Картины и рисунки поэта М.Ю. Лермонтова

М.Ю. Лермонтов.

Картины и рисунки поэта.

Творческая индивидуальность Михаила Юрьевича Лермонтова не ограничивается поэтическим гением. Интерес к изобразительному искусству, проявившись очень рано, как бы сопутствует его литературным замыслам и образам.

Несомненно, что Лермонтову было свойственно именно живописное видение мира. Его поэтической системе присущи такие эпитеты и сравнения, которые помогают создать впечатление живописной картины с определенной красочной гаммой и светотеневыми контрастами. В своих литературных произведениях он нередко прибегает к законам композиции пространственных искусств. Эта особенность ярче всего сказывается в тех случаях, когда Лермонтов вводит в повествование пейзаж.

Упоминания имен художников, описания картин неоднократно встречаются как в стихотворениях, так и в прозе Лермонтова. Иной раз поэтическое произведение даже целиком посвящается описанию картины, размышлениям, вызванным ее созерцанием (например, «На картину Рембрандта»). Нередко вместо описания своих героинь Лермонтов отсылает читателя к той или иной прославленной картине (часты, например, сравнения с мадоннами Рафаэля, Гвидо Рени, Перуджино).

Наконец, еще  одним выражением бесспорного тяготения  Лермонтова к изобразительному искусству является   его  непосредственная деятельность художника живописца и графика.

Сравнительно  немногие знают, что Лермонтов был  незаурядным художником. Его рисунки и живописные работы несомненно талантливы, и знакомство с ними обогащает представление о творческом облике поэта.

Систематического специального художественного образования Лермонтов не получил. Он обучался рисованию во время недолгого пребывания в Московском университетском пансионе. Позднее, уже будучи офицером, брал уроки у художника П. Е. Заболотского, принадлежавшего к кругу А. Г. Венецианова.

Большое воздействие  на графику Лермонтова оказал художник А. О. Орловский, рисунки которого были широко известны. Его демократическое по существу, яркое и острое по форме искусство было наиболее прогрессивным для своего времени и несомненно новаторским. Художественные интересы Лермонтова лежали в том же  русле.

По своему содержанию рисунки Лермонтова очень разнообразны. Жанровые сцены, путевые впечатления, тройки, запряженные то в тележку, то в возок, мчащиеся по дороге или остановившиеся у постоялого двора, отстреливающиеся всадники и боевые схватки, пейзажи, зарисовки крестьян, портретные наброски, эпизоды походной жизни, меткие карикатуры таков неполный перечень сюжетов. Рисунки эти всегда предельно выразительны, темпераментны и остры. Одна из главных отличительных особенностей Лермонтова умение в обобщенном и лаконичном рисунке подметить живое и индивидуальное. Двумя-тремя линиями он передает характер пейзажа, создавая иллюзию то горной местности, то леса, то воды. Этими чертами отмечены, например, рисунки «Два горца у реки», «Черкес, стреляющий на скаку». Несмотря на предельную скупость изобразительных средств, Лермонтову удается достичь подлинного лиризма в изображении русской природы, например, в рисунках «Крестьянин под деревом» и «Зимний путь». Та же лаконичность и в зарисовках человеческих лиц, выражающих самые разнообразные чувства: ужас, грусть, радость, удивление. Он умело компонует сложные многофигурные сцены. Замечателен в этом отношении рисунок «Тройка у постоялого двора»: живость, естественность расположения групп людей, меткость характеристик его неотъемлемые свойства.

С большим  мастерством передает Лермонтов  движение. Назовем очень характерные для его графического стиля рисунки: «Горцы, спускающиеся с крутого склона», «Конный казак, берущий препятствие», «Скачущий всадник и наброски мужских голов». Ярким примером может служить и рисунок «Черкес с лошадью»: уверенный, темпераментный штрих и экспрессия, создающая впечатление живого трепета натуры, усиливают динамичность изображения и свидетельствуют о подлинной одаренности Лермонтова.

Всеми этими чертами  характеризуются и рисунки, сплошь покрывающие обложку рукописи романа «Вадим». Несомненна их связь с образами, созданными воображением поэта.

Необходимо остановиться еще на одной стороне графики Лермонтова на карикатурах. К сожалению, до нас дошли лишь немногие, но и они свидетельствуют, что поэт был талантлив и в этой области.

