Татаро-Монгольская экспансия

В XII и первой трети XIII века продолжалось уже в рамках ряда самостоятельных государств-княжеств и Новгородской феодальной республики развитие хозяйства и культуры. А их правители время от времени объединяли силы и давали отпор захватчикам, в том числе степнякам-половцам. Однако ржавчина раздробленности все больше разъедала тело некогда единой русской государственности. Правда, появились первые проблески надежды на возрождение, только на новом, более высоком уровне былого государственного единства — центростремительные тенденции обозначились, с одной стороны, в одном из старых центров восточнославянского, древнерусского мира, Галицко-Волынском княжестве, на юго-западе Руси; с другой — в центре более молодом: во Владимиро-Суздальском княжестве, на северо-востоке.

Отечественная наука сравнительно давно обосновала вывод, что распад Киевской Руси, переход к раздробленности — отнюдь не регресс, не движение вспять. Процесс этот — очень сложный, противоречивый — в целом означал продвижение общества вперед в развитии хозяйства и культуры, политических центров и структур, хотя и сопровождался ослаблением политического, военного потенциала русских земель — именно в силу феодальных усобиц, разногласий между политическими и военными руководителями земель, их правящими сословиями. Не будь этих раздоров и разноголосицы, русские выступали бы перед лицом внешней угрозы гораздо более могучей силой, чем во времена Святослава и Владимира Мономаха. Но беда в том, что сила эта била по врагу не сжатым кулаком, а растопыренной пятерней. Чем и воспользовались новые завоеватели, гораздо более страшные, чем их предшественники — половцы, печенеги и прочие.

                   

         Первое нашествие татар. Битва на Калке.

 

В первой половине XIII столетия в степях Южной России появились татары — народ дикий, кочующий. Они пришли сюда с берегов Амура, из Средней Азии, на равнинах которой, разделенные на орды, вели кочевой образ жизни. В первой четверти XIII века хан одной небольшой орды, Темучин (Чингисхан), соединил под своею властию все эти орды, покорил соседних народов и вздумал завоевать весь мир.

Возникшее на рубеже XII и XIII столетий Монгольское государство, (по своей социально-экономической сущности, это общество находилось на стадии заката военной демократии при переходе к раннефеодальной монархии,)  дало завоевателям единство, военно-патриархальную спаян-ность. Войско кочевников отличалось строгой военной дисциплиной. (Например, за побег одного воина с поля боя казнили весь его десяток, за побег десятка погибала сотня.)

К Днепру монголо-татары пришли, чтобы напасть на половцев, хан которых, Котян, обратился за помощью к своему зятю – галицкому князю Мстиславу Романовичу, и говорил ему так: «Мы теперь побиты, а если вы нам не поможете, то татары и вас покорят». Мстислав Удалой созвал южнорусских князей на съезд в Киев и здесь уговорил их идти на помощь половцам. Князья отправились в поход, переправились через Днепр и встретили татар на берегу речки Калки. Здесь в 1224 году произошла битва русских с татарами. Но пред самою битвою начались между русскими князьями несогласия и споры. Между тем Мстислав Удалой захотел один добыть себе славу победителя татар и, не сказав ни слова другим князьям, с которыми он был тогда в ссоре, вместе с Даниилом Романовичем (Волынским) начал битву. Храбро бился с татарами Мстислав, не уступал ему в храбрости и Даниил. Получив рану в грудь, в пылу битвы, не чувствовал Даниил боли и продолжал биться. Ему было тогда 18 лет, но он был смел и силен. Несмотря на такую храбрость князей, татары все-таки победили, потому что половцы первые побежали и смяли русские полки, а Мстислав Киевский, видя все это, не подал помощи. Мстислав Удалой принужден был бежать и, переправляясь через Днепр, приказал сжечь лодки, чтобы татары не могли преследовать его далее. Таким образом он спасся. Между тем Мстислав Киевский со своим войском решился один отбиваться от татар и укрепился на горе, что над Калкой; здесь осадили его татары, но он в течение трех дней храбро отражал все их приступы. Наконец татары вступили с ним в переговоры и обещали отпустить его; Мстислав поверил им и сдался. Но татары не сдержали своего обещания и зверски умертвили несчастного и доверчивого князя. Затем татары погнались за русскими к Днепру и на этом пути истребили множество народа. Однако они вскоре воротились назад в Азию.

Поход 1223 года носил разведывательный характер, но и он показал многое, поразил воображение русских людей, в том числе летописцев; столь неожидан и стремителен был приход монголов: «Их же добре никто же не весть: кто суть и отколе изидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их, А зовут я татары, а ипии — таурмени, а друзии — печенези».   

