помогая  главному  правительству, должен по закону быть, обязан наблюдать за  своими  крестьянами,  чтобы  они прилежнее  работали,  принуждая  ленивых».  Однако  само   лишь  обсуждение проблемы отношений между помещиками и крепостными больно  затронуло  чувства и  интересы  основной  массы  крепостников;  с  яростными  выпадами   против Коробьина выступили князь Щербатов и другие депутаты.

      Противодействие дворянства вызвало проводимое тогда же (1766–1768 гг.) Вольным   экономическим   обществом    обсуждение    конкурсной    темы    о целесообразности «ради общего благоденствия» предоставить  крестьянам  право какой-нибудь собственности, темы, постановка  которой  была воспринята  как проблематичность крепостного права  вообще.  Первой  премии  было  удостоено сочинение под красноречивым девизом: В пользу свободы вопиют все  права,  но есть мера  всему.  Противопоставляя  ужасам  рабства  блага  свободы,  автор сочинения, член Дижонской академии Беарде де л'Абей обосновывал  реакционный  вывод: «Следует подготовить рабов к принятию вольности ранее, чем  им  будет дана   какая-либо   собственность».   Однако   даже   и   это    обоснование крепостничества,  гибко  сочетающее  его  оправдание  на  практике  с  чисто

теоретическим   порицанием,   не   заняло   ведущего   места   в   идеологии

«просвещенного   абсолютизма».   Большинство    поступивших    на    конкурс произведений было написано в откровенно рабовладельческом духе.

           Мечты императрицы о великом и благотворном единении власти и  общества постепенно  увядали.  Даже  самые  человеколюбивые  ее  идеи   не   находили понимания среди депутатов. Все меньше интересовали  императрицу  бесконечные заседания Уложенной комиссии, все с большим раздражением вмешивалась  она  в прения, уводившие депутатов в сторону от предложенной  им  задачи,  и  через полгода по ее распоряжению было  подготовлено  «Начертание  о  приведении  к окончанию комиссии». Поначалу от пяти заседаний в  неделю  перешли  к  двум.

Депутаты вовсю  спорили  о  суде  и  «расправе»,  а  императрица  уже  ждала

удобного  случая  завершить  грандиозное,  но  не  оправдавшее  ее   надежд,

предприятие. Предлогом послужило начало войны с  Турцией: указом, оглашенным 18  декабря  1768  года,  многим  депутатам  было  велено отправиться к местам, занимаемым ими по службе. Осталось только сто человек,  участвовавших  в  небольших  частных комиссиях, — их деятельность  прекратилась  к  1774  г. 

      Тем не менее, важнейшие екатерининские преобразования  претворялись  в жизнь с учетом мнений депутатов 1767— 1768 гг. Вслед за  семилетием  войн  и восстаний  1768—1775  гг.  вышло  «Учреждение  для   управления   губерний».  В  результате  Россия получила организацию местного управления, просуществовавшую почти  сто  лет, и административное деление, которое в модернизированном  виде  (как  система «область-район») дожило до нашего времени.

      По проекту вся Россия делилась  на  50  губерний  в место  прежних  23.

Основной фигурой  в губернии являлся отныне  губернатор,  стоявший  во  главе «губернского правления». Главной функцией этого правления  являлось  широкое объявление  законов  и  правительственных   распоряжений,   надзор   за   их выполнением  и  право  отдачи  под  суд  нарушителей   закона.   Губернскому правлению  подчинялись  все  местные  суды  и  полиция.  Всеми  расходами  и доходами в губернии, её промышленностью и  сбором  налогов  ведала  казённая палата. Совсем новым учреждением был  «приказ  общественного  призрения».  В

его функции  входила охрана порядка в  интересах  господства  дворян.  Приказ общественного презрения был помощником губернской полиции, хотя ведал  он  и народным  образованием,  и  охраной  здоровья  населения,   и   общественной благотворительностью,  и  смирительными  домами.  Наконец,  в  губернии  был губернский прокурор и целая система судебных учреждений. Самыми  высшими  из судов были две палаты:  палата  гражданских  дел  и  палата  уголовных  дел, имеющие право пересмотра дел губернских и уездных судов. Сами же  губернские суды были сословными, т.е. для дворян был свой суд,  он  назывался  «верхний земский суд»,  для  купцов  и  мещан  свой  –  «губернский  магистрат»,  для государственных крестьян – «верхняя расправа». В каждом из этих  судов  были два департамента с двумя председателями – по уголовным и гражданским  делам.

Уголовные дела из всех судов попадали для  утверждения  в  палату  уголовных дел. Но в палату гражданских дел попадали лишь те дела, по которым иск был не ниже 100 руб., притом, что тяжущийся вносил ещё и залог в  100  руб.  Для подачи апелляции в сенат иск должен был быть не менее 500 руб.,  а  залог  – 200 руб. это показывает,  что суд имел  классовый характер,  т.к.  право апелляции могли осуществить практически лишь представители имущего класса.

      В  каждой  губернии  стало   в  среднем  по   10-15   уездов.   Главным

исполнительным  органом  был  здесь  так  называемый  «низший  земский  суд». Важнейшими функциями этого учреждения  являлись  наблюдения  за  выполнением законов, исполнение распоряжений  губернских  властей,  исполнение  судебных решений и розыск беглых крестьян.  Во  главе  низшего  земского  суда  стоял капитан-исправник, имевший всю полноту власти в уезде, что давало ему  право принимать любые меры для восстановления в нём  порядка.  Избирался  капитан- исправник и 2-3 заседателя низшего земского суда только дворянами  и  только из местных помещиков. В состав низшего земского суда входили  «уездный  суд»

для дворян и  «нижняя расправа» для государственных  крестьян.  О  дворянских вдовах и сиротах заботилась «дворянская опека».

      Город  по  реформе  1775г.   стал   самостоятельной   административной

единицей. Основными  учреждениями  в  городе  были:  городской  магистрат  и совестный суд, в функции которого входили примирение сторон и  контроль  над арестами. Компетенция городового магистрата с  городским  головой  во  главе была аналогична компетенции уездного суда, а  состав  городского  магистрата выбирался местным купечеством и мещанством.

          В  связи  с  передачей   большей  части дел текущего управления на места, в губернские учреждения, роль  коллегий  резко снизилась, и в 80-х годах назрела необходимость их ликвидации.  Из  коллегий продолжали сохранять прочное положение лишь три – Иностранных  дел,  Военная и Адмиралтейская. Сохранил своё положение в качестве  одной  из  коллегий  и Синод, но теперь Синод находился в полнейшем подчинении светской власти.

      В  итоге  всех  этих  преобразований  окрепла   самодержавная   власть

абсолютного монарха, окрепла и диктатура дворянства на местах, создана  была прочная  полицейско-бюрократическая  система  учреждений,  просуществовавшая вплоть до эпохи падения крепостного права.