Биография А. Н. Майкова. Анализ стихотворения А. Н. Майкова «Кроет уж лист золотой»

Содержание

 

Введение………………………………………………………………………….3

 

I. Биография А. Н. Майкова…………………………………………………….4

 

II. Своеобразие и тематика поэзии А. Н. Майкова……………………………6

 

III. Анализ стихотворения А. Н. Майкова «Кроет уж лист золотой»…………8

 

Заключение……………………………………………………………………….13

 

Список литературы…………………………………………………………….14

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Литературная деятельность Майкова, так же как Фета и Полонского, длилась больше полувека. «Баловень судьбы» — так нередко называли современники Аполлона Николаевича Майкова. На заре своей сознательной жизни он с непосредственностью современника воспринимал последние произведения Пушкина и творчество Лермонтова, а умер уже после выступления русских символистов.

В 60-е гг. новым и сильным пламенем вспыхнула в поэте любовь к родине, к её природе, к быту «непросвещённого народа». Но  не одной внешней красотой полны великолепные строки Майкова, вызванные огромной любовью автора к своей родине, она уже была выражена не буйным и стремительным тоном, как в начале творческого пути поэта, а спокойным, тихим и философским. В стихотворениях Аполлона Николаевича выпукло выступает лирическая философия, проникновенное чувство к родной стране.

Цель нашей работы – произвести анализ стихотворения А. Н. Майковаа «кроет уж лист золотой…».

Для достижения поставленной цели мы кратко осветим   биографию поэта, рассмотрим своеобразие и тематику его творчества, что  в значительной мере облегчит интерпретирование обозначенного в теме стихотворения.

 

 

 

 

 

 

 

 

I. Биография А. Н. Майкова

Аполлон Николаевич Майков родился в Москве 23 (4июня) мая 1821 года. Отец Майкова был известным художником. В богатом гостеприимном доме бывали Тургенев и Панаев, Плетнев и Бенедиктов, Григорович и Достоевский. Отец с удовольствием помогал сыновьям выпускать детский журнал «Подснежник», а наставлял их в литературе И.А. Гончаров.

В 1837 году Майков поступил в Петербургский университет. Незнание греческого языка не позволило ему заниматься на филологическом факультете, пришлось выбрать юридический. От занятий живописью, которой он всерьез увлекался, к этому времени пришлось отказаться из-за ухудшающегося зрения, зато поэзия захватывала его все больше. В 1840 году в «Одесском альманахе» даже появились два его стихотворения под лаконичным псевдонимом – М.

По окончании университета Аполлона Николаевича Майкова зачислили на службу в департамент государственного казначейства. В 1842 году, на средства, отпущенные царским двором, он вместе с отцом отправился в Европу. Почти год прожил во Франции, в Германии, в Италии. Из Рима приезжал в Париж, чтобы слушать лекции в Сорбонне и в Колледж де Франс, в Риме устраивал вечера для живших там русских художников. «С удовольствием вспоминаю, - писал живописец В.Е. Раев, - о тех приятных вечерах. Юный поэт Майков услаждал в эти вечера всех присутствующих чтением прекраснейших своих стихотворений». Увлекшись идеями славянофилов, на обратном пути в Россию Майков останавливался в Праге, где общался с известными славистами В. Ганке и Шафариком.  
В отличие от большинства русских поэтов - истинных пророков и апостолов, Майков никогда не знал ни бедности, ни каких-либо преследований. «Вся моя биография, - писал он, - не во внешних фактах, а в ходе и развитии внутренней жизни, в ходе расширения моего внутреннего горизонта, в укреплении взгляда на жизненные вопросы, нравственные, умственные, политические, во внутренней работе ума... Все прочее - вздор, труха, формуляр...»  
 В 1844 году Майков занял место помощника библиотекаря при Румянцевском музее, находившемся тогда в Петербурге. «С наступлением весны семья Майкова обычно перебиралась на дачу близ станции Сиверской Варшавской железной дороги, около 60 верст от Петербурга, - вспоминал литератор Е.Н. Опочинин. - Как известно, поэт был страстный рыболов и в Сиверскую привлекала его быстрая и говорливая речка Оредеж, стремящая свои прозрачные воды между крутыми красноглинистыми берегами. Здесь много укромных местечек было излюблено А.Н. Майковым, и многие часы на восходе и на закате солнца проводил он здесь с удочкою в руках...»  
В 1852 году, после перевода Румянцевского музея в Москву, Майков перешел в Комитет иностранной цензуры. Здесь он проработал почти полвека, дослужившись до высокого чина действительного статского советника. В 1882 году за философско-лирическую драму «Два мира» Академия наук удостоила Майкова Пушкинской премией.

Много лет Майков работал над грандиозной драмой о столкновении языческой и христианской цивилизаций, правда, выполнить успел только четыре части драмы «Олинф и Эсфирь», «Три смерти», «Смерть Люция» и «Два мира».

