Структура, диагностические признаки лжи в показаниях и изобличение

В генезисе лжи существенную роль играют эмоции человека.В качестве мотивов лжесвидетельства могут выступать корыстные побуждения, ложно понятые интересы коллектива, чувство товарищества, попытка самоутверждения таким способом и т. п.

   Одной из разновидностей активной лжи является оговор. Под оговором понимается заведомо ложное показание одного обвиняемого в отношении другого. Оговор может быть простым (обвинение одного лица в совершении одного преступления) и сложным (обвинение одного лица в совершении нескольких преступлений или нескольких лиц в совершении одного либо нескольких преступлений). Активная ложь реализуется не только в форме заведомо ложных показаний свидетелей и потерпевших, а также оговора, но и в форме самооговора, ложного алиби. Самым непосредственным образом с данной разновидностью лжи связана такая акция преступников, как инсценировка обстановки на месте происшествия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2 Диагностические признаки  лжи в показаниях

          Ложь и правда, соответствие действительности и несоответствие ей превращают поток информации, которую должен проанализировать познающий субъект в уголовном процессе, в целую палитру возможных смешанных вариантов, требующих взвешенного распознавания и отнесения к определённой категории. При этом все полученные знания можно подразделить на достоверные и предположительные. Вместе с тем, хотя и принято считать, что предположительные знания – лишь определённый этап по направлению к получению знаний достоверных, смеем заметить, что нередко предположительные знания остаются таковыми и, как говорится, на выходе. В криминалистической тактике предположительные знания могут быть положены в основу построения версий для ориентации в выборе наиболее оптимальной линии поведения. В частности, невербальные признаки лжи могут быть интерпретированы в определённом контексте, но априори не станут достоверными.

Ложь имеет не только словесное оформление, проявляется  не только в вербальном общении, но и четко прослеживается в самых  различных невербальных формах.  

 Так, например, характерны признаки лжи допрашиваемого. Версия о том, что допрашиваемый  (свидетель, потерпевший, подозреваемый,  обвиняемый), несмотря на его уверения  в правдивости своих показаний,  сообщает ложные сведения, может  быть построена на основе установления  и анализа следующих обстоятельств:       

 – сообщения  допрашиваемым лицом различных  сведений по одному поводу;      

 – неопределенности, некорректности сведений, содержащихся  в показаниях;      

 – наличия  совпадений в мельчайших деталях  показаний различных лиц об  одном и том же;      

 – «проговорок»  в высказываниях, указывающих  на отрицаемую допрашиваемым  лицом осведомленность в обстоятельствах  события, по поводу которого  оно допрашивается;      

 –бедности  эмоционального фона показаний  (схематичность, безликость, бледность  показаний);      

–упорного подчеркивания  допрашиваемым своей добропорядочности  и незаинтересованности в исходе дела;      

 – уклонения  допрашиваемого от ответа на  прямой вопрос;     

 – сокрытия  очевидных фактов, которые не  могли быть неизвестны допрашиваемому  лицу.

Каждое из перечисленных  обстоятельств может рассматриваться  в качестве признака лжи допрашиваемого. Это, однако, не значит, что взятое само по себе то или иное обстоятельство во всех случаях одинаково свидетельствует  о лжи. Возможны и иные объяснения того, что в словах и других проявлениях  активности допрашиваемого насторожило  следователя.  

Поэтому, чтобы  исключить ошибку в распознавании  лжи, следует ориентироваться на несколько взаимосвязанных, взаимодополняющих  признаков. Причем ограничиваться при  этом только соответствующими признаками сиюминутной речевой активности явно недостаточно. То, что воспринимает следователь на вербальном уровне в  данный момент, необходимо сопоставить  с известными ему данными об особенностях устной речи допрашиваемого лица в  иных ситуациях, в формальной обстановке и неформальном общении, в условиях расследования и за его пределами. Точность диагностики существенно  возрастает в том случае, когда  результаты наблюдения за вербальными  коммуникациями сравниваются с результатами наблюдения за протекающими синхронно  невербальными коммуникациями подсознательного типа.

