Современные опыты личной и родовой геральдики

Надо полагать, что в  случае официального признания личных гербов в России могут быть установлены  какие-либо новые правила, согласно которым щитодержатели или какие-либо другие почетные элементы будут доступны нашим современникам и потомкам в силу их собственных заслуг. (Здесь можно вспомнить британский принцип, дающий право на ненаследственных щитодержателей орденским кавалерам высших степеней, или канадское правило внесения щитодержателей, также не подлежащих передаче потомству, в гербы высших лиц в государстве: генерал-губернатора Канады, премьер-министра, губернаторов.) Так или иначе, бок о бок с новыми щитодержателями и прочими знаками статуса вполне закономерно сохранить аналогичные элементы старых гербов.

Наверняка в ближайшем  будущем войдут в широкое употребление и некоторые "бесстатусные", исторически не связанные с дворянством элементы герба, прежде всего - "общий" тип шлема. В этом качестве могут быть успешно использованы архаическая "железная шапка" (Eisenhut) и русский шелом, снабженные бармицами. Подобным образом заменой бурлету может стать аналогичным образом положенная лента (banderolle; ее возможно определить и как несвитый бурлет). Именно благодаря введению подобных нейтральных элементов, а не в результате бездумной узурпации исторических почетных атрибутов, геральдика способна стать действительно всеобщим достоянием.

По остроумному замечанию  ведущего историка-геральдиста наших  дней - профессора М. Пастуро, каждый на европейском континенте обладает правом на герб, но не каждый непременно использует это право, и в этом герб можно уподобить визитной карточке (Pastoureau M. Heraldry. Its Origins and Meanings. London, 1997. p.14-15). Неудивительно, что в ходе истории гербы чаще и упорядоченнее всего употреблялись в наиболее влиятельных и активных кругах общества. Но главной задачей герба всегда оставалось не декларирование принадлежности к некоему избранному кругу, а простое обозначение рода и (или) особы хозяина: герб есть прежде всего опознавательный знак. Итак, не входя в противоречие с мировыми традициями и органически развивая местные, личная геральдика вполне способна существовать как совершенно бессословный институт.

Другое грубое заблужденеи - в том, что гербы (в том числе родовые) жалуются по традиции в монархических государствах, тогда как в республиках это "не принято" и неуместно. Но обратимся и на этот раз к фактам: государственные геральдические администрации, занимающиеся регистрацией личных и родовых гербов, существуют в таких республиканских государствах, как Ирландия, ЮАР, Зимбабве. Напротив, в некоторых монархических государствах такой практики нет (примером может служить Норвегия). Мнимую достоверность обоим названным заблуждениями придает их предполагаемая взаимосвязь: якобы в монархиях законодательство сословное, в республиках - нет. В действительности это лишь еще один миф. Канада, как известно, монархия, но бессословная; местная геральдическая система, опекаемая молодой геральдической администрацией, отличается крайним эгалитаризмом. Напротив, в Финляндии или Сан-Марино и законодательство, и родовая геральдика имеют сословный характер.

В России после февральской революции личные гербы получили признание Временного Правительства, которое постановлением от 13 мая 1917 года ввело новый порядок их утверждения. Работа по утверждению гербов и подтверждению прав на старые шла до тех пор, пока для этого сохранялась (в лице Третьего Департамента и Гербового Отделения) институционная база. Формальной отмены родовых гербов так и не последовало. Строго говоря, отмена сословий, титулов и т.п. декретом от 11 ноября 1917 года не означала автоматического упразднения гербов дворянских фамилий; она только лишала эти гербы сословного характера. Теоретически гербы могли сохраняться просто как родовое достояние (подобно дворянским фамилиям, которые не были отменены декретом, но перестали считаться дворянскими).

Итак, республиканское устройство и принципы равенства, отказа от сословности нисколько не противоречат ни существованию личной геральдики, ни деятельности государства в этой области.

