Особенности взаимоотношений властных структур с культурной и научной интеллигенцией в современной России

 Произошло «взламывание, прежде всего,  автаркичных регионов-раковин, выстраивание единого элитного пространства, пространственное и социальное перемешивание, ускорение политической динамики и диффузии инноваций».

Построение вертикали власти привело к тому, что нарушились механизмы воспроизводства и формирования коренных региональных элит, тех, кто действительно способствовал гомогенизации территориального сообщества. Старые элиты были вынуждены удалиться из публичного политического дискурса.

Элитарный регионализм следует рассматривать в нескольких аспектах: политическом, экономическом и социо-культурном. Как мы уже отметили, регионализм — это, прежде всего, деятельность политических элит, направленная на перераспределение властных функций между центром и периферией. В результате этого процесса региональные политические системы приобретают особенную устойчивость, становясь закрытыми на уровне внутрисистемных операций, но при этом являются сопряженными на уровне властных структур с федеральной политической системой. Местная политическая «надстройка» в условиях нового регионализма начинает оказывать существенное влияние на всю совокупность речемыслительных процессов в регионе.

Таким образом, политический метадискурс задает паттерны звучаний всем остальным дискурсам: экономическому, культурному, социальному и т. д. Неудивительно, что в этих условиях коренная региональная элита оказалась в затруднительном положении. Влиять каким-либо образом на происходящее в недрах вертикали власти она не могла, также была не востребована и в регионо-строительстве.

Такая ситуация стала причиной социальной катастрофы, последствия которой еще не так явствуют, однако проявят себя в ближайшее время. Речь идет о разобщенности реальных и воображаемых региональных элит. Воображаемые элиты ко всему прочему принялись изображать и конструировать гражданское общество в регионах, загубив на корню формирующиеся его зачатки. Все это проявило себя в тот момент, когда стало необходимо создавать и транслировать в обществе новые бренды и имиджевые зарисовки регионов.

 Все это сильнее и сильнее  будет расшатывать вертикаль  власти. Новая управленческая модель, вероятно, приведет к ослаблению влияния Кремля на местные элиты. Предполагая такой исход краха вертикали власти и, как следствие, новый сепаратизм, федеральный центр делает все возможное, чтобы окончательно уничтожить активную региональную интеллигенцию. Под видом повышения эффективности работы региональных университетов — главных центров поддержания региональности — происходит закрытие и объединение учебных заведений, их переустройство. Делается всё для того, чтобы действительно думающие люди отвлеклись от реальных проблем и занялись делами незначительными и, в большей степени житейскими, как то — поиск ставок в объединенных вузах, борьба за сохранение рабочих мест и повышение заработных плат, противостояние сокращению и т. д. В конечном итоге это сводит к нулю их человеческий капитал. Реформа высшей школы, по-видимому, будет длиться столько времени, сколько потребуется федеральному центру на введение новой управленческой модели взамен вертикали власти. Кремлю сейчас важно выиграть время и дезориентировать научную интеллигенцию. Нельзя не согласиться в этом отношении с мнением А. В. Ерахтина, который пишет, что «общество программирует свое будущее через систему образования, развитие культуры и научные исследования. В решении всех этих проблем решающая роль принадлежит интеллигенции. Политический режим, который не желает или не способен решать эти проблемы, не может осуществлять национальное развитие, исторической перспективы не имеет».

2.3 «Бездействие» интеллигенции (на примере Пермского края и Ивановской области).

Страна уже не та, что была десять или даже пять лет назад. Люди не те и коллективные их представления о себе изменились. Жители регионов перестали быть только дистанцированными зрителями с сохранением позиции не включенности, самоустранением от ответственности за происходящее и будущее. Самое важное, меняется форма социальности в нынешней России. Если в 2006 году Б. Дубин фиксировал увеличение «не полностью принадлежащих», как бы отсутствующих людей, то теперь процесс массовизации социума замедлился.

Пермский край является классическим образцом, иллюстрирующим трансформации конструирования региональной идентичности в новых политических условиях. Включение региональных властей в процесс оформления региональной исключительности происходит в начале 2000-х. Толчком этому послужила дискуссия «Как формируется имидж региона? Или Почему Пермь путают с Пензой?», которую провела в конце 2002 года Пермская гражданская палата в рамках проекта «Пермская Ассамблея — гражданские дискуссии». Тогда эксперты сошлись во мнении, что репрезентативная составляющая Прикамья не соответствует финансовому потенциалу территории, а региону не хватает амбиций и имиджевых проектов.

