Формирование основных направлений Московского государства в конце XV – первой половине XVI в

Глава 1

Формирование основных направлений Московского государства в конце XV – первой половине XVI в.

1.1 Московское государство и орден

XVI век, пожалуй, один из самых  сложных и интересных периодов  истории России. В это время  Московское княжество, объединившее земли разрозненных княжеств, складывается в единое централизованное Русское государство. Поэтому возникновение сильного государства на политической карте Европы не могло не отразиться на его взаимоотношениях с соседями. Внешняя политика того периода времени является важным элементом процесса образования и становления централизованного русского государства. Россия в конце XV века принадлежала к числу тех государств, которым удалось добиться больших успехов в национально-политическом объединении.

В процессе развития и становления русского государства стали меняться внешнеполитические задачи его правителей.  Основные направления внешней политики сложились еще при Иване III, а были продолжены сыном Василием III и внуком – Иваном IV Грозным.

Именно при Иване III постепенно наметилась та программа активной внешней политики, которая была окончательно завершена лишь к исходу XVIII в.

Ее можно свести к трем основным направлениям: борьба на восточном и южном рубежах с татарскими ханствами, образовавшимися в результате распадения Золотой Орды; борьба на западной границе с Литвой и Польшей с целью воссоединения всех земель Руси (русских, украинских и белорусских) и борьба на северо-западе против агрессивных действий Ливонского ордена и Швеции, которая постепенно переходит в борьбу за приобретение выходов к Балтийскому морю.

Отношения Московского государства и Ливонского ордена, следует рассматривать в спектре торговых отношений, а также в системе отношений между Литвой, Швецией, Московским государством и в какой-то степени Дании.

Одним из главных источников пополнения казны являлась балтийская торговля. Однако доходы эти существенно ограничивались теми унизительными условиями, в которые были поставлены русские купцы. Не имея собственного морского флота, который был создан только при Петре I, русские вынуждены были продавать свои товары за бесценок иноземным купцам на новгородском или псковском торге.

Русские вынуждены были продавать свои товары главным образом через Ливонию, неся при этом огромные убытки. Даже объединив свои усилия (что само собой являлось проблемой), Новгород и Псков не могли добиться пересмотра тягостных условий принудительного ливонского посредничества. За спиной перекупщиков стояла не только Ганза, но и всегда готовые к войне рыцари Ливонского ордена. Союзницей Ордена в борьбе с Москвой могла выступить Литва. Появления русских на балтийских морских путях не желала и Швеция. Довольно противоречивую позицию (как показали события) занимала Дания, искавшая союзников для борьбы со Швецией, но при этом также не заинтересованная в русском присутствии на Балтике.1

Все русские походы в Ливонию в XIII—XV веках носили характер обычных набегов с целью грабежа и захвата пленных. А это, в свою очередь, определяло отношение к русским местного населения. 2

В отношениях с Орденом и дерптским епископом князь Иван III предусмотрительно сохранил старый порядок отношений, согласно которому немцы по всем вопросам обращались не прямо к великому князю в Москву, а к его новгородским наместникам. Этот рудимент прежней новгородской самостоятельности нужен был Ивану для того, чтобы понизить статус ливонских послов на переговорах.

В начале 90-х годов в северо-западной политике Ивана III определяются новые задачи. От защиты новгородских и псковских земель и контрударов по ливонским землям он переходит к гораздо более сложному вопросу: избавлению русской торговли на Балтике от непрошеного и дорогостоящего посредничества со стороны Ганзейского союза. Воодушевленный своими успехами в деле объединения русских земель, избавленный от необходимости постоянной оглядки  на татар, Иван III берется за дело, которое требовало широкого кругозора, хорошего знания всех тонкостей политических отношений на севере Европы.

В конце 1491 г. именно в это благоприятное для Москвы время великий князь начал едва ли не самое амбициозное из своих предприятий — строительство первого русского города-порта на Балтийском море.

Ивангород был поставлен на русской земле. Немцы не имели никаких формальных оснований для протеста. Однако они хорошо понимали, какие плачевные последствия может иметь для них московский проект. Ревель и Дерпт, крупнейшие города Ливонии, были членами Ганзейского союза. Нарва формально не входила в лигу. Однако благосостояние всех этих городов зиждилось на перепродаже русских товаров. И поэтому прямая торговля русских купцов с иностранными через Ивангород означала бы крах всего ливонского купечества.

Очень скоро Иван III убедился, что само по себе существование русского порта не меняет общей ситуации. Ганзейский союз не позволял своим членам торговать с Русью через Ивангород. Нарушителей ожидали строгие кары. Их суда грабили каперы — морские пираты, находившиеся на содержании у некоторых участников лиги.