Еще один (быть может наиболее живучий) предрассудок заключается в отрицании самой  проблемы: личные гербы, употребляемые сегодняшними энтузиастами, легко объявить не имеющими никакой силы - ведь ни одна официальная инстанция их не утвердила. (Сегодня в России существует целый ряд общественных организаций разного рода, претендующих на право утверждать или жаловать герб. Нелишне подчеркнуть, что эти организации вводят потенциальных гербовладельцев в заблуждение. Внесение герба в "гербовники" и "матрикулы" таких организаций ни на йоту не прибавляет ему правовой состоятельности.) Нет гербов - нет проблемы. Некоторые сторонники этого взгляда относятся к личным гербам с интересом и симпатией, но отказываются считать их чем-либо, кроме предмета игры. Такой взгляд основан на игнорировании фундаментального принципа признаваемого в международном геральдическом праве: грамотно составленный и употребляемый герб, не получивший официального утверждения властей, не становится от этого "меньше гербом" и приобретает геральдико-правовую силу на основании факта его употребления хозяином (если только иное не предписано законом данной страны). Этот принцип уже положен в основу работы Государственной герольдии с негосударственной символикой (муниципальных образований и общественных организаций): каждый символ утверждается самим его обладателем и с этого момента считается вступившим в силу; и, если символ корректен, геральдически состоятелен, Государственная герольдия лишь признает факт его утверждения, регистрируя символ или же ставя его на федеральный учет. Применение этого принципа к муниципальной символике и ее регистрации основано на Указе Президента Российской Федерации "О Государственном геральдическом регистре Российской Федерации". Символика общественных организаций не вносится в Государственный геральдический регистр; но она ставится на федеральный учет (порядок, установленный еще при учреждении Государственной герольдии в 1994 году). Постановка на учет возможна как для уставной, так и для иной символики общественных организаций. Общественные организации не обязаны ставить свои символы на учет в Государственной герольдии; однако, если они сами обращаются с такой просьбой, их знаки, утвержденные частным образом, но для публичного употребления, закономерно получают признание государства. (Отношение к личным гербам как "неофициальным" может быть и лишено пренебрежительного оттенка, но не становится от этого справедливее; например, иногда государственное обращение к личным гербам трактуется как недопустимое вмешательство в сферу приватного В этом случае учет символики общественных организаций, даже на основании их просьбы, также следовало бы считать вмешательством в их внутренние дела! Герб по сути своей предназначен для использования, и уже в силу этого сомнительно его объявление сугубо частным явлением). Никакого несоответствия между статусом знака и уровнем его признания здесь нет. Эта формула потенциально относима и к личным гербам.

Возможно возражение: если родовая геральдика может существовать без государственного утверждения гербов, зачем вообще нужно какое-либо участие государства? Ответ прост: это единственно эффективный способ согласования личной геральдики с общей геральдической системой, принятой в стране; способ обеспечения того, чтобы массовый интерес к личным гербам работал на единую геральдическую политику, если таковая есть, а не против нее.

Это исключительно  существенный аспект. Думается, государство  прямо заинтересовано в том, чтобы  личная геральдика имела бы надежные ориентиры, чтобы в ней господствовал общий порядок или был бы хоть оазис порядка. Иногда энтузиастам геральдики кажется, что достаточно предусмотреть некий свод правил, "кодекс", чтобы создать таковой оазис упорядоченности. Но никакой свод правил не будет эффективен, если он не учитывает традиций и общегеральдической логики. Традициям не обязательно рабски следовать, естественно было бы их творчески развивать и дополнять; но это должно делаться сознательно. Чаще же всего традиционные нормы просто пытаются игнорировать, подменяя фантазиями авторов очередного "кодекса". Нельзя забывать и то, что любая радикальная ломка традиционных правил подобной нововведенной системой остается несостоятельной без утверждающей санкции государственной власти. Безначалие в геральдике грозит массовой неграмотностью, которая в свою очередь чревата профанацией самой идеи герба, самой геральдической практики. Наивно полагать, что аберрация в одной области геральдики не скажется болезненным образом на другой. Более того - многие, пытаясь обозначить место собственного рождения или проживания, реальные или воображаемые заслуги, спешат включить в гербы государственную, местную, ведомственную символику. Это наносит очевидный урон авторитету институтов власти и самоуправления. Нарушаются конкретные государственные акты. Полностью искоренить это зло невозможно; но декларировать его неприемлемость более чем естественно. Однако, будучи лишены официального признания, личные гербы оказываются неуязвимы для любых протестов и деклараций. В соответствии с геральдическими традициями и нормами гербовладелец по собственному усмотрению может вносить в свой герб лишь отдаленные вариации на тему государственных и местных гербов (в т.ч. исторических); употребление же таковых гербов, их основных фигур в неизменном или слегка измененном виде в составе личного герба требует санкции государства или соответствующих властей. Предоставление такой санкции может с успехом использоваться в качестве неимущественной и при этом весьма почетной награды. Примером из российской гербовой истории могут служить не только многочисленные двуглавые орлы, но и, например, медвежья голова в гербе Строгановых: заимствованная из пермского земельного герба, она была внесена в строгановский герб как знак милости императора в его качестве князя Пермского. Аналогичным образом соболя-щитодержатели Строгановых заимствованы из герба Сибири как знак заслуг семьи в деле освоения сибирских земель.

В странах с  наиболее энергичными геральдическими  администрациями и с наиболее непрерывными традициями публичное использование личных гербов, не получивших утверждения, считается незаконным. В Шотландии злостному нарушителю теоретически угрожает штраф и даже тюрьма, не говоря уже о конфискации движимого имущества с изображением беззаконного герба. В тех странах, где геральдических администраций нет вовсе, человек нередко имеет возможность защищать свои права на герб через суд (таково положение в Швейцарии или Португалии). Но сегодня такие процессы и кары чрезвычайно редки. Основная цель государственного регулирования личной геральдики иная: поддержать, ради оздоровления общей геральдической обстановки, тех гербовладельцев, которые сами выражают желание согласовать свои символы с правом и гербовой грамотностью.

