Биография великого российского литератора Павла Петровича Бажова

Бажову-литератору до середины 30-х годов явно мешало неукоснительное  соблюдение фактичности. Он с большим  трудом переходил от принципов и  навыков типизации, обычных и  естественных в документальных произведениях, к типизации, требующей вымысла, творческой фантазии. Главы неоконченной повести "Через межу" свидетельствовали о том, что Бажову оставалось сделать в этом направлении последние шаги.

Конец 20-х - начало 30-х  годов - время мобилизации всех сил  страны на выполнение грандиозных заданий первой пятилетки, время неслыханного по напряжению трудового порыва народа, стремительного рывка в будущее, время острейшей классовой борьбы. Воистину величественным был энтузиазм, трудовой подвиг десятков миллионов людей, повседневно и сознательно отказывавших себе в необходимом во имя великой цели.

В те легендарные годы Урал был передним краем борьбы за социалистическую индустриализацию страны. Здесь воздвигались такие промышленные гиганты, как Магнитогорский металлургический и Березниковский химический комбинаты. Челябинский тракторный и Уральский завод тяжелого машиностроения.

Для второй половины 20-х  годов примечательны серьезные  изменения в литературной жизни  края. После распада "Улиты" (1923) как-то незаметно исчезли с поэтического горизонта и участники ее. "Мартен" и литературная группа "На смену!" породили Уральскую ассоциацию пролетарских писателей (1926).

К III конференции Уральской  ассоциации пролетарских писателей (1931) в нее входило уже более  семисот человек. Однако люди, возглавлявшие  УралАПП, повторяли ошибки руководства РАПП. Печально известные рапповские лозунги подхватывались здесь и проводились в жизнь с большим усердием. Без необходимой в таком деле осмотрительности "набирали" огромное количество "писателей", а проводимыми вслед за тем чистками, столь же неосмотрительно и часто необоснованно, исключали сотни людей. Многие молодые и способные литераторы за ошибочные выступления (часто - мнимо ошибочные) подвергались столь серьезным "внушениям", что навсегда бросали перо. Рапповские руководители игнорировали настойчивые партийные указания о необходимости заботливой воспитательной работы с творческими кадрами.

И все-таки не ложными  установками и не порочной практикой  руководства РАПП определялся смысл  и характер литературного движения в целом, а искренним и горячим стремлением большинства его участников служить своим творчеством строительству социализма. Об этом убедительно свидетельствуют многочисленные стихи, очерки, рассказы, печатавшиеся в уральских журналах тех лет. Освещение жизни новостроек было главным содержанием журналов. Уральские литераторы старались оперативно откликаться на требования жизни. Так, в ответ на постановление ЦК партии "Об издании "Истории заводов" уже в 1932 году в журнале "Штурм" была опубликована первая из работ этой серии - "История Надеждинского завода". Печатались очерки истории других уральских заводов.

Среди писателей Свердловска  Бажов оказался в своеобразном положении, чувствуя себя не совсем уверенно. И  все-таки он все более активно  участвовал в литературной жизни Урала. Свидетельством этого являются и его рецензии начала 30-х годов, как правило, печатавшиеся под псевдонимом Чипонев ("Читатель поневоле").

"Стихи на разные  потребы" - так называется рецензия  на книжку бывшего "улитовца" М. Черныша "Стихи о прозе" (1930). Бажов называет автора "строчкогоном" который "может, видимо, на любую тему дать стихи любого рода, не стесняясь ни размером, ни мелкими деталями". Бажов обрушивается на стихотворение "Венецианский мотив" как образец "бодрой лирики". Черныш будто забыл об итальянских фашистах, орудующих "свистящей резиной", о томящихся в фашистских тюрьмах рабочих-коммунистах. "Изображать нынешнюю Италию... скопищем забавляющихся гондольеров, вздыхающих сеньорит... - это значит ровным счетом ничего не понимать ни в политике, ни в поэзии", - делает вывод рецензент.

Выступления Бажова носили боевой, наступательный характер. Однако на одном из них сказалось влияние  отрицательных сторон "линии" РАПП. Мы имеем в виду рецензию Бажова на рукопись очерка С. Шмакова "В  ненастную осень". Рецензия отражала мысли и настроения, в ту пору характерные для автора. И все же в неоправданно резком тоне статьи сказалось, надо думать, коллективное мнение редакции, членом которой являлся Бажов 18. До опубликования Постановления ЦК рапповцы настойчиво подчеркивали, что они являются единственными проводниками партийной линии в литературе. В подобном утверждении было немало правды. В 20-е годы "партия всемерно помогала созданию и укреплению особых пролетарских организаций в области литературы и искусства в целях укрепления позиций пролетарских писателей и работников искусства". Из этого вытекала убежденность Бажова в своей правоте в оценке очерка С. Шмакова.

