Особенности урегулирования этнотерриториальных конфликтов в постсоветском пространстве (на примере осетино-ингушского конфликта)

взаимоотношении народов. 
          Именно в генезисе этнического конфликта "целенаправленные усилия" оказываются действительно важным элементом, определяющим его динамику. Этнический конфликт никогда не возникает "естественно", сам по себе, без предшествующей ему активности "агентов" конфликта. Это характерно для всех типов конфликтов - от развивающихся в цивилизованных рамках до сознательно инициируемых межэтнических столкновений и даже стихийных стычек (у которых тоже есть инициаторы, пусть и не облекающие свои цели в идейные формулировки). Получившая признание в современной этноконфликтологии концепция т.н. этнического манипулирования особое внимание уделяет как раз конкретным "носителям" этноконфликтности. Это - лица, подталкивающие к конфронтации, выдвигающие жесткие бескомпромиссные требования и вынуждающие политиков включать данные требования в свои политические программы и законодательные акты.

Правда, следует иметь в виду, что изучение феномена "этнического манипулирования" в отрыве от всего комплекса процессов  и условий протекания этнического  конфликта бесперспективно и  неоперационально. Манипуляции опасны тогда, когда существуют некие предпосылки для того, чтобы они увенчались успехом. Как точно было подмечено и сформулировано А.А. Поповым, такие предпосылки должны быть актуализированы, операционально сориентированы, морально легитимизированы. Абсолютизация же фактора манипулирования, вне контекста работающих на этническую конфронтацию объективных и субъективных факторов (от социально-экономических и политических до социально-психологических) только дискредитирует данную концепцию и порождает мифы. В частности, конкретное изучение динамики этнотерриториальных конфликтов в СССР и СНГ за годы перестройки и постперестройки показывает, что их лавинообразный рост - не есть результат чьих-то манипуляций, заговоров и интриг, но является совершенно закономерным (хотя и в высшей степени прискорбным) следствием развала Империи и сопряженного с ним системного кризиса.⁴

1.2 Типология этнотерриториальных конфликтов. 

Важнейшей основой формирования этноса как  социокультурной целостной системы  является территория. Совсем не случайно в культуре любого народа территория его расселения сакрализуется и наделяется в этническом сознании характеристиками типа: «родная земля», «отчий дом», «мать – сыра земля» и др. Территория выступает основополагающей этнической ценностью. Этнологи и этнографы объясняют это тем, что территория этногенеза определяет тип хозяйственной деятельности, а, следовательно, и основные черты взаимодействия и взаимоотношений людей, которые закрепляются в обычаях, обрядах, нормах. С территорией связана история народа, здесь покоится прах предков, и это наделяет территорию еще и временным измерением. Эта символичность территории этногенеза объясняет тот факт, что составным элементом любого этноконфликта выступает оспаривание сторонами права на территорию. Вместе с тем территория часто выступает самостоятельным предметом межэтнического конфликта.

Территориальные конфликты, как правило, двухслойные: в них можно выделить символический  и экономический компоненты. Символика  связана с историей народа, экономический  компонент – с ресурсами, заложенными  в территории (запасы полезных ископаемых, сельскохозяйственное качество земли, экономически выгодное расположение территории и пр.). Поэтому конфликтная ситуация, вызванная территориальными претензиями  сторон, имеет одновременно эмоциональную  насыщенность и содержит рациональные способы обоснования.

Этнотерриториальные конфликты можно свести в две группы в зависимости от характера конфликтующих сторон. В первую группу можно отнести конфликты, возникшие между этносами внутри одного государства (межэтнические) или между различными государствами (межнационациональные), при которых за государством признается право контролировать территорию. Вторую группу составляют конфликты, где государству в этом праве отказывает какая-либо часть населения. Эти конфликты, связанные с разделом территории самого государства по внутренним причинам, характеризуются как сепаратизм.

Конфликты первой группы, затрагивая территорию как объективную сторону государства, не нарушают его субъективного компонента – единства власти и народонаселения. Напротив, территориальные претензии  или покушение на территорию извне  вызывают эффект мобилизации населения, усиливая его консолидацию вокруг государственной  власти, увеличивая тем самым социальный резерв государственной власти и  ее способность контролировать спорную  территорию. Если же межэтнические  территориальные споры возникают  внутри государственных границ, конфликтующие  стороны обращаются к центральным  государственным органам как  к третейскому судье, поскольку  именно в их компетенцию входит контроль территории и защита населения от насилия. Иными словами, территориальные  конфликты первой группы не затрагивают  сущность самой государственности, и в этом смысле выступают «внешними» по отношению к государству, увеличивая его административные ресурсы.

