Психосоциотипы по К.Г. Юнгу

Юнг обозначал два предыдущих типа как экстраветные рациональные или  как типы суждения. Общим признаком  обоих типов, как считал Юнг, является тот факт, что их жизнь в высокой  мере подчинена именно разумному  суждению, то есть оба типа сознательно  исключают, по их мнению, случайное  и неразумное. Разумное суждение представляет собой в их психологии силу, которая  втискивает в определенные формы  все беспорядочное и случайное  в реальном процессе, или, по крайней  мере, старается втиснуть. Рациональность обоих типов ориентирована объективно и зависит от объективно данного. Их разумность соответствует тому, что коллективно считается разумным.

3.1.3 Экстравертный ощущающий тип

Нет такого типа, который мог бы сравнится в реализме с экстравертным  ощущающим типом. Его объективное  чувство факта чрезвычайно развито. Он в течение жизни накапливает  реальные наблюдения над конкретным объектом, и, чем ярче он выражен, тем  меньше он пользуется своим опытом. В некоторых случаях его переживание  вообще не становится тем, что заслуживало  бы название «опыта». То, что он ощущает, служит ему в лучшем случае проводником, ведущим к новым ощущениям, и  все новое, что входит в круг его  интересов, приобретено на пути ощущения, и должно служить этой цели. Таких  людей будут хвалить, как разумных, поскольку люди склонны считать  ярко выраженное чувство чистого  факта за нечто очень разумное. В действительности же такие люди не очень разумны, ибо они подвержены ощущению иррациональной случайности  точно так же, как и ощущению рационального свершения. Ощущение для такого человека означает конкретное проявление полноты жизни, его желание  направлено на конкретное наслаждение, так же как и его моральность. Такой человек отнюдь не должен быть чувственным варваром, он может дифференцировать свое ощущение до высшей эстетической чистоты, ни разу не изменив даже в  самом абстрактном ощущении своему принципу объективного ощущения.

На более низкой ступени этот тип является человеком осязаемой  действительности, без склонности к  рефлексии и без властолюбивых  намерений. Его постоянный мотив  в том, чтобы ощущать объект, иметь  чувственные впечатления и, по возможности, наслаждаться. Если он ощущает, то этим все существенное для него сказано  и исполнено. Для него ничего не может  быть выше конкретности и действительности, предложения стоящие за этим или  выше этого допускаются лишь постольку, поскольку они усиливают ощущения. При этом совсем не надо, чтобы они  усиливали ощущения в приятном смысле, ибо человек такого типа не простой  сластолюбец, он только желает наиболее сильных ощущений, которые он, согласно с его природой должен получать извне.

3.1.4 Экстравертный интуитивный тип

Там, где преобладает интуиция, обнаруживается своеобразная психология, которую сразу же можно узнать. Интуиция, как функция бессознательного восприятия, в экстравертной установке  всецело обращена на внешние объекты. В сознании интуитивная функция  представлена в виде известной выжидательной  установки, известного созерцания и  всматривания, причем всегда только последующий  результат может установить, сколько  было «всмотрено» в объект и сколько  действительно было в нем «заложено». Так как интуиция ориентируется по объекту, то заметна сильная зависимость от внешних ситуаций, однако род этой зависимости вполне отличается от зависимости отличающего типа. Интуитивный человек никогда не находится там, где прибывают общепризнанные реальные ценности, но всегда там, где имеются возможности. У него тонкое чутье для всего, что зарождается и имеет будущее. Он всегда находится в поисках за новыми возможностями, он очень интенсивно берется за новые объекты, подчас даже с чрезвычайным энтузиазмом, но, как только размер объектов установлен и нельзя уже предвидеть в дальнейшем их значительного развития, такой тип тот час же хладнокровно бросает их без всякого пиетета, и, по-видимому, даже не вспоминая больше о них. Пока существует какая-нибудь возможность интуитивный прикован к ней как бы силой рока. Кажется, будто бы вся его жизнь растворяется в новой ситуации. Создается впечатление, - и он сам разделяет его, - как будто он только что достиг поворота в своей жизни и как будто он отныне не способен ни мыслить, ни чувствовать ничего другого. Как бы то ни было разумно и целесообразно, ничто не удержит данного типа от того, чтобы в один прекрасный день не усмотреть тюрьму в той самой ситуации, которая казалось ему освобождением и спасением. Ни разум, ни чувство не смогут удержать его или отпугнуть от новой возможности, даже если она идет вразрез с его прошлыми убеждениями. Мышление и чувствование, эти неизбежные компоненты убеждения, являются у него менее дифференцированными функциями, которые не имеют решающего веса и поэтому не способны противопоставлять силе интуиции упорное сопротивление. Так как интуиция данного типа занимается внешними объектами и чутьем выискивает внешние возможности, то он охотно берется за такие профессии, где он может развить свои способности наиболее многосторонне. К этому типу принадлежат многие биржевые дельцы, «акулы» бизнеса, продюсеры, политики и т.д.

