Этапы жизни и творчества Сергея Есенина

             Среди учителей школы были священнослужители, чиновники, исполнительные служаки, но были и люди с широкими интересами, находившие путь к сердцам своих воспитанников.

Таким был преподаватель словесности, старый учитель Евгений Михайлович Хитров, которому Есенин начиная со второго года обучения показывал свои стихи. В оценках учитель был строг: стихи приносили ему ворохами ученики всех классов, но крайне редко в них проглядывалась искра таланта. Поначалу сдержанно отнесся он и к рукописям Сергея, да и знал его очень мало, так как занятия по литературе и стилистике приходились на третий год школьной программы. Вот в третьем классе Есенин и раскрылся перед учителем как пытливый читатель и любитель поэзии. «Он стал особенно усердно заниматься литературой,- вспоминает Хитров.- Занятия его были шире положенной программы. Он много читал. Особенно любил слушать мое классное чтение. Помню, я читал «Евгения Онегина», «Бориса Годунова» и другие произведения в течение нескольких часов, но обязательно все целиком. Ребята очень любили эти чтения. Но, пожалуй, не было у меня такого жадного слушателя, как Есенин. Он впивался в меня глазами, глотал каждое слово. У него первого заблестят от слез глаза в печальном месте, он первый расхохочется при смешном».

               В мае 1912года Есенин окончил Спас-Клепиковскую школу. Он был выпущен с аттестатом «учителя школы грамоты», показав по русскому языку, отечественной истории, географии и письму отличные знания; по всем остальным предметам были четверки, и лишь по церковнославянскому языку- тройка. Прощаясь, Хитров советовал ему всерьез заняться литературой, сблизиться с поэтами, войти в их творческую среду. Сделать это можно было только переехав в один из центров культурной жизни страны- в Петербург или Москву.

Лето после выпуска Есенин провел в деревне: в лугах, на реке, во дворе  отцовского дома, где он уединялся  чтобы читать книги, писать стихи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2.   Москва.

 

            Еще летом 1911года Есенин побывал в Москве. Он ездил в гости к отцу, который служил приказчиком по мясному делу в торговом заведении Д.И.Крылова. Поселил он Сергея вместе с собой в «молодцовской» -общежитии рабочих и приказчиков в полуподвальном помещении неподалеку от лавки, в Большом Строченовском переулке.

            В Москве Сергей пробыл тогда неделю: бродил по улицам, осматривал исторические здания, храмы, церквушки, мосты. Но особых впечатлений из этой поездки не вынес; в письме к Панфилову сообщил всего лишь о том, что накупил в Москве книг и привез их с собой в деревню.

Теперь, когда Сергей окончил школу, отец сам вызвал его  в Москву. Договорившись с хозяином, Александр Никитич решил устроить сына на службу в контору магазина, с тем чтобы осенью он поступил в учительский институт. Сергей приехал и принялся за конторскую работу. Но занятие это не прельщало молодого стихотворца. Назревал конфликт с отцом, который считал писание стихов пустым, бесполезным делом и стремился наставить юношу на путь разумной и практической жизни. Не поладил Сергей и с супругой хозяина, которая требовала, чтобы при ее входе в контору служащие вставали. Все, кроме Сергея, подчинялись этому правилу. Прослужив у купца немного дней, Сергей оставил работу, а затем покинул и жилье, снятое для него отцом. К осени 1912года он остался без денег и без крова. Предлагал в журнал стихи, но их не печатали. «Особенно душило меня безденежье,- признавался он в одном из писем,- но я все-таки твердо вынес удар роковой судьбы, ни к кому не обращался и ни перед кем не заискивал».

              Приютил бездомного сочинителя тридцатилетний поэт Сергей Кошкаров (С.Заревой),  возглавлявший Суриковский литературно-музыкальный кружок. Одним из деятельных членов кружка был поэт Иван Белоусов, с которым Есенин познакомился еще при первом посещении Москвы. Вероятнее всего Белоусов и ввел Сергея в кружок. Здесь юный поэт читал свои стихи, которые привлекли к нему внимание остальных кружковцев. Кошкаров,  узнав о бедственном положении юноши, предложил ему пожить у себя, а средства к существованию Сергей добывал работой, которую нашел в одном из книжных магазинов; там он служил продавцом с сентября 1912года до февраля 1913года.

             Съездив после этого ненадолго в Константиново, Есенин вернулся в Москву и снова оказался без работы. Отношения с отцом не налаживались, прибегать к его денежной помощи Сергей не хотел, но тут помогли суриковцы (не исключено, что в этом деле участвовал и отец): через знакомых они устроили его на работу в типографию Товарищества И.Д.Сытина.