Иной  характер имеют сецессионные конфликты, конфликты второй группы. Они созревают как политическое движение какой-либо этнической или этноконфессиональной группы населения, выдвигающей требования отделения территории проживания этой группы от целостного государства. Данный конфликт затрагивает не только территорию, но и саму суть государственности, поскольку в этом случае разрушается единство населения (какой-то его части) и государственной власти. Сама государственность трактуется сепаратистами как государственность другого народа. Сепаратизм как движение за отделения населения вместе с частью территории от государства, может быть направлен на достижение различных целей после отделения. Поэтому по стратегическим целям сепаратистское движение может иметь три формы: сецессию – отделение с целью создания собственного государства; ирредентизм – отделение части территории с целью присоединения ее к соседнему государству (например, заявление абхазских лидеров начала 90-х гг. о стремлении Абхазии отделиться от Грузии и войти в состав России); энозис - отделение с целью присоединения к «материнскому» государству, т.е. к тому, где проживает основной массив одноименного этноса (например, стремление осетинского населения Южной Осетии отделиться от Грузии и присоединиться к Республике Северная Осетия-Алания в составе РФ). Ирредентизм и энозис предполагают готовность другого государства «принять» отделяющуюся территорию государства-соседа. Такая позиция с необходимостью влечет трансформацию внутригосударственного конфликта в межгосударственный. Поэтому эти две формы сепаратизма встречаются достаточно редко.

Если  территориальные конфликты наблюдались  на протяжении всей истории общества, то сепаратизм как форма территориальных  конфликтов получил распространение  только в последние два столетия – период оформления и развития государственности современного типа. Именно феномен сепаратизма является предметной областью исследования этнополитологии и этноконфликтологии.

В западной этноконфликтологии, изучающей феномен сепаратизма, проявившийся особенно бурно в ХХ в. при распаде империй, сложилось несколько объясняющих его концепций. Уже упоминавшаяся концепция «внутреннего колониализма» в качестве главных причин сепаратизма выделяет осознание этническим меньшинством угнетения со стороны доминирующего этноса. Преодоление сложившегося положения усматривается в отделении меньшинства и создании им собственного государства. Другой подход к сепаратизму рассматривает его как следствие радикальной борьбы этноэлиты за контроль над определенной частью территории. В настоящее время широко распространено объяснение сепаратизма в концепции модернизации. При этом подходе сепаратизм трактуется как реакция этнокультурных общностей на втягивание их «большим государством» в стандартизированные формы организации жизни (вестернизация); реакция, связанная со страхом утраты самобытной этнической культуры.

Характерным отличием сецессионых конфликтов является разный уровень институционализации конфликтующих сторон. Если в качестве одной из сторон выступает государство с присущими ему институтами – силовыми структурами, правом, финансами и пр., то в качестве другой выступает партия или политическое движение, не обладающие такой административной мощью. Разностатусность субъектов конфликта рождает доминантную позицию государства. Развертывание конфликта и его динамика во многом зависят от реагирования государства на претензии сепаратистов.

Значительная  исследовательская литература, накопленная  по анализу сепаратистских конфликтов в мире, позволяет выделить и логику формирования самого движения, и логику реагирования на него со стороны государства. Движение за сецессию развивается по схеме этноконфликта любого типа: 1) актуализация этнической идентичности группы с опорой на активизацию исторического сознания этноса, что делается представителями гуманитарной интеллигенции; 2) формирование политической партии (т.е. институционализация движения); 3) мобилизационная деятельность партии, направленная на расширение социальной базы сепаратизма; 4) превращение сепаратистских требований в психологическую установку, т.е. перевод этих требований на не рационализируемый эмоциональный уровень.

Реакция государства на движение сепаратизма  изменяется по мере его перехода из одной фазы в другую. Первоначально  на заявления сепаратистов государство  не реагирует (если, конечно, политический режим не является диктаторским или  тоталитарным, не допускающим проявления политических альтернатив даже в  зачаточных формах), не замечает возникновения  опасного движения. Претензии этногруппы рассматриваются в упрощенном варианте, как следствие нерешенных социально-экономических проблем, не достаточно высокого уровня жизни, что и предполагает выдвижение адекватных мер – например, финансирование строительства жилья или создание рабочих мест. Эту фазу исследователи определяют как «фазу отказа», игнорирования государством важности возникшего движения. Затем, по мере развития этномобилизации и усиления влияния этнолидеров, государство начинает использовать силовые меры для подавления движения. И, только убедившись в бесполезности силовых способов решения проблемы, государство переходит к выстраиванию конструктивного диалога с сепаратистами, рассматривая их не как группу «смутьянов», а как политических партнеров.

