Подробный обзор работ Бахтина М. М. и выявление культурологических аспектов

Содержание.

Введение

Глава 1.

1. Автор и герой в эстетической деятельности
2. Методология гуманитарных наук

Глава 2. Проблема речевых жанров

2.1 Теория диалога

2.2 Теория речевых жанров

Заключение

Список используемой литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Теория коммуникации —  сравнительно молодая область научного знания, которая стала обретать статус самостоятельной академической  дисциплины в нашей стране лишь в  последнее десятилетие. Все большая  востребованность коммуникативных  знаний и навыков, которую ощутила отечественная наука, как и общество в целом, обусловила «коммуникативный бум», привела к тому, что о проблемах коммуникации сегодня говорят и пишут представители разных дисциплин, а сам термин «коммуникация» уже прочно вошел в понятийный аппарат социально-гуманитарного знания.

Важное место в изучении коммуникации принадлежит культурологии. Она  заимствует из других областей научного познания концептуальный аппарат, данные эмпирических и теоретических исследований, методы анализа и модельной репрезентации коммуникативных процессов.

Важное место в изучении «Теории коммуникации» занимают работы Бахтина М. М. Именно Бахтин М. М. первый создал методологию гуманитарных наук и очень подробно проанализировал диалог Достоевского Ф. М. в своих работах, показав тем самым многогранность теории коммуникации, как науки и ее непосредственную связь с культурологией.

Данная работа является актуальной, т. к. в настоящее время нет  полноценного анализа и систематизации всех культурологических аспектов в  работах Бахтина М. М. связанных  с «теорией коммуникации».

Цель данной работы систематизировать  культурологические аспекты, связанные  с «теорией коммуникации» в работах Бахтина М. М.

Задачи: рассмотреть, изучить и проанализировать работы Бахтина М.М.

 

 

1. Автор и герой в эстетической деятельности

 

Для Бахтина прежде всего важна неразрывная связь героя и автора как участников «эстетического события», важно ихсобытийное соотношение и взаимодействие в эстетическом акте. Категория события — одна из центральных в эстетике Бахтина — свое оригинальное, бахтинское наполнение получает в контексте его широкого, можно сказать, универсального понимания диалога как решающего события человеческого общения; в этом же смысле в книге о Достоевском последнее целое полифонического романа понято как событие взаимодействия полноправных сознаний, не поддающееся «обычному сюжетно-прагматическому истолкованию» (Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972, с. 9).

Эстетическое событие  не замкнуто в рамках произведения искусства; в работе об авторе и герое  существенно это широкое понимание  эстетической деятельности, а также  акцент на ценностномее характере. Герой и его мир составляют «ценностный центр» эстетической деятельности, они обладают своей независимой и «упругой» реальностью, не могут быть просто «созданы» творческой активностью автора, как не могут и стать для него только объектом или материалом. В работе дана критика подобного сведения жизненных ценностей к материалу, при котором происходит «потеря героя»; активность автора без героя, направленная на материал, превращается в чисто техническую деятельность.

Если формалистическое искусствознание  теряет героя, то концепции «вчувстзования», влиятельные в эстетике конца XIX — начала XX в., понимая эстетическую деятельность как «вчувствование» в объект (в «героя»), сопереживание процессу его самовыражения, теряют полноценного автора; в обоих случаях разрушается художественное событие.

Глубоки связи публикуемого труда с книгой Бахтина о Достоевском. Но можно заметить при этом, что  отношение автора и героя в  полифоническом романе Достоевского, как его понимает Бахтин, характеризуется как бы противоречием с теми общими условиями эстетической деятельности, что описаны в настоящем труде; с этой особенностью и связано для исследователя решающее новаторство романа Достоевского, «новой художественной модели мира», им созданной. Герой Достоевского активно сопротивляется завершающей авторской активности, и автор отказывается от своей эстетической привилегии, от принципиального авторского «избытка».

