Особенности урегулирования этнотерриториальных конфликтов в постсоветском пространстве (на примере осетино-ингушского конфликта)

Стрельба  для всего населения Пригородного района стала почти привычным  делом уже в 1991 г. В районе химзавода  стрельба в ночь с 30 на 31 октября  обернулась трагическими последствиями. Неизвестные из ингушских домов  в Кимбелеевской открыли огонь по заводу. В ответ осетинские «силы самообороны» обстреляли ингушские дома. В 23 часа раздался вой заводской сирены. В это же время началась стрельба в селах Карца, Октябрьском, Куртате и Дачном. Во всех районах Ингушетии в течение нескольких часов стало известно: в Пригородном районе «бьют наших». Масса ингушей двинулась в сторону границы с Северной Осетией, перекрыв движение.

Главным вопросом для той и другой стороны  стал на какое-то время вопрос о более  мощном вооружении. Причем и в Ингушетии, и в Осетии источниками вооружения так называемых отрядов самообороны  оказались воинские части. Толпы  людей окружали КПП, военные училища, другие места расположения воинских частей и требовали выдачи им оружия. Был случай, когда осетинские боевики  вынудили одного из командиров воинской части раздать народу оружие под  угрозой уничтожения членов семьи, захваченных ими в качестве заложников. А ингушские боевики разоружили несколько БТР.

В течение  первых двух-трех дней конфликта ингушская  сторона имела явный перевес. Вооруженные ингуши нападали на посты  милиции, на отдельные воинские части, захватывали заложников, строили  укрепления и надеялись на то, что  их цели осуществятся. Казалось, что  «исконная земля» наконец-то отвоевана  и восторжествовала историческая справедливость. Но и осетинская сторона не бездействовала. С утра 31 октября было объявлено об агрессии, о том, что «отечество в опасности». Масса осетинского населения, в первую очередь молодежь, требовала оружия. Осетинское руководство получило поддержку со стороны Северо-Кавказского военного округа. 1-го ноября генерал Г. Филатов, выступая по Северо-Осетинскому телевидению, заявил: «Сегодня в 12 часов 45 минут приземлился первый самолет с десантниками, техникой и вооружением, которые будут размещены на территории Осетии. Россия не забыла своих верных сынов, осетин, которые верой и правдой служили ей долгие годы. И уже сегодня... десантники начнут во взаимодействии с войсками МВД России, МВД СО ССР боевые действия против агрессоров... и с каждым часом это сопротивление и давление на агрессора будет возрастать... Я думаю, что мы недолго будем здесь вычищать всех, кто... нарушает мирный труд Осетии, и не только осетин, а всех людей, которые живут на территории Осетии. Я хочу предупредить, чтобы они ушли с этой территории и не мешали тем народам, которые живут здесь, на этой территории, и которые жили до этого в мире и дружбе долгие годы. И я уверен, что дальше будут жить». Ключевые слова этого конфликта «агрессия» и «вычищение» (трансформировавшиеся впоследствии в «этническую чистку» и «геноцид»), к сожалению, были произнесены российским военачальником.

После некоторых  колебаний, получив санкции прибывших  на место представителей российского  правительства Г. Хижа и С. Шойгу, военное командование округа отдало распоряжение о раздаче оружия, и ополчение осетин перешло в контрнаступление на села смешанного проживания, захваченные ингушами, — и это контрнаступление тоже развивалось по законам этнической войны. Ингушское население бежало из своих домов, их имущество разграблялось, а дома разрушались до фундамента.

Если  в первые дни насильственного  конфликта разрушались осетинские дома, то теперь разрушались ингушские  дома — почти все без исключения. Цель этой операции очевидна: сделать  так, чтобы у ингушей как можно  дольше не появилось желание вернуться  в места совместного проживания. Одновременно по заранее подготовленным спискам вооруженные люди обходили квартиры и дома во Владикавказе, в  которых проживали ингуши, выселяли их оттуда и превращали в заложников теперь уже осетинской стороны

Загадка осетино-ингушской войны заключается  в том, что внутренние войска, находившиеся в районе конфликта, не спешили его  остановить. Указ Б. Ельцина о введении режима чрезвычайного положения  в этой зоне был принят только 2 ноября. Лишь после этого во Владикавказ  стали прибывать воинские подразделения, в общей сложности более 3 тыс. человек, перед которыми была поставлена задача разъединения враждующих сторон. Многие ингуши, не дожидаясь окончания  операции, уходили из своих сел, понимая, что месть может быть жестокой. Постепенно они осознавали, что стали  жертвами провокации. Десятки тысяч  людей оказались беженцами, лишившимися крова, жилья, нажитого имущества. Многие потеряли своих близких, а кое-кто и с осетинской, и с ингушской стороны потерял и свое честное имя. Вспышка семидневной осетино-ингушской этнической войны была повсеместно ликвидирована уже к 6 ноября" но последствия ее — моральные, психологические, социальные, экономические — не преодолены до сих пор.