Обосновывание содержательной и видовой  характеристики ложных высказываний, непроизвольных ошибок в показаниях и правдивых сообщений, способствует приобретению системного характера  распознавания. Криминалистическое диагностирование не должно ограничиваться исследованиями только внешних проявлений свойств ложных сообщений, поскольку указанные признаки дают основание лишь для вероятностных выводов. Как было упомянуто выше оно должно базироваться на оценке совокупности признаков с установлением их корреляционных связей и зависимостей.

Установление корреляционных связей признаков ложных сообщений и  правдивых высказываний означает выявление  их причинной основы. Данная задача решается как на основе установления причин ложных показаний, так и в  рамках выявления обстоятельств, способствующих добросовестному заблуждению. Таким  образом, выявление корреляционных связей не соответствующей установленным  фактам информации должно включать в  себя анализ:

1) причин ложных сообщений; 

2) причин правдивых высказываний;

3) обстоятельств, способствующих  непроизвольным ошибкам.

Диагностические признаки лжи, безусловно, включают в себя три обязательных составляющих: 1) познаваемость реципиентом, в роли которого здесь выступает  следователь; 2) репрезентативность через  проявления человеческой деятельности; 3) направленность на вероятностное  умозаключение реципиента о «ложности  сообщений».

Таким образом, под диагностическими признаками лжи следует понимать познаваемые реципиентом проявления человеческой деятельности (осознаваемые и бессознательные), дающие основания  для вероятностных выводов о  сознательном введении в заблуждение.

Вывод о ложности поступающей информации будет тем более обоснован, чем  большую совокупность признаков  сознательного введения в заблуждение  удастся установить и чем определеннее выглядят корреляционные связи и  зависимости одного уровня. Предположительный  вывод о ложности поступающей  информации будет наиболее обоснованным, если будут установлены непротиворечивые связи диагностических симптомов обмана и признаков правдивых сообщений.

Все признаки ложных высказываний, с  которыми вынужден сталкиваться следователь, целесообразно разделить на две  категории: 1) вербальные симптомы (систематичность  изложения, внутренние противоречия и  противоречия с установленными фактами, смысловая неправдоподобность, признак  заученности, неконкретность и наличие  пробелов, неспецифичность фактов); 2) невербальные признаки (эмоциональная  бледность или чрезмерная эмоциональная  окрашенность речи, неуверенный голос, бедность жестикуляции, сигналы мимики, жестов и пантомимики, подмена темы, уход от ответа). Отдельные симптомы не носят ярко выраженного вербального  или невербального характера. Так, самодовольство и хвастовство как  симптомы неправды могут выражаться как в языке жестов (ухмылка, высокомерное выражение лица и др.), так и  в прямых высказываниях.

Сопоставление факторов, способствующих неадекватному восприятию, и мотивов  ложных показаний позволит следователю  правильно оценить природу получаемой искаженной информации. При этом соотношение  лжи и непроизвольных ошибок может  быть весьма разнообразным. Необходимо иметь в виду, что установление факторов, влияющих на искаженное отражение  действительности, не означает полного  отрицания лжи в показаниях.

 

 

 

 

 

 

 

Глава II Изобличение лжи в показаниях  путем применения   тактико–криминалистических способов и инструментальных средств

1. Тактико-криминалистические способы детекции лжи

Тактический прием  – это основное понятие криминалистической тактики, под которым надо понимать выбранный следователем способ его  поведения при следственных действий и тактических комбинаций, обеспечивающий успешное их проведение, с учетом оценки сложившейся ситуации, пригодных  для ее разрешения типовых тактических  рекомендаций и ее индивидуальных особенностей. В тоже время совокупность тактических  приемов, используемых при решении  отдельных стратегических задач, формирующих  тактическую линию поведения  следователя, можно назвать тактикой расследования⁷.

