Обратная отсылка и отсылка к праву третьего государства в МЧП зарубежных стран

Обратная отсылка и отсылка  к праву третьего государства  в МЧП зарубежных стран 

Правила поведения, закреплённые в источниках МЧП и адресованные субъектам, столкнувшимся с ситуацией  отсылки иностранной коллизионной нормы к отечественному праву  или к праву третьего государства, закрепляют различные способы её решения. В этом смысле они представляют собой практические решения вопроса об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства. Исторически первой формой закрепления практических решений были судебные прецеденты - решения судов по делам, при рассмотрении которых судьи сталкивались с ситуацией обратной отсылки и отсылки к праву третьего государства. Затем нормы об обратной отсылке стали закреплять в национальном законодательстве, а впоследствии и в международных договорах. Рассмотрим практические решения вопроса об обратной отсылке в той последовательности, в которой появлялись различные формы их закрепления. Это позволит не только ознакомиться с содержанием решений и определить, на что опирались юрисдикционные органы при их принятии, но и выявить тенденцию развития норм МЧП, направленных на решение вопроса об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства.

1. Судебная практика. Ситуация  обратной отсылки и отсылки  к праву третьего государства сравнительно нечасто возникает в судебной практике. Более того, в практике применения норм МЧП некоторых стран данная ситуация не возникала никогда. В связи с этим проанализируем судебную практику некоторых стран, где с данной ситуацией судьи встречались чаще всего.

Великобритания. Впервые  с ситуацией обратной отсылки  столкнулся английский суд в деле Collier vs Rivaz в первой половине XIX века. Напомним лишь, что английский судья  принял отсылку бельгийской коллизионной нормы, создав тем самым прецедентную норму, в соответствии с которой отсылка иностранной коллизионной нормы к нормам английского права должна приниматься.

В дальнейшем английские суды неоднократно сталкивались с ситуацией  обратной отсылки и отсылки к  праву третьего государства в  своей практике. В подавляющем большинстве случаев проблема возникала в ходе рассмотрения наследственных споров, осложнённых иностранным элементом. Вместе с тем практике известны случаи возникновения проблемы при разрешении споров из семейных отношений и отношений собственности.

В деле, In re Johnson в котором  решался вопрос об определении наследственных прав на имущество, находившееся в Бадене и принадлежавшее наследодательнице - английской подданной, рожденной на Мальте, английский суд принял отсылку  баденской коллизионной нормы к праву третьего государства - к праву места домициля наследодательницы по происхождению. Английское право отослало к баденскому праву, а баденское право - к праву Мальты. Аналогичное решение было принято английским судом по сходному делу Re O Keefe, где решалась судьба наследства английской подданной, имевшей домицилий по происхождению (место рождения отца) в Ирландии. До 1922 года Ирландия входила в состав Соединённого королевства. Английская коллизионная норма отослала к праву Италии, итальянское право к праву страны подданства - к английскому праву. Однако судья, разрешавший спор воспринял эту отсылку итальянской коллизионной нормы как отсылку к праву страны домицилия наследодательницы по происхождению. Поскольку в момент рассмотрения спора Ирландия стала суверенным государством, английский судья воспринял эту отсылку, как отсылку к ирландскому праву.

В пяти делах: Baines a, Re Dale, Bartlett vs Bart left, Ross, Re Duke of Wellington английскими  судами принимались отсылки иностранных (египетских, итальянских, испанских) коллизионных норм к английскому праву по спорам о наследовании по завещанию и о действительности завещания. Решения, принятые в этих делах, первоначально были обусловлены английской правовой традицией, а впоследствии принятие обратных отсылок иностранных коллизионных норм стало устойчивой практикой английских судов по делам данной категории.

Однако были случаи, когда  английские суды не принимали отсылки  иностранных коллизионных норм по наследственным спорам. В частности, в деле In re Grant английский суд отказался принимать отсылку египетской коллизионной нормы к английскому праву по делу о наследовании по закону земельного участка. Основным мотивом этого решения была опора на принцип наиболее тесной связи отношения с правом государства: поскольку предметом наследования является земельный участок, наследование по закону логично подчинить праву страны места нахождения земельного участка, невзирая на обратную отсылку египетской коллизионной нормы.

