Рассказ "Иванов" как начало драмматургии Чехова

Введение

Драматические произведения составляют основную часть театра Чехова, нового явления мировой культуры, ставшего такой же несомненной художественной и духовной ценностью, как театр  Мольера или театр Шекспира. Его пьесы «Иванов» (1889), «Чайка» (1895), «Дядя Ваня» (1896), «Три сестры» (1901), «Вишневый сад» (1903) до сих пор не сходят со сцен театров, и каждая их новая серьезная постановка (а их не перечесть ни на отечественной сцене, ни за рубежом) собирает полные залы, вызывает горячие споры и волнующие мысли, возбуждает не только и не столько профессионально-искусствоведческие дискуссии, сколько глубокие размышления о жизни, о назначении человека на земле.

А.П. Чехов начинал не на пустом месте. В России XIX века существовал настоящий национальный театр, создание которого завершил великий Островский. На отечественной сцене действовали персонажи, олицетворявшие предреформенную и послереформенную Россию, выражавшие национальный характер, представлявшие реалистические картины народного быта, перемены в социальной судьбе различных слоев русского общества. Драматургия Чехова возникла на новом историческом рубеже. Конец века сложен и противоречив. Зарождение новых классов и социальных идей будоражило все слои общества, ломало общественные и моральные устои.

Все это понял, почувствовал и показал Чехов в своих  пьесах, и судьба его театра, как  и история других великих явлений  мировой культуры, еще раз подтвердила  важнейший критерий жизнеспособности искусства: лишь те произведения остаются в веках и становятся общечеловеческим достоянием, в которых наиболее точно и глубоко воспроизведено свое время, раскрыт духовный мир людей своего поколения, своего народа, причем подразумевается не газетно-фактологическая точность, а проникновение в сущность действительности и воплощение ее в художественных образах.

Данное исследование посвящено  пьесе Чехова «Иванов» как творческой лаборатории Чехова – драматурга.

Задачи исследования —  рассмотреть драматургическое творчество А.П. Чехова как единую систему, уделяя особое внимание драматургическому опыту писателя в его пьесе «Иванов».

Актуальность настоящего исследования определяется тем, что  пьеса «Иванов», будучи ранним драматургическим произведением Чехова, по-прежнему привлекает внимание критиков и исследователей творчества драматурга.

Работа состоит из введения, дух глав, заключения и списка используемой литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1.Новый герой  в русской драматургии

1. «Обыкновенный человек?», «русский Гамлет?», «лишний человек?»

Говоря о пьесе «Иванов» и сравнивая ее с другими пьесами  Чехова, мы должны помнить, что она  является ранним произведением драматургии  Чехова.

«Незаурядный», «оригинальный», «необыкновенный» - эпитеты, которыми наделяют Платонова в юношеской  пьесе. К моменту создания «Иванова»  интерес Чехова сосредоточился на иного  рода персонажах. Неординарный герой  уступил место «среднему человеку». (Катаев В.Б. «Иванов»: русский Гамлет? лишний человек? // Катаев В.Б. Литературные    связи Чехова. М., 1989. С. 121-149)

Тема быстрой возбудимости, вовлечения многих в свои искания  и метания, а затем быстрой  утомляемости, неумения и нежелания  распутать завязавшийся клубок будет  продолжена в «Иванове». Отпадет  донжуанская окраска этой темы. Но главное отличие «Иванова» - в  этой пьесе заявлены новый герой  и тип конфликта, намечена новая  жанровая форма, которая прослеживается затем во всей зрелой драматургии  Чехова.

Пьеса «Иванов», написанная в 1887 году для постановки в театре Корша, несколько раз перерабатывалась автором в 1888-1889 годах, при подготовке спектакля в Александрийском театре. И в 1896 году, при включении в сборник «Пьесы», в текст «Иванова» было внесено несколько существенных изменений. Такое обилие редакций пьесы, конечно, говорит об упорных поисках Чеховым путей воплощения своих творческих принципов в драматической форме. Общепризнано, что «Иванов» - пьеса, в которой своеобразие Чехова-драматурга выглядит еще не устоявшимся, только вырабатывается. Но, как справедливо заметил Л. Малюгин, «Иванов» для Чехова был «не очередной работой, а программным произведением» (Малюгин Л. Театр начинается с литературы. С. 154).

 

Пьеса, вызвавшая горячие  споры современников, и в дальнейшем не нашла единого истолкования и  понимания ни в критике и литературоведении, ни в театральных интерпретациях. До сих пор нет единого мнения далее о том, что за события  происходят в пьесе, о чем она, каков характер ее главного героя.

Современники поняли пьесу  как историю столкновения выразителей  двух общественных направлений конца 80-х годов, Иванова и Львова, и  дали в связи с этим разную, порой  прямо противоположную оценку авторским  намерениям. Такой подход к осмыслению «Иванова» сохраняется в исследованиях  до последнего времени .

