Американская концепция нового миропорядка

Во-вторых - это экономический  потенциал. А экономическое процветание  не возможно без экономической безопасности. Все это можно свести к следующему: мировая экономика, в основном, зависит от нефти и газа.  А 2/3 мировых запасов находятся в неблагонадежных руках (имеется в виду зона Персидского залива). Т.е. необходимо добиться бесперебойного поступления энергоресурсов из неблагонадежных зон, добиться поставок энергоресурсов по разумным ценам. Транспортная безопасность -  «безопасность воздушных и морских перевозок, а также наличие надежных границ выступают важнейшим условием нашей экономической безопасности и благополучия». После терактов 11 сентября в США и других странах резко увеличились требования к безопасности в аэропортах и в самолетах (усиленный личный досмотр, безопасность грузовых отсеков – все, чтобы не допустить на борт потенциального террориста и не допустить перевозки опасных материалов). Кроме того, СНБ призывает международное сообщество «выработать единую глобальную стратегию, которая позволяла бы лишать террористов доступа к финансовым средствам, необходимым им для совершения своих бесчеловечных акций, а также использовать оставляемые ими финансовые следы для выявления и ликвидации террористических групп».

Для осуществления принципа многосторонности США необходимы экономически сильные и стабильные партнеры. «Мы  оказываем необходимую поддержку  этим государствам путем активного  взаимодействия с другими странами, международными финансовыми институтами (МФИ) и частным сектором в целях предотвращения финансовых кризисов и более эффективного разрешения таких кризисов, если они все-таки происходят».

Еще одним экономическим  принципом СНБ является принцип «содействия развитию». То есть США, как экономически сильный партнер, может и должен помогать достигать экономических успехов развивающимся странам. Помощь идет за счет развития торговли и инвестиций, активирования внутренних сбережений, людских и иных ресурсов, новаторства.

События 11 сентября 2001г  подтолкнули США к пересмотру своей внешнеполитической стратегии. Теперь главной угрозой безопасности Соединенных Штатов становится международный  терроризм. Опасность новоявленного  врага в том, что это не определенное правительство на определенной территории, как ранее СССР. Это рассеянные по всему миру, различные по мощи, влиянию, количеству людей организации. По мнению администрации США старая стратегия «сдерживания» теперь не может быть эффективной, хотя полностью не отвергается. «Стратегия национальной безопасности не опровергает полувековой доктрины и не отбрасывает политику сдерживания и устрашения. Эти стратегические концепции могут, и по-прежнему будут использоваться там, где это необходимо и целесообразно». Только теперь к этим концепциям добавляется новая, дополняющая концепция «превентивной обороны». «Исходя из здравого смысла, США должны быть готовы, по необходимости, принимать меры до того, как угрозы полностью материализуются.

Таким образом, внешнеполитическая стратегия Дж. Буша младшего стала ответом на террористическую атаку сентября 2001 года. Продолжая традиции подхода гегемонизма, администрация Буша принимает стратегию «превентивной обороны», которая подразумевает возможность использования военной силы (помимо других способов давления или наказания) вне зависимости от мнения и решимости мирового сообщества. Развитым странам Севера, в том числе России, предлагалось сотрудничать в борьбе с терроризмом и в других сферах международной жизни, но под предводительством США. Хотя в США поняли, что в новых международных условиях Россию никак нельзя будет свести к роли второразрядной мировой державы, однако и России, как и странам-партнерам США, предлагалась роль ведомых.

Тогда, американская печать и общественное мнение очень положительно среагировали на предложение президента В.В.Путина о сотрудничестве в борьбе с мировым терроризмом, отметив, что он был первым из мировых лидеров, который "достал" Дж.Буша телефонным звонком, в котором пообещал сотрудничество в борьбе с мировым злом, опередив при этом мировых лидеров. Тем не менее, в партнерстве была предложена, естественно, роль младшего, серьезных политических и иных уступок не сделано, новых рубежей экономического сотрудничества не определено²².

Средства массовой информации США заговорили об осуществлении юрисдикции "длинные руки" ("long arm jurisdiction"), суть которой - распространение национального законодательства США на сферу международных отношений, когда зарубежным государствам предписывается действовать в соответствии с американскими правовыми нормами. Однако основным получателем новых субсидий оказалось военное ведомство: бюджет Пентагона превысил 400 млрд долл., что больше военных расходов всех государств - членов НАТО вместе взятых. Началось переоснащение вооруженных сил новейшими видами "умного оружия" ("smart weapons"), призванного сократить потери вооруженных сил США за счет "точечных ударов", энергичных "упреждающих шагов", совершенствования управления военными действиями с помощью самых прогрессивных информационных технологий.