Четыре года отдал Майков переводу «Слова о полку Игореве».  
Об особом отношении к этой древней русской поэме Майков признался в предисловии к переводу «Слову» «Несмотря на семь веков, отделяющих нас от его певца, - писал он, - он (певец) чрезвычайно близок к нынешней нашей литературе…».  
 Литератор П.П. Перцов, хорошо знавший поэта, оставил живые записи о невысоком, сухощавом старике с худым лицом и длинными серебристыми волосами и бородой, который беспрерывно «...вскакивал, тушил и зажигал папиросы, и почти бегал вдоль стола и комнаты. Эта живость движений еще дополнялась ярким, молодым огнем прекрасных карих (хотя и полузакрытых очками) глаз. По этому впечатлению какой-то вечной юности Майкову, казалось бы, надо дожить до ста лет. Никогда, ни раньше, ни после, я не слыхал лучшего чтения. Он читал чрезвычайно просто, медленно и выразительно, и в то же время сохранял весь ритм и движение стиха».  
 Умер Аполлон Майков в Петербурге 8 (20) марта 1897 года.

 

II. Своеобразие и тематика поэзии А.Н. Майкова

В 1842 году вышел в свет первый сборник Майкова - «Стихотворения». «На днях получил «Стихотворения» Аполлона Майкова», - писал Плетнев филологу Я.К. Гроту. - Он учился у нас в университете. Эта книга меня усладила. Кажется, я читал идеи Дельвига, переданные стихами Пушкина». В 1847 году - «Очерки Рима», стихи которого были навеяны Италией. Даже строгий Белинский сразу проникся прелестью антологических мотивов молодого поэта. Да и трудно было не заметить столь гармоничных стихов в эпоху, когда ушли Пушкин и Лермонтов, смолкли Языков и Баратынский, окончательно покинул Россию Жуковский, а новое поколение - А. Фет, А. Григорьев – еще только начинало путь.

Как поэт Майков принадлежал к тому направлению, которое в 1860-х гг. получило в демократическом лагере наименование «чистого искусства», то есть поэтов, противопоставивших свою поэзию острым проблемам социальной действительности, замкнувшихся в отрешенной от жизни сфере «прекрасного».  Принадлежность М. к поэтам «чистого искусства» отнюдь не исчерпывает всего содержания его творчества. Тем не менее главным делом искусства Аполлон Николаевич Майков считал выявление прекрасного. Искусству, утверждал он, нет дела ни до чего низменного, только красота и любовь неподвластны тлению. Античные барельефы казались Майкову более рельефными, чем образы, возникающие из живой действительности. «Мы принадлежим к детству, - писал он, - которое не от мира сего. Царство толпы меняется, подчиненное моде и времени, а наше - вечно». Белинский не без удивления заметил однажды, что Майков как бы смотрит на жизнь глазами грека.

Поэзия Майкова созерцательна, идиллична, отличается налетом рассудочности, но вместе с тем в ней отразились пушкинские поэтические принципы: точность и конкретность описаний, логическая ясность в развитии темы, простота образов и сравнений. Для художественного метода Майкова характерно аллегорическое применение пейзажей, антологических картин, сюжетов к мысли и чувству поэта. Эта особенность роднит его с поэтами-классицистами.

Тематика поэзии Майкова соотнесена с миром культуры. В кругозоре поэта - искусство (цикл стихов «В антологическом роде»), европейская и русская история (циклы стихов «Века и народы», «Отзывы истории»), творчество поэтов Запада и Востока, произведения которых Майков переводит и стилизует (цикл «Подражания древним»). В стихах Майкова немало мифологических символов, историко-культурных имён и названий, однако часто колорит иных веков и народов носит у него декоративный характер. Особенно близка Майкову античная культура, в которой он видел сокровищницу идеальных форм прекрасного. Таким образом, по главному своему содержанию поэзия М. определяется, с одной стороны, древнеэллинским эстетическим миросозерцанием с явно преобладающим эпикурейским характером, с другой — преданиями русско-византийской политики. Темы того и другого рода, хотя внутренне ничем не связанные между собою, одинаково дороги поэту. Как на второстепенный мотив, заметный более в первую половину литературной деятельности Майкова, можно указать на мирные впечатления русской сельской природы.

Из обширного наследия Аполлона Майкова выделяются и сохраняют свою поэтическую прелесть такие стихи о русской природе, как «Весна! Выставляется первая рама», «Под дождём», «Сенокос», «Рыбная ловля», «Ласточки» и другие отличающиеся задушевностью и напевностью. Многие его стихи вдохновляли композиторов на написание романсов. Аполлону Майкову принадлежат переводы из Г. Гейне, Гёте, Лонгфелло, Мицкевича. Многие стихи Майкова положены на музыку (Чайковский, Римский-Корсаков и другие). По свидетельству самого Майкова, его литературные вкусы складывались сначала под влиянием М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина, а решающее влияние на формирование его как поэта оказали элегии и антологические стихи К.Д. Батюшкова. На эту почву также легли эмоциональные впечатления от творчества А.С. Пушкина, особенно второй половины его жизни. На ранних стихах поэта также явственно ощущается влияние русских романтиков от Е.А. Боратынского до Бенедиктова.