Единственный способ борьбы с ганзейским бойкотом в условиях отсутствия у Руси своего морского флота князь Иван видел в прямой войне с лигой и покровительствовавшими ей государствами. Главным из них была Швеция, находившаяся в союзнических отношениях с Ливонией.

Ганза не имела собственных войск и в военном отношении не представляла опасности. Иное дело Швеция. Война с ней была рискованным предприятием, решиться на которое московский князь сумел лишь после того, как заручился поддержкой сильного балтийского государства — Дании, а также в известной степени и Тевтонского ордена, искавшего случая свести счеты с Литвой и Польшей.

Дипломатические отношения между Русью и Данией были установлены в 1493 г. Тогда же между странами был заключен договор о дружбе и взаимопомощи. 3

Русско-датский союз, как и все союзы Московии с государствами Центральной и Северной Европы, носил довольно призрачный характер. Это было связано с тем, что слишком велика была разница «союзников» во всем, начиная от менталитета и кончая геополитическими замыслами.

Воодушевленный союзом с Данией, заключенным в 1493 году, князь Иван III в марте 1494 года приступил к решительному наступлению на Ганзу. Он приказал отменить все привилегии, которыми пользовались в Новгороде ганзейские купцы. «Ганзейцы лишались права «колупать» (пробовать) приобретаемый воск и требовать наддачу к мехам, которые они покупали у новгородцев».4

Переговоры шли по обычной для безвыходных ситуаций схеме: ганзейские послы жаловались на притеснения новгородских наместников, а в ответ слышали от бояр упреки в нарушении прав русских купцов и дипломатов в Ливонии. Убедившись в бесполезности дискуссии, послы уехали обратно в Новгород. Однако уже на подъезде к городу оба были арестованы.

Причиной столь необычного обращения с послами стал громкий скандал, вспыхнувший осенью 1494 г. и вконец испортивший отношения Ивана III с ливонцами. В Москве стало известно о расправе с двумя русскими купцами в Ревеле. Первого из них местные власти обвинили в содомском грехе и сожгли на костре; второго объявили фальшивомонетчиком и заживо сварили в котле. В первом случае в ответ на протесты живших в городе русских ревельские старейшины ответили дерзостью: «Мы сожгли бы вашего князя, если бы он у нас сделал то же».5 Эти слова дошли до государя, и он потребовал от Ордена выдачи на расправу всего ревельского магистрата.

Ходили также слухи, что, узнав о дерзости ливонцев, Иван в ярости изломал свой посох и швырнул его на землю. В выдаче обидчиков ему, разумеется, было отказано.6

Ссора с ревельцами дала Ивану повод для разгрома всего Ганзейского двора в Новгороде. В ноябре 1494 года великий князь, по сообщению летописей, «послал... в Новъгород к наместником диака Василия Жука да Данила Мамырева и велел поимати в Новегороде гостей немецких колыванцев, да и товар их, переписав, привести на Москву за их неисправление...». Далее следует описание обид, нанесенных ревельцами великому князю: «И за то князь великий Иван Василиевич опалу свою на них положил, и гостей их велел в тюрмы посажати, и товары их спровадити к Москве, и дворы их гостиные в Новегороде старые и божницу велел отнята».7

Под предлогом сведения счетов с ревельцами были схвачены и ограблены все немецкие купцы, бывшие тогда в Новгороде: 40 человек из 13 городов. Только в апреле 1496 года по ходатайству великого князя Литовского Александра, а также «по челобитию магистрову и седмидесят городов заморских и всеа земли Ливонскиа» Иван велел отпустить томившихся в новгородских тюрьмах ганзейских купцов. О возвращении их имущества никто, конечно, и не думал.8

В ответ на московскую акцию Ливония могла бы объявить Ивану войну. Однако такой поворот событий показался Ордену в этот момент слишком рискованным. Более того, ливонцы сильно опасались, что за разгромом Ганзейского двора последует вторжение русских войск в Ливонию, и искали защиты у соседних государей. Вместе с тем пострадавшие решили ответить на московский произвол широкой торговой блокадой Руси. Литва объявила запрет на ввоз во владения Ивана III серебра и даже перестала пропускать через свою территорию московских послов.

  Ливония перестала продавать русским цветные металлы такие, как медь, свинец, олово, столь необходимые в военном деле. (Такое положение сохранялось около двадцати лет.) Ганзейский союз по-прежнему бойкотировал Ивангород. Одна лишь Дания все еще сохраняла с Русью кое-какие торговые отношения.