С этого времени в региональном дискурсе появляется проблема внешнего имиджа. При этом поиск уникальности региона становится привязанным к продвижению образа нового губернатора Ю. П. Трутнева, молодого и амбициозного политика, победившего на выборах в 2000 году. В структурах областной администрации в 2003 году был разработан проект создания региональной идеологии — «Позитивная региональная идеология», согласно которому мифом пермской уникальности должна была стать мифологема «первопроходчество». Несмотря на то, что проект так и не стал законом, дискурс первопроходчества нашел наибольшее проявление в реализации проекта по объединению Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа в единый Пермский край. Это сделало регион лидером по отношению к российским политическим процессам в плане укрупнения субъектов РФ.

Однако возведение имиджевой политики в ранг одного из приоритетов связано уже с губернаторством О. А. Чиркунова (2004—2012). В ежегодном послании, с которым выступил глава региона перед депутатами Законодательного собрания Пермской области в 2004 году, содержался раздел о положительном имидже региона: «Наш край и его столица — город Пермь должны иметь свое лицо, и этот образ должен быть ярким, запоминающимся. Мы должны ассоциироваться с местом, имеющим свою историю и комфортным для проживания». Более того, губернатор заговорил о необходимости координации усилий власти, бизнеса и общественности в этом вопросе.  С конца 2004 года начинаются поиски символов пермской исключительности, и вопросы имиджа входят в политическую повестку, появляется человек, курирующий данный вопрос в областной администрации. На должность вице-губернатора, отвечающего за формирование образа региона, в начале 2005 года был назначен директор рекламной группы «Озон» Олег Ощепков, благодаря чему Пермская область значительно выделилась среди других субъектов, поскольку на тот момент ни в одном регионе страны не было чиновника столь высокого ранга, главная работа которого — продвижение территории. Сфера имиджа оставалась в зоне ответственности Ощепкова вплоть до его отставки 3 марта 2008 года. Именно в это время закладываются особенности политического курса по конструированию пермской уникальности, воспроизводящиеся до настоящего времени. Назначение на должность директора брендконсалтинговой группы означало придание вопросу имиджа коммерческого смысла — необходимости создания нового качества региона и его продвижения с помощью маркетинговых инструментов. Еще одной тенденцией данного этапа стало сосредоточение усилий на конструировании внешнего образа региона через формирование устойчивых ассоциаций у внешнего потребителя («Парк пермского периода», «Пермь — Культурная столица Поволжья», «медвежий край» и др.) и слабое внимание к его внутреннему содержанию — самоощущению собственной аутентичности у самих пермяков. С 2008 года возникают новые тенденции в имиджевой политике, связанные с появлением новых агентов конструирования пермской уникальности среди политической элиты. Изменение связано тем, что губернатор Олег Чиркунов взял под контроль процесс работы над пермской уникальностью, сформировав вокруг себя креативный центр из привлеченных «экспертов». Начало этому процессу было положено в конце 2007 года и связано с инициативами продвижения региона, озвученными новым представителем губернатора края в Совете Федерации Сергеем Гордеевым. Конкретные проявления деятельности тандема Чиркунов—Гордеев по позиционированию Пермского края связаны с реализацией совместного проекта «Пермь как центр современного искусства» при непосредственном курировании его известным московским галеристом Маратом Гельманом. Реализация инициатив Гельмана привела не только к созданию Музея современного искусства, но и способствовала усилению рефлексии регионального сообщества по отношению к определению «кто есть “мы”». Это проявилось благодаря фактору опасности в связи с тем, что пермская власть отдала культурную и имиджевую политику региона в руки московских пиарщиков (Марат Гельман, Николай Новичков, Артемий Лебедев и др.). Ситуация обусловила появление конфликтной линии: на политическом уровне есть заинтересованность в продвижении известности региона вовне через реализацию мегапроектов (прежде всего, PR-проектов, таких как «Музей современного искусства», «Пермь — культурная столица Европы»), в то же время культурная общественность в большей степени работает вовнутрь и критикует власть за эти проекты. Подчеркивают, что предлагаемые идентификационные символы не укладываются в исходную матрицу идентичности региона как спокойной, провинциальной земли. В качестве ключевой особенности региона интеллигенция рассматривает пермское культурное наследие. Культура региона выполняет символически важную роль, наполняя место смысловым содержанием. Из огромного краеведческого материала в единую систему включаются мифы и символы пермской исключительности. Так, анализу пермского текста русской культуры посвящена работа В. В. Абашева «Пермь как текст»14. Автор исследует «Пермь» как структурно-семантическое образование, одну из категорий русской культуры. Среди наиболее значимых культурных наполнителей «пермскости», образующими словарь «пермского текста» являются географические объекты, исторические и культурные персонажи и другие сюжеты — Стефан Пермский, пермский геологический период, Кама, Башня смерти, пастернаковский Юрятин, пермский звериный стиль, Ермак, Биармия, пермская деревянная скульптура, камский мост, судьба чеховских трех сестер, предания о Чуди, пермский Гулаг, пещеры и др. Так, пермское культурное сообщество проводит большую работу по развитию пермского текста и его мифологизации. 