Силовой способ решения проблемы сепаратизма  со стороны государства следует  рассматривать не с точки зрения моральной оценки и моральных  категорий типа «великодержавность», «шовинизм», «имперские амбиции», а  с позиции анализа самой природы  государства. Один из создателей классической теории геополитики, немецкий ученый Ф.Ратцель, сформулировал семь законов пространственного роста государства, в которых фиксируется устойчивая связь между потенциалом политической власти государства и его территорией. Согласно этим законам слабеющая пространственная организация государства – есть проявление упадка государственной власти, а границы как периферийный орган государства служат свидетельством его роста или слабости. ⁵

Территория, согласно классическим и современным  концепциям геополитики, выступает  необходимым элементом, формирующим  совокупную силу государства, поскольку  от этого фактора в немалой  степени зависит ресурсный и  экономический потенциал страны, величина народонаселения. От территориальной  целостности государства во многом зависит также его политический и символический капитал в  диалоге с партнерами на международной  арене. Поэтому факт стремления государства  к сохранению своей территории является необходимой нормой функционирования государства.

Полиэтничный характер основного большинства государств, неравенство их социально-экономического состояния и политических позиций, высокий уровень развития технологий манипуляции общественным сознанием (в том числе и этническим) и признание международным законодательством права на самоопределение делает сепаратизм характерной чертой политической жизни современного мира. Разрешение этой проблемы в каждом конкретном случае зависит большей частью от государства как одной из сторон конфликта. В.А.Авксентьев на основе сравнительного анализа сепаратистских конфликтов в мире выделил ряд необходимых позиций их успешного регулирования:

1. «речь должна идти не об искоренении этого феномена (сепаратизма), а о его локализации, определении ему ограниченной политической и идеологической «ниши» совершенно отчетливо за пределами политического «центра»;
2. необходимо признание со стороны государства обоснованности заявленой этнической группой неудовлетворенности и скорейшего начала конструктивного диалога. Фаза отказа должна быть сведена до минимума;
3. наиболее адекватный путь урегулирования возникающих проблем – федерализация государства до того, как требование сецессии стереотипизируется в сознании и самосознании;
4. на исход сепаратистского конфликта огромное влияние оказывает среда его протекания, особенно международное окружение. Поэтому регулирование этого типа конфликта предполагает проведение со стороны государства определенных мер также и на межгосударственном уровне. ⁶

Успешное  урегулирование этнических конфликтов предполагает нахождение нового и компромиссного для всех участников конфликта баланса  властных полномочий. При этом наиболее трудным для разрешения является этнотерриториальный конфликт, к какому бы типу он не относился. Трудность его урегулирования объясняется сакральным восприятием территории этногенеза и стремительным переводом целе-рациональной формы обсуждения претензий в эмоционально-ценностный план. Этнотерриториальные конфликты, как и все этнические конфликты вообще разворачиваются прежде всего, в сфере ценностного сознания.

Крупнейший  немецкий мыслитель современности, К.Манхейм, отмечал в качестве важнейшей  задачи демократической политики - «смягчение» конфликтов, которое  возможно, если политика «стремится к  достижению согласованности оценок по основным вопросам». Демократическое  общество, допускающее и поощряющее культурный и социальный плюрализм  постоянно сталкивается с «разномыслием» и разнообразием социальных позиций. «Местные группы, группы по интересам, религиозные секты, профессиональные и возрастные группы имеют различные  подходы к оценкам; эти различия нуждаются в механизме посредничества и координации ценностей, главным  звеном которого является выработка  коллективно согласованной политики, без которой не может существовать ни одно общество»⁷.

Исходя  из этой позиции, можно с уверенностью сказать, что в урегулировании этнотерриториальных конфликтов огромна роль посредничества, согласования позиций сторон, которое выступает не единовременным актом, а длительным процессом. Урегулирование этнотерриториальных конфликтов, затрагивающих архаические пласты сознания людей, предполагает посредническую работу на двух уровнях: налаживания коммуникаций между группами, отличающимися различными культурами (а не просто рационально обоснованными интересами); аутентичного прочтения культурных символов и смыслов, на которых основываются действия конфликтующих сторон. Последняя задача крайне трудна. Как отмечают культурологи, «ценности разных культур несопоставимы и несоизмеримы, среди них не может быть никаких универсальных «эталонов», заданных одной из сторон. Иначе цивилизации (культурные миры) будут неравноправны в своем взаимодействии…. При ценностной парадигме конфликта потребуется развивать искусство политического диалога не как рациональное, а как гуманитарное искусство, выходящее за рамки «картезианской» логики» .