На данный поступок со стороны Ивана III, а именно на разгром Ганзейского двора в Новгороде, существует различные точки зрения и мнения по данному вопросу.

• Некоторые видят здесь прозорливость «государя всея Руси» и полагают, что тем самым он нанес сокрушительной удар ганзейской монополии на Балтике, а также окончательно добил строптивое новгородское купечество.
• Часть историков считают данный поступок ошибочным, объясняют его слишком ревностным исполнением пожеланий датского короля Ганса.9

Следующим шагом после неоднозначной акции против ганзейцев Иван III предпринял войну против Швеции. Русско-шведская граница оставалась неизменной с 1323 г., и у Москвы не было никаких оснований требовать ее пересмотра. Однако «государь всея Руси» почему-то решил, что настало время потеснить шведов.10

В монографии Н.С. Борисова говорится, что «разгром шведами Ивангорода — символа «русской мечты» на Балтике — едва ли не самая печальная страница отечественной военной истории времен Ивана III. Летописцы рассказывают об этом с горечью и сарказмом. Здесь в полном цвете проявились те пороки, которыми страдала русская армия, — равнодушие далекого «центра», беспечность и трусость местных военачальников, их неумение и нежелание действовать сообща, исходя из интересов дела».11

Орден начал войну с Московским государством летом 1501 г., когда некоторые важные события (завоевание русскими Северской Украины, битва при Ведроши) были уже позади. В летнюю кампанию 1501 г. можно было ожидать наступления русских на Смоленск. А между тем великий князь Литовский Александр был занят борьбой за польский престол, освободившийся после кончины короля Яна Ольбрахта 17 июня 1501 г. В этих условиях вступление Ордена в войну с Русью могло стать неоценимой услугой для Александра. Магистр Ордена Вальтер фон Плеттенберг решил оказать соседу эту услугу.12

В начале 1503 года ливонские представители вместе с послами великого князя Литовского Александра прибыли в Москву для переговоров о мире. Слегка покуражившись перед ливонцами, князь Иван заключил с ними перемирие сроком на шесть лет. Стороны возвращались к тем границам и отношениям, которые существовали между ними до войны 1501—1502 гг. В 1509 году перемирие было продлено еще на четырнадцать лет, причем ливонцы приняли на себя обязательство не помогать Литве в случае ее конфликта с Москвой. Торговля Руси с Ливонией возобновилась.

Однако ливонцы (а вместе с ними и вся Ганзейская лига) по-прежнему не желали продавать русским серебро и металлы, необходимые для военного производства. Русские со своей стороны еще в 90-е годы XV в. решили прекратить покупку соли — самого ходового товара, шедшего из Ливонии.

В заключении, подводя итоги политики  Ивана III  в Прибалтике, в отношениях не только с Ливонским орденом, но и Швецией, он сумел заявить о своих интересах на этой территории, но не смог отстоять свои позиции перед теми странами, которые здесь уже давно господствовали.

Иван III стал у истоков такой проблемы, как поиск «выхода к морю». Его политика коснулась также укрепления позиций России в этом отношении. И при Иване III были заложены лишь предпосылке, а уже решение этой задачи ложилось «на плечи» последующих правителей. Смело можно сказать, что именно «Иван III начал строить Великую Россию, которую невозможно представить без морей».

1.2. Московско-крымские отношения

Цель, которая стояла перед Иваном Ш при вступлении на престол, была следующая: Руси необходимо было избавиться от груза ордынского ига. Хоть и Орда была раздроблена, при этом правители Большой Орды более чем кто-либо имели основания считать себя преемниками золотоордынских ханов. Они требовали от Руси выплаты прежней дани и традиционного признания верховной власти «вольного царя».

Война с татарами из Большой Орды летом 1459 г. стала первым «боевым крещением» молодого Ивана III.

Ивану Ш вывел так называемую свою будущую стратегию борьбы со степняками:

1. Ни в коем случае не ходить навстречу к татарам (степнякам) в Степь (примером здесь послужил именно стратегия Дмитрия Донского);
2. При этом и не подпускать степняков – татар к Москве (подобно Василию Темному), а останавливать их на рубеже Оки.13

Главным врагом Большой Орды стало другое татарское государство — Крымское ханство.

Московское государство вступило в регулярные дипломатические отношения с Крымским ханством  в 1462 году, когда великий князь Иван III Васильевич и крымский   хан  Хаджи  Гирей  обменялись  грамотами,   а  в  1472  году  два государства  подписали  предварительное соглашение  "в братской  дружбе  и любви  против  недругов стоять  за одно".14