В деле In re Annesley английский суд не принял отсылку французской коллизионной нормы к английскому праву по спору об отмене завещания. Наследодательница, которая была английской подданной, проживала во Франции. Она составила завещание, которым лишила наследства своих дочерей. После её смерти дочери оспорили завещание в английском суде. Английская коллизионная норма отослала к праву Франции, по которому дети наследодателя имеют право на обязательную долю в наследстве. Французская коллизионная норма отсылала обратно к праву Англии, не знавшему нормы об обязательной доле. Судья, рассматривавший спор, не принял отсылку французской коллизионной нормы, поскольку счёл несправедливым лишить наследства дочерей наследодательницы.

Аналогичным образом английский суд поступил в деле Re Fulds Estate (№ 3). Спор возник по поводу действительности дополнений к завещанию, сделанных наследодателем немецкого происхождения, получившим статус гражданина Канады. Дополнения к завещанию не соответствовали требованиям немецкого права. Судья Скарман (Scarman) не принял отсылку немецкой коллизионной нормы к канадскому праву; дополнения были признаны недействительными.

В деле Secretary of State for Foreign Affairs vs Charlesworth, Pilling and Co английский суд отказался  от принятия отсылки занзибарской коллизионной нормы к английскому праву по спору о земельном участке и самовольных постройках и разрешил спор на основе права страны, с которой спорное правоотношение наиболее тесно связано.

В деле In re Askew об узаконении ребёнка, дочь английского поданного  считалась законнорожденной по немецкому праву и незаконнорожденной по праву Англии. При рассмотрении спора английским судом английская коллизионная норма отослала к праву Германии, а немецкая отправляла назад к английскому праву. Английский суд не принял обратную отсылку немецкой коллизионной нормы, мотивируя это тем, что девочка в силу факта рождения в Германии приобрела статус законнорожденной по праву места рождения и никакая отсылка коллизионной нормы к иностранному праву не способна опорочить этот факт.

Таким образом, английские суды по-разному решали вопрос об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства. Отсутствовало единство оснований принятия этих решений: суды опирались то на теорию приобретенных прав, то на теорию иностранного суда, то на принципы правового регулирования, в частности, принцип наиболее тесной связи, принцип справедливости. Судья находил определённое теоретическое обоснование своего решения исходя из конкретных обстоятельств дела.

Франция. Классическим примером разрешения ситуации обратной отсылки во французской судебной практике является решение Французского кассационного суда 1878 года по делу Форго. Баварский подданный Франц Форго умер во Франции, где проживал с пятилетнего возраста. Завещание он не оставил. На наследство претендовали родственники умершего, жившие в Баварии. Ф. Форго был внебрачным ребёнком, но баварское наследственное право допускало наследование за внебрачными детьми. Французское право, напротив, не допускало этого; единственным наследником в глазах французского закона было государство. После длительного рассмотрения дела Кассационный суд Франции разрешил его следующим образом: в соответствии с коллизионным правом Франции к наследованию движимого имущества должно применяться право страны, где наследодатель имел домицилий по происхождению, т.е. баварское право. Однако в соответствии с коллизионной нормой баварского права, наследование должно регулироваться правом страны, где наследодатель имел домицилий по выбору - фактическое место жительства, т.е. право Франции. Суд принял отсылку баварской коллизионной нормы и применил наследственное право Франции; наследство перешло к государству. Тем самым Кассационный суд Франции создал правило, санкционирующее принятие отсылок иностранных коллизионных норм, в соответствии с которым надлежало действовать нижестоящим судам, оказавшимся в сходной ситуации.

В дальнейшем судебная практика Франции, по свидетельству В.Л. Толстых, шла по пути преимущественного принятия отсылок иностранных коллизионных норм. В деле Zagha Кассационный суд  Франции своим решением принял отсылку к праву третьего государства (итальянская коллизионная норма отослала к праву Сирии) для решения вопроса о действительности брака.