Русские, таким образом, впервые встретились в бою с захватчиками на р. Калке 31 мая 1223 г. Первое столкновение показало:   

1) бесперспективность попыток русских войск помочь союзникам;    

2) отсутствие единой организации;   

3) слабость командования.   

Все вместе сделало дальнейшее сражение с захватчиками бессмысленным для русских.

 

Вот что по этому поводу есть в сборнике летописей Рашида Эддина:

 

 

 

                                    

 

 

 

 

 

                                Нашествие Батыя

 

Тринадцать лет спустя татары снова пришли в Россию. Батый, внук Темучина, привел из Средней Азии огромную орду. Татары шли со своими женами и детьми, кибитками и стадами.

§ 262. А Субеетай-Баатура Чингис-хан отправил в поход на север, повелевая дойти до одиннадцати стран и народов, как-то: Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Мачжарат, Асут, Сасут, Серкесут, Кешимир, Болар, Рарал (Лалат), перейти через многоводные реки Идил и Аях, а также дойти и до самого города Кивамен-кермен. С таким повелением он отправил в поход Субеетай-Баатура.(Субеде)

§ 270. Будучи, в качестве младшего брата, возведен на престол и поставлен государем над тьмою императорской гвардии кешиктенов и Центральною частью государства, Огодай, 3-й сын Чингис-хана по предварительному соглашению со своим старшим братом Чаадаем, отправил Оготура и Мункету в помощь Чормахану, который продолжал военные действия против Халибо-Солтана, не законченные еще при его родителе, Чингисхане. Точно так же он отправил в поход Бату (Батыя), Бури, Мунке и многих других царевичей на помощь Субеетаю, так как Субеетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингисхане, а именно — народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Орусут, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил н Чжаях, как то: Мекетмен, Кермен-кеибе и прочих. При этом на царевича Бури было возложено начальствование над выступившими в поход частями из Центрального улуса. В отношении всех посылаемых в настоящий поход было повелено: "Старшего сына обязаны послать на войну как те великие князья-царевичи, которые управляют уделами, так и те, которые таковых в своем ведении не имеют. Нойоны-темники, тысячники, сотники и десятники, а также и люди всех состояний обязаны точно так же выслать на войну старшего из своих сыновей. Равным образом старших сыновей отправят на войну и царевны и зятья". При этом Огодай-хан присовокуплял: "Точно так же и настоящее положение, о посылке на войну старшего из сыновей, исходит от старшего брата, Чаадая. Старший брат, Чаадай, сообщал мне: царевича Бури должно поставить во главе отрядов из старших сыновей, посылаемых в помощь Субеетаю. По отправке в поход старших сыновей получится изрядное войско. Когда же войско будет многочисленно, все воспрянут и будут ходить с высоко поднятой головой. Вражеских же стран там много, и народ там свирепый. Это — такие люди, которые в ярости принимают смерть, бросаясь на собственные мечи. Мечи же у них, сказывают, остры. Вот почему я, Огодай-хан, повсеместно оповещаю о том, чтобы нам, со всею ревностию к слову нашего старшего брата Чаадая, неукоснительно выслать на войну старших сыновей. И вот на основании чего отправляются в поход царевичи Бату, Бури, Гуюк, Мунке и все прочие".

§ 274. Между тем Чормахан-хорчи привел к покорности Багдадский народ. Получив известия, что тамошняя земля хороша и славится хорошими товарами, Огодай-хан повелел Чормахан-хорчину оставаться там в должности баскака-танмачи и ежегодно поставлять ему следующие местные произведения: желтое и литое золото, златотканые парчи и штофы с золотыми вышивками, жемчуга, перламутры, длинношеих и длинноногих западных коней, темно-гнедых верблюдов-элеут, павлинов, верблюдов-кичи-дут, вьючных мулов-хачидут и обыкновенных мулов-луусут. Посланные в помощь Субеетаю царевичи Багу, Бури, Гуюк, Мунке и все другие царевичи, покорив народы Канлин, Кипчаут и Байжигит, разрушили города Эчжил, Чжаях и Мегет, а также совершенно разгромили и полонили Орусутов. Они полностью покорили Асутов и Сесутов, а также население городов Белерман, Керман-кива и прочих городов, поставили даругачинов и танмачинов и возвратились на родину. Относительно Есудер-хорчина, который был послан в помощь Чжалаиртай-хорчину, уже давно находившемуся в походе против Чжурчжетских Солонгосцев, относительно Есудер-хорчина последовало повеление о назначении его тамошним баскаком — танма.