«Майков при мне читал только раз, - вспоминала З.Н. Гиппиус. - Он читал очень хорошо. Был сухой, тонкий, подобранный, красивый, с холодно-умными, пронзительными глазами. В чтении его была та же холодная пронзительность и усмешка. Особенно помнится она мне вот в этих двух строках (из стихотворения «Дож и догаресса») «Слышит - иль не слышит Спит - или не спит..» Удивительно читал он и «Три смерти» «Простите, гордые мечтанья, осуществить я вас не мог. О, умираю я как Бог средь начатого мирозданья!..» Конечно, Майков был самый талантливый из всей плеяды поэтов того времени. Какой-то одной, нежной, черточки не хватало его дарованию оттого, вероятно, он и забыт был так скоро и никогда не был любим, как Фет, например, который, по-моему, куда ниже...».

 

III. Анализ стихотворения А. Н. Майкова «Кроет уж лист золотой…»

Стихотворение Аполлона Николаевича Майкова «Кроет уж лист золотой…» не выходит за рамки эстетических воззрений поэта, как и во многих своих творениях, автор избирает для себя линию прекрасного  и, запечатлевая уходящую осень,  поэтизирует смерть, «рождающую» каждый раз, каждый год незабываемый восторг и эмоции.

                                                     ***   

Кроет уж лист золотой    Влажную землю в лесу...     Смело топчу я ногой     Вешнюю леса красу.

 

С холоду щеки горят;  Любо в лесу мне бежать,  Слышать, как сучья трещат,  Листья ногой загребать!    Нет мне здесь прежних утех!  Лес с себя тайну совлёк:   Сорван последний орех,  Свянул последний цветок;    Мох не приподнят, не взрыт  Грудой кудрявых груздей;   Около пня не висит  Пурпур брусничных кистей;     Долго на листьях лежит  Ночи мороз, и сквозь лес  Холодно как-то глядит  Ясность прозрачных небес...    Листья шумят под ногой;  Смерть стелет жатву свою...  Только я весел душой  И, как безумный, пою!    Знаю, недаром средь мхов  Ранний подснежник я рвал;  Вплоть до осенних цветов  Каждый цветок я встречал.    Что им сказала душа,  Что ей сказали они -  Вспомню я, счастьем дыша,  В зимние ночи и дни!    Листья шумят под ногой...  Смерть стелет жатву свою!   Только я весел душой -  И, как безумный, пою!

Лирический субъект стихотворения – чуткий знаток и ценитель красоты окружающего мира, вдохновляясь осенней порой, он духовно сливается с ней, вступая таким образом в гармоничный союз с природой. Это не случайный прохожий или докучливый наблюдатель:

 Знаю, недаром средь мхов 
Ранний подснежник я рвал; 
Вплоть до осенних цветов 
Каждый цветок я встречал. 

Это  музыкально одаренный – чувствует и старается передать музыку умирающего осеннего леса и музыку своей души – человек; это певец, славящий осень и слагающий о ней оригинальную проникновенную эпитафию. Лес, изображенный в стихотворении, – постоянное место прогулок лирического субъекта, поэтому каждый лист, каждый цветок знаком ему и любим.  Лес приобретает статус не просто родного, но уже священного  места.

И пусть его осенняя красота миновала, и уже «долго на листьях лежит ночи мороз»,  но в памяти и сердце лирического субъекта живо воспоминание о его былой прелести.

       Нет мне здесь прежних утех! 
Лес с себя тайну совлёк:  
Сорван последний орех, 
   Свянул последний цветок;

 
Мох не приподнят, не взрыт 
Грудой кудрявых груздей;  
Около пня не висит 
Пурпур брусничных кистей…

Даже поздняя уходящая осень с толикой совсем еще недавнего великолепия наполняет сердце лирического субъекта радостью: он получает неизмеримое удовольствие от своего единения с природой, даже в ее увядании.

С холоду щеки горят; 
Любо в лесу мне бежать, 
Слышать, как сучья трещат, 
Листья ногой загребать! 

Общий тон стихотворения на первый взгляд может показаться минорным, однако восклицания, двукратный рефрен: «Только я весел душой! И, как безумный, пою!» и сама главная идея стихотворения: придают ему особую мажорную приподнятость. Внутреннее  состояние лирического героя, как и общий тон произведения, передается с  большой   точностью благодаря ритмическому воплощению стихотворения. Двустопный дактиль придает плавность, легкость,  текучесть  повествованию. 

Очень трогательно,  нежно звучит это самоизлияние лирического субъекта;  необходимо отметить и явную  музыкальность стиха,  грустная и тихая  мелодия слышится нам между строк. Кольцевая рифма     с мужской клаузулой (с ударением на последнем слоге) также способствуют созданию эффекта песенного изложения и упомянутой нами благозвучности, задают лирическую тональность стихотворению. 

      Листья шумят под ногой; (А) 
         Смерть стелет жатву свою...(Б) 
Только я весел душой (А) 
И, как безумный, пою! (Б)