Шпаргалка по "История зарубежной литературы 17-18 вв"

 

Даже не только появление должно быть оправданным, но так же и сам герой. Он должен быть «самим собой». Буало, таким образом, утверждает, что герой классицистической трагедии – герой-тип.

Пусть остается он всегда самим собой!

Рисуют иногда тщеславные поэты

Не действующих лиц, а лишь свои портреты.

Гасконцу кажется родной Гасконью свет,

И Юба говорит точь–в–точь как  Кальпренед.

Язык так же подлежит четкому  определению. Каждой страсти, пишет  Буало, присущ свой язык. Это так  же значит, что речевая характеристика героев должна соответствовать их роли в произведении и положению в обществе.

Но мудрой щедростью природы  всемогущей

Был каждой страсти дан язык, лишь

ей присущий:

Высокомерен гнев, в словах несдержан  он,

А речь уныния прерывиста, как стон.

Среди горящих стен и кровель  Илиона

Мы от Гекубы ждем не пышных слов, а стона.

Зачем ей говорить о том, в какой  стране

Суровый Танаис к эвксинской льнет  волне?

Надутых, громких фраз? бессмысленным

набором

Кичится тот, кто сам пленен подобным

вздором.

Вы искренно должны печаль передавать;

Чтоб я растрогался, вам нужно зарыдать;

Заканчивает Буало разговор о трагедии словами о том, что сочинять для  сцены – неблагодарный труд. Потому что зрителю угодить очень  сложно. Каждый мнит себя «знатоком»: «Им трудно угодить: придирчивы, суровы,/Ошикать автора они всегда готовы». Поэтому:

Поэт обязан быть и гордым и смиренным,

Высоких помыслов показывать полет,

Изображать любовь, надежду, скорби гнет,

Писать отточенно, изящно, вдохновенно,

Порою глубоко, порою дерзновенно

И шлифовать стихи, чтобы  в умах свой след

Они оставили на много дней и лет.

Вот в чем Трагедии высокая идея.

Вывод 

Таким образом, Буало описал четкую и логичную структуру теории классицистической  трагедии. Трагедия должна иметь лаконичное вступление, сюжет должен строиться  на принципе «трех единств» (единство времени, места и действия) и должна иметь неожиданную развязку, снимающую все вопросы, появляющиеся во время трагедии. Это схема, которой должны придерживаться, по Буало, все драматурги, так как такое построение трагедии привлекает зрителя своей простотой и ясностью.

 

28. Теория комедии в  "Поэтическом искусстве"

В целом лирические жанры занимают в сознании критика явно подчиненное место по сравнению с крупными жанрами — трагедией, эпопеей, комедией, которым посвящена третья, наиболее важная песнь «Поэтического искусства». Здесь обсуждаются узловые, принципиальные проблемы поэтической и общеэстетической теории и прежде всего проблема «подражания природе».

 

Буало в своем трактате дает обоснование  всем этим жанрам, однако комедия для  него (и здесь мы непосредственно обращаемся к теме нашей работы) не является по своей природе низким жанром. Она выросла из трагедии: «Была Комедия с ее веселым смехом / В Афинах рождена Трагедии успехом». Выявляя и высмеивая человеческие пороки, комедия способствует избавлению от них. А это отнюдь не низкое стремление. Причем Буало призывает авторов тщательно изучать человеческую природу, не копируя буквально приметы окружающих, а рисуя обобщенный, типический характер. Древнегреческая комедия времен Аристофана (древнеаттическая комедия) для Буало в этом плане не является образцом для подражания, ведь в конкретном образе угадывался конкретный человек. Самого Аристофана он называет «греком язвительным, шутником и зубоскалом».

Прославленный поэт снискал себе почет,

Черня достоинства потоком злых острот;

Он в «Облаках» изобразил  Сократа,

И гикала толпа, слепа и бесновата.

Таким образом, комедия в подобном проявлении — для дикой и необузданной толпы, которая не может приобщиться  к смеху над обобщенным, — вполне оправдывает свое место в ранге  «низких» жанров.

Но Буало считает, что удел комедии  не в площадных фарсах, что близко к средневековой традиции. Он не принимает двусмысленные шутки, палочные удары, грубоватые остроты  ярмарочных представлений. По мнению поэта, «нужно поучать без желчи и  без яда». В качестве примера Буало приводит произведения Менандра (это уже новоаттическая комедия):

Менандр искусно мог нарисовать портрет,

Не даровав ему при том  особенных примет.

Искать черты для воплощения в образе нужно в действительности, но образ этот должен быть лишен индивидуальности, по теории Буало.

