Эрих Фромм, как социальный психолог

6) Следующий “кирпичик” – уже более важный – это знаменитая оппозиция, построенная Фроммом: “иметь” или “быть”. Фромм не первым, естественно, сказал эти слова, но он написал целую книгу, где подробно рассмотрел этот вопрос: “Иметь или быть?”. Чем форма существования обывателя, потребителя, отличается от формы существования настоящего человека? В первую очередь, сказал Фромм, это активность. Тот, кто живет не в модусе потребления, а в модусе бытия, тот в первую очередь активен. А что значит быть активным? Быть активным, по Фромму, это значит дать проявится своим способностям, таланту, всему богатству человеческих дарований, которыми, хотя и в разной степени, наделён каждый человек. То есть это деятельность, направленная вовне, с реализацией собственного внутреннего потенциала. Внутреннего, повторяю, собственного, то есть не такого, какой выгоден внешнему миру. То есть вы реализуете себя подлинного, а не тот продажный имидж, не ту маску, которую навязывает вам социально несправедливый внешний мир.

Следующее, что вывел Фромм как показатель формы бытия, это стремление отдавать, делиться с другими,  а в некоторых случаях и жертвовать собой.

7)  оппозиция “опасность – безопасность”. Ценным и важным в данном случае для нас является то, что Фромм показал, что вопреки тому, что кажется на первый взгляд, именно модус обладания, модус потребления более опасен, чем модус бытия. Потребитель, говоря иначе, живет в условиях большей опасности. Фромм объяснял это так: “Осторожные, ориентированные на обладание люди получают удовольствие от безопасности, но на самом деле их положение весьма ненадежно. Люди зависят от того, что имеют: от денег, престижа… иными словами, от чего-то, что вне их самих. Но что же происходит, когда люди теряют то, чем обладают? Ведь, в самом деле, все, что каждый имеет, может быть потеряно. Например, можно лишиться собственности, а с нею – что вполне вероятно – и положения в обществе, и друзей, и, более того, рано или поздно нам придется расстаться с жизнью, в любой момент мы можем потерять ее”. “Если я, – говорит далее Фромм, – это то, что я имею, и если я теряю то, что я имею, то кто же тогда я есть? Не кто иной, как поверженный, опустошенный человек – жалкое свидетельство неправильного образа жизни”. И напротив, говорит Фромм, “когда человек предпочитает быть, а не иметь, он не испытывает тревоги и неуверенности, порождаемых страхом потерять то, что имеешь. Если я – это то, что я есть, а не то, что я имею, никто не в силах угрожать моей безопасности и лишить меня чувства идентичности”.

Фромм полагал, что сотрудничество дает гарантию коллективного сопротивления репрессивному внешнему миру. Только в сотрудничестве  возможна подлинная любовь.

Следующий кирпичик - это оппозиция “солидарность – антагонизм”. Здесь, как вы догадываетесь, Фромм опять совпадает с Сартром. Фромм говорит, что любить, восхищаться, радоваться, не желая при этом обладать объектом любви и восхищения, – это возможность вашего бытия. Стало быть, внутри себя, по внутренним критериям человеческом сущности вы не нуждаетесь в том, чтобы обязательно всё захватывать, подчинять и присваивать. Одним из наиболее удачных примеров, подтверждающих этот постулат, Фромм считает известный феномен наслаждения без стремления обладать тем, чем ты наслаждаешься. Причем в данном случае не важно, идет ли речь о картине, музыке, природном пейзаже, явлении или общении, дружбе, любви. Фромм говорит: “Мужчина и женщина могут получать радость от общения друг с другом: каждому из них могут нравиться взгляды, вкусы, идеи, темперамент или личность другого человека в целом. И только у тех, кто непременно должен иметь то, что им нравится, такая взаимная радость общения обычно сопровождается желанием сексуального обладания. Для тех же, кто ориентирован на бытие, общение с другим человеком само по себе является удовольствием и приносит большую радость, и даже если он привлекателен в сексуальном отношении, совсем не обязательно, говоря словами Теннисона, срывать цветы, чтобы наслаждаться”.

Следующий “кирпичик” – это учение Фромма о том, что он называет “гуманистическим планированием” или “гуманистическим управлением”. Фромм говорит, что для того, чтобы успешно развивать человеческую цивилизацию, необходимо введение “гуманистического управления”. “Гуманистическое управление” призвано осуществить следующие объективно назревшие потребности человечества: “Необходимо решить проблему, каким образом продолжать следовать по пути индустриализации без полной централизации производства, то есть без риска прийти к фашизму старого типа или, что более вероятно, к технологическому “фашизму с улыбающимся лицом”. Необходимо сочетать всеобщее планирование, с одной стороны, с высокой степенью децентрализации – с другой. Необходимо отказаться от неограниченного роста экономики в пользу избирательного ее развития, чтобы избежать экономической катастрофы. Необходимо создать такие условии для работы и такой общий настрой, при которых основной мотивацией было бы духовное, психологическое удовлетворение, а не материальное обогащение. Необходим дальнейший прогресс науки и в то же время необходимо предотвратить опасность злоупотребления практическим применением научных достижений. Необходимо создать такие условия, при которых люди испытывали бы счастье и радость, а не просто удовлетворяли свою потребность в наслаждении. Необходимо обеспечить полную безопасность индивидам, чтобы они не зависели от бюрократического аппарата общества в удовлетворении своих основных потребностей. Следует создать условия для “индивидуальной инициативы” в повседневной жизни человека, а не в сфере бизнеса…”

И это еще не всё. Фромм выдвигает длинный список достаточно радикальных требований. Например: “Следует запретить все методы “промывания мозгов”, используемые в промышленной рекламе и политической пропаганде”. Или: “Пропасть между богатыми и бедными странами должна быть уничтожена”.