Постановление ЦК партии "О перестройке литературно-художественных организаций" привело к коренному изменению условий развития нашей литературы. В 1933 году на страницах "Штурма" появились весьма симптоматические слова о характере литературной критики: "Задача заключается не в том, чтобы бить и добивать, а в том, чтобы поправлять, исправлять".

В 1934 году Бажов написал  две рецензии, резко отличающиеся от предыдущей. При той же страстности, боевитости они обоснованны, убедительны. Рецензия "Мутная вода" посвящена  роману Н. Ловцова "Канал" (изд-во "Московское товарищество писателей"). Бажов критикует автора за "пошлятину, безвкусицу", надуманные характеры, фальшивые ситуации, за незнание материала21. Столь же суровому разбору подверг Бажов роман К. Шарова "Болыпаком". В рецензии "Подлинные герои" Бажов обнажает политическую, речевую, эстетическую малограмотность автора. Отметив, что журнал "Литературный критик" только посмеялся над нездоровой эротикой романиста, Бажов считает такую реакцию недостаточной и требует выяснить, как подобное произведение могло увидеть свет.

Требование правдивости  в искусстве и авторской ответственности перед читателем - главное в бажовских рецензиях. Бажов последовательно боролся против мелкой натуралистической псевдоправды в литературных произведениях, которая затемняет, искажает великую правду социализма.

В 1946 году в статье-письме к редактору свердловской областной газеты "Уральский рабочий" Бажов так изложил свое понимание обязанностей критика по отношению к писателям: "Литературная критика в нашей стране призвана помочь литераторам разобраться в сложных явлениях жизни, освоить происходящие общественные процессы, своевременно указать на ошибки, направить на путь, учитывая особенности, способности автора и накопленный им опыт. Но сделать это может лишь авторитетная и принципиальная критика... Такая же критика, которая уклоняется от решения основных вопросов, подменяя их общими рассуждениями, которая сегодня говорит одно, а завтра старается от этого отмежеваться, но не прямо и честно, а путем проходного удара... может лишь дезориентировать писателя. Такая критика нам не нужна...".

В рецензиях Бажов  остается таким же принципиальным, острым, как и в других своих  выступлениях, - остается бойцом. И в  высшей степени характерны для Бажова замечательные его слова: "...спокойствие  никогда не считалось, не считается  и не будет считаться положительным качеством советских критиков".

Рецензии Бажова-это  не только раздумья о писательском труде, о месте и роли писателя в жизни народа, но и раздумья о себе, о своем пути и месте  в литературе. Важнейших поворотов  на этом пути он не мог предвидеть. Однако талантливой журналистской работой, всей своей содержательной, порой до крайности напряженной жизнью Павел Бажов был подготовлен к большим творческим свершениям. Но ни сам он, ни окружающие пока не подозревали об этом.

4. "МАЛАХИТОВАЯ ШКАТУЛКА" ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. ЗАМЫСЕЛ КНИГИ

Успехи социалистического  строительства ставили, новые задачи перед деятелями литературы. Огромнее значение приобретала борьба за народность искусства. Различные стороны проблемы народности его выяснялись в острейших дискуссиях 30-х годов - о литературном языке, о формализме, вульгарном социологизме, о методе и мировоззрении.

Из опыта советской  литературы естественно выросло  определение социалистического  реализма как ее творческого метода. Оно расширяло возможности художественного освоения действительности, в огромной мере способствовало дальнейшему расцвету социалистического искусства.

Все это происходило  на глазах у Бажова и имело прямое отношение к его деятельности. Однако Бажов не верил в свои писательские возможности. Великое уважение к  русским классикам, жившее с детства  в Бажове, преклонение перед ними мешало ему. "Для меня звание писателя стояло очень высоко, и мне казалось, что тянуться в эту сторону у меня и сил нет, и возможности нет, и поэтому я никогда не думал, что мне когда-нибудь придется писать", - вспоминал Бажов в 1950 году.

В 1936-м Павлу Петровичу  шел 58-й год. Середина 30-х годов оказалась для него временем тяжким. В 1934 году "не пошла" работа над книгой о камском строительстве. В 1935 году трагически погиб сын, девятнадцатилетний Алексей... Было от чего согнуться, особенно пожилому человеку. Но Бажов не был сломлен и не согнулся.