Уже упоминавшимся  Указом Президента России от 2 ноября 1992 г. на территории Северной Осетии и  Ингушетии было введено чрезвычайное положение, которое, однако, не принесло успокоения. Первый глава временной  администрации в зоне конфликта  Г. Хижа недвусмысленно заявил о поддержке осетинской стороны в возникшем конфликте, возможно, полагая, что таким путем можно будет спровоцировать на вступление в открытый конфликт генерала Д. Дудаева и, воспользовавшись таким предлогом, покончить с «чеченским фактором». Однако этот расчет оказался глубоко ошибочным как в тактическом плане, так и по существу. Косвенным признанием ошибочности занятой позиции, включавшей в себя применение российских войск против ингушского населения Пригородного района, стал в 1993 г. Указ Б. Ельцина о возвращении ингушских беженцев в четыре населенных пункта, ранее бывших селами совместного проживания.

О неопределенности российской политики в этом наиболее остром регионе свидетельствует  и тот факт, что за короткий промежуток времени здесь сменилось пять глав администрации района чрезвычайного  положения, причем один из них, В. Поляничко, был убит группой террористов 1 августа 1993 г. К концу первого полугодия 1993 г. итог ингушско-осетинского конфликта составил 600 человек убитыми (171 — с осетинской стороны, 419 — с ингушской, 60 человек — иных национальностей) и 315 человек пропавшими без вести; было сожжено и разрушено около 4 тыс. жилых домов. Поданным федеральной миграционной службы РФ, на территории Осетии было более 7 тыс. беженцев, на территории Ингушетии — около 50 тыс. К концу 1993 г. в зону конфликта были введены войска и достигнута — при участии Президента России — договоренность о примирении осетинской и ингушской сторон. По итогам своей поездки в район конфликта Б. Ельцин издал упоминавшийся Указ о возвращении ингушских беженцев.

Для того чтобы найти путь к примирению двух соседствующих народов, необходимо было, прежде всего, отказаться от тех  «генерализаций», которыми сопровождается любой насильственный конфликт. Известно, что в подобных ситуациях каждая из сторон создает свою версию конфликта, у каждой стороны свой счет к противоположной  стороне, каждая требует справедливости по отношению к себе. Осетинская сторона в своей версии генерализации  конфликта обратилась к истории  Великой Отечественной войны  и назвала действия ингушской  стороны «агрессией». Ингушская  сторона избрала не менее жесткий  термин, содержащий столь же широкое  обобщение, — «геноцид». Ближе всего  к истине было бы признание того факта, что в данном конфликте  на какое-то время одержали верх законы этнополитической войны — самой  кровавой, беспощадной и жестокой.

Через три  года стороны подошли к необходимости  урегулирования отношений. А. Галазов назвал Р. Аушева своим другом. Р. Аушев, в свою очередь, уважительно отнесся к А. Галазову. Настало время «собирать камни» и строить мирные, нормальные отношения. Время — лучший лекарь. Больше всего «виноваты» «российские преобразования» и недальновидность ответственных лиц. Незрелость тех государственных мужей, которые взяли на себя ответственность за судьбы страны в этом конкретном случае, однако не справились с задачей, не выдержали испытания.

2.2. Пути  урегулирования конфликта на  примере осетино-ингушского конфликта

1. Необходимо  признать ошибочный характер  действий командования российских  вооруженных сил, во-первых, запоздавших  с принятием решительных мер,  направленных на ограничение  конфликта, начавшегося в ночь  с 30-е на 31-ое октября, и, во-вторых, не сумевших продемонстрировать  своими действиями позицию неподдержки ни той, ни другой стороны конфликта.