Попав в ссылку на Кавказ, Лермонтов стремился прежде всего запечатлеть «виды всех примечательных мест», и в графике этого периода преобладает пейзаж. Легкий и тонкий контур все чаще заменяется сочными штрихами, придающими рисунку живописность. Однако острая наблюдательность, точность деталей и в то же время обобщенность остались непременными качествами. Таковы «Дарьяльское ущелье» («Вид с арбой»), «Вид Бештау близ Железноводска», «Тамань». Последний почти буквально повторяет в графическом воплощении описание местности в одноименной повести. Результатом непосредственных жизненных впечатлений, отразившихся потом и в поэтическом творчестве, явились рисунки: «Развалины на берегу Арагвы», «Пляска грузинок», «Дарьяльское ущелье с замком Тамары».

Занимался Лермонтов  и литографией, в те времена еще  очень молодым в России искусством. До нас дошел его эстамп «Вид Крестовой горы из ущелья близ Коби».¹

Большой интерес  представляет альбом Лермонтова 1840 1841 годов графический дневник последнего периода жизни поэта. На его страницах между черновыми рукописями стихотворений запечатлены эпизоды военных сражений и походной жизни, кавказские пейзажи, светские сцены. Техника и манера исполнения различны: здесь и карандаш, и перо, и акварель, рисунки контуром и растушевка.

Среди разнообразных  сценок этого альбома есть одна, на которой изображен сам Лермонтов, стоящий спиной к камину, а в глубоком кресле сидит писатель-славянофил А. С. Хомяков. Композиция проста и жизненна, позы непринужденны, несомненно портретное сходство изображенных. Подпись под рисунком «Diplomatie civile et militaire» (Дипломатия гражданская и военная) заставляет предположить, что здесь отражен какой-то спор между Лермонтовым и Хомяковым.²

К лучшим рисункам Лермонтова справедливо относят «Эпизод из сражения при Валерике» (раскрашен акварелью художником Г. Г. Гагариным).³ Сражение происходило 11   июля 1840 года   во   время экспедиции в Чечне. Лермонтов был не только очевидцем, но и участником кровопролитного боя у речки Валерик (по-грузински - река смерти). Смертельная рукопашная схватка происходит на фоне прозрачного и нежного, но в то же время величественного пейзажа. Вся композиция, построенная по диагонали, очень динамична. Острая эмоциональность, выразительность поз, контрасты разнообразных чувств, которыми охвачены люди, все служит выражению мысли, высказанной и в стихотворении „Валерик":

«Я думал: жалкий человек.

 Чего он хочет!.. Небо ясно.

 Под небом места много всем.

 Но беспрестанно и напрасно

 Один воюет он — зачем?»⁴

И в  рисунках и в акварелях Лермонтов  часто обращался к портрету. Даже в беглых и незаконченных зарисовках ему всегда удавалось передать не только внешнее сходство, но и характер, уловить внутренний облик человека.

Широко известен автопортрет Лермонтова 1837 года в  форме Нижегородского драгунского полка, в мохнатой бурке, на фоне горного пейзажа. Лицо поэта сумрачно, темные глаза печальны. Акварель написана на Кавказе во время ссылки. Родные Лермонтова находили портрет «весьма схожим». История этого произведения необыкновенна и романтична. Лермонтов предназначал его В. А. Лопухиной, желая напомнить о себе любимой женщине. Но Лопухина, которая тогда была уже замужем, опасаясь, что муж из ревности уничтожит подарок, не решилась оставить его у себя и передала своей близкой приятельнице А.М. Верещагиной. У ее потомков, которые жили за границей, портрет находился многие годы. Позднее след его затерялся. Только в 1955 году стало известно о его существовании в Западной Германии. В 1962 году автопортрет был возвращен на родину поэта в Москву вместе с другой акварелью, также выполненной Лермонтовым, портретом В. А. Лопухиной, на котором она изображена испанской монахиней.⁵

Женских портретов у Лермонтова почти  нет. Тем большее внимание привлекает портрет В. А. Лопухиной, которая оставила неизгладимый след не только в личной, но и в творческой биографии поэта. Ее тонкое, правильное лицо с удлиненным овалом и очень большими глазами неоднократно появляется в рисунках и акварелях Лермонтова.

Особенно  интересен портрет Лопухиной  в образе испанской монахини. Он выполнен в годы работы поэта над первыми вариантами „Демона¹¹, когда героиней поэмы еще была именно испанская монахиня, а не грузинская княжна Тамара.

Самая ранняя из дошедших до нас работ  Лермонтова в технике масляной живописи портрет легендарного „Предка Лермы" или „Герцога Лермы". Семейное предание о происхождении рода Лермонтовых от испанского герцога Лермы (что не соответствует   действительности)   не   раз   волновало   воображение поэта.

Лучшими среди живописных работ Лермонтова справедливо считаются кавказские пейзажи. Со свойственной ему зоркостью подмечает он характер той или иной местности подобно тому, как подмечает характер лица человека и передает то   индивидуальное,   неповторимое,   что   отличает    изображаемый    уголок   земли.