В феврале 1936 года он обратился  в Литературный институт им. А. М. Горького с просьбой зачислить его на заочное  отделение. В заявлении Бажов  перечислил свои книги и при этом добавил: "Все это в простейшем мемуарном роде, - "чему свидетель  в жизни был". И далее: "Претендовать с такой продукцией летописного порядка на звание члена или даже кандидата ССП я считал себя не вправе, поэтому при перерегистрации не подал заявление" (в писательскую организацию.-М. Б.)... "Настолько я все-таки грамотен, чтобы сознавать свою литературную беспомощность... поэтому хотел бы систематизировать обрывки своих литзанятий по отделению прозы".

В июле 1936 года Бажов был  зачислен в институт по представленным им книгам "К расчету!" и "Бойцы  первого призыва". В условиях огромных успехов социализма в 30-е годы усилился общий интерес к прошлому страны, народа. Партия привлекла общественное внимание к развитию исторической науки. М. Горький, при поддержке ЦК ВКП(б), выступил инициатором издания таких серий книг, как "История фабрик и заводов", "История гражданской войны". Одно за другим появлялись в разных жанрах произведения художественной литературы на исторические темы.

 Всеобщий интерес к историческому прошлому вызвал в стране широкое внимание к народно-поэтическому творчеству, к истории народной культуры вообще. Известный фольклорист Н. П. Андреев писал о 30-х годах: фольклорных "сборников появляется так много, как никогда раньше, даже в "золотой век" русской фольклористики, в 60-е годы". Это явление было отражением необыкновенного расцвета самого народнопоэтического творчества и призыва А. М. Горького на Первом съезде советских писателей собирать фольклор, учиться на нем, обрабатывать его; великий художник напоминал литераторам, что "начало искусства слова - в фольклоре".

Бажов накопил большое  количество фольклорных произведений. Правда, его дореволюционные записи, составлявшие, по словам писателя, шесть  тетрадей, были утрачены в годы гражданской  войны, но многое сохранилось в цепкой памяти Бажова. И накопилось множество новых записей - и фольклорных, и просто речевых - особенно в результате работы в "Крестьянской газете".

В конце 1936 года появились  в печати первые четыре сказа, положившие начало знаменитому сборнику "Малахитовая  шкатулка". Позднее В. О. Перцов, первым писавший об уральских сказах в центральной печати (он знал их не только по публикациям, но и по рукописи "Малахитовой шкатулки"), весьма точно заметит, что книга Бажова была как бы предсказана Горьким.

"Малахитовая шкатулка" оказалась прекрасной неожиданностью для всех, не исключая ее автора.

История создания и публикации "Малахитовой шкатулки" полна  драматизма. В судьбе книги, ее автора происходили совершенно непредвиденные повороты. Работа над сказами могла, казалось, совсем прекратиться... Но вдруг - полное, светлое, яркое торжество. И - совершенно оглушительная слава.

Обстоятельства, побудившие Бажова к написанию сказов, были таковы. Свердловское книжное издательство предприняло выпуск сборника "Дореволюционный  фольклор на Урале". Бажов предложил  составителю сборника В. П. Бирюкову "записанные по памяти" уральские рабочие сказы. Впоследствии он так рассказывал об этом: "Первая моя публикация сказов вызвана была именно этим фольклорным сборником - бирюковским. Бирюков собрал сборник. Но он ввел в него то, что обыкновенно в фольклорные сборники помещалось: песни, загадки, сказки,- бытовые, главным образом, их варианты. Фактическим редактором была Блинова. Она поставила вопрос: почему же нет рабочего фольклора? Владимир Павлович ответил, что такого материала нет в его распоряжении, что он его нигде не может найти. Меня это просто задело: как так-рабочего фольклора нет? Я сам сколько угодно этого рабочего фольклора слыхал, слыхал целые сказы. И я в виде образца принес им "Дорогое имечко". То был первый бажовский сказ. За ним последовали еще два - для той же книги.

"Малахитовой шкатулкой"  Бажов вошел в советскую литературу  как один из выдающихся ее  мастеров. 29 марта 1939 года он был  принят в Союз советских писателей.

Однако, публикуя первые сказы, и редакция журнала "Красная новь", и составитель, и редактор свердловского сборника-все рассматривали сказы как фольклорные произведения. В бажовском предисловии к журнальной публикации и в тексте сказов толкование их как фольклорных записей совершенно недвусмысленно. Характерна, например, бажовская сноска к слову "русьски": "Сказитель произнес слово "русское" мягко - русьски, - как и многие в Полевском заводе".