Непосредственным центром, концентрирующим креативное начало, выступает пермский общественный фонд «Юрятин», руководителем которого является доктор филологических наук, профессор Владимир Абашев. Само название фонда указывает на целенаправленное влияние по развитию локального текста. Юрятин — это название уральского города в «Докторе Живаго» Б. Пастернака, который выступает прототипом Перми. Деятельность фонда в основном сосредоточена на популяризации литературно-культурного наследия региона через дискуссионную и издательскую формы.

Собственно, разбирая мифотворческую активность «юрятинцев», можно отметить, что они привлечены к разработке региональных программ по поддержке культурной сферы. Одним из наиболее позиционированных ими выступает литературный миф о Пастернаке, продвигающийся сегодня в качестве одного из имиджевых направлений региональной политики. Монументализация мифа о Пастернаке, проявившаяся в идее установки памятника, обнаружила инициативность пермской интеллигенции, объявившей о сборе средств на эти цели. Вместе с тем, важным обстоятельством, тормозящим усвоение литературных мифов, выступает недостаточная координация усилий с властью. Творческая интеллигенция в подавляющем большинстве не оказывает влияния на процесс продвижения идентичности на политическом уровне. Их дискурсивные стратегии, определяющие пермскую гордость, замыкаются в профессиональном поле. Квинтэссенцией этого стала монополизация культуры региона идеей современного искусства. Недовольство политикой краевого министерства и деятельностью М. Гельмана мобилизовали пермскую интеллигенцию. Ряд деятелей заняли нейтральную позицию, поскольку оказались вовлеченными в культурную политику региона (например, П. Печенкин). Но волна критики, требования отставок и пересмотра культурной политики стали доминирующими. Деятели культуры даже созвали в 2009 году Конгресс пермской интеллигенции, заговорили о культурном секонд-хенде для Перми и использовании пермского пространства москвичами.  Персонифицированным выражением борьбы стал известный писатель Алексей Иванов, раскритиковавший культурную политику региональных властей. Проекты Иванова по продвижению Пермского края не нашли поддержки у министерства культуры, хотя последнее всячески пыталось наладить диалог с писателем, но его требования приняты не были. Серьезной потерей для властей стало приглашение полпредством Уральского федерального округа А. Иванова для разработки продвижения Среднего Урала. Стоит добавить, что в июне 2013 года после череды скандалов последовало увольнение Гельмана с должности директора Музея современного искусства «PERMM».

В Ивановской области с 2005—2006 годов ситуация развивалась по похожему сценарию. Несмотря на то что в регионе не возникла «культурная революция», со стороны новой коман-ды губернатора Михаила Меня началась активная имиджевая кампания по продвижению региона. В области постепенно формируется новый список героев места. В него попадают кинорежиссер Андрей Тарковский, советский «шансонье» Аркадий Северный, модельер Вячеслав Зайцев и другие известные личности. С каждым конкретным «героем» связывается культурно-массовое событие: Тарковский — кинофестиваль «Зеркало», Северный — российский фестиваль шансона «Черная роза», Зайцев — международный конкурс «Текстильный салон», российский фестиваль моды «Плес на Волге. Льняная палитра».

Три из четырех событий российского и международного масштаба являются вновь созданными и появляются после 2005 года. Исключение составляет лишь «Текстильный салон», проводящийся в Иванове с 1992 года (хотя до появления команды М. Меня конкурс не был столь масштабным).

