Вестернизация в целом и его воздействия на отдельные сферы общества

общей культуры общества, то можно сделать вполне обоснованный вывод  о  том,

что этот процесс безусловно оказывает свое воздействие и на  общую культуру

российского общества.

 

 

  2.3 Что несет  вестернизация отечественной культуре?

 

Вхождение России в  единый  "общеевропейский  дом",  в  некую  единую

мировую цивилизацию —  такую задачу поставила перед  страной нынешняя  власть.

В результате мы наблюдаем  небывалую  в  истории  страны  полную  ориентацию

правящей элиты лишь на нормы западной цивилизации.

       Характерной  чертой сегодняшней тотальной   вестернизации  является  ее

сознательно-организованный   характер.   Твердо    провозглашается    задача

внедрения   в   общество   западных    ценностей    (прежде    всего    норм

предпринимательства).   Традиционные   ценности    отечественной    культуры

объявляются глубоко устаревшими  и вредными.

Особенно  форсированной  вестернизации  подвергается  система воспитания  и

образования. И это понятно. Базовые ценности  общества,  стандарты  и  нормы

деятельности, правила поведения  и т.д.  передаются  новым  поколениям  через

систему воспитания и образования, и таким образом  гарантируется  сохранение

самобытности культуры.

       Вслушаемся  в тон жестких директив  современных   западников.  "Русская

народная  сказка  глубоко  противостоит  ценностям  либерализма   и   вообще

цивилизации. Она несет  идею догосударственной, крестьянской утопии,  глубоко

антипрагматична.  Сегодня стоит неотложная  задача  создать целый   пласт

отечественной литературы для  самых маленьких и  для  детей,  ориентированный

на модели, сложившиеся  в либеральной цивилизации". Ставится задача  создания

литературы, "раскрывающей историю человечества  как  историю  становления  и

развития   рынка.   Вестерны,   воплотившие   ценности   индивидуализма    и

либерализма,  стоило  бы  показывать  по   утрам   каждое   воскресенье   на

телевидении и распространять в видеопрокате".

       Культурная  экспансия  Запада,   агрессивное   наступление   массовой

культуры на современное  общество  столь  очевидны,  что  не  требуют  особых

доказательств.  Однако  речь  идет  не  только  и  не   столько   о   дурном

заимствовании. Проблема гораздо шире. Сегодня мы  вновь вынуждены задавать

себе вопрос: можем ли мы рассматривать  ценности  западной  цивилизации  как

некое совершенство, или  сами эти ценности должны быть пересмотрены.  Следует

ли России всецело ориентироваться  на образцы современного  западного  опыта?

Наконец,  в   условиях   агрессивной   вестернизации   особую   актуальность

приобретает вопрос о специфике  перенесения  западного  опыта  на  российскую

почву в предшествующей истории, вопрос о  том,  как  принимала  и  усваивала

Россия западноевропейские идеи прежде.

       Нынешняя  правящая  элита  и  обслуживающие   ее  "команды"   пытаются

представить вестернизацию как продолжение европеизации  России.  Ссылки  на

петровскую эпоху становятся  хорошим  тоном.  Однако  примеривание  на  себя

петровского кафтана —  опасное занятие...

Каков же был истинный характер петровской европеизации? В настоящее  время  в

науке утвердилась точка  зрения, что петровские  преобразования  не  означали

радикального разрыва  с прошлым, не разорвали  культуру  России  надвое.  Еще

В.О.  Ключевский  считал   петровскую   европеизацию   обусловленной   чисто

государственными и прежде всего  внешнеполитическими  потребностями  ("Война

привела его и до конца  жизни толкала к реформам"). Осознавая главную  угрозу

России  со  стороны  Запада,  основной  смысл  европеизации  Петр  видел   в

повышении  военной и экономической мощи  государства как гарантий   его

независимости. И в этом смысле европеизация спасла Россию  от  Европы.  Петр

отнюдь не ставил  задачу  тотального  перенимания  западных  ценностей,  его

заимствования   не   подавили   культурного   своеобразия   России,   носили

исключительно выборочный характер. От  западной  культуры  усваивалось  лишь

технорациональное, промышленное, все то,  что  прежде  всего способствовало

успешному решению внешнеполитических задач, позволяло адекватно ответить  на

вызов Запада. Далеко не случайно  Петр  "оставался  рассеянным,  безучастным

зрителем, когда ему показывали другие стороны европейской жизни".