Прежде всего, не меняется в разных редакциях пьесы основная характеристика ее героя - среднего, обыкновенного человека.

Комедия «Иванов» оказалась  резко отличной от предыдущей стадии русской комедии, в первую очередь  от пьес Островского, комизм (как и  драматизм) которых проистекал по преимуществу из различий в сословном положении  героев: богатых и бедных, самодуров и их жертв, обладающих властью и зависимых. В этом смысле герой комедий Островского, как и комедий Мольера, - «сословный» человек. А. П. Скафтымов, противопоставляя Иванова героям предшествующей драматургии, пишет о «морально порочной воле» как источнике драматического положения в пьесах Островского. Иванов отличается от Юсова, по Скафтымову, тем, что причиняет несчастья, не желая этого, у него нет дурно направленной воли

( Скафтымов А. П. с. 438-439).

Но дело не просто в доброй или злой воле. У Островского воля купцов, бюрократов, опекунов и т. д. могла порой неожиданно получить и «доброе» направление (привести к  счастливой развязке). Это не отменяет главного: первым, исходным двигателем действия у Островского является различие в сословном, денежном, семейном положении персонажей.

В «Иванове» автор ставит в центр пьесы героя, в котором хочет подчеркнуть всеобщность, всесословность. Иванов - помещик, «непременный член по крестьянским делам присутствия»; социальный статус его реалистически обозначен. Имение разорено, помещик в долгах, за отсрочкой платежа он обращается к накопительнице Зюзюшке. Но не эти обстоятельства становятся источником, во всяком случае основным, драматизма или комизма в «Иванове».

Что же происходит в пьесе  с героем, в котором преобладают  черты, говоря словами Щедрина, «среднечеловеческого существования»? Что является событием в «Иванове»?

События, связанные с безденежьем, разорением имения, как сказано выше, лишь сопровождают другие события, кажущиеся  герою несравненно более важными. То же можно сказать о событиях вокруг семейно-любовной линии Иванов - Сарра - Саша. «Казалось бы, - замечает 3. С. Паперный, - традиционный треугольник. Но, равнодушный к Сарре, Иванов внутренне безразличен и к Саше» (Паперный 3. С. 34). Страдания главного героя отнюдь не в любовной сфере; неудачную женитьбу он ставит в длинный ряд других ошибок.

Наконец, можно было бы свести развитие действия в пьесе к разрастанию  сплетни, жертвой которой в конце концов падает честный, хотя и наделенный слабостями человек. Были и такие интерпретации, и тогда «Иванов» выглядел вариацией грибоедовского «Горя от ума», а герой его - вариацией Чацкого.

Не открытие супружеской неверности, смерть жены или сплетня, не неудавшаяся свадьба или смерть жениха являются событиями, драматическими ситуациями в «Иванове». Все это составляет канву внешнего действия пьесы. Основным же здесь является то, что происходит в сфере сознания героев. И основные события в пьесе (до ее развязки) остались одними и теми же, неизменными во всех ее редакциях. Это события и ситуации, знакомые нам по прозе Чехова: открытие, попытка понять, непонимание.

С Ивановым происходит то, что  может произойти со всяким человеком (во всяком случае, со значительным большинством). Поэтому происходящее с ним должно, по убеждению драматурга, вызвать  особый интерес у современного зрителя. Судьба Иванова должна наводить на мысль об основной, наиболее распространенной ситуации эпохи.

Событие, определившее судьбу героя, невидимо, но вполне определенно. Чехов писал в пьесе (а также  в рассказах) о том, как человек  перешел из одного мировоззренческого состояния в другое. Что-то открылось, что-то предстало в новом свете, вчерашние верования ушли, а с  ними и уверенность в себе.

Непонимание Иванова зюзюшками и бабакиными традиционно; в пьесе не оно движет действие. Судьбу героя пьесы определяет ложное понимание его людьми, которые так же, как и он, враждебны обывательской среде: Анной Петровной, Сашей, Львовым.

Чехов особо выделяет эти  три главные разновидности непонимания  Иванова.

Анна Петровна была способна оценить Иванова, каким он был  вчера, Иванова «возбужденного». Все  последующее его превращение  она отказывается понимать и не принимает. Но, увидев мужа с Сашей, она приходит к самому упрощенному и неизбежному  заключению. С ненавистью обманутой  жены, которая в свое время сама рада была обмануться, Анна Петровна твердит: «Теперь я тебя понимаю. ... Теперь все понятно. ... Теперь я все помню и понимаю».

Саша, наслушавшись сплетен  об Иванове, убеждена, что правильно  понимает его только она: «Николай Алексеевич, я понимаю вас. Ваше несчастие  в том, что вы одиноки. Нужно, чтобы  около вас был человек, которого бы вы любили и который вас понимал  бы». Таким человеком она считает, разумеется, себя. Иванов становится для  нее объектом «спасательской» деятельности. «Любит она не Иванова, а эту задачу» (Паперный 3, с.114).