Большинство картин Лермонтов, видимо, писал по предварительным  зарисовкам или, пользуясь своей изумительной зрительной памятью, по ранее полученному впечатлению от натуры.

Известны зарисовки  к картине «Вид Пятигорска» и «Воспоминание о Кавказе», а группа людей, пробирающихся с верблюдами близ селения Караагач, очень напоминает рисунок „Тифлис". Видимо, Лермонтов, выполнив эту сценку с натуры, перенес ее затем почти без изменения  в свой пейзаж.

Таким же образом  было написано и самое большое  полотно Лермонтова, картина, хранящаяся в Государственном заповеднике музее-усадьбе Лермонтова (Тарханы).⁶ Сравнивая ее с автолитографией «Вид Крестовой горы из ущелья близ Коби», мы обнаруживаем несомненное тождество местности с той, однако, разницей, что изображение на литографии зеркально. На основании этого сходства нам представляется естественным присвоить картине название «Ущелье близ Коби».

Пейзажи «Эльбрус при восходе солнца» и «Военно-Грузинская дорога близ Мцхеты», обладающие всеми достоинствами плейера, кажутся написанными на натуре.

Трудности композиционных и колористических задач, которые возникали перед Лермонтовым при изображении природы Кавказа, столь щедрого разнообразием, необычностью и неповторимостью своего облика, не останавливают художника. Он передает то широкую величественную панораму горной цепи, то узкое скалистое ущелье, сиреневатые и пепельные тени гаснущего дня или золотисто-розовый отблеск на снежных вершинах в час восхода солнца.

Можно проследить, как художник, учась у самой  природы, постепенно отходит от традиционного, преподанного ему еще в пансионе шаблона построения пейзажа четко разграниченными трехплановыми кулисами. Так, если эти кулисы положены в основу построения картины «Вид Тифлиса», то они отсутствуют в пейзажах «Военно-Грузинская дорога близ Мцхета» и «Эльбрус при восходе солнца».

Эти же картины позволяют заметить, что Лермонтов овладевает и такими важнейшими качествами живописца, как уменье передать особенности воздушной перспективы или добиться колористического единства.

Сложная задача композиции удачно разрешена Лермонтовым  в картине «Перестрелка в горах Дагестана», где в тесном скалистом ущелье происходит кровопролитное сражение между русской пехотой и конными горцами. Очевидно, что Лермонтов запечатлел здесь подлинные события своей боевой жизни, изобразив одну из многочисленных схваток с горцами, происходивших во время экспедиции, в которой он принимал участие в 1840 году.⁷

Для Лермонтова-пейзажиста характерно стремление сочетать документальную точность изображения с поэтическим  образом природы.

Как в графике, так и в картинах, выполненных  маслом, на первом плане он обычно помещает какую-нибудь бытовую сценку, которая оживляет пейзаж и придает ему жизненную убедительность (например, в картинах «Вид Тифлиса», «Военно-Грузинская дорога близ Мцхета», «Вид Пятигорска»).

Иной раз  подобные сцены превращаются в целое драматическое действие, органически сочетающееся с пейзажем. Это относится к картине, которую условно можно назвать «Сцена из кавказской жизни», где изображены два всадника в засаде, собирающиеся напасть на мирных путников.⁸

К той же группе надо причислить и «Воспоминание о Кавказе», написанное в 1838 году, по возвращении из ссылки. Сюжет картины, по-видимому, автобиографичен. Лермонтов писал С. А. Раевскому с Кавказа: «С тех пор, как выехал из России, поверишь ли, я находился до сих пор в беспрерывном странствии, то на перекладной, то верхом... одетый по-черкесски, с ружьем за плечами, ночевал в чистом поле, засыпал под крики шакалов, ...два раза в моих путешествиях отстреливался...^»9  Картина вызывает ощущение тревоги, какой-то неясной опасности, подстерегающей всадников. Удачно передано закатное освещение: преобладают пепельно-серые, багряные и сиреневые тона.

Кавказские  пейзажи Лермонтова не только не оторваны от его поэтических произведений, а как бы дополняют их.

Например, сами собой напрашиваются сближения текста романа «Герой нашего времени» с картинами «Вид Пятигорска» или «Эльбрус при восходе солнца». Последний пейзаж, построенный на контрастах освещения, вызывает в памяти страницы, посвященные многочисленным описаниям восхода солнца в горах. Приведем одно из них: «Кругом, теряясь в золотом тумане утра, теснились вершины гор, как бесчисленное стадо, и Эльборус на юге вставал белою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока. Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз, голова чуть-чуть у меня не закружилась: там внизу казалось темно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы скал, сброшенных грозою и временем, ожидали своей добычи».¹⁰