Следующий “кирпичик”, о котором я хотел рассказать, это критика Фроммом рекламы и пропаганды. О пропаганде я говорил, когда говорил о Маркузе. Помните, я говорил, что механизмы пропаганды сущностно самостоятельны и невозможно, хоть тресни, сделать их “хорошими” (то есть этичными). Они, как и СМИ, обладают внутренней сущностью, эту внутреннюю сущность нельзя изменить, ее можно только использовать в добрых или злых целях. В принципе, то же самое показал и Фромм, но на примере рекламы. Он показал, что реклама апеллирует не к разуму, а к чувству, она действует так же, как гипнотическое внушение. Нельзя сделать “хорошую” (то есть моральную) рекламу, нельзя сделать “правильную” (то есть этичную) рекламу. Можно сделать только более удачную, более успешную рекламу и использовать ее как рыночное или идеологическое оружие, но все равно это ущербное оружие, это вредное оружие, оно все равно морочит вам голову, охмуряет вас. Фромм говорил, что критические способности человека посредством рекламы или пропаганды притупляются, человека запугивают тем, допустим, что от него “не так” пахнет, или ему навязывают какие-то безумные мечты о внезапной счастливой перемене в жизни, которая произойдет, как только он купит рубашку или мыло… Все эти образы в основе своей иррациональны, они не имеют ничего общего ни с качеством товара, ни с истинными потребностями человека, они усыпляют, убивают критические способности покупателя – как опиум или как гипноз. В такой рекламе есть элемент мечты, “воздушного замка” – и за счет этого она приносит человеку определённое удовлетворение. Но в то же время она увеличивает его чувство незначительности и бессилия.

  Еще один “кирпичик”, о котором я хотел рассказать, это описание Фроммом современного ему общества как репрессивного. В принципе, восприятие современного общества как репрессивного для неофрейдистов естественно. Но у Фромма, что интересно, это получилось по сути случайно и помимо его воли. Он рассуждал о способности человека действовать в согласии со своей совестью и избежать социальной маски, то есть “непродуктивного” “социального характера”. Но при этом Фромм вдруг понял, что если человек осознаёт свою истинную человеческую сущность и избегает “социального характера”, то он тем самым нарушает функционирование существующей социальной системы, поэтому общество, естественно, стремится всеми силами воспрепятствовать осознанию человеком своей внутренней сущности, – обратите внимание: не революционным действиям, которые по закону наказуемы, а всего лишь осознанию человеком своей внутренней сущности.

Ну и самый последний “кирпичик” – это представление Фромма о норме. Помните, когда я говорил об Адорно, о его критике современной ему социологии, и о требовании, чтобы социология была философствующей, я говорил, что Адорно вводил два понятия нормы: норма как нечто среднее, общераспространенное (что он считал неподлинной нормой), и норма, которая отталкивается от модели поведения сознательного человека. И если вводилась вторая норма, то вся современная Адорно обычная полевая социология обесценивалась, потому что она описывала среднего человека, обывателя, массового человека, провозглашая его нормой. А он-то как раз был патологией, он-то как раз был неподлинным человеком. К такому же выводу пришел и Фромм, он понял, что в  обществе, где все эталоны уже корыстно заданы правящими, где людям навязаны “непродуктивные” “социальные характеры” и где ваша внутренняя сущность искажена, если вы на это искажение поддались, значит, ваше существование уже дефективно, хотя формально вы не стали при этом больными. Если вы стали больными – это уже некоторая (небольшая, впрочем) угроза для общества. А если вы дефективный, но не больной, то это норма. Раз существование дефективного есть норма, значит – и общество дефективное. Фромм-психоаналитик написал целую книгу “Здоровое общество”, пытаясь показать, как можно излечить общество методом психоанализа. Но из общей концепции Фромма это не вытекает, потому что если общество репрессивное, то излечить его невозможно, оно на попытки его лечить будет отвечать репрессией. Это все равно как если бы вы пришли к буйнопомешанному. У него в руках топор, а вы ему говорите: “Ты знаешь, у меня есть такие замечательные таблетки, называются “аминазин”, ты их примешь – и сразу тебе полегчает, ты успокоишься…” А он на весь окружающий мир зол – и понятно, что в ответ на ваши слова он вас просто долбанет топором по голове. В принципе, к чему-то подобному, по публикациям, Фромм пытался призвать современную ему Америку. То есть он Америке – психу с топором – пытался сказать: “Тебе плохо, ты страдаешь, давай лечиться!” – не обращая внимания на то, что сам еще раньше доказал, что ответом будет именно удар топором по голове. Никакого другого ответа в принципе быть не может. Но для нас важно, что, не затрагивая социологии и двигаясь независимо от Адорно, Фромм также показывает, что существуют две нормы: норма усредненности, норма “среднего человека”, выведенная чисто статистически, на основе большой распространенности патологии, – и норма человека в подлинном существовании.

И напоследок надо, видимо, еще сказать, что Фромм разработал и предложил несколько частных проектов, как то: советы “голоса совести”, группы межличностного общения, экспертные советы для оценки всех экологических, экономических и т.п. проектов, новых видов продукции или услуг и т.д. – с точки зрения соответствия их индивидуальному и общественному здоровью и социальным интересам людей.