Этапы развития общественных движений: сравнение Запад - Россия

Одним из результатов трансформационных  процессов, начавшихся в России в  конце 80-х годов, стало возникновение  общественных движений, инициированных "снизу", рядовыми гражданами страны. Именно эти движения и их организации (получившие официальное название «неправительственные, некоммерческие» – НПО) представляют собой первые ячейки формирующегося гражданского общества. Они стали  теми социальными акторами, которые стремятся участвовать в процессе принятия и реализации общественно значимых решений, содействуя этим развитию публичной политики в нашей стране. Они являются носителями и выразителями интересов различных социальных групп и осуществляют представительство этих интересов на всех уровнях – федеральном, региональном, локальном. Трансляция информации о современном положении, ожиданиях и потребностях населения через его организованную часть в лице НПО – одна из реальных возможностей властей узнать о том, как складывается ситуация в действительности и скорректировать вектор реформ в нужном направлении. Более того, НПО могут стать тем звеном в реализации реформ, которое сделает их понятными для граждан страны, а это будет способствовать успешному продвижению социальных инноваций. Именно в связи с этим представляется важным и своевременным определить, что собой представляют российские общественные движения сегодня и каковы этапы их развития, а также сравнить эти движения с западными. Такое сравнение позволит лучше оценить достигнутые результаты и упущенные возможности, выявить ограничения, возникающие на пути развития движений. Для иллюстрации основных выводов мы рассмотрим конкретный пример развития  профсоюзного движения – массового, хотя нетипичного представителя социальных движений в России.

§1

Этапы развития общественных движений: сравнение Запад - Россия 

Причин интенсификации такого социального явления, как самоорганизация  населения в форме общественных движений, несколько.

Во-первых, этому способствовал  социально-экономический и политический контекст, определяемый в социологической  теории как «структура политических возможностей», предоставляющая дополнительные ресурсы и основания для развития движений [9]. С одной стороны, социально-экономические  условия, в которых оказалось  большинство населения, характеризовались  утратой прежнего (советского) уровня благосостояния и ощущения стабильности. С другой стороны – многое было утрачено и в политической сфере. Государство перестало выступать  гарантом минимального обеспечения  жизни своих граждан, объявив, что  в рамках формирующихся рыночных отношений каждый сам должен найти  себе место работы с соответствующим  своим запросам вознаграждением. Кроме  того, складывалась новая политическая система, что предоставляло возможности  для появления новых политических акторов. Тем более, что и самим политическим деятелям для реализации намеченных преобразований была необходима поддержка общества, в связи с чем и М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин призывали людей к самоорганизации и активным коллективным действиям.

Во-вторых, имелся предыдущий опыт участия в общественных организациях, хотя в большинстве случаев они  были созданы государством и его  структурами. К таким организациям относятся профсоюзы, в которых  состояло практически все население; объединения по профессиональному  признаку – союзы журналистов, писателей, художников, архитекторов и другие сообщества специалистов; несколько  добровольных обществ, например, ВООП, ДОСААФ, Общество красного креста и красного полумесяца и т.п. Но были и такие общественные объединения, создание которых инициировалось снизу. Так, в 60-е годы во многих университетах Советского Союза действовали студенческие дружины охраны природы (ДОП), действовавшие открыто и легитимно, возникло диссидентское движение, не признававшееся и преследовавшееся властями.

В-третьих, уже с начала 90-х годов деятельность движений получила дополнительный ресурс, названный  в теории мобилизации ресурсов внешним [10]. Им оказалась моральная и финансовая поддержка западной общественности, главным образом в виде грантовой деятельности зарубежных фондов, одобрявшаяся в то время российским государством. Все это создало условия для вовлечения в процесс самоорганизации широких слоев населения.