США. Не во всех странах судебная практика шла по пути мотивированного  решения вопроса об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства. В судебной практике США проблема традиционно решалась в пользу отказа от принятия отсылок иностранных коллизионных норм. Например, в деле In re Tollmadge суд штата Нью Йорк отказался от принятия отсылки французской коллизионной нормы к праву США по наследственному спору. Обстоятельства дела таковы: гражданин США умер в Ницце. По завещанию, составленному им, имущество надлежало поделить между матерью, тёткой, кузиной и братом. Кузина умерла раньше других наследников. По французскому праву доля кузины должна перейти к её матери; по американскому праву - к брату наследодателя. Коллизионное право штата Нью Йорк отослало к французскому праву, а французская коллизионная норма отослала назад к праву Нью Йорка. Суд штата Нью Йорк отказался от принятия отсылки французской коллизионной нормы указав на отсутствие судебных прецедентов, санкционирующих принятие отсылки иностранной коллизионной нормы к праву штата. При этом американский судья не пытался проанализировать обстоятельства дела. Он сделал вывод, что обратная отсылка не является составной частью нью-йоркского права.

Однако американские суды впоследствии изменили своё отношение  к решению проблемы обратной отсылки  и отсылки к праву третьего государства. Суды некоторых штатов со временем склонились к принятию отсылок иностранных коллизионных норм при решении споров по делам, вытекающим из отношений собственности на недвижимость, а также семейных отношений. Анализ судебной практики свидетельствует об отсутствии единого подхода судов к решению вопроса об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства. С уверенностью можно сказать лишь следующее: суды, в подавляющем большинстве случаев, не имея концептуальной теоретической основы для решения проблемы, старались найти определённый вариант её решения исходя из конкретных обстоятельств дела и соображений целесообразности. Прежде чем принять или отказать в принятии отсылки иностранной коллизионной нормы судья анализировал дело с фактических и юридических (материально-правовых) позиций, а также учитывал иные факторы, в т.ч. политические, социальные, культурные. Данный подход к решению проблемы наиболее концентрировано выражен в работе Дж. Чешира и П. Норта: «различные категории случаев заслуживают индивидуального подхода в свете соображений целесообразности и проблема не должна решаться на основе априорных соображений». Основой первых практических решений вопроса об обратной отсылке были правовые традиции соответствующей национальной правовой системы. Так в деле Collier vs Rivaz английский суд принял обратную отсылку для признания действительными завещательных распоряжений, совершенных английским подданным в силу английской правовой традиции - приоритета наследования по завещанию перед наследованием по закону. По свидетельству В.М. Корецкого «завещательную свободу и силу завещательных распоряжений своих граждан английские суды обычно ревниво оберегают». Английские авторы так же подтверждают это. Так, Дж. Чешир, критикующий решение судьи Дженнера, тут же высказывает аргумент в его защиту: «безусловно, хотелось бы обеспечить, на сколько, это возможно, признание ясно выраженного и по существу не вызывающего возражений намерения завещателя». В деле Форго французский суд принимал решение на основе французской правовой традиции, восходящей к феодальному праву кутюмов, в силу которой иностранец не мог ни наследовать, ни оставлять наследство на «чужой», подвластной суверену территории. Немаловажным фактором принятия того или иного решения было определение его социального результата. Если принятие отсылки иностранной коллизионной нормы способствовало достижению положительного социального эффекта, отсылка принималась и, наоборот отвергалась, если её принятие приводило к отрицательному социальному эффекту как, например, в деле In re Askew. И, наконец, на принятие того или иного решения оказывали влияние внешнеполитические факторы. В.М. Корецкий в своём очерке наглядно демонстрирует различные подходы английских судов при решении вопроса о принятии отсылки в зависимости от того, сталкивались ли они с коллизионным правом своих метрополий или других европейских государств. В первом случае суды были склонны отказывать в принятии отсылок, во втором - принимать отсылки, где это только возможно. Такими способами Великобритания обеспечивала упрочение своей власти в колониях и расширяла своё влияние на территории стран континентальной Европы. Таким образом, на первом этапе развития практических решений вопроса об обратной отсылке и отсылке к праву третьего государства тотальное отрицание принятия отсылок иностранных коллизионных норм к отечественному праву и к праву третьих государств отсутствовало. Вместе с тем, тот или иной вариант преодоления этой ситуации опирался не на проработанные теоретические положения о причине и условиях породивших её, а на подробный анализ фактических и юридических характеристик спорной ситуации.

2. Внутригосударственное  законодательство. Нормы об обратной  отсылке и отсылке к праву  третьего государства впервые  появились в текстах законов  - источников МЧП наиболее развитых европейских стран в конце XIX века. В настоящее время такие нормы закреплены в законодательстве большинства государств.