Тактические приемы изобличения лжи по своему характеру  и направленности могут быть разделены  на три группы:

1. приемы эмоционального воздействия;
2. приемы логического воздействия;
3. тактические комбинации.

Разумеется, это  деление условно, так как один и тот же прием в одной ситуации может оказаться эффективным  именно ввиду своего эмоционального воздействия на допрашиваемого, в  другой – стать средством логического  убеждения. 

Приемы эмоционального воздействия. К их числу при изобличении  свидетеля и потерпевшего относятся:

убеждение в неправильности занятой позиции;

разъяснение вредных  последствий для близких лиц  из числа потерпевших, подозреваемых, обвиняемых;

воздействие на положительные стороны личности допрашиваемого – чувство собственного достоинства, благородство, идейность  и т.п.

 

Приемы эмоционального воздействия на подозреваемого или  обвиняемого:

– побуждение раскаяться и чистосердечно признаться путем  разъяснения как вредных последствий  запирательства и лжи, так и благоприятных  последствий признания своей  вины и активного содействия следствию, в том числе по преступлениям  прошлых лет, оставшихся нераскрытыми;  

– воздействие  на положительные стороны личности допрашиваемого, использование его  привязанностей, увлечений, высокого профессионального  мастерства и заботы о профессиональном авторитете и т.п.; 

– использование  антипатии, питаемой допрашиваемым  к кому–либо из соучастников, его  зависимости от них, унижающей его  достоинство, сомнений в их «надежности» и способности до конца придерживаться ранее обусловленной линии поведения  на следствии;

– использование  фактора внезапности путем постановки неожиданных вопросов в ситуации, когда допрашиваемый таких вопросов не ждет, внутренне демобилизовался, успокоенный безопасным с его  точки зрения содержанием и направлением допроса (иногда этот прием именуют  постановкой «лобовых» вопросов). Этот прием может быть элементом  тактической комбинации, сочетаясь  с нейтральным, притупляющим бдительность допрашиваемого фоном, на котором задается неожиданный вопрос.

Приемы логического  воздействия заключаются в демонстрации несоответствия показаний действительности.

 К их числу  относятся:

–предъявление доказательств, опровергающих показания допрашиваемого. Известны два порядка предъявления доказательств допрашиваемому: последовательно, в соответствии с их доказательственной силой – от менее веских к более веским; предъявление сразу наиболее (ясного доказательства. Выбор порядка зависит от личности допрашиваемого и характера доказательств;

–предъявление доказательств, требующих от допрашиваемого детализации показаний, которая приведет к противоречиям между ним и участниками;

–логический анализ противоречий, имеющихся в показаниях допрашиваемого;

– логический анализ противоречий между интересами допрашиваемо–1и  его соучастников;

– доказательство бессмысленности занятой позиции.

Приемы логического  воздействия с успехом могут  быть использованы и в случаях  так называемой «пассивной лжи» допрашиваемого и весьма эффективны и при разоблачении ложного алиби.

Под тактической  комбинацией при допросе понимается создание ситуации, рассчитанной на неправильную оценку ее допрашиваемым, что объективно приводит к его изобличению. Тактические  комбинации не следует смешивать  с обманом допрашиваемого. Обман  – это сообщение ложных сведений или извращение) истинных фактов. Тактические  комбинации – это создание ситуации на основе истинных фактов, которые  могут быть двояко – правильно  или неправильно – истолкованы  самим допрашиваемым.

При тактических  комбинациях используют:

– приемы, преследующие цель скрыть от допрашиваемого осведомленность  следователя о тех или иных обстоятельствах дела;

– метод косвенного допроса, который заключается в  постановке вопросов, второстепенных с точки зрения допрашиваемого, но фактически маскирующих главный  вопрос – о причастности к преступлению. Например, если на месте происшествия обнаружены следы пальцев рук  обвиняемого, то сначала задаются вопросы, ответы на которые затем исключают  возможность утверждать, что эти отпечатки оставлены не в момент преступления, а раньше или позже;