Первым массовым движением  стало экологическое. Оно опиралось  на опыт ДОП - навыки создания организаций и осуществления стратегического планирования их деятельности. Кроме того, почти 30-летняя история развития студенческого движения сформировала значительное количество активистов, многие из которых и возглавили в начале перестройки новые общественные экологические движения и организации [7]. Экологическое движение и его лидеры в определенной степени поддержали и развитие политического движения, которое активизировалось почти одновременно. Некоторое время экологическое и политическое движения эффективно взаимодействовали друг с другом, особенно в республиках Прибалтики.

Но, пожалуй, наиболее массовым в этот период стало рабочее движение, возглавленное шахтерами Воркуты, Донбасса и Кемерово. Начало расти  и укрепляться движение правозащитников. В начале 90-х годов появляется сеть организаций Общества потребителей. Со временем на арене общественной деятельности все большее место  занимают движения социальной направленности, призванные разрешать конкретные социальные и экономические проблемы различных  групп общества. Наконец, образовались и так называемые ценностно-ориентированные  движения, обозначенные в западной социологической теории как «новые социальные движения». К ним, помимо экологического, относятся феминистское, антивоенное, антиядерное и др.

За короткий срок в 15 лет  общественные движения в России, с  нашей точки зрения, прошли 4 этапа  развития, весьма сходных с этапами, характерными для западных стран. Последние  были проанализированы зарубежными  учеными, предложившими три основных теоретических подхода к их исследованию [2]. 

Этапы развития общественных движений в развитых странах запада

На Западе развитие общественных движений прошло, судя по выводам социологов, три стадии развития. На наш взгляд, сейчас – четвертый.

Первый этап начался сразу после второй мировой войны и продолжался до середины 60-х годов. Считалось, что это были стихийные, неорганизованные, не формулировавшие точно цели и задачи движения, выдвигавшие в качестве ориентиров определенные ценности. В центре внимания исследователей находились коммунистическое и фашистское (националистическое) движения, ориентированные на изменение социального устройства и ценностных установок общества, т.е. на радикальные перемены. В этом смысле они не представляли интересов широких слоев населения, а лишь требования наиболее социально обделенных групп (или даже личностей).

Второй этап – 60-70-е годы, организационный или стратегический: формируются организации, определяются цели и задачи, мобилизуются ресурсы для их достижения. В основном на первом плане - экономические и социальные интересы различных социальных групп, борются за их права. Среди этих движений в первую очередь рабочее, профсоюзное, традиционное женское, за участие в избирательном процессе, выступления национальных меньшинств и т.п. Им был присущ реформаторский характер, выдвигаемые требования не выходили за рамки представлений и установок современной социально-политической системы.

В 70-е годы, после массовых протестных выступлений в Европе, в ходе которых не было сформулировано почти никаких конкретных целей  и требований, складываются новые  системы ценностей и на их основании  строятся новые идентичности (в виду начавшегося процесса глобализации, стирания граней между классами и  социальными группами, а также  глобальных вызовов современности  – экологических, антивоенных, правозащитных  и т.п.).

Так называемые новые социальные движения в 80-е – начале 90-х годов  уже не отстаивают экономические  интересы при помощи создания организаций  и их институционализации, а выдвигают  новые ценностные ориентиры и  требования, пытаются внедрить их в  сознание общества [11]. Таким образом, на повестку дня опять поставлен  вопрос о радикальном изменении  действующей системы. Постепенно удовлетворяются  их требования – появилась экологическая  политика, признаны справедливыми требования женщин и меньшинств о равноправии  и т.п. Таковы основные характеристики третьего этапа.

Но политическая система  призвана, в первую очередь, сохранять  самое себя, и она борется за это. К середине 90-х годов ей удается  институционализировать «новые» (а вместе с ними и традиционные) движения, сделав их частью политической системы, четко определив их место, роль и функции. Это и составляет содержание современного этапа развития движений. В результате, по свидетельству одного из современных членов экологического движения Нидерландов директора неправительственной организации "Мильеконтакт Ост-Европа" Е. Доннера., произошло следующее:

«1. Члены организаций  и доноры переложили свою ответственность  на плечи экспертов. По иронии судьбы, такая вот «экспертократия» была, фигурально выражаясь, тем ужасом, с которым раннее экологическое движение так неистово боролось.