Военное ведомство приняло  программу "Совместное видение-2020", сутью которой было разделение мира на 5 военных зон (округов, за каждым из которых определялась отдельная  структура управления и командования), модернизация 350 военных баз, окружавших плотным кольцом бывший СССР, укрепление материально-технических и телекоммуникационных возможностей 12 военно-морских формирований во всех основных зонах мирового океана. Для постоянной службы за рубежом готовилось более 500 тыс. человек. "Совместное видение-2020" стало по сути программой военного господства в мире, существенными особенностями которого объявлялись:

- убедительность в мирную эпоху;

- решительность во время войны;

- опережение в любой форме конфликта.

Объявленная задача борьбы с международным терроризмом как бы отходила на второй план. Ведь борьба с международным терроризмом требует новых форм международного сотрудничества, а совершенствование вооруженных сил предусматривает возможность действовать в одиночку в соответствии с формулой, провозглашенной в свое время бывшим Госсекретарем США Мадлен Олбрайт: "Мы будем действовать многосторонне, когда это возможно, и односторонне, когда это необходимо". Во всех военных ведомствах и спецслужбах были учреждены новые отделы пропаганды, которые ставят задачей мобилизацию общественного мнения в поддержку нового этапа мирового лидерства США²³.

Не случайно некоторые  аналитики говорят о смещении акцентов внешнеполитической стратегии  США. Бен Ладена и других деятелей исламских террористических организаций пока так и не поймали. Зато были осуществлены военные акции в Афганистане и Ираке. Как отмечает известный исследователь современной политики Джон Ньюхауз, проблема Ирака состояла не в борьбе с терроризмом. США нужно было продемонстрировать свою способность быстро уничтожать противника и приучить мир к безнаказанности своих действий.

Правда, события пошли  явно не по предварительно составленному  сценарию. США пришлось усвоить горький  урок, который пока никак не хочет  усвоить союзник США на Ближнем Востоке Израиль: можно добиться военной победы, но в результате не получить мира. Мирное решение проблем в Афганистане и Ираке ускользает от США. И только теперь в США начинают подводить итоги, которые не утешительны: хотя союзники США по НАТО после террористической атаки в сентябре 2001 г. заметили, что они рассматривают ее как атаку на себя, военные авантюры Америки они не поддержали. Россия так и не поддалась давлению Америки и продолжает считать незаконным вторжение в Ирак без соответствующего решения ООН, о чем недвусмысленно и неоднократно говорил российский Президент.   

§5. Американское видение  американо-российских отношений.

Барак Обама – это президент, который действует под беспрецедентным для Соединенных Штатов последних десятилетий прессом объективных обстоятельств. В отличие от Б. Клинтона и Дж. Буша-младшего, он вынужден работать в условиях быстро меняющегося не в пользу США мира.

Первые шаги администрации  Обамы ясно свидетельствовали о  том, что она не испытывает по отношению к России определенного негатива. И это открыло возможности для нормализации американо-российских отношений. Предложение осуществить «перезагрузку» отношений – было воспринято как факт позитивный. Он свидетельствовал об изменении принципиальных подходов американской администрации, которая от откровенного игнорирования позиции России по самым разным международным проблемам перешла к попыткам продемонстрировать уважение к запросам российской стороны. Подобной эволюции способствовали объективные обстоятельства:

Новое руководство США  в силу ряда политических причин оказалось  заинтересовано в поддержке Россией  американской позиции по ряду сложных  проблем современности. Среди них  – Афганистан (оказавшийся чуть ли не в центре внимания нынешней вашингтонской  администрации), Иран, проблемы нераспространения и многое другое. Расстановка внешнеполитических приоритетов также способствовала сближению сторон.