 

             Есенина приняли в типографию экспедитором: он готовил и отправлял почту, упаковывал книги. Спустя некоторое время его перевели в корректорскую помощником корректора, или «подчитчиком»: не повышая голоса (чтобы не мешать соседям), Сергей читал по авторской рукописи текст, который исправлял в гранках корректор. Издательство готовило к печати сочинения Льва Толстого и Генрика Сенкевича; они были первыми произведениями литературы, в подготовке выпуска которых участвовал Есенин.

             Работа эта пришлась ему по душе. Не менее благотворное действие оказало пребывание в рабочей среде, тесное знакомство и повседневные встречи с наборщиками, печатниками, переплетчиками, среди которых было немало потомственных пролетариев. «Фабрика с ее гигантским размахом и бурливой, живой жизнью,- вспоминает один из «суриковцев», Г.Деев-Хомяковский,- произвела на Есенина громадное впечатление. Он был весь захвачен работой на ней и даже бросил писать. И только настойчивое товарищеское воздействие заставляло его от времени приходить в кружок с новыми стихами».

              Недели через две после поступления в типографию, в середине марта 1913года, Есенин принял участие в коллективном выступлении рабочих: он поставил подпись под заявлением «пяти групп сознательных рабочих Замоскворецкого района», в котором одобрялись действие большевиков – депутатов Государственной думы. В письме Панфилову он сообщил: «Недавно я устраивал агитацию среди рабочих письмами. Я распространял среди них ежемесячный журнал «Огни» с демократическим направлением. Очень хорошая вещь». Журнал этот издавался «для широких, малообеспеченных слоев демократии», среди его сотрудников был И.Белоусов, а редактировал его пролетарский писатель Н.Ляшко.

            23 сентября  1913года свыше полутора тысяч рабочих и служащих типографии Сытина участвовали в общемосковской забастовке протеста против гонений на пролетарскую печать. Вместе с товарищами Есенин бросил работу, вышел во двор типографии, а затем на Пятницкую улицу, где бастующие остановили трамвай. Полиция арестовала несколько человек, рабочие же, требуя их освобождения, продолжали бастовать и следующий день.

           События эти отразились в письмах Есенина к Панфилову. «Писать подробно не могу. Арестовано 8 человек товарищей за прошлые движения из солидарности к трамвайным рабочим. Много хлопот, и приходится суетиться»; «…здесь кипит, бурлит и сверлит холодное время, подхватывая на своем течении всякие зародыши правды, стискивает в свои ледяные объятия и несет бог весть куда в далекие края, откуда никто не приходит»(в последних словах – намек на высылку за пределы Москвы по распоряжению градоначальника арестованных участников забастовки).

 

              К рабочему движению приобщал Есенина и Суриковский кружок. В это время Сергей был уже секретарем кружка и в своей работе выходил далеко за рамки чисто творческих занятий: он часто выступал на вечерах в заводских районах; выполняя задания социал-демократической части кружка, распространял революционные листовки, вел политическую агитацию среди рабочих.

            В эту же пору наладились отношения поэта с отцом, и Сергей вернулся на жительство в дом № 24 по Большому Строченовскому переулку. Вскоре дом этот попал в документы охранки – за Есениным было установлено тайное полицейское наблюдение. Дело в том, что указанное выше коллективное письмо замоскворецких рабочих угодило в руки полиции; подпись Есенина под этими письмами побудила охранку заинтересоваться личностью поэта и взять его под надзор. У дома, где он жил, с утра до позднего вечера дежурил тайный полицейский агент. Вот отрывок из его донесения, отмечающего передвижения Сергея в течение одного дня (1 ноября 1913года): «В 8 часов 15 минут утра вышел из дома, пошел в типографию Сытина. С Валовой улицы выхода из типографии замечено не было. А 8 часов вечера вышел из дома, раздевшись, и пошел в ресторан «Древность» по Строченовскому переулку, пробыл 30 минут, вышел и вернулся домой. Более до 11 часов вечера не видел».

            У поэта был произведен обыск, однако никаких компрометирующих материалов обнаружить не удалось. Подвергалось досмотру и переписка Есенина. Об этом он успел предупредить основного своего корреспондента  Панфилова, предложив изменить ему форму конвертов и почерк. «За мной следят, -писал он,- и еще недавно совсем был обыск у меня на квартире. Объяснять в письме не стану, ибо от сих пашей и их всевидящего ока не скроешь и булавочной головки. Приходится молчать. Письма мои кто-то читает, но с большой аккуратностью, не разрывая конверта. Еще раз прошу тебя, резких тонов при письме избегай, а то это кончится все печально и для меня, и для тебя. Причину всего объясню после…»

           Круг знакомых Есенина к этому времени заметно расширился. Этому способствовало, в частности, его поступление в Народный университет имени Шанявского.