В работе об авторе и герое  оформляется ряд основных понятий  эстетики М. Бахтина; таковывненаходимость и связанный с нею избыток видения и знания, кругозор героя и его окружение. Термины эти активно «работают» в сочинениях Бахтина разных лет. Если в настоящей работе речь идет о вненаходимости я и другого в реальном событии общения, автора и героя в «эстетическом событии», то в другой работе «Ответ на вопрос редакции «Нового мира» — о вненаходимости современного читателя и исследователя по отношению к далеким эпохам и культурам. Это единство подхода к тому, что происходит между двумя людьми и в масштабах истории культуры, скрепленное единством понятий анализа,— выразительная особенность мысли Бахтина. Аналогичным образом пространственно-телесная ситуация, исследованная в работе, служит для объяснения духовной ситуации соотношения автора и героя в мире Достоевского, когда Бахтин говорит, что Достоевский, «объективируя мысль, идею, переживание, никогда не заходит со спины», «спиною человека он не изобличает его лица»; ср. также замечание о том, что «смерть изнутри» нельзя подсмотреть, как нельзя увидеть свой затылок без зеркала. Наиболее общие ситуации, описанные в этой ранней работе, в дальнейшем служат автору инструментом анализа явлений языка, литературы, культуры.

Труд Бахтина не был  подготовлен автором к печати; это сказывается в самом тексте работы: некоторые положения выражены в неразвернутой, местами конспективной  форме. Отдельные слова остались в рукописи неразобранными. Немногие купюры, отмеченные отточиями в угловых  скобках, сделаны в тех местах, где не удалось до конца восстановить смысловую целостность текста.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Методология гуманитарных наук

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.1 Теория диалога

Взгляды М.М.Бахтина на природу диалога особенно ярко раскрываются в его исследованиях творчества и поэтики. Уникальные особенности творчества величайшего писателя позволили М.М.Бахтину (в своеобразном диалоге с Достоевским) не только выявить идейно-художественное своеобразие творчества гениального художника человечности, но и создать парадигмальную концепцию диалога.

Научный анализ критической литературы о Достоевском приводит М.М.Бахтина к выводу, что почти все исследователи творчества Достоевского строят свои представления и концепции о новаторских романах русского писателя в плоскости монологического мировоззрения и монологического понимания художественного метода великого художника.

М.М.Бахтин признает, что «идеологически-духовное» содержание играет важнейшую роль в произведениях Достоевского, однако, он считает, что идея не является главной «героиней» его романов, ибо главными являются человек, личность, уникальная индивидуальность. По Бахтину, творчество Достоевского глубоко персоналистично и для него не существует идей, мыслей и чувств, которые были бы ничьими: любое человеческое проявление имеет своего реального субъекта, воплощает «голос» субъекта.

Важнейшая особенность, с которой  М. Бахтин начинает характеристику диалога  у Достоевского, заключается в  том, что герои его произведений всегда обращены друг к другу и  потому человек в диалоге всегда есть субъект обращения. «О нем нельзя говорить, - можно лишь обращаться к нему». Обращенность к субъекту М.Бахтин иногда называет интенциональностью и поскольку субъектная интенциональность диалога является взаимной, взаимообращенной, то, по сути дела, она выступает в интерсубъектной форме. Вследствие фундаментальности диалогической обращенности-интенциональности «Самосознание героя у Достоевского сплошь диалогизовано: в каждом своем моменте оно повернуто вовне, напряженно обращается к себе, другому, третьему» (там же). Вне этой живой обращенности к другим людям невозможно сформировать и отношение к самому себе.

Осуществляя этико-эстетический анализ художественного мира Ф.М.Достоевского, М.М.Бахтин разворачивает свою гуманитарно-онтологическую концепцию диалога и убедительно показывает, что в романах Достоевского диалог, диалогические отношения, диалогическое противостояние являются «центром», «целью» и «самоцелью», а все остальное - есть лишь средство. «Диалог здесь не преддверие к действию, а само действие. Он и не средство раскрытия, обнаружения как бы уже готового характера человека; нет, здесь человек не только проявляет себя вовне, а впервые становится тем, что он есть… - не только для других, но и для себя самого». Исходным для него является убеждение в том, что «Только в общении, во взаимодействии человека с человеком раскрывается и «человек в человеке», как для других, так и для себя самого».

Для М.М.Бахтина «Быть - значит, общаться диалогически», причем «Один голос ничего не кончает и ничего не разрешает. Два голоса - минимум жизни, минимум бытия». Таким образом, диалог является подлинным «событием бытия» и выступает как изначально-фундаментальная экзистенциально-онтологическая категория.