Два типа женщин, одна из которых  может любить только сильного героя, а вторая, наоборот, только слабого, объединены в пьесе скрытой общностью. Каждая видит не настоящего - меняющегося  и противоречивого - Иванова, а свое одностороннее о нем представление.

С. М. Козлова очень интересно  анализирует новое жанровое качество «Иванова». Автор «Иванова» ведет  скрытый диалог со зрителем, разрушая его традиционное «жанровое» восприятие. Это проявляется в том, что  Чехов иронически пародирует и отрицает традиционные «жанровые» характеристики главного героя со стороны других персонажей; так же иронически дискредитируется внешнее действие, поступок героя  как способ объективной оценки и  характеристики его; постоянной перебивкой «бытового» и «интеллектуального»  планов выражается ироническое отношение  к главному герою: «Всякий раз, когда Иванов принимает серьезную драматическую позу, переживает сильное одушевление или муку, автор немедленно низвергает его с котурнов героя драмы в комизм фарсовых или водевильных ситуаций, в пародийность шутовского дублирования его поведения Боркиным или Шабельским» (Козлова С. М. Традиции жанра иронической драмы (опыт типологического исследования: «Иванов» А. П. Чехова и «Утиная охота» А. Вампилова)//Жанр и композиция литературного произведения. Петрозаводск, 1983. С. 89). В результате без подчеркнутого авторского вмешательства (риторики, сентенции, карикатуры) в пьесе активно выражается авторское отношение к изображаемому.

Основной вид комического  в пьесе Чехова, таким образом, насмешка - скрытая и явная - над  ошибками, промахами, необоснованными  претензиями «в области мысли». При  переработке «коршевской» редакции в «александрийскую» все эти моменты не только сохранились, но и усилились. Вступил в действие еще один, типично чеховский, принцип художественного мышления: различная, то комическая, то драматическая, трактовка одних и тех же явлений, единая основа и комического, и драматического.

Разные варианты финала в  «коршевской» и «александрийской» редакциях говорят о том, что Чехов искал определенную развязку для сюжета о герое непонимающем, ложно и по-разному оцениваемом другими, совершающем открытие и сознающем свою несостоятельность. Поиск определенного типа развязки для известного типа сюжетов - задача творческая, по-разному решаемая разными художниками). В ближайшие годы Чехов, по крайней мере, трижды будет разрабатывать такой сюжет в жанре повести: в «Скучной истории», «Дуэли» и «Рассказе неизвестного человека». Во всех трех повестях - «ивановская» ситуация, но каждый раз развязки будут разными.

Но многое в пьесе опробовано впервые. Найденный в «Иванове»  тип героя пьесы, драматического события, конфликта, жанра, связанный  с «гносеологической» темой, будет  иметь далеко идущие последствия  для всей драматургической системы  Чехова.

2. Поэтика имени героя

Снижая или отводя «сословные»  мотивировки происходящего, Чехов  выводит на передний план в герое  массовидное, сближающее его со множеством ему подобных. В ходе работы над пьесой Чехов говорил Короленко: «Иван Иванович Иванов... Понимаете": Ивановых тысячи... обыкновеннейший человек, совсем не герой. И это именно очень трудно»  (Ясинский И. Роман моей жизни. С. 108). На именно такой способ указать на «массовидность» героя, его характерность для определенной эпохи встречался в русской литературе и прежде - такова историческая повесть из Петровской эпохи Н. Кукольника «Сержант Иван Иванович Иванов, или Все заодно» ( Кукольник Н. В. Исторические повести. Спб., 1884. Кн. 6. С. 3-61).)

Уже после создания комедии  Чехов пишет Суворину, что взял в «Иванове» «обыкновенного грешного человека», и дает еще определения, подчеркивающие его распространенность: «русский интеллигентный человек», «университетский человек» и - еще шире - «русский человек», «человек» (Паперный 3, 109-115). Эта особенность героя чеховской пьесы была почувствована многими из первых зрителей. Баранцевич писал Чехову о представлении пьесы в Александрийском театре: «...он и есть тот срединный человек иванов, который в сотнях лиц сидел вокруг меня, глядел во мне самом...» (Кукольник Н. В. Исторические повести. Спб., 1884. Кн. 6. С. 3-61). Провинциальный «Волжский вестник» писал об Иванове: «...а таких людей у нас теперь тысячи, десятки, сотни тысяч». Чехов хочет выступить в пьесе исследователем (не апологетом, не певцом, не обличителем - на этом он настаивает) того, что происходит с наиболее распространенной разновидностью его современников, с явлением, охватывающим людей разных сословий и положений.