Русская культура 14-17 веков

   в. определяются  чисто местные черты, сложившиеся  здесь в росписях XII

   в.: ясный  образ не осложненный аллегориями,  несколько элементарный

   крупный  рисунок, декоративная яркость  цвета. На исполненной Алексой

   Петровым  храмовой иконе церкви Николы  на Липне Николай чудотворец

   представлен  как внимательный наставник и  помощник людям. Округлые линии,

   нарядная  орнаментация отразили воздействие  декоративных тенденций

   народного  творчества.

       В городах Северо-восточной Руси, уцелевших от нашествия живопись

   долгое  время развивалась на домонгольской  основе. Художественные

   мастерские  были сосредоточены на архиерейских  и княжеских дворах, и их

   произведения  имеют церковный, либо кастовый  княжеский характер.

   Ростовские  иконы XIII-XIV вв. характеризуются просвечивающимися

   красками, нежным и теплым колоритом.  Большой популярностью пользовались

   житийные  иконы, в которых ярко выражено  литературное повествовательно

   начало. С  Ярославлем связано несколько  выдающихся икон и лицевых

   рукописей  XIII-XIV вв. Торжественной красотой  выделяется икона «Борис и

   Глеб», но  место ее написание точно не  установлено.

       В 70-80-х годах XIII в. возникла  тверская школа живописи. Росписи

   Спасо-Преображенского  собора в Твери, исполненные  местными мастерами,

   были первой  попыткой обращения к монументальной  живописи после

   татарского  нашествия. Для не очень высоких  по качеству тверских икон  и

   рукописей  характерны белесые высветления  и декоративные сочетания

   белого, красного, голубого. Несколько позже тверской  возникла московская

   школа, ранние  памятники которой свидетельствуют  о тесных ее связях с

   Ростовом  и Ярославлем.

       В XIV в. с началом широкого  строительства каменных храмов

   возрождается  фресковая живопись. Фрески собора  Снетогорского монастыря

   близ Пскова  по стилю еще близки к росписям  Новгорода типа нередицких.

   Новгородские  росписи 2-й половины XIV в. более  свободны по характеру.

   Одни из  них исполнены выходцами из  Византии: фрески церквей Спаса  на

   Ильине  улице и Успения на Волотовом  поле. Другие написаны южными

   славянами:  фрески церквей Спаса на Ковалеве  и Рождества на кладбище и

   церкви  Михаила Архангела Сковородского  монастыря.

       Наиболее впечатляющи фрески  церкви Спаса на Ильине улице,  исполненные

   Феофаном  Греком, а так же фрески Волотова, поразительные по

   одухотворенной  патетике образов и артистизму. Росписи Феофана по их

   суровой  выразительности, исключительной  свободе композиции и письма  не

   имеют себе  равных не только на Руси, но  и в Византии. Хорошо сохранились

   фрески  угловой камеры на хорах: образы, воплощающие аскетические идеалы,

   отличаются  психологической напряженностью, техника  письма – динамикой и

   оригинальностью  приемов, колорит предельной сдержанностью.  Божество и

   святые  предстают у Феофана в виде  грозной силы, предназначенной

   управлять  человеком и напоминать ему  о подвигах во имя высшей  идеи. Их

   темные  лики с бегло положенными белыми  бликами, по контрасту с которыми

   приобретают  особую звучность разбеленные  желтые, малиновые, синие тона

   одежд, оказывают  на зрителя непосредственное  и глубокое воздействие.

   Фрески  церкви Федора Стратилата стилистически  близки к росписям Спаса на

   Ильине  улице. Возможно, что в их исполнении  участвовали русские мастера,

   учившиеся  у греков.

       Фреска повлияла и на стиль  новгородских икон XIV в., сделавшийся

   более свободным  и живописным. Произведения Псковских  иконописцев XIV в.

   выделяются  смелой цветовой лепкой и необычным  колоритом, основанным на

   сочетании  оранжево-красных, зеленых, коричневых  и желтых тонов.

   Сумрачная  выразительность образов святых  не псковских иконах

   обнаруживает  их известную близость к работам  Феофана Грека.

       На севере в XIV в. сложилась  вологодская школа живописи. Ее  известный

   представитель  – иконописец Дионисий Глушицкий.  В вологодских иконах

   преобладают  темные, несколько приглушенные  тона. Стойкие на севере

   архаические  традиции делают иконы северного  письма XIV-XV вв. нередко

   похожими  по стилю на памятники более  раннего периода.

       Расцвет новгородской живописи  произошел в XV в. На новгородских

   иконах  – специфический подбор святых: Илья, Василий, Флор и Лавр,

   Параскева  Пятница, Анастасия, Никола, Георгий.  Они ассоциировались в

   народном  сознании с силами природы  и были призваны охранять человека,

   его дом  и хозяйство. Иконография обнаруживает  следы воздействия

   языческих  пережитков, фольклора, местных исторических  событий, быта.