Все решения  вопроса об обратной отсылке и  отсылке к праву третьего государства, сформулированные в нормах внутригосударственных  законов, можно разделить на три группы: 1) решения, санкционирующие принятие отсылок иностранных коллизионных норм в полном объёме; 2) решения, санкционирующие принятие отсылок иностранных коллизионных норм с ограничениями; 3) решения, полностью запрещающие принятие отсылок иностранных коллизионных норм. Решения, санкционирующие принятие отсылок иностранных коллизионных норм «в полном объёме». В МЧП некоторых стран разрешается принятие и обратной отсылки иностранных коллизионных норм и отсылки к праву третьего государства без установления каких-либо ограничений или условий для их принятия. Подобного рода решения закреплены в законодательстве Австрии (§ 5 Федерального закона 1978 г. О международном частном праве); Венесуэлы (ст. 4 Закона о международном частном праве 1998 года); Литвы (ст. 607 Гражданского кодекса Литвы 1964 г.); Малагасийской Республики (Мадагаскар) (ст. 26 Ордонанса Относительно общих положений внутреннего права и международного частного права 1962 г.); Польши (ст. 4 Закона о международном частном праве 1965 г.). Решения, санкционирующие принятие отсылок иностранных коллизионных норм с ограничениями. В законодательстве по МЧП большинства стран принятие отсылок иностранных коллизионных норм допускается с определенными ограничениями. Наиболее распространенными ограничениями являются: 1) принятие только обратной отсылки в собственном смысле, т.е. отсылки иностранных коллизионных норм к отечественному праву, но не к праву третьих государств; 2) принятие отсылок иностранных коллизионных норм, применительно к регулированию четко определённых видов частноправовых отношений, осложнённых иностранным элементом; 3) сочетание указанных ограничений. Так проблема обратной отсылки и отсылки к праву третьего государства решается в законодательстве Азербайджана (ст. 3 Закона Оомеждународном частном праве 2000 г.); Белоруссии (ст. 1096 ГК Белоруссии 1998 г.); Болгарии (ст. 40 Кодекс международного частного права 2005 г.); Буркина-Фасо (ст.ст. 1005, 1006 Кодекса о лицах и семье 1989 г.); Венгрии (§ 4 Указа О международном частном праве 1979 г.); Вьетнама (п. 3 ст. 827 ГК Вьетнама 1995 г.); Грузии (ст. 4 Закона О международном частном праве 1998 г.); Германии (ст. 4 Вводного закона к Гражданскому уложению 1896 г.); Ирана (ст. 973 ГК Ирана 1928 - 1936 гг.);. Испании (п. 2 ст. 12 ГК Испании 1889 г.); Италии (ст. 13 Закона Реформа итальянской системы международного частного права 1995 г.); Казахстана (ст. 1087 ГК Казахстана 1999 г.); Киргизии (ст. 1170 ГК Киргизии 1998 г.);Кубы (ст. 19 Гражданского кодекса 1987 г.); Латвии (ст. 23 ГК 1937 г.);Лихтенштейна (ст. 5 Закона О международном частном праве 1995 г.); Мексики (ч. 2 ст. 14 ГК Мексики 1928 г.); Объединенных Арабских Эмиратов (ст. 26 Закона О гражданских сделках 1985 г.); Особого административного района КНР Сян Ганн (Гон Конг) (§ 29 Ордонанса о завещаниях 1970 г.);Португалии (ст.ст. 16-19 ГК Португалии 1966 г.); Румынии (ст. 4 Закона Применительно к регулированию отношений международного частного права 1992 г.); Словении (ст. 6 Закона о международном частном праве и процессе 1999 г.), США (штат Луизиана) (ст. 3517 ГК 1825 г); Таиланда (§ 4 Закона О конфликте законов 1938 г.); Узбекистана (ст. 1161 ГК Узбекистана 1996 г.);Украины (Закон О международном частном праве 2005 г.); Франции (ст. 310 ГК Франции 1804 года); Чехии (§35 Закона о международном праве и процессе 1963 г.); Швейцарии (ст. 14 Федерального закона О международном частном праве 1987 г.); Эстонии (ст. 6 Закона О международном частном праве 2002 г.); Югославии (ст. 6 Закона О разрешении коллизий законов с правилами других стран 1982 г.); Японии (ст. 32 Закона О применении законов 1898 г.).