Юнг обозначал интуитивный и  ощущающий типы как иррациональные, на том основании, что они основывают свой образ действия не на суждении разума, а на абсолютной силе восприятия.

3.2 Интровертный тип

Интровертный тип отличается от экстравертного тем, что он ориентируется  преимущественно не на объект и не на объективно данном как экстравертный, а на субъективных факторах. У интровертного  типа между восприятием объекта  и его собственным действием  выдвигается его собственное  субъективное мнение, которое мешает действию принять характер, соответствующий  объективно данному. Интровертное сознание видит внешние условия и тем не менее выбирает в качестве решающей субъективную детерминанту. Этот тип руководствуется, стало быть, тем фактором восприятия и познания, который представляет собою субъективную предрасположенность, воспринимающую чувственное раздражение.

3.2.1 Интровертный мыслительный тип

Интровертное мышление прежде всего  ориентируется на субъективном факторе. Субъективный фактор представлен по крайней мере субъективным чувством направленности, которое в конечном счете определяет суждения. Мышление может быть занято конкретными или  абстрактными величинами, но в решительный  момент оно всегда ориентируется  на субъективно данном. Следовательно  из конкретного опыта оно не ведет  обратно к объективным вещам, а к субъективному содержанию.

Интровертный мыслительный тип  является приматом описанного выше мышления. Он, как и параллельный ему экстравертный  случай, находится под влиянием идей, которые вытекают, однако, не из объективно данного, а из субъективной основы. Он, как и экстравертный, будет  следовать своим, но только в обратном направлении, - не наружу, а вовнутрь. По этой основе он в вышей степени  и характеристически отличается от параллельного ему экстравертного случая. Суждение интровертного мыслительного  типа является холодным, непреклонным, произвольным и ни с чем не считающимся, потому что оно менее относится  к объекту, чем к субъекту. В  нем нельзя почувствовать ничего, что придавало бы объекту более  высокую ценность, но оно скользит всегда несколько поверх объекта  и дает почувствовать превосходство  субъекта. Объект всегда подлежит некоторому пренебрежению, или же, в худшем случае, он окружается ненужными мерами предосторожности. Таким образом, этот тип охотно исчезает за облаком недоразумений, которое  становится тем более густым, чем  больше он, компенсируя, старается с  помощью своих неполноценных  функций надеть маску некоторой  общительности, которая, однако нередко  стоит в самом резком контрасте  с его действительным существом. Если он уже при построении своего идейного мира не страшится даже самых  смелых дерзаний и не воздерживается от мышления какой бы то ни было мысли, то его охватывает робость, как только его дерзанию приходится стать внешней  действительностью. Если он даже и выпускает  свои мысли в свет, то он не вводит их, как заботливая мать своих детей, а подкидывает их, и, самое большое, сердится, если они не прокладывают себе дорогу самостоятельно. Если его  продукт кажется ему субъективно  верным и правильным, то он и должен быть верным, а другим остается просто преклонится перед этой истиной. Он вряд ли предпримет шаги, чтобы склонить кого-нибудь на свою сторону, особенно кого-нибудь, кто имеет влияние. В преследовании своих идей, он по большей части бывает упорен, упрям и не поддается воздействию. Странным контрастом тому является его внушаемость со стороны личных влияний. Он позволяет грубо обращаться с собой и самым гнусным образом эксплуатировать себя, если только ему не мешают преследовать свои идеи. Так как он додумывает свои проблемы по возможности до конца, то он осложняет их и поэтому остается в плену у всевозможных сомнений. Насколько ему ясна внутренняя структура его мыслей, настолько же ему неясно, куда и как они могут быть приспособлены к действительному миру. Он лишь с трудом может допустить, что вещи, ясные для него, могут быть неясными для других. Работа у него идет с трудом.

3.2.2 Интровертный чувствующий тип

Интровертное чувство в основе своей определено субъективным фактором. Это чувство, которое, по-видимому, обесценивает объекты и поэтому в большинстве  случаев заявляет о себе в отрицательном  смысле. О существовании положительного чувства можно, так сказать, лишь косвенно догадываться. Интровертное чувство старается не приноровиться  к объективному, а поставить себя над ним, для чего оно бессознательно пытается осуществить лежащие в  нем образы. Поэтому оно постоянно  ищет не встречающегося в действительности образа, который оно до известной  степени видело раньше. Оно стремится  к внутренней интенсивности, для  которой объекты, самое большое, дают лишь толчок.