2. Вторую особенность  развития я бы назвал «проектификация». Многие организации, в том числе наша, в высшей степени зависят от субсидий. В этой нескончаемой карусели заявлений, выплат, осуществления и отчетов истинные цели и задачи проектов отходят иногда далеко в сторону от стратегии и политики организации. Так что напрашивается вопрос: а принимаются ли в расчет интересы защиты природы?

3. Правительство определяет  критерии, выбирает проекты и  оценивает их выполнение. По сути  дела, эти проекты есть не что  иное как правительственная политика, проводимая в жизнь экологическим сектором. Понятие «движение» не имеет с этим ничего общего.

4. Третье положение заключается  в возросшем значении совета  извне. Создается впечатление,  что пригашенные со стороны  советники во многих отношениях  занимают место заинтересованного члена организации. Они советуют менеджеру, как сформулировать миссию, какой стратегии придерживаться, как наладить связь с общественностью и какую структуру организации выбрать. В некоторых, особенно очень больших организациях, советники по маркетингу имеют большое влияние; они, правда, привлекают больше спонсоров, но это в свою очередь ставит под угрозу независимость политики. Поддержка общества становится настолько важной, что бывает затруднительно сделать здравый выбор в сторону приоритетов охраны природы. Тем самым возникает фундаментальная проблема, когда вопросы охраны природы, не совпадающие с желаниями сотен тысяч рядовых доноров, не принимаются во внимание. Остаются только внешне привлекательные кампании, которые уделяют внимание симптомам, но не решают проблемы в целом.

5. Четвертый момент можно  назвать «семинаризацией». Вполне реально, что, будучи профессиональным экологом, вы заполните свои дни участием в семинарах, конгрессах, консультациях и других очень интересных собраниях – с результатами, абсолютно не оправдывающими затрат. Конечно, мы живем в мире развитой сети и, конечно же, на подобного рода встречах можно наладить важные контакты. Но очень часто трудно прослеживается связь между намерениями и окончательной целью защиты окружающей среды.

6. Утрачивается связь  с обществом: значение рядовых  членов организации и поддерживающей  их общественности не является  больше главенствующим фактором; стремление включиться в процесс  принятия решений также подчиняет  движения политической логике, а  не логике защиты интересов  тех или иных групп; организации  имеют лишь до некоторой степени  открытую горизонтальную структуру

7. И последнее, что хотелось  бы отметить: то, что я назвал  бы «легко решаемые задачи». Некто, довольно долго вращающийся в авторитарных кругах и имеющий опыт ведения переговоров и поисков компромиссов, старается ставить перед собой задачи полегче. Это влияет на характер организаций. Творческий дух и воображение все больше отступают на задний план, пока совсем не покидают организацию. Прискорбная потеря, ведь все это так важно для вдохновения и воодушевления, что когда-то присутствовало и было фундаментом для идеи, которая поначалу всем казалась воздушным замком. Эксцентричные гении сейчас почти исчезли из организованного экологического движения» [1, с. 65–67].

Все это свидетельствует  о том, что НПО больше не являются общественным движением, а значит, практически  перестают представлять интересы тех  или иных социальных групп.

Но есть и другая сторона  этого процесса. Граждане развитых стран Запада, достигшие высокого материального благополучия, стали  пассивными настолько, что это оказывается  неприемлемым даже для властей, –  им (властям) нужна, и довольно часто, поддержка населения. 

Трансформации российских общественных движений

А что же в России? Практически  все эти 4 этапа мы прошли за годы наших реформ, т.е. за последние 15 лет, а не за более чем 60 – как западные движения (см. табл.).

Сравнение развития общественных движений на Западе и  в России