       И   последующая   европеизация   России   не   привела   к   стиранию

этнокультурного   своеобразия.   Русское   общество   оказалось    способным

критически переосмысливать  и трансформировать чужой  опыт,  нейтрализовывать

его негативные последствия, превращать всякое заимствование в  нечто свое:

       "... Начался  двойной процесс в  русском   уме.  С  одной  стороны,  он

заметил, что не весь запас  усвоенных им  идей  так,  целиком  и  может  быть

приложен к русской действительности,  что некоторые из  этих  идей  имеют

местную  окраску,  что  они  не  должны  пропасть,  но  измениться  при   их

приложении к русской действительности. Мы начали критически относиться  и к

идеям западноевропейской цивилизации.

       С другой  стороны, мыслящий человек заметил,  что  на  новорасчищенной

почве нельзя прямо сеять  эти идеи, что можно продолжить работу,  посредством

которой русские нравственные обычаи и понятия были бы  приспособлены  к  тем

идеям, на которые должен стать созидаемый порядок русской  жизни".

       Отмеченная  особенность  восприятия  и   усвоения  западного  опыта   в

предшествующей истории  сегодня должна быть учтена в полной мере.

Неверно, что в результате петровской европеизации  часть  русского  общества

(дворянство) полностью переориентировалась  на ценности иной культуры,  стала

иностранцем в собственной  стране. Говорить о появлении в  русской  культуре,

начиная с Петра I, двух  противоположно  направленных  субкультур  —  значит

принимать форму за суть. Различия между культурой образованного  общества  и

культурой народа (не затронутой европеизацией) имели  чисто  количественный,

а не  сущностный  характер.  Основные  западные  ценности  —  индивидуализм,

идеалы предпринимательства  и т.д.  —  находились  вне  ценностных  мотиваций

русского   дворянства   (отвергала   западную   "буржуазность"   и   русская

интеллигенция). Вся ментальность, вся "картина мира"  дворянина  были  никак

не затронуты "онемечиванием". Жизнь дворянина, вся система  его воспитания  и

образования в соответствии с  ценностными  нормами  и  стандартами  общества

неразрывно  связывали   дворянство   с   традиционной   культурой,   о   чем

красноречиво свидетельствует  русская классическая литература и прежде  всего

дворянская мемуарная  литература.

       Александра  Толстая в своих  воспоминаниях   об  отце  рисует  типичную

картину жизни русского дворянства: "Жили спокойно, не торопились, ездили  на

перекладных сотни верст, думали, читали, жгли свечи... Никто не  страдал  от

медленности  передвижения,  снежных  сугробов,  метелей,  отсутствия   ванн,

оторванности  от  городской  цивилизации.  В   помещичьих   усадьбах   вечно

толпились  странники,  юродивые,  богомольцы,  суетились   приживалки,   под

праздники в красных углах  теплились  лампады,  родители  почитались,  вообще

жилось хорошо и спокойно" .

       Иностранные  языки, европеизированный  быт,  одежда,  правила  этикета

лишь имитировали  стандарты  западной  культуры,  но  при  этом  психический

стереотип, весь строй внутренней жизни  образованного  общества  "оставались

неизменными и представляли собой матричное воспроизводство  стабильных  норм

и эталонов, содержащихся в  ядре культуры". Нынешний опасный  раскол  общества

на людей, исповедующих исключительно  западные ценности, и "старых  русских",

ориентированных на традиционные базовые ценности социума, не имеет  аналогий

в предшествующей истории  страны.

       Идея  представить  себе  вестернизацию  как продолжение европеизации

совершенно  безосновательна.  По   своим   целям   и   результатам   —   это

противоположно  направленные  процессы   (при   внешнем   чисто   формальном

сходстве).

       Можно,  конечно, считать Россию "отсталой" Европой,  которую  надлежит

"подтянуть" до нужного  уровня, можно в конце концов  объявить  ошибочными  и

устаревшими идеи русской общественно-политической и философской мысли XIX

в., но преступно, превознося западные ценности и целенаправленно  внедряя  их

в общественное сознание, умалчивать об опасных симптомах внутренней  болезни

Запада и ее  причинах.  Прописывая  "лекарство",  наши  "эскулапы"  скрывают

ужасающие последствия его  приема.