Смеясь над фатовством и над  его уродством,

Не оскорблялся фат живым  с собою сходством;

Скупец, что послужил Менандру образцом,

До колик хохотал в театре над скупцом.

Поэт, как говорит Буало, заостряет  внимание на одной преобладающей черте, которая и определяет характер персонажа целиком. Возникают определенные амплуа: «чудака, и мота, и ленивца, / И фата глупого, и старого ревнивца…». Тем не менее, если сама по себе борьба против портретности, борьба за обобщенное изображение является бесспорной заслугой эстетики Буало, то она же и таит в себе слабые, уязвимые стороны. В своем настойчивом требовании изображать человеческие пороки в наиболее общем, абстрактном выражении, Буало полностью отвлекается от социально-конкретной характерности персонажей». У него мы можем найти только одно указание на место, где нужно черпать материал:

Узнайте горожан, придворных изучите;

Меж них старательно характеры  ищите.

И как образец для подражания для Буало – Мольер. Ему посвящена  целая строфа в «Поэтическом искусстве». Однако и в его произведениях поэт находит отступления от теории:

Когда б, в стремлении к народу подольститься,

Порой гримасами не искажал он лица,

Постыдным шутовством веселья не губил.

И далее он восклицает:

С Теренцием — увы! — он Табарена слил!

Не узнаю в мешке, где скрыт  Скапен лукавый,

Того, чей «Мизантроп» увенчан  громкой славой.

Стоит отметить, что комедию «Мизантроп»  Буало ценил выше всех пьес Мольера  и считал ее образцом «серьезной», «высокой»  комедии характеров.

Затем Буало выводит своеобразные постулаты, которым должен следовать истинный поэт классицизма («коль вы прославиться в Комедии хотите»). Здесь разделение жанров на низкие и высокие прослеживается особенно четко: в комедии смешное должно быть смешным и никак не трагичным. Необходимо ставить трагическое и веселое отдельно и не смешивать их. При этом сама по себе комедия может быть серьезной, пишет Буало, и ни в коем случае ей не надо «увеселять толпу остротою скабрезной». Здесь мы сталкиваемся с излюбленным приемом Буало — антитезой, когда противопоставляются крайности, которых должен избегать поэт. Антитеза помогает теоретику ярче и нагляднее показать положения своей теории. Между тем Буало ориентируется «на образованного читателя и зрителя, принадлежащего к высшим кругам общества или по крайней мере вхожего в эти круги». Отсюда и все требования к комедии, которые в стихах «Поэтического искусства» усиливаются анафорами и синтаксическим параллелизмом:

В Комедии нельзя разнузданно шутить,

Нельзя запутывать живой интриги нить,

Нельзя от замысла неловко отвлекаться

И мыслью в пустоте все время  растекаться.

Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!

Порой пусть будет прост, порой  — высок язык,

Пусть шутками стихи сверкают каждый миг,

Пусть будут связаны между собой все части,

И пусть сплетаются в клубок искусный страсти.

Буало, как видим, предлагает плести виртуозные страсти, в то же время  не очень сильно закручивая сюжетные перипетии, а это значит, что все  в меру. Это соответствует концепции  рационального мышления как одного из признаков классицизма.  Вместе с тем не следует отступать и от теории единства места, времени и действия, о которой Буало пишет в начале третьей песни «Поэтического искусства». Говоря о комедии, он только намекает на это правило («Пусть будут связаны между собой все части»). Подводя черту размышлениям о комедии, Буало сравнивает «настоящего» комического поэта классицизма и автора, недостойного этого звания.

Комический поэт, что разумом  ведом,

Хранит изящный вкус и здравый  смысл в смешном.

Он уважения и похвалы достоин.

Но плоский острослов, который  непристоен

И шутки пошлые твердить не устает,

К зевакам на Пон-Неф пускай себе идет.

Он будет награжден достойно за старанья

У слуг подвыпивших сорвав рукоплесканья.

 

29. Оппозиция  "средневековье-античность" в "Поэтическом искусстве".

В учебниках почти ничего нет, но

в_целом: насколько я поняла, Буало  импонировала античность, а Средневековье  он не особо жаловал. Приведу несколько  отрывков из разных источников, а потом  цитаты, которые могут помочь в понимании.