2. В выступлениях  политических деятелей и средствах  массовой информации необходимо  отказаться от тех "генерализаций", которые выработаны сторонами  конфликта в качестве односторонних  мер его политической и правовой  оценки. Речь идет, прежде всего,  об исключении из употребления  таких терминов как "вероломная  агрессия", "геноцид" и т.  п. При реализации этой рекомендации  следует иметь в виду, что определенные  термины являются терминами обвинения  одной стороны и оправдания  другой. Следовательно, они выступают  в виде терминов воспроизводства  конфликта. Возможно, что ближе  всего к истине было бы признание  того факта, что в октябре-ноябре 1992 года тремя политическими субъектами  был спровоцирован преступный  эпизод этнической войны в  пределах российского политического  пространства.

3. Возможно, также инициировать создание  постоянно действующей комиссии  по преодолению последствий эпизода  этнической войны во главе  с президентами обеих республик.  Комиссии можно было бы порекомендовать  обсуждение всех дальнейших путей  по урегулированию взаимных отношений.  Возможно обсуждение территориального  вопроса, отчетов правоохранительных  органов, сравнительного анализа  экономической и демографической  ситуации, договора между республиками. Не исключаются варианты передачи  спорных вопросов по согласию  сторон на российский либо  международный уровень рассмотрения, например, в соответствующие органы  Европейского Совета. Разумеется, такое  решение могло бы быть принято  в том случае, если стороны  конфликта примут обязательство  по выполнению решений третейского  суда.

4. За  последнее время все чаще можно  слышать заявления с ингушской  и осетинской стороны на самом  высоком уровне о том, что  сейчас уже можно вести переговоры  и достигать соглашения без  посредничества представителей Федеральной власти. Стремление к такого рода уровню следует, скорее всего, приветствовать. Но, как показывает опыт, уровень взаимопонимания сторон еще не отвечает этому стремлению. Пока еще ситуация такова, что большая часть переговорного процесса осуществлялась либо по инициативе органов федеральной власти, либо при их содействии. Пока дело обстоит таким образом, что ни одна переговорная акция не осуществляется без санкции высшего руководства соответствующих республик, что существенно ограничивает масштабы контактов.

5. Совместно  с руководством обеих республик  добиваться вовлечения интеллектуальных  сил республик в миротворческий  процесс. Содействовать организации  профессиональных встреч на разных  уровнях. Особое внимание обратить  на необходимость работы с  гуманитарной интеллигенцией по  вопросам преодоления психологического  наследия этнической войны 1992 года. Содействовать установлению  и развитию контактов по линии  молодежных, женских, и иных общественных  организаций, не позволяя крайним  националистам с той и другой  стороны срывать проводимые мероприятия  и оборачивать их в свою  пользу.

6. Постоянно  изыскивать и предлагать с  помощью различных государственных  и негосударственных структур  поприща совместных действий, включая  создание совместных предприятий  (транспортных, торговых, производственных), творческих групп, обмен преподавателями  и студентами ВУЗОВ, поездки  за рубеж, обеспечивая эффективные  краткосрочные и долгосрочные  контакты.

7. Обратить  внимание на обобщение опыта  сотрудничества правоохранительных  органов, добиваясь в первую  очередь раскрытия преступлений  на национальной почве.

8. Содействовать  обсуждению вопросов осетино-ингушского  конфликта в средствах массовой  информации с миротворческих  позиций. Ввести в систему встречи  работников средств массовой  информации обеих республик.

9. Попытаться  организовать циклы лекций и  передач, направленных против  этнонационализма, который становится доминирующей формой самосознания в обеих республиках.

10. В настоящее  время, когда обстановка в Ингушетии  подвержена регулярным всплескам  насилия, Северная Осетия теоретически  могла бы стать прибежищем  для мирных ингушей, ищущих  «спокойную жизнь». Среди условий  для возврата беженцев-ингушей  конечно должны быть такие,  как определенный благоприятный  климат в обществе, над созданием  которого надо работать и соответствующие  экономические условия. Высока  вероятность того, что подобный  план был бы одобрен федеральным  центром и профинансирован, если  бы он был соответствующим  образом оформлен. Если правительство  Северной Осетии, заведомо неспособно  сдержать возврат ингушских беженцев, то почему бы ему не представить  федеральному правительству широкую  программу по реабилитации Пригородного  района и Владикавказа и взять  этот процесс, включая финансовые  потоки под контроль.