Татары перешли Волгу и зимою 1237 года напали на Рязанскую землю. Рязанские князья просили помощи против татар у владимирского князя Юрия II Всеволодовича, но получили отказ, ибо Юрий был тогда во вражде с рязанскими князьями и надеялся один справиться с татарами. Между тем татары осадили Рязань; несмотря на храброе сопротивление ее жителей, они взяли город, избили мечами жен и детей, других пленников расстреляли из луков, иных побросали в огонь. Вслед за тем они разграбили и пожгли все города и села Рязанской земли, спаслись только те из жителей Рязанской земли, которые успели убежать в леса. Потом татары пошли на Коломну и начали опустошать Суздальское княжество, сожгли Москву.    Зимой 1237 г. монголо-татары под командованием Батыя вступили на территорию Северо-Восточной Руси. Их первой жертвой стал русский город Казань, затем захватчики разграбили Коломну.   

Кочевники покорили Чернигов, пал и стольный Киев. Захват русских городов сопровождался нечеловеческой жестокостью, жителей убивали, несмотря на пол и возраст. В феврале 1238 г. пала столица Северо-Восточной Руси – Владимир.

Великий князь Юрий II выехал из Владимира и удалился на Волгу собирать войска. Татары между тем окружили Владимир и потребовали, чтобы жители сдались добровольно, но владимирцы решились защищаться (3 февраля 1238 года). Тогда татары начали приготовляться к осаде: они ставили кругом города леса и пороки (стенобитные машины) и огородили тыном весь город. Владимирцы ясно видели, что город будет взят непременно. Когда татары пошли уже на приступ, жена великого князя Юрия со своею дочерью и внуками ушли в собор Успенский; там они приобщились Святых Тайн и постриглись и таким образом приготовились к смерти. Между тем. 7 февраля татары взяли город и зажгли его, в то же время они стали грабить собор Богоматери; семейство великого князя укрылось на полатях. Наконец татары натаскали лесу в собор и зажгли его. Вслед за тем на берегах Сити Батый встретился с Юрием II, и здесь произошла злая сеча. Татары победили, а великий князь был убит в сражении. Из Суздальской земли татары вступили в Новгородскую, но приближавшаяся весна и непроходимые болота и леса остановили их; (Александр Невский, поступил очень мудро, сам предложив платить дань, чем сохранил жизнь многим жителям и спас города от уничтожения и разорения). Батый не пошел на Новгород и повернул на юг. На этом пути он осадил город Козельск, которым владел тогда малолетний князь Василий. Граждане Козельска решили защищаться. Татары вошли уже на городской вал, но были отбиты; потом граждане сами вышли из города, бросились на татар, побили четыре тысячи врагов, но и сами все были перебиты. Батый бился под городом семь недель, взял наконец Козельск и истребил всех его жителей. Княжества южнорусские были разорены татарами, точно так же как и северные. Киевом владел тогда Даниил Галицкий. Пред нашествием Батыя он ушел в Венгрию. Батый осадил между тем Киев и, несмотря на отчаянную оборону, взял его и обратил в развалины (1240 год).

Монголо-татарам противостояли, как правило, народы, ослабленные раздробленностью. В их числе была и Русь. Ее правителям не пошел впрок страшный урок поражения на Калке (1223 г.), когда Джебе и Субеде, лучшие полководцы Чингисхана, наголову разгромили русских князей, которые собрали и привели свои рати на поле битвы, но не сумели их как следует употребить в дело.

 

                                Монгольское Иго

 

Разорив часть Венгрии и Польши, татары пошли назад и стали кочевать в южнорусских степях. На берегу Нижней Волги Батый построил себе столицу, город Сарай. Впоследствии эта орда получила название Золотой, или Кипчакской, Орды. Таким образом началось татарское иго, которое продолжалось в течение двух с половиною веков. Народ должен был платить татарам тяжкую поголовную дань, а князья должны были ездить в Орду за получением ярлыка на княжение. Причиною завоевания России татарами было разделение ее на отдельные и самостоятельные княжества, которые находились тогда во вражде между собою. Русские князья не хотели даже для борьбы с татарами соединиться вместе, а защищались отдельно.

Непрерывные усобицы и непрочные политические союзы подрывали стабильность политической системы. Как раз накануне монгольского вторжения, в 1235 г., князья Южной Руси затеяли очередную усобицу и Киев несколько раз переходил из рук в руки.