   Необычайная  активность и известный демократизм  общественной жизни

   Новгорода  способствовали сложению в местной  живописи особого идеала

   человека  – решительного, энергичного, сильного. Новгородским иконам

   свойственны  уверенный жестковатый рисунок,  симметрические композиции,

   яркие холодные  тона.

       С конца XIV – начала  XV вв. усиливается  художественная роль Москвы.

   Здесь работали  Феофан Грек, Прохор с Городца,  Андрей Рублев, Даниил

   Черный. В  иконостасе Благовещенского собора  Московского Кремля, Феофан

   немного  увеличил размеры икон Христа, богоматери и святых и достиг

   четкой  выразительности силуэта («деисусный  чин»). Этот чин имел большое

   значение  для последующего развития русского  высокого иконостаса.

   Созданная  Феофаном в Москве школа стимулировала  развитие местных

   мастеров, выработавших, однако, отличный от  феофановского стиль. В 1408

   году Андрей  Рублев и Даниил Черный исполнили  новую роспись Успенского

   собора  во Владимире. Эти фрески в  традиционных иконографических  образах

   раскрывают  глубокий духовный мир и мысли  современников. Просветленные

   благожелательные  лица апостолов, ведущих за  собой народ, мягкие

   гармоничные  тона живописи пронизаны чувством  умиротворения. Написанные

   несколько  позже Рублевым иконы звенигородского  чина – чисто русская

   интерпретация  темы деисуса. Образ благословляющего  Христа полон

   внутренней  силы и мудрого спокойствия.  Рублев обладал редким даром

   воплощать  в искусстве светлые стороны  жизни и душевного состояния

   человека. В его работах не смену внутреннему  смятению аскетической

   отрешенности  образов Феофана приходят красота  душевного равновесия и

   сила осознанной  нравственной правоты. Произведения  Рублева, являясь

   вершиной  московской школы живописи, выражают  идеи более широкого,

   общенационального  характера. В замечательной иконе  «Троица», написанной

   для собора  Троице-Сергиева монастыря, Рублев  создал образы, далеко

   перерастающие  узкие рамки разработанного им  богословского сюжета,

   воплотив  идеи любви и духовного единства. Фигуры ангелов, сидящих,

   склонив  головы друг к другу в безмолвной  беседе, образуют круг – символ

   вечности, а плавные, гармоничные линии  навевают настроение светлой

   сосредоточенной  задумчивости. Нежные, тонко согласованные  тона, среди

   которых  преобладают золотистый и звонкий  голубой, внутренняя свобода

   точно найденной  композиции с ее выразительным  ритмом находятся в тесной

   взаимосвязи  с глубоко человечным замыслом  этого гениального

   произведения.

        В последней трети XV в. начинает  свою художественную деятельность

   Дионисий. В иконах и фресках Дионисия  и его школы, создававшихся  в

   период  образования русского централизованного  государства во главе с

   Москвой,  возрастают известное единообразие  приемов, внимание мастеров к

   художественной  форме, черты праздничности и  декоративности. Тонкий

   рисунок  и изысканный колорит икон  Дионисия, с сильно вытянутыми

   грациозными  фигурами, полны нарядной торжественности.  Но в

   психологическом  плане его образы уступают  Рублевским. Созданные

   Дионисием  и его сыновьями Феодосием  и Владимиром росписи собора

   Ферапонтова  монастыря близ Кириллова отмечены  особой мягкостью колорита,

   красотой  подчиненных плоскости стены  композиций с как бы скользящими

   изящными  фигурами. Многочисленные работы  Дионисия и художников его  школы

   вызвали  повсеместные раздражения им. В  конце XV в. московские художники

   выезжают  в Новгород, Псков, на Север,  в города Поволжья, а лучшие

   мастера  этих художественных центров  выезжают для работы в Москву, где

   они знакомятся  с творческими приемами столичных  живописцев. Московское

   искусство  постепенно нивелирует местные  школы и подчиняет их общему

   образцу.

       В XVI в. укрепление государства  и церкви сопровождалось теоретической

   разработкой  вопросов о царской власти, об  отношении к ней церкви, о роли

   искусства  в богослужении, о способах воплощения  церковных сюжетов.

   Искусство  под воздействием начетнической  богословской литературы

   становится  надуманно сложным, схоластически  отвлеченным. Многочисленные

   умозрительные  аллегории и символы нередко  затемняют содержание и

   перегружают  композицию. Письмо мельчает, стиль  теряет монументальность и

   ясность.  Несохранившаяся роспись Золотой  палаты московского Кремля,

   исполненная  на основе «Сказания о князьях  Владимирских», наглядно

   иллюстрировала  идею преемственности власти  московских самодержцев.