Активно в период губернаторства М. Меня развивается брендинг отдельных городов и территорий области. Выбор был сделан в пользу Иванова — областного центра, Палеха — известного центра лаковой миниатюры и Плеса — знаменитого среднерусского курорта. Однако каких-либо серьезных консультаций с общественностью и интеллигенцией не проводилось. Возможно, при широком обсуждении, территории остались бы и упомянутые  выше, однако имиджевые акценты могли быть расставлены иначе. Тогда не было бы анекдотических ситуаций вроде лозунга «Сделаем Иваново столицей Ивановской области», а шансы на победу в конкурсе «Молодежная столица Европы» у города возросли, если бы уже на стадии заявки к брендингу и продвижению территории подключилась научная и творческая интеллигенция региона.

Парадоксально, но в условиях элитарного регионализма большинство решений относительно конструирования идентичности и имиджа территории принимается властью без участия общества и интеллигенции. Одно из объяснений этому — просто и утилитарно.

Еще одна особенность элитарного регионализма заключается в позиции власти как стороннего наблюдателя по отношению к интеллигенции, ее проектам и замыслами. Региональной власти слушать мнение интеллигенции просто некогда и незачем, что создает ситуацию разлома внутри региональной идентичности.

2.4 Заключительная часть.

Элитарная модель регионального управления в вопросах идентичности, идущая в разрез с традиционным для региона вектором самоопределения своей уникальности, всегда или почти всегда формирует конфликтный потенциал внутри региона. С другой стороны, именно фактор угрозы является катализатором активности регионального сообщества, мыслящая часть которого инициирует дискуссии о региональной самости. Будучи одним из ключевых авторов конструирования региональной идентичности, интеллигенция формирует идентификационные смыслы, легитимирует их в своем творческом процессе. Она пытается выстроить диалог с властью, другое дело, что в условиях нового элитарного регионализма правящим кругам предложения интеллигенции просто не нужны. В этой связи можно отметить не только необходимость возрастания роли интеллигенции в жизни региональных сообществ, но и актуализацию потребности в скоординированных действиях как внутри этой социальной группы, так и в масштабах всего регионального сообщества.

3. Интеллигенция в современной России

Трудно, с перекосами, но общество вновь обретает в настоящее время полифоническую, плюралистическую духовную сферу. Традиционные человеческие ценности стремительно утверждаются в общественном сознании. А поскольку определяющим признаком интеллигенции, как социального типа является ее отношение к ценностям, выражающееся в поиске их альтернативных систем, что связано с особенностями её духовного склада и мировоззрения, то и роль интеллигенции в современном социокультурном пространстве неуклонно возрастает.

Опыт наших дней позволяет говорить об изменении алгоритма образования социальных групп и ином типе их групповых признаков. Представляется, что современные социальные группы стали бесконечно многообразны,  как бесконечно число интересов, по которым они объединяются, и в то же время значительно ослабли межгрупповые связи, а стало быть и стабильность, и время существования этих групп.

Представляется также, что это не временное явление, связанное с динамизмом и нестабильностью сегодняшней жизни, а долговременное, ибо его образуют, среди прочих, и такие стабильные и стабилизирующие факторы, как научно-технический прогресс, информационный взрыв, повышение культурного и общеобразовательного уровня и другие.

Поскольку одним из новейших факторов формирования социальных групп является повышение культурного уровня, то, с одной стороны, растет сам отряд интеллигенции, с другой - количество групп, смежных с интеллигенцией, близких к ней по характеристикам и являющихся ближайшим резервом ее пополнения. Поскольку обратный процесс ("разинтеллигенчивания") не просматривается, можно, думается, сделать вывод о необратимом на сегодняшний день росте этой социальной группы и значения ее и ее идеологии в обществе.

Своей энергией и активностью ума интеллигенция призвана  способствовать возвышению культуры народа, оздоровлению нравов, гуманизации общества. От ее деятельности зависит прогресс в областях науки, техники, искусства, образования, медицины и т.д. Она призвана направлять свою духовную энергию на сохранение культурных ценностей и нравственного климата в современной России, вносить идеи гуманизма в сознание народа, изменять мышление людей, обогащать нравственную атмосферу общества.

Заключение

Можно со всей ответственностью утверждать, что сегодня интеллигенция -важная созидательная сила, способная преобразовать общество и влиять на состояние умов. В периоды общественных коллизий она подвергается нападкам, и в то же время значительно усиливается ее влияние. В переломное время с наибольшей силой  проявляются характерные и необходимые для интеллигенции черты: общественная тревога и озабоченность судьбами Отечества, стремление к нравственному сопереживанию делам народным.