Русская православная церковь в 13-16 веках

1. Источники византийского происхождения.

До середины XV века Русская Православная Церковь была одной из митрополий Константинопольского Патриархата, она руководствовалась теми же «Номоканонами», что и Константинопольская Церковь. Для нее обязательными были все постановления Соборов, Патриархов и Синодов патриархальной Церкви.

Самыми авторитетными  источниками древнерусского церковного права в этот период являлись грамоты Вселенских Патриархов по делам Русской Церкви, составленные в видеопосланий русским митрополитам, епископам, князьям.

Некоторые из этих грамот дошли до нас. Среди них: 

1) грамота Патриарха  Луки Хрисоверга к Суздальскому князю Андрею Боголюбскому с отказом в его просьбе об учреждении во Владимире-на-Клязьме отдельной митрополии, независимой от Киевской кафедры (1160 г.);

2) грамота Патриарха Германа Киевскому митрополиту Кириллу, запрещающая хиротонию холопов, а также настаивающая на невмешательстве князей и бояр в дела церковного суда и на неприкосновенности церковного имущества (XIII в.);

3) соборные ответы Патриарха Иоанна Векка на вопросы Сарайского епископа Досифея (1276 г.);

4) грамота Патриарха  Нифонта Тверскому князю Михаилу Ярославичу по поводу его жалобы на святителя Петра (начало XIV в.);

5) грамота Патриарха Нила, посланная в Псков по поводу ереси стригольников, - в этой грамоте оправдывается взимание пошлины составленников (1382 г.);

6) грамота Патриарха  Антония Великому князю Московскому Василию Дмитриевичу с укоризной за неуважение к византийскому Императору (конец XIV в.). В грамоте предписывается возносить имя Императора за богослужением во всех храмах Русской Церкви. Грамота Патриарха Германа и соборные ответы Патриарха Векка входили в состав русских «Кормчих».

2. Русские источники церковного права соборного и иерархического происхождения (до середины XV века).

 Как автономная митрополия Константинопольского Патриарха Русская Церковь осуществляла и свою суверенную законодательную деятельность в пределах этой автономии.

Местными органами церковного правотворчества в первую очередь были Соборы. Из соборных актов периода зависимости Русской Церкви от Константинопольской Патриархии до нас дошли лишь постановления Владимирского Собора 1274 года, на котором была принята «Кормчая книга» святого Саввы. Постановления Собора сохранились под названием «Правил Кирилла митрополита Русского», ибо они изданы в виде окружного послания митрополита. По распоряжению митрополита Кирилла, постановления Владимирского Собора были внесены в «Кормчую книгу».

Собор принял ряд  мер, направленных на восстановление церковной дисциплины, расшатанной монголо-татарскими ордами. Владимирский Собор запретил брать со ставленников пошлину, превышающую семь гривен; запретил рукоположение лиц, не достигших канонического возраста, и холопов. Он осудил духовенство за отступления от церковного устава при совершении Евхаристии и Крещения, осудил пьянство, языческие обряды и зрелища, бесчинные игры в канун праздников, народные бои, не обходившиеся без смертоубийства; осудил обычай водить невест к воде; запретил изображать кресты на земле и на льду. Кроме соборных постановлений, к памятникам церковного законодательства Древней Руси принадлежат также канонические послания и ответы митрополитов и епархиальных архиереев. Древнейшие из них вошли в рукописные «Кормчие» софийской фамилии.

Особенно важны  «Канонические ответы» митрополита Иоанна (1080-1089 гг.) на вопросы черноризца Иакова. В подлиннике эти ответы составлены на греческом языке, но переведены на русский язык, вероятно, самим Иаковом. В «Ответах» говорится об обязательности епископа посещать Соборы, об открытии епархий исключительно с соизволения Собора и митрополита, об обязательности венчания не только для князей и бояр, но и для простолюдинов, о запрещении венчания третьего брака, брака в шестой степени двоюродного свойства и брака княжен с латинянами.

До нас дошли  «Канонические ответы» Новгородского  епископа Нифонта (первая половина XII в.) на вопросы местных священников Кирика, Саввы и Илии. Эти вопросы и ответы касаются Таинств Крещения, Покаяния и Евхаристии, погребения, постов, поклонов во время богослужения. В 61-м ответе запрещается менять одного духовника на другого без благословения первого духовника. Встречаются тут и курьезные вопросы. Например, Кирик вопрошает: «Можно ли бить яйцом в зубы до обеда?» - и Савва: «Может ли служить священник, если в его одежду вшит женский платок?» Ответ Нифонта:  «Может, разве женщина погана?»