Нашествие 1237—1240 гг. поставило русские земли под контроль восточного улуса великой Монгольской империи — Золотой Орды. Здесь же важно отметить, что правители Орды сумели использовать в своих целях политическую раздробленность Руси и существовавшие традиции взаимоотношений между князьями.

Все русские князья разом утратили свой суверенитет. С 1243 г. получение ими княжеского стола зависело от воли хана, подтверждавшейся выдачей им соответствующего документа — ярлыка на княжение. По призыву хана князья должны были выступать со своими войсками и участвовали в походах на Польшу, Литву и Северный Кавказ. Для закрепления своего господства Орда использовала систему Великого княжения Владимирского. Получивший в Орде ярлык на великое княжение прибавлял (временно) к своим владениям и обширную территорию великого княжества (Владимир, Переяславль-Залесский, Кострома, Нижний Нрвгород, Вологда) и становился новгородским князем. Таким образом, он оказывался самым могущественным среди прочих князей, чтобы поддерживать порядок, прекращать усобицы и обеспечивать бесперебойное поступление дани. Но как только такой князь становился настолько сильным, что казался Орде опасным, ярлык на великое княжение отбирался у него и передавался сопернику, что гарантировало раздоры среди князей и их борьбу за ярлык при ханском дворе.

Для контроля и своевременной информации о положении на Руси в крупных городах оставались доверенные лица хана — баскаки, которые наблюдали за сбором дани и деятельностью князей. С этой же целью в приграничной полосе целые города с округой (Переяславль, Коломна, Тула, Елец) передавались татарским правителям. Периодически на Русь наведывались «сильные послы» из Орды с вооруженными отрядами, которых надо было обеспечить подводами и всем необходимым («татарский проезд» и «татарский ям»). В случае неповиновения следовали карательные экспедиции («Неврюева рать» 1252 г., «Дюденева рать» 1293 г., поход на Тверь в 1327 г. и др.). По мере упрочения господства Орды сбор дани переходил из рук среднеазиатских купцов-откупщиков («бесерменов») к самим князьям. Карательные походы сменялись репрессиями против отдельных князей — так погибли Михаил (1318 г.) и Александр (1339 г.) Тверские, Иван Рязанский (1327 г.), Федор Стародубский (1330).

Продуманная система мер обеспечила Орде достаточно эффективный контроль за русскими землями. В первой половине XIV в. ханы умело поддерживали и разжигали противостояние московских и тверских князей. В новых условиях постепенно перестали созываться вечевые собрания — последние упоминания о них относятся к началу XV в. Наконец, политическое господство Орды стимулировало раздробленность. Так, по распоряжению хана Узбека выделилось (для ослабления Москвы) в 1341 г. Великое княжество Нижегородское; в 1328 г. разделилось надвое Великое княжество Владимирское.

 

                              Господство Орды.

 

Применительно к опосредованному влиянию ига можно говорить о создании самой системой господства условий, на протяжении столетий тормозивших или деформировавших развитие экономики, социальной структуры, самого типа политического развития. Регулярные поборы постоянно выкачивали из страны огромные средства, которые при иных условиях могли быть вложены в развитие собственной экономики и культуры — в то самое время, когда в Западной Европе появлялись первые мануфактуры, банки, биржи, возникали торговые компании и ассоциации. Тяжелым последствием ига было ослабление русских городов, а ведь именно средневековые города являлись очагами новых форм экономики, социального строя и культуры.

Ордынское иго означало не только потерю суверенитета и материальные тяготы, оно произвело сдвиг в традиционном укладе жизни и отменяло привычные морально-правовые нормы. Князья разоренных и ослабленных северо-восточных земель после смерти Александра Невского вели почти беспрерывную борьбу за великокняжеский престол. Летописи и литературные произведения тех лет содержат немало примеров произвола и преступлений боровшихся за ярлыки князей, «несытовства имения» их слуг и подручных. После разбойных набегов на поволжские города православные новгородцы продавали в Орде захваченный ими в Костроме или в Нижнем Новгороде русский «полон». Тверичи столь же варварски разгромили новгородский город Торжок в 1372 г.: «И бысть пагуба великая христианом, овы огнем погореша во дворе над животы, а друзии выбежаша в церковь, в святый Спас, и ту издахошася, и огнем изгореша много множество, инии же бежаче от огня в реце, в Тферци истопоша, и добрые жены и девицы видяще над собой лупление от тферич, а они одираху до последней наготы, его же погании не творят...» «Ненависть на другы» сочеталась с сознанием собственной беззащитности; летописец с горечью записывал свои впечатления от творящейся вокруг несправедливости: «И бяше видети дело стыдко велми страшно, и хлеб в уста не идет от страха».