       Вопрос  об  особом  культурно-историческом   месте   России,   о   ее

неевропейском характере, ее самобытности был поставлен еще в XIX в.  русской

философской и общественно-политической мыслью.  Именно  она  первой  открыто

выступила против претензий  европейского  самосознания  отождествить  себя  с

неким эталоном человеческой природы.

       Со времени  разделения христианства на римское (западное) и восточное

(византийское) западноевропейская  культура  пошла своим путем,  а высшие

духовные ориентиры  России  в  силу  особых  географических,  религиозных и

исторических причин  стали  развиваться  по  своим  законам.  Россия,  место

встречи двух  культурных  потоков  и  традиций  —  западной  и  восточной  —

выработала особые духовные ценности, свое видение добра, красоты  и  истины,

свой  особый  мир,  свой  тип  человека,   который   в   лице   его   лучших

представителей    стремился    к    личной    святости    и    нравственному

совершенствованию.  Главенствующее  место  в  народном   сознании   занимали

представления  о  совести,   справедливости,   правде,   нестяжательстве   —

преобладании моральных  приоритетов  над  материальными.  Если  на  Западе  в

итоге основой стали индивидуализм и вытекающая из него конкурентная  борьба,

то в России во главе  всегда стоял коллективизм.

       В разговоре  о путях и судьбах России  еще не сказано последнее   слово.

Вкратце можно  выделить  две  основные  точки  зрения.  Первая  представлена

"патриотами"  и  "неоевразийцами"  (опирающимися  на  идеи   почвенничества,

славянофильства и евразийства прошлого). Сторонники ее рассматривают Россию

как особый культурно-исторический  тип  цивилизации  со  своими  самобытными

качествами. Будущее страны они видят основанным на возрождении  и  обновлении

ее традиционных духовно-нравственных ценностей. Будущее  страны  связывается

не с "возвратом" или "вхождением в  Европу",  а  с  выработкой  собственного

пути на основе сохранения культурной  идентичности,  а  потеря  самобытности

отечественной  культуры  и  уничтожение  традиционных  культурных  ценностей

рассматривается как тормоз для успешного развития страны.

       Вторая  точка  зрения   представлена   неозападниками   —   нынешними

демократами. Для последних Россия — "отсталая  Европа",  причем  преодолеть

эту отсталость возможно лишь одним путем  —  войдя  в  Европу,  восприняв  и

переняв  ее  ценности.  Единственно  ценным  в   прошлом   признается   лишь

незавершенная, не доведенная до конца  европеизация.  Культурно-историческая

самобытность России для  них не более чем обуза, тормозящая успешное  слияние

с западной цивилизацией.

       Развитие  Запада привело к великим достижениям  в  сфере  материального

производства. Индивидуализм  явился  основной  движущей  силой  модернизации,

обеспечившей изобилие материальных благ. Но  тот же  беспощадный и хищный

индивидуализм стал  стимулом  для  развития  болезни  западной  цивилизации.

Первой  на  симптомы  внутренней  болезни  Запада,  еще  скрытых   от   глаз

европейцев, указала русская  общественно-политическая  и  философская  мысль

XIX в. Слова о духовном  перерождении,  о  "европейском   мещанстве"  сказаны

были еще  западником  А.И.  Герценом.  О  том,  что  живой  дух  европейской

культуры утрачен, что Европа больна, и болезнь эта может затронуть Россию,

первыми  сказали  славянофилы.  Идеи  русских  мыслителей  перекликаются   с

работами западных философов XX в., которые лишь  спустя  многие  десятилетия

увидят  и  почувствуют  "распад  души"  европейских  народов,   угасание   и

деградацию европейской  культуры.

       Особое  место в критике Запада принадлежит  Ф.М. Достоевскому.  Глубоко

любивший Европу, он признавал  европейскую  цивилизацию  "кладбищем",  Европа

была для него "мертвой". "Цивилизация, — писал Достоевский,  —  вырабатывает

в человеке только многосторонность ощущений... и ничего  больше".  Он  резко

критиковал меркантильность,  стремление  к  узкопонимаемой  полезности,  был

убежден,   что   принцип   "разумного   эгоизма"   способен   создать   лишь