Опыт показывает, что государство отнюдь не теряет на подобной деятельности. Регистрация личных гербов, будучи разумно организованной, прекрасно окупается. При этом геральдическое ведомство вполне способно предохранить себя от излишнего потока документов, от избыточной нагрузки, которая повредила бы исполнению основных обязанностей - работе с государственными, ведомственными, местными символами. Бремя предварительной подготовки документов, генеалогической экспертизы (в случае надобности таковой) и художественных работ может быть возложено отчасти на специалистов, сотрудничающих с герольдией на основе договоров, отчасти на самих заявителей, желающих зарегистрировать герб. По счастью есть возможность учесть опыт организации работ братскими службами других стран. Как уже было замечено, российская геральдика не копирует ни одной из иностранных традиций и при этом сродни всем им: приятная и выгодная позиция.

Глава II. Родовой  герб. Основные правила.

2.1.  Гербовник,  назначение и построение.

В конце XVIII в. возрастанию количества родовых гербов способствовало сначала издание Жалованной грамоты дворянству в 1785 г., а затем начавшаяся в 1797 г. подготовка «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи». Гербовник включал красочные рисунки гербов и их описания. В первую часть его вошли гербы титулованных и старо дворянских фамилий; во вторую — гербы лиц, особо пожалованных в дворянство; в третью —- гербы родов, вновь выслуживших дворянство. При составлении Общего гербовника Павел I приказал «для ознаменования тех дворянских фамилий, кои действительно происходят от родов княжеских, хотя сего титула и не имеют, оставлять в гербах их корону и мантию». К таким родам принадлежали Ржевские, Всеволожские, Татищевы и многие другие. Уже в 1798 г. был издан первый том Гербовника, а до конца павловского царствования — еще четыре. При Александре I были утверждены тома VI-IX, при Николае I и Александре II — тома X и XI. Затем в 1882-1914 гг. подготавливаются тома ХП-ХГХ. В феврале 1917 г. утверждается XX том. Всего в Гербовнике зафиксировано около 5 тыс. гербов. Примерно 3—4 тыс. гербов, использовавшихся в России, в Гербовник не попали (большей частью не утвержденные властью). Всего не более пятой части дворянских родов страны располагало гербами.

Построение  всех томов Гербовника одинаково: на каждой странице помещается красочное (акварель) изображение герба, под которым расположено его описание. Приведем для примера полное описание герба дворянского рода Танеевых (о некоторых из них нам придется не раз упоминать): «Щит разделен перпендикулярно на три части, из коих в первой в голубом поле изображена выходящая из облак в золотых латах рука с саблею. Во второй — в золотом поле Минерва со щитом и с копьем. В третьей части в красном поле крестообразно положены золотой лук, сабля и золотая стрела, ост-роконечиями к левым углам обращенные. Щит увенчан дворянским шлемом и короною, на поверхности которой видны два черных орлиных крыла и между их три страусовых пера. Намет на щите красного и голубого цвета, подложенный золотом. Щит держат с правой стороны лев, а с левой — воин с открытою головою в польской одежде, вооруженный саблею, и в руке держит золотой лук».

Главным назначением  Гербовника являлось официальное и  публичное признание властью  включенных в него родовых гербов. Вместе с тем Гербовник мог стать справочным собранием таких гербов, в котором при необходимости можно было бы обнаружить изображение герба некоего рода или лица. Второй цели достичь не удалось как потому, что Гербовник оставался неполным, так и потому, что он не имел справочного аппарата ни в виде указателя фамилий владельцев гербов, ни эмблематического (последний давал бы возможность установить владельца герба, принадлежность которого неизвестна).

Только первые 10 томов были опубликованы (с черно-белыми иллюстрациями). Оригиналы всех томов до 1917 г. хранились в Департаменте герольдии Сената, а ныне они находятся в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге.

Геральдические  правила полагалось учитывать также  при художественном оформлении «наградных» грамот и дипломов на княжеское, графское и дворянское достоинства. Изготавливаемые в Герольдии, они не всегда оказывались удачными. В начале 1840-х гг. подготовленные в Герольдии проекты оформления упомянутых грамот и дипломов не получили утверждения Николая I, написавшего на эскизах «дурно» и «очень дурно». Поскольку в Герольдии тогда хороших художников не нашлось, заняться составлением таких проектов поручили Герольдии Царства Польского (создана в 1836 г.). В 1846 г. представленные из Варшавы рисунки «удостоились... утверждения». Но неудовлетворенность уровнем геральдического художественного оформления грамот и дипломов на княжеское, графское и дворянское достоинства возникала неоднократно и позже (в частности, в 1870-х гг.).

В 1848 г. Герольдия  преобразовывается в особый департамент Сената. Годом позже Николай I высказал намерение передать заведование гербовым делом в ведение специально учрежденного «гербового герольда» («гербового судьи»), который состоял бы в непосредственном подчинении министру Императорского двора, «причислялся к Капитулу российских императорских и царских орденов» и одновременно к Департаменту герольдии в качестве товарища герольдмейстера по гербовой части. Должность гербового герольда намечалось отнести к V классу, а чиновников для письма и художников при нем — к X классу. Оплата их труда возлагалась на заказчиков гербов.