Примат интровертного чувства  встречается главным образом  у женщин. К этим женщинам применима  пословица «в тихом омуте…». В  большинстве случаев они молчаливы, трудно доступны, непонятны, часто скрыты под детской или банальной  маской, нередко также отличаются меланхолическим темпераментом. Они  не блестят и не выступают вперед. Так как они преимущественно  отдают себя руководству своего, субъективного  ориентирующего чувства, то их истинные мотивы в большинстве случаев  остаются скрытыми. Вовне они проявляют  гармоническую стушеванность, приятное спокойствие, симпатичный параллелизм, который не стремится вызвать  другого, произвести на него впечатление, переделать или изменить. Если эта  внешняя сторона выражена несколько  ярче, то возникает легкое подозрение в безразличии или холодности, которое может дойти до подозрения в равнодушии к радостям и горестям других.

За настоящими эмоциями объекта  этот тип не следует, он подавляет  их и отклоняет или, лучше сказать, «охлаждает» их отрицательным суждением  чувства. Иногда объект начинает чувствовать, что все его существование  излишне. По отношению к какому-нибудь порыву или проявления энтузиазма этот тип сначала проявляет благосклонный  нейтралитет, иногда с легким оттенком превосходства и критики, от которого у чувствительного объекта легко  опускаются крылья. Напористая же эмоция может быть подчас резко и убийственно  холодно отражена, если только она  случайно не захватит индивида со стороны  бессознательного, то есть иными словами, не оживит какой-нибудь окрашенный чувствами  изначальный образ и тем самым  не полонит чувство этого типа. Отношение к объекту поддерживается по возможности в спокойных и  умеренных тонах чувств, при упорном  и строжайшем отклонении от страсти  и ее безмерности.

Эти интровертные типы Юнг приписывал к рациональным, так как они  основываются на функциях разумного  суждения.

3.2.3 Интровертный ощущающий тип

Примат интровертного ощущения создает определенный тип, отличающийся известными особенностями. Это иррациональный тип, поскольку он производит выбор  из происходящего не преимущественно  на основе разумных суждений, а ориентируется  по тому, что именно происходит в  данный момент. Тогда как экстравертный  ощущающий тип определяется интенсивностью воздействия со стороны объекта, интровертный ориентируется по интенсивности  субъективной части ощущения, вызванной  объективным раздражением. Такой  тип может легко поставить  вам вопрос, для чего люди вообще существуют, для чего вообще объекты  имеют еще право на существование, если все существенное все равно  происходит без объекта. В тех  случаях, когда воздействие объекта, - вследствие особых обстоятельств, например вследствие чрезвычайной интенсивности  или полной аналогии с бессознательным  образом, - проникает до субъекта данного  типа, этот тип бывает вынужден поступать  согласно со своим бессознательным  образцом. Эти поступки имеют по отношению к объективной действительности иллюзорный характер и являются поэтому  чрезвычайно странными. Они сразу  вскрывают чуждую действительности субъективность этого типа. Но там, где воздействие объекта проникает  не вполне, оно встречает проявляющую  мало участия, благосклонную нейтральность, постоянно стремящуюся успокоить  и примирить. То, что слишком низко, несколько поднимается, то, что слишком  высоко, несколько понижается, восторженное подавляется, экстравагантное обуздывается, а необыкновенное сводится к правильной формуле, - и все это для того, чтобы удержать воздействие объекта в должных границах. Вследствие этого и этот тип действует подавляюще на окружающих, поскольку его полная безобидность не является вне всякого сомнения. Такие люди обыкновенно позволяют злоупотреблять собою и мстить за то усиленным сопротивлением и упрямством не у места.

Если нет художественной способности  выражения, то все впечатления уходят вовнутрь, вглубь и держат сознание в плену, лишая его возможности  завладеть зачаровывающим впечатлением при помощи сознательного выражения. Для своих впечатлений этот тип  располагает до известной степени  лишь архаическими возможностями выражения, ибо мышление или чувство относительно бессознательны, а поскольку они  сознательны, то имеют в своем  распоряжении лишь необходимые банальные  и повседневные выражения. Поэтому  они, в качестве сознательных функций, совершенно непригодны для адекватной передачи субъективных восприятий. Поэтому  этот тип лишь с чрезвычайным трудом доступен для объективного понимания, да и сам он в большинстве случаев  относится к себе без всякого  понимания.