Сохранились грамоты  и послания канонического содержания митрополитов Максима, святых Петра, Алексия, Киприана, Фотия. Митрополиты Киприан и Фотий в своих посланиях воспрещают быть при крещении двум восприемникам. Святитель Петр запрещает вдовым священникам священно-служение, если они не примут пострига.

До нас дошли  и анонимные церковно-правовые памятники,   и   среди  них  -   сочиненное  на  Руси  апокрифическое «Правило святых отец 165-е Пятого Собора об обидящих церкви Божии и священные власти их», В этом подложном правиле подвергаются резкой критике лица, посягающие на неприкосновенность церквей и церковного достояния.

Сохранилась также  «Заповедь святых отец ко исповедающим сынов и дщерей», иначе называемая «Уставом белеческим». Это свод правил о покаянии и епитимьях, переведенных с греческого и латинского языков. «Заповедь» приписывается митрополиту Георгию, которого летописи упоминают под 1072 и 1073 годами.

3. Источники церковного права государственного происхождения.

 Своеобразие отечественной  истории в период зависимости Русской Церкви от Константинопольского Патриарха выразилось в том, что действовавшие на Руси церковно-правовые документы государственного происхождения в эту эпоху издавались разными инстанциями: местной великокняжеской и удельной княжеской властью, византийскими императорами и золотоордынскими ханами.

Законодательство  русских князей, естественно, составляет большую часть церковно-правового материала. Так называемые княжеские уставы, в отличие от законов византийских императоров, практически не затрагивают внутрицерковную жизнь, а касаются лишь взаимоотношений между Церковью и государством: чаще всего в них перечисляются предоставляемые Церкви льготы.

Важнейший памятник отечественного права - «Устав святого Владимира». Он сохранился в нескольких редакциях. По своему содержанию «Устав» заключает в себе пожалование десятины в пользу Церкви, в нем определены также круг лиц и перечень дел, подсудных святительскому суду. Эти разные темы присутствуют в одном документе, потому что их связывает забота князя о содержании митрополии: суды предполагают взимание судебных пошлин.

Согласно «Уставу», к ведению церковного суда отнесены бракоразводные дела («роспуст»), так называемое смилное заставание, которое одни ученые понимают как преступную любовную связь, другие, в частности, А. С. Павлов, - как тяжбу о неустойках, связанных с приданым. К ведению святительского суда отнесено также рассмотрение следующих дел: «пошибание» (изнасилование) и умычка; браки между близкими родственниками; разные виды волшебсва (ведьмство, зелейничество, потвори, чародеяния, волхвования, зубоежа, еретичество); татьба; гробокопательство; идолопоклонство; осквернение храмов; избиение сыном отца или матери дочерью; неприличное защищение женою своего мужа в драке, противоестественные пороки, убийство матерью незаконно прижитого младенца.

К кругу лиц, подсудных  церковной власти, в «Уставе святого Владимира» отнесены «игумен, поп, диакон, дети их, попадья и кто в клиросе, игумения, чернец, черница, проскурница, паломник (или «псаломник». - В. Ц.), лечец (лекарь), прощеник и задушный человек (вольноотпущенники), сторонник (странник, богомолец), слепец, хромец, моностыреве, гостиницы, странноприимницы». «Устав» также предоставляет в заведование Церкви торговые места и весы.

В древности никто  не сомневался в происхождении этого «Устава» от равноапостольного просветителя Руси. Но историк Н. М. Карамзин, ввиду некоторых хронологических несообразностей «Устава» (святой Владимир по «Уставу» - современник Константинопольского Патриарха Фотия), первым стал отрицать его подлинность. В конце XIX века к еготочке зрения присоединился академик Е. Е. Голубинский. Подложным считал «Устав святого Владимира» и Н. С. Суворов. Время его составления он относил к концу XIV века, считая, что к подлогу был прикосновенен митрополит Кипри-ан. Однако в свое время Н. М. Карамзину возражал митрополит Евгений (Болховитинов), настаивая на подлинности «Устава». Оспаривали позицию Карамзина также митрополит Макарий (Булгаков) и В. А. Неволин.