Здесь принципиально важно, что  уже на изначально-фундаментальном, экзистенциально-онтологическом уровне анализа выявляется «нераздельно-неслиянное» двуединство внешнего и внутреннего диалога, внешней и внутренней интенциональности.

Поэтика диалога Ф.М.Достоевского убеждает М.М.Бахтина, что постижение «глубин души человеческой» невозможно на пути «овнешняюще-завершающего» исследования, поскольку «…овладеть внутренним человеком, увидеть и понять его нельзя, делая его объектом безучастного нейтрального анализа, нельзя овладеть им и путем слияния с ним, вчувствованием в него. Нет, к нему можно подойти и его можно раскрыть - точнее, заставить его самого раскрыться - лишь путем общения с ним, диалогически».

Диалог у Достоевского-Бахтина  предстает как ежеминутно творящееся «живое» событие бытия, а потому он потенциально бесконечен, незавершим, ибо «Когда диалог кончается, все кончается. Поэтому диалог, в сущности, не может и не должен кончиться». Из этой бытийно-временной характеристики диалога вытекает понимание того, что важнейшая основа человеческого бытия заключается в его открытости и устремленности к свободе и творческому развитию: «Становление бытия - для М.Бахтина - свободное становление. Этой свободе можно приобщиться, но связать ее актом познания (вещного) нельзя».

Таким образом, диалог у Достоевского-Бахтина  предстает как актуальный процесс, как «живое» событие бытия, потенциально бесконечное и незавершимое. Очевидно, что процессуальность диалога обусловлена экзистенциальной открытостью человека к бытию и устремленностью к свободе и творческому развитию.

Однако, процессуальность в романах Достоевского кардинально отличается от генетической процессуальности рационалистического мышления и рационалистической диалектики. М.М.Бахтин указывает, что «... ни в одном из романов Достоевского нет диалектического становления единого духа, вообще нет становления, нет роста в той же степени, как их нет в трагедии… В каждом романе дано не снятое диалектически противостояние многих сознаний, не сливающихся в единство становящегося духа, как не сливаются души и духи в формально полифоническом дантовском мире… Взаимоотношения героев… друг с другом… менее всего можно сводить на отношения тезы, антитезы и синтеза». Художественное творчество Достоевского не может быть понято как диалектическое становление духа, ибо «Гегелиански понятый единый, диалектически становящийся дух ничего, кроме философского монолога, породить не может. Менее всего на почве монистического идеализма может расцвесть множественность неслиянных сознаний. В этом смысле единый становящийся дух, даже как образ, органически чужд Достоевскому. Мир Достоевского глубокоплюралистичен».

Многопланность-разнородность и релятивность-противоречивость равноправных и неслиянных миров героев Достоевского свидетельствует о преодолении монологизма идеалистической диалектики становления и знаменует выход в новое художественно-философское измерение - онтологику бытия как существования и сосуществования. Бахтин пишет, что «Основной категорией художественного видения Достоевского было не становление, а сосуществование и взаимодействие. Он видел и мыслил свой мир по преимуществу в пространстве, а не во времени».

Собирая своих героев и персонажей в средоточии напряженной событийности настоящего момента времени, Достоевский  резко активизирует экзистенциальное соотношение бытия и времени  и в полифонии и глубине  актуальности, в фокусе «здесь-и-теперь»  и «вот-бытия» (как это будут  называть экзистенциалисты ХХ столетия) настоящее вбирает в себя существенные моменты прошлого и будущего из жизни  героев и открывается возможность  взглянуть на эту актуальность с  точки зрения вечности, в которой в одном вечном времени сосуществуют все «планы» и «этапы». Иным становится и смысл прошлого, поскольку герои и персонажи Достоевского почти не имеют обычного хронологически-биографического прошлого, но переносят из прошлого в настоящее только то, что для них не перестает быть настоящим и драматически переживается в настоящем (непрощенная обида, преступление, неискупленный грех). М. Бахтин указывает, что вследствие этого в романах Достоевского нет причинности, нет генезиса, нет каузальности, нет объяснений из прошлого, из влияний среды, воспитания и пр.