Позитивно сказался отказ  администрации Обамы от ускоренного  развертывания 3-го позиционного района ПРО в Восточной Европе. Уменьшение роли ядерного фактора в мировом балансе сил и усилия по нераспространению отвечают интересам безопасности США, поскольку Вашингтон обладает подавляющим превосходством над любым из своих противников или их коалицией в сфере обычных вооружений. В этой связи возникли возможности для разработки нового большого соглашения о сокращении и ограничении наступательных ядерных вооружений, которое заменит Договор СНВ-1, срок действия которого истек в декабре 2009 г. Такой договор может существенно укрепить позиции Вашингтона в борьбе за ядерное нераспространение.

Однако имеют место  и противоположные примеры. Прошедший  год показал, что, несмотря на позитивные сдвиги, администрация Обамы продолжает по ряду направлений политику сдерживания  в отношении России. Спустя четыре месяца после того, как вице-президент США Дж. Байден на Мюнхенской конференции по безопасности объявил о «перезагрузке», он посетил Украину и Грузию, продемонстрировав таким образом поддержку лидеров «цветных революций» и их стремления вступить НАТО. В ходе своего вояжа в Восточную Европу в октябре 2009 г. Байден объявил о «не подлежащих обсуждению» принципах в отношениях с Россией: США «не допустят» возникновений каких бы то ни было «сфер влияния» или российского «права вето» относительно расширения НАТО на Восток (дословно – «любое государство должно иметь возможность беспрепятственно принимать решения о присоединении к любому союзу»). Можно добавить, что США занимаются переоснащением и подготовкой грузинской армии, не принимая в расчет озабоченность России положением дел на Южном Кавказе.

Реабилитация «жесткой силы» в мировой политике, отмечаемая в последние полтора десятилетия, увеличила конфликтный потенциал  существующей системы международных  отношений. В этих условиях формирование новой архитектуры безопасности в евроатлантическом регионе имеет важное значение как для будущего России, так и для стабильности в Евразии. Система безопасности в Европе должна объединять все без исключения страны евроатлантического региона, в том числе Россию, и основываться на единых правилах игры.

В международных отношениях правовое закрепление определенного  порядка вещей или правил поведения  субъектов не может быть самоцелью  и не заменяет фактического соотношения  сил договаривающихся сторон. (Под  силой здесь понимается совокупная мощь отдельных субъектов международных отношений – экономическая, демографическая, военная и т.д.) Изменение баланса этих сил в глобальном или региональном масштабе с неизбежностью влечет за собой попытки пересмотра юридических реальностей, а также норм и правил поведения на мировой арене. В давнем споре научных школ реализма и идеализма в политике о том, что главнее – «мощь» государств или «бумага» как некий набор кодексов и правил поведения, – решающее слово до последнего времени оставалось за первой. Именно поэтому те или иные дипломатические инициативы могут лишь относительно улучшить (или ухудшить) имидж и скорректировать международный вес страны, но не в состоянии подменить собой экономические успехи или боеспособность вооруженных сил. 

На сегодняшний день, очевидно, что американская элита не желает никаких существенных перемен в евроатлантической архитектуре безопасности. Это бипартийная позиция, и по этому поводу в Вашингтоне существует практически полный консенсус. Более того, с американцами в этом вопросе солидарны и представители большинства европейских элит, привыкших за последние полвека полагаться в сфере безопасности в основном (если не сказать – исключительно) на американскую военную мощь. Интересы западных элит, не совпадающие и даже расходящиеся в последнее время по целому ряду вопросов, здесь в общем-то сходятся. Запад ощущает себя победителем в холодной войне, в результате которой установился вполне приемлемый для стран Евроатлантики мировой порядок. Не только в Вашингтоне, но и в европейских столицах не видят необходимости менять существующую европейскую архитектуру безопасности с НАТО в качестве центрального института и такими вспомогательными организациями мониторинга процесса разоружения, конфликтов и демократических транзитов, как ОБСЕ, Совет Европы и т.п. Европейцы («староевропейцы») не хотят изоляции Москвы и противостояния с Россией и потому вроде бы готовы включиться в некую дискуссию по проблемам европейской безопасности. Однако пока не более того.

К 2010 г., в том числе в связи с развертыванием глобального финансово-экономического кризиса, масштабы и последствия которого пока трудно поддаются оценке, стала очевидной незавершенность процесса формирования так называемого нового мирового порядка. Учитывая трудности, с которыми сталкиваются США в претворении своей стратегии глобального лидерства, и рост альтернативных центров силы, нельзя исключать усиления «многополярного момента» в мировой политике.