Профессор А. С. Павлов высказал компромиссную точку зрения на происхождение «Устава святого Владимира». Он писал: «Письменные памятники древности могут быть подлинными в материальном отношении и неподлинными в формальном. То есть они могут содержать в себе юридические нормы, действительно принадлежащие тем законодательным авторитетам, которым приписывает их данный памятник, но самое письменное изложение этих норм может быть делом другой руки, современной и позднейшей». И далее об «Уставе»: «Памятник этот, несомненно, составился из частных и, по всей вероятности, разновременных записей о подлинных распоряжениях святого Владимира по делам Церкви. Некоторые из этих записей, именно те, в которых исчисляются суды и люди церковные, надобно думать, сделаны были еще при самом Владимире или вскоре после него. Это доказывается их языком».

В 1926 году С. В. Юшков, изучая научное издание текстов «Устава», предпринятое профессором В. Н. Бенешевичем в 1915 году, пришел к выводу, получившему всеобщее признание в современной науке: «В основе Устава... лежит грамота о выделении десятины церкви Богородицы в 995-996 годах, которая была переработана в первый Устав в начале XI века (до 1011 г.) в связи с учреждением епископских кафедр, распространением на них церковной десятины и установлением церковной юрисдикции. Устав продолжал складываться и развиваться в XI-XII веках вместе с укреплением и расширением церковной организации. В него были внесены перечни церковных судов и церковных людей. Архетипический текст, лежащий в основе существующих редакций, сложился в середине или второй половине XII века».

Влияние «Устава» на русское право огромно - по существу дела, вплоть до эпохи Петра Великого судебная власть Церкви по тяжбным и уголовным делам сохранялась в целом в тех пределах, которые очерчены были «Уставом» святого Крестителя Руси.

До нас дошел  также «Устав» князя Ярослава Мудрого. Суждения ученых о его происхождении высказывались по аналогии с суждениями о происхождении «Устава святого Владимира».

По мнению А. С. Павлова, «Устав Ярослава» образовался путем частной кодификации норм церковного права, вызванных историческою, то есть жизненною необходимостью перенести в сферу церковного суда ту же самую систему вир (денежных штрафов. - В. Ц.) и продаж, какая принята в "Русской правде". В этом смысле мы вполне разделяем отзыв Неволина об Уставе Ярослава, что основа его могла быть древняя, принадлежащая времени введения христианства в России, ярославовская... но говорить о подлинности этого Устава в собственном смысле, то есть о принадлежности его, как письменного памятника, самому Ярославу, можно еще менее, чем о подлинности такого же устава, приписываемого святому Владимиру».

Между тем «Устав»  князя Ярослава интенсивно изучался в XX веке. С. В. Юшков пришел к выводу, что архетипический текст «Устава» принадлежит к XII веку. Историк А. А. Зимин, продолжая гиперкритическую тенденцию русской науки XIX столетия, относил составление текста «Устава» к рубежу XIV-XV веков, полагая местом его происхождения канцелярию святителя Киприана.

Наиболее убедительна  точка зрения, к которой пришел современный ученый Я. Н. Щапов. Он считает, что архетипический текст «Устава» относится к XI веку и что упоминание в нем о составлении его князем Ярославом по согласованию с митрополитом Иларионом вполне достоверно. Пространная редакция «Устава» князя Ярослава появилась раньше краткой - на рубеже ХП-ХШ веков, а краткая восходит к середине XIV столетия, хотя она точнее воспроизводит его первоначальный текст. Концепцию Я. Н. Щапова разделяет и современный американский ученый Д. Кайзер, крупный специалист по средневековому русскому праву.

В «Уставе» князя  Ярослава определен не только круг дел, связанных с совершением  церковных преступлений и подведомственных святительскому суду, но и предусмотрены наказания для виновных, причем весьма необычные для церковно-судебной практики - денежные штрафы. Например, «аще жена будет чародеица, паузница, или волхва, или зелейница,и муж, доличив, казнит ю (накажет), а не лишится (то есть она не перестанет заниматься волшебством. - В. Ц.), митрополиту 6 гривен».

«Уставы» святого  Владимира и князя Ярослава включались в русские рукописные «Кормчии».

Церковно-уставные грамоты издавались и удельными  князьями. Сохранилось несколько таких грамот XII века: одни в подлинном виде, другие - измененные и дополненные.

Подлинной является «Уставная грамота» Новгородского князя Святослава Олеговича о замене десятины определенным годовым жалованием от князя (1137 г.). В этой «Грамоте» есть свидетельство древности десятины на Руси: «Устав бывший прежде нас в Руси от прадед и от дед наших, имати пискупом десятину от даней и от вир, и продаж, что входит в княжь двор всего».