 

Называя [во 2й песни] в кач-ве образцов древних авторов – Феокрита, Вергилия, Овидия, Тибулла, Буало высмеивает фальшивые  чувства, надуманные выражения и  банальные штампы соврем. пасторальной поэзии. Переходя к оде, подчеркивает её высокое общественно значимое содерж.: воинские подвиги, события госуд. важности. <...> Подробнее всего говорит о сатире, особенно близкой ему как поэту. Здесь Б. отступает от античной поэтики, относившей сатиру к «низким» жанрам. Он видит в ней наиболее действенный, общественно активный жанр, способствующий исправлению нравов.

 

Напоминая о смелости римских сатириков, обличавших пороки сильных мира сего, Б. особо выделяет Ювенала, к-рого берет  себе на образец.

Здесь [в 3й песни] обсуждаются узловые, принципиальные проблемы поэтич. и общеэстетич. теории и прежде всего проблема «подражания природе». Если в других частях «Поэт. иск-ва» Б. следовал в основном Горацию, то здесь опирается на Аристотеля.

 

[По отношению к античной и  христианской мифологии Б. занимает  последовательно рационалистич. позицию: ант. миф-я привлекает его своей человечностью, прозрачностью аллегорич. иносказания, не противоречащего разуму; в христ. чудесах видит фантастику, несовместимую с доводами разума. Они должны слепо приниматься на веру и не могут быть предметом эстетич. воплощения. Более того, их использование в поэзии может лишь скомпрометировать религ. догмы.]

 

Неприемлема для Б. и псевдонацион. героика, прославляющая королей  и военачальников раннего средневековья («Аларих» Жоржа Скюдери). Б. разделял общую для его времени неприязнь к средневековью как к эпохе «варварства».

(Преданья древности исполнены  красот.

Сама поэзия там в именах живет

Энея, Гектора, Елены и Париса,

Ахилла, Нестора, Ореста и Улисса.

Нет, не допустит тот, в ком жив  еще талант,

Чтобы в поэме стал героем — Хильдебрант!

Такого имени скрежещущие звуки

Не могут не нагнать недоуменной  скуки.)

В целом ни одна из эпич. поэм 17в. не могла представить достойного образца  этого жанра. Сформулированные Б. правила, ориентированные на эпос Гомера и Вергилия, так и не получили полноценного воплощения. По сути этот жанр уже изжил себя, и даже попытка Вольтера полвека спустя воскресить его в «Генриаде» не увенчалась успехом.

 

В драматургии – движение от средневек. драмы к антич. (а они называли это современным искусством). Б. вообще отвергал все средневек. искусство, трагикомедию. Трагедия жестока и страшна, но мир иск-ва прекрасен, потому что его позволяют сделать такими правила. Трагедия воздействует через ужас и сострадание. Если пьеса не вызывает сострадания, автор не состоялся. Ориентация на традиц. сюжет, где поэт соревнуется с предшественниками.

Кусочки:

1.Двух действующих лиц Эсхил  добавил к хору,

Пристойной маскою прикрыл лицо актеру,

И на котурнах он велел ему ходить,

Чтобы за действием мог зритель уследить.

Был жив еще Эсхил, когда Софокла  гений

Еще усилил блеск и пышность представлений

И властно в действие старинный  хор вовлек.

Софокл отшлифовал неровный, грубый слог

И так вознес театр, что для дерзаний Рима

Такая высота была недостижима.

 

2.Театр французами был прежде  осужден:

Казался в старину мирским соблазном  он,

В Париже будто бы устроили впервые

Такое зрелище паломники простые,

Изображавшие, в наивности своей,

И бога, и святых, и скопище чертей.

Но разум, разорвав невежества покровы,

Сих проповедников изгнать велел  сурово,

Кощунством объявив их богомольный  бред.

На сцене ожили герои древних  лет,

Но масок нет на них, и скрипкой мелодичной

Сменился мощный хор трагедии античной.

 

3.Герою своему искусно сохраните

Черты характера среди любых событий.

Его страну и век должны вы изучать:

Они на каждого кладут свою печать.

Примеру «Клелии» вам следовать  не гоже:

Париж и древний Рим между  собой не схожи.

Герои древности пусть облик  свой хранят:

Не волокита Брут, Катон не мелкий фат.

Несообразности с романом неразлучны,

И мы приемлем их — лишь были бы

нескучны!

 

18 век.

1. Характеристика  литературы эпохи Просвещения. 

В XVIII веке западноевропейская литература вступает в Эпоху Просвещения. Эта эпоха – время наступления на феодально-абсолютистские порядки. В критике идеологии XVII века просветители опирались на культ разума (понятие, появившееся еще в эпоху Возрождения), которому они придали универсальный характер, и идею «естественного человека». Просвещение отразилось во всех сферах духовной жизни: в политике, социологии, философии, эстетике, литературе, искусстве и т.д.