             Осенью 1913года Сергей поступил вольнослушателем на историко-философский факультет академического отделения этого университета. Он посещал лекции по истории, логике, философии, политической экономии, литературе. Среди слушателей университета были поэты из пролетарских и крестьянских слоев: Иван Филипченко, Дмитрий Семеновский, Василий Наседкин. Есенин сблизился с ними, а с Наседкиным подружился на всю жизнь. «Обаяние Есенина,- рассказывает Дмитрий Семеновский,- привлекало к нему самых различных людей. Где бы ни появлялся этот симпатичный, одаренный юноша, всюду он вызывал у окружающих внимание и интерес к себе. За его отрочески нежной наружностью чувствовался пылкий, волевой характер, угадывалось большое душевное богатство».

             Вместе со слушателями университета Есенин бывал на спектаклях Художественного театра, осматривал коллекции Третьяковской галереи, посетил Данилов монастырь, где был похоронен Н.В.Гоголь.

            В университете существовал творческий литературный кружок. Есенин принимал участие в его работе. Весной 1914года он выступил на заседании кружка с чтением своих стихов. Кружковцы увидели, что перед ними поэт с большими творческими задатками. Выходивший в Москве детский журнал «Мирок» уже опубликовал к этому времени четыре стихотворения Есенина (его литературным дебютом было стихотворение «Береза» в январском номере этого журнала за 1914год), а большевистская газета «Путь правды» приняла к печати его стихотворение «Кузнец».

            По окончании учебного года в университете им.Шанявского, в июне 1914года Есенин уехал на три недели в Крым – для этого ему пришлось уволиться из типографии Сытина. Остальные летние месяцы он провел в деревне. Вернулся уже после того, как началась первая мировая война.

Вернувшись из деревни  в сентябре 1914года, Есенин поступил работать корректором в типографию Ченышева-Кобелькова. Уходил он на службу к восьми часам утра, возвращался после семи вечера и почти перестал писать стихи.

             В декабре Сергей оставил эту службу и снова принялся за творческую работу. Он продолжал посещать университет им. Шанявского и Суриковский кружок, с января 1915года бывал также на собраниях литературно-художественного кружка при журнале «Млечный путь». Кроме того, он принял участие в организации нового демократического издания «Друг народа».

             «Друг народа» был задуман писателями-суриковцами как журнал антивоенного, интернационалистского направления. Есенин был секретарем журнала и готовил к изданию первый его номер, который появился 1 января 1915года; вскоре после этого его избрали в состав редколлегии. В феврале 1915года возник конфликт между Есениным и другими членами редакции. Конфликт ускорил решение поэта о поездке в Петроград. Туда он уже посылал рукописи, и нужно было узнать их судьбу, а главное – очень хотелось встретиться с большими поэтами, с настоящими мастерами, прежде всего с Александром Блоком. «Весной уеду в Петроград,- говорил он Семеновскому.- Это решено». «Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня поймет…» -сказал он молодому поэту Николаю Ливкину.

            Осуществить это намерение было, однако, не просто. Ни родных, ни знакомых в Петрограде у Есенина не было. Не имел он также денег на гостиницу и на проезд. Тут он вспомнил, что в Ревеле (так назывался тогда Таллинн) жил и имел собственный дом его дядя И.Ф.Титов, который заведовал нефтяным складом в порту. Еще в начала 1913года, вероятно, по совету матери, а может быть по приглашению самого дяди, Есенин собирался к нему в гости, но не поехал.

Путь в Ревель по железной дороге пролегал через Петроград. И Есенин, собрав у друзей деньги на билет, решил отправиться к дяде, а по дороге остановиться на несколько дней в Петрограде.

             Вагон третьего класса почтового поезда увез поэта из Москвы. Но до Ревеля он не доехал. Первые же дни пребывания в Петрограде решили всю его дальнейшую судьбу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.3.  Петроград.

 

            Едва брезжило мартовское утро, когда пассажиры высадились на мокрый от тающего снега дебаркадер Николаевского вокзала в Петрограде. Кто на извозчичьей пролетарке, кто на трамвае, а кто и в лакированном экипаже - каждый знал, куда держит путь. Один только парень в синей поддевке и русских сапогах, с сундучком за спиной бродил по Невскому проспекту, стараясь выведать у прохожих адрес человека, который о нем ничего